Buch lesen: «Душа, плененная туманом»
У меня не было настоящего, я отказалась от прошлого, да и мое будущее стояло под вопросом. Я прожила чужую жизнь, но от чужого будущего решительно отказывалась. Я находилась в тупике, оттого с большими надеждами взирала на распластанную подо мной пропасть.
Начинало смеркаться. Посетители давно покинули территорию усадьбы, а если и остались, то предавались веселью в другой его части, в цивилизованной, близкой к воротам, украшенной красивыми церквями и иными многовековыми архитектурными сооружениями. А в этой части усадьбы царили тревога, пустота и одиночество, которыми я упивалась с жадностью потерянного в пустыне зверя.
Единственное, что портило декадентскую идиллию, – это малая высота лестницы, на которой я стояла, опираясь на резные деревянные перила. Было очевидно, что если я перелезу через них и спрыгну, то отделаюсь синяками и легким сотрясением мозга. Стало быть, для перехода в новую жизнь нужно использовать какие-то иные, более надежные, методы.
Поднявшийся ветер гнул ветки деревьев, плотно обступивших зигзагообразную лестницу, и заставлял скрипеть хрупкие коричневые перила. Я бы давно уже замерзла и стала бы кутаться в удлиненный плащ, но я разучилась ощущать холод. Я бы удивилась, почему такая истинно апрельская погода гуляет в конце мая, но я разучилась различать сезоны.
Однако, если и оставалось что-то, чему я еще не разучилась, то это – чувствовать приближение чужаков. Я быстро поняла, что лестница скрипит не только от ветра: по ней кто-то тяжело ступал. Обернувшись, я увидела паренька лет тринадцати. Он спускался по лестнице вниз, к оврагу. Когда он поравнялся со мной, я заметила, насколько напуганным и поглощенным в свой внутренний мир было его лицо. Он явно меня не заметил. И явно испытывал страх. Не знаю, чем привлек меня мальчишка, но я так и смотрела ему вслед, пока он, медленно и тяжело ступая, не достиг земли и не пошел вдоль вяло текущего ручья в сторону каких-то зарослей. Что-то таинственное было в том, что одинокий подросток с печатью ужаса в глазах куда-то идет размеренным шагом, словно зомби. Ни наушников от плеера в ушах, ни мобильника в руках, ни резвых дружков вокруг. Где вы видели таких подростков?
Еще раз оглядев сверху светлый чуб и темную ветровку, я вдруг ощутила непонятного рода укол в сердце и припустила за ним. Оказалось, что в зарослях была проложена тропа, густые зеленые ветви деревьев мне просто сверху не позволяли ее разглядеть.
Небо становилось темно-серым. Ветер выл и колыхал пояс моего плаща. Рядом тек тихий ручей. Я шла по дну глубокого безлюдного оврага. Мальчика впереди не было видно, но тропинка немного изгибалась, и я надеялась, что все же смогу его догнать.
Через пару минут меня начал поглощать испуг. Я не знала, из-за чего так отчаянно трусил пацан, но все его страхи самым непостижимым образом передались моему, казалось бы, уже окаменевшему сердцу. Из-за боязни потерять то ли его, то ли саму себя, я ускорилась, а затем и вовсе перешла на бег. Наконец, где-то впереди я различила его фигуру. Странно, мальчик двигался так же медленно, как и раньше, оставалось только гадать, почему я не могла догнать его. В этом месте время будто текло как-то иначе, причем для каждого человека по-своему.
Чувствуя себя Алисой в Зазеркалье, я продолжала бежать, как тут увидела густое облако тумана впереди. Он был каким-то живым, он двигался в каком-то лихом танце смерти и, что самое удивительное, имел выразительный зеленоватый оттенок… Может, это заходящее солнце так играет с цветом?
Я остановилась ровно в ту секунду, когда парень сделал шаг навстречу этой загадочной дымке. Онемев от ужаса, я наблюдала, как сперва его правая нога и левая рука исчезают в зеленоватом тумане, затем – как туда засасываются левая нога и правая рука, и, наконец, как уходят затылок и капюшон ветровки. Я хотела крикнуть что-то вроде «Стой!», но не могла пошевелить языком. Да и потом, услышал бы он и обернулся, что дальше? Мальчик, по всей видимости, не считал этот туман опасным, иначе бы развернулся без моих подсказок. А может, он по-прежнему был поглощен своими думами и просто ничего не заметил.
Я закрыла глаза, отдышалась и поймала себя на том, что делаю шаги вперед. Зачем? Чем мне так не угодил этот подросток? Почему я не могу всего-навсего оставить его в покое и вернуться домой? И тут же напомнила себе: «У меня нет дома».
Туман приближался. Я видела движения воздуха внутри него, словно это были язычки буйного пламени. Подойдя вплотную, я стала различать продолжение оврага, мутное, затянутое густой дымкой. Парня не было видно. Я хотела позвать его, но боялась вымолвить и звук. Я хотела идти за ним, но боялась сделать шаг вперед. Тогда я просто протянула руку, и ее тут же обступили клубья зеленоватого облака. Не почувствовав ничего плохого, я уже смелее пошла вперед. В ту же секунду услышала отрывистый шум, похожий на лязг железа.
– Эй, – наконец позвала я, но тишина была такой скрытной, что не желала отвечать. Тогда я зашагала быстрее. Во всей этой атмосфере ощущалась некая угроза, и мне хотелось спасти мальчишку от чего-то страшного, хотя я не могла определиться, почему мне казалось, что с ним что-то такое обязательно произойдет.
Холмы были подернуты дымкой болотного цвета, ручья и тропы практически не было видно. И все же я шла вперед, иногда стремительно и шустро, иногда боязливо и медленно. В какой-то момент я услышала плеск воды. Сначала я подумала, что это привет от Москвы-реки, к берегу которой я потихоньку приближалась, но через пару минут, когда туман рассеялся, я увидела, что вышла к прудам. На ближнем ко мне купались мелкие утки. «Самое время», – язвительно подумала я, сверяясь с часами. Половина девятого. Скоро закроют ворота, а мне еще к ним топать пару километров.
Повздыхав еще для порядка половину минуты, я направилась к выходу. Покинув Коломенское, поехала в отель. По дороге думала только об одном: или паренек мне привиделся, или, шагая по оврагу, он таинственно исчез.
* * *
Каждое утро я жалею о том, что снова проснулась. Каждую ночь, ложась спать, я молю себя: «Только не просыпайся!» Но пытки продолжаются. Вот и сегодня, пробудившись от собственного крика, я отдышалась и отправилась в душ.
Даже в этом городе воспоминания не покидали мою израненную душу. Я взяла зубную щетку, и в голове сразу возник мальчишеский альт: «Лиза, а зачем надо чистить зубы?»
– Ты же не хочешь вырасти большим, красивым, но беззубым, правда? – ответила я вслух эфемерному призраку. – Поэтому нужно их чистить дважды в день.
Я с остервенением швырнула щетку в неудобную гостиничную ванну и вернулась в комнату. Чтобы избавиться от воспоминаний, оделась и вновь поехала в Коломенское.
Я гуляла по набережной и пила обжигающий кофе из одноразового стаканчика, когда мой взгляд наткнулся на женщину, подходящую к каждому отдыхающему с каким-то листом бумаги. Не знаю, почему я обратила не нее внимание. Я хотела даже подойти, чтобы увидеть, что именно она показывает всем, но, вычислив ее траекторию, поняла, что она все равно пройдет мимо меня. Тогда я замерла возле занятой пожилыми людьми лавочки и стала ждать. Через несколько минут дама лет сорока пяти с высвеченными до бледно-желтого цвета дешевой краской волосами до плеч сунула и мне тот самый листок, сопроводив его вопросом:
– Простите, вы не видели моего сына?
С бумаги формата А4 на меня смотрело лицо светловолосого подростка, того самого, за которым я шла вчера по оврагу…
* * *
В первый момент у меня сперло дыхание. Затем я спросила:
– А что с ним случилось?
– Вчера он поехал в этот парк. Домой так и не вернулся. – Голос женщины задрожал. Несмотря на общую ухоженность – маникюр, приличная одежда, макияж, причесанные волосы, пусть и некрасивого оттенка, – женщина казалась пьющей. Наверно из-за опухшего лица, сообразила я. Однако оно могло быть таким и по другой причине, скорее всего, она проплакала всю ночь, вот и разгадка.
– А вы в полицию обращались? – поинтересовалась я.
– Да вы что! Сейчас только полдень. Никто и слушать не станет. Вот если бы зацепки какие-нибудь.
– Я дам вам зацепки.
В ответ на удивленный взгляд женщины я рассказала ей все, что было вчера вечером, и даже вызвалась показать то самое место. Так мы и очутились на деревянной лестнице, где я единственный раз четко видела лицо ее сына.
– Как вы сказали, Лиза? Зеленый туман? – Мы уже успели представиться друг другу. Женщину звали Надежда Горохова. Отчество она не назвала, посчитав это излишним и вроде бы даже обидевшись на мой вопрос. Я знала, что последние месяцы выгляжу намного старше своих лет, потому не удивилась и отстала. Надежда – так Надежда. Какая мне, в общем-то, разница.
– Да.
– Господи, Боже милостивый! – Женщина стала креститься.
– Что такое?
– Он переместился во времени!
Так, еще сумасшедших мне не хватало. Своих проблем по горло.
– О чем вы? – напряженно уточнила я.
– Вы что, не слышали легенду о Велесовом овраге?
– О каком овраге?
– Лиза, вы, наверно, неместная? – предположила она.
– Вы правы, я из Тулы. Живу здесь пару дней всего. Так что за легенда?
– Ну, Тула недалеко, – непонятно к чему добавила Надежда. – Да и по всем каналам показывали документальный фильм про Голосов овраг.
– Про какой овраг? – совсем запуталась я.
– Ну, в старину он назывался Велесов, от имени бога Подземлелья Велеса. Сейчас называют Голосовым. Так вот, это место известно как межвременной портал.
– Портал? – Я не верила своим ушам. Не знаю, почему я продолжала слушать эту чокнутую. Видимо, из уважения к пропавшему мальчику, все-таки она его мать.
– Да. Люди, попав сюда в определенный момент, когда овраг излучает зеленоватое свечение, перемещаются во времени. Я всю ночь смотрела видеоролики и читала статьи на эту тему в Интернете. Так вот, в начале XIX века двое крестьян решили сократить путь к своему селу через этот овраг. С удивлением разглядывали недобрый зеленоватый туман, появившейся в лощине, но все-таки решились идти. Когда вышли к своему селу, заметили, что оно выглядит как-то по-новому. Из жителей, выходивших им навстречу, двух друзей никто не узнавал! А раньше их знал каждый. Да и они не понимали, куда вдруг подевались все их знакомые. С трудом нашли свои дома, но там их встречали одинокие старики. Оказалось, что с момента их ухода прошел 21 год, и они давно считались пропавшими без вести.
– Это любопытная история. А доказательства есть?
– Вы не верите? Лиза, об этом писали в газете «Московские ведомости»! Это сейчас журналисты раздувают из мухи слона, а тогда в прессе отражались только факты. Те крестьяне действительно переместились в 1931 год! А еще раньше, в далеком 1621 году целая куча всадников выпорхнула из оврага и устремилась к воротам. Царская стража изумилась. Татары! Откуда? Дозорные видят на километры вокруг, но их приближения к государевым владениям никто не заметил. Выяснилось, что это была часть войска, отставшая от своих соплеменников во время Крымского похода на Москву, который был совершен ровно пятьдесят лет назад. Лиза, вы слышите? Пятьдесят! Во время пыток они рассказывали, что служат хану Девлет-Гирею. Когда войско было разбито, уцелевшие уходили от погони через этот самый овраг. Они видели густой туман, и кони вставали на дыбы – не хотели идти дальше, и все же они это сделали. Через несколько минут туман расселся, но вышло так, что только для них это были несколько минут, а для всего остального света – полвека.
Женщина рассказывала очень занимательно, мне было приятно ее слушать, хотя я в эти мифы особенно не верила.
– Не удивляйтесь, – закончила она, – что я так хорошо знаю и помню даты. Я учитель истории в старших классах.
– А, теперь понятно. Ладно, Надежда, вы можете верить в сверхъестественное, только вы должны признать, что в мире гораздо больший процент преступлений, совершаемых людьми, нежели всякой нечистью. Давайте все же спустимся вниз и осмотрим хорошенько то место, где я видела вашего сына в последний раз.
Женщина вздрогнула, а я покорила себя за черствость. Если я уже ничего не чувствую, это не значит, что все такие. Необходимо об этом помнить.
Мы спустились в лощину. Я теперь с интересом осматривалась. Не знала, что это место так дурно славится здесь. Днем оно не казалось таким же мистическим, как это было вчера вечером, но тем не менее вскоре начало ощущаться небольшое давление на виски. Если бы я была каким-нибудь шаманом, я бы сказала что-то про сильную негативную энергетику. Но, скорее всего, дело в болезненном состоянии моего организма, а не в овраге.
Внезапно мне кое-что показалось подозрительным.
– Надежда, а почему вы ночью изучали тему Велесова – или как его там – оврага? Вы же не знали, что сын пошел сюда, пока я не сказала, правильно?
Она помолчала.
– Вы очень умны, Лиза. Хорошо, расскажу. Я почему-то вам доверяю.
– Я слушаю.
Мы стояли у подножья деревянной лестницы. Я мысленно пообещала себе, что никуда ее не поведу, пока она мне все не объяснит. И пока я ей не поверю. Человек, имеющий душу, не стал бы подозревать мать в похищении ребенка. Но у меня не было души.
– Мой мальчик – уже третья жертва в этом страшном списке пропавших здесь людей за последний месяц. Сначала исчезла мать его друга, Вити. Она была… даже не знаю, как говорить правильно… в прошедшем или настоящем времени…
– Говорите, как вам удобно. Лишь бы было понятно.
– Да, так вот, она зациклена на эзотерике, все время слоняется по каким-то бабкам-гадалкам, магам-экстрасенсам, по святым местам, по аномальным зонам… Ее бросает из крайности в крайность. Дома она сказала, что поехала в Коломенское. С тех пор ее никто не видел, прошло больше трех недель. Витя к ней был очень привязан и, после того как она пропала, постоянно сюда ездил, чтобы отыскать ее. Опрашивал посетителей парка. Пару раз мой Мишенька с ним приезжал, чтобы помочь с поисками. Потом и Витя сгинул. Анатолий, отец Вити, трясет полицию, но у них нет зацепок. А постоянные посетители говорят, что пару раз видели в Велесовом овраге зеленоватый дым. История распространилась, теперь все сплетничают, что они пропали в этом овраге, переместились во времени либо их схватили чудовища. Знаете, есть легенда, что при советской власти один милиционер, попав в это место, видел в тумане очертания какого-то йети. Пальнул в него из табельного, а тот растворился в воздухе, будто его и не было. Однако вызванное милиционером подкрепление видело и стреляные гильзы, и гигантские следы неопознанного существа. Так что это не было галлюцинациями находящегося в приступе белой горячки милиционера. Я как услышала от завсегдатаев парка эту легенду про монстра, запретила Мише сюда возвращаться. А вчера он все-таки поехал. Оставил записку, что получил от Вити эсэмэс и должен поехать в усадьбу. Я сразу поняла, в какую.
– От того самого Вити, который якобы пропал?
– Ну да! От друга его.
– Интересно… Идемте.
Мы зашагали по траве. Рядом возник облагороженный камнем родник, возле которого кучковались две пары людей с тарами. Надо же, в сумерках и тумане я его в прошлый раз не заметила.
Мы прошли прямо, чуть-чуть свернули вместе с тропой, и я, к сожалению, вынуждена была резюмировать, что точного места не знаю. Пояснила Надежде, что все было плотно окутано смогом, идти приходилось почти на ощупь. Горохова заплакала и села прямо на землю.
– Господи, Лиза… Как же вам повезло, что вас эта дрянь не забрала…
Я решила не уточнять, кого учительница подразумевает под термином «дрянь», и предложила:
– Давайте осмотримся. Авось что-то заметим.
– Этим пусть лучше займется полиция. К тому же я очки дома забыла. Знаете, столько книг перечитала и тестов проверила, что зрение уже начало слабину давать.
– Хорошо, вот что сделаем. Приведите сюда смотрителя парка. Я ему все расскажу, и он тогда вызовет полицию. Так как исчезновений уже три и все предположительно в одном месте, они не станут игнорировать вызов.
Новая знакомая немного посидела на земле, глядя на сложенные ладони и роняя слезы, затем собралась с духом, перестала плакать и поднялась.
– Да, Лиза, вы правы. Извините, я от этого ужаса немного туго соображаю, все как в тумане. Давно надо было вызвать сторожей или как их зовут. Они же вечером закрывают ворота, вдруг они что-то видели, слышали?
– Именно.
Надежда ушла, а я решила осмотреться. Одновременно с тем, как моя голова шевелилась то вправо, то влево, мои мысли были заняты учительницей. Почему человек, посвятивший себя науке и образованию, так отчаянно верит во все мистическое? Ответ пришел довольно быстро. Если верить в то, что Миша угодил в портал, это означает так же то, что он жив и когда-нибудь вернется. Лет через двадцать. Но такой же молодой. Если же придерживаться строго материалистического мировоззрения, то происходящее будет навевать самые негативные прогнозы. Так как выкупа пока никто не потребовал, это приводит к заключению, что парня убили. Либо что он ушел из дома и завуалировал свой побег фантастической легендой, чтобы его не искали. Но карты в этом случае путали два предыдущих случая: Витя, друг Миши, и его мама. Да еще и таинственная эсэмэска от первого. Хотелось бы узнать, что в ней.
– Простите, – обратились ко мне две девушки, – вы не знаете, как пройти к Девичьему камню?
– К какому? – удивилась я. – Нет, не знаю.
Они прошли мимо, а я вернулась на несколько шагов по этой тропе и внезапно заметила какие-то надписи на большом камне, огораживающем родник. Не знаю, этот ли булыжник имели в виду вопрошающие, но он был весьма примечательным. Крупный, сверху плоский, из-под него тонкой струей течет вода. Так как люди, набиравшие воду, уже покинули место, мне ничего не мешало подойти и наклониться. Надпись не читалась, это были знаки на каком-то загадочном языке, которого я не знала. Но самое интересное не это…
Я присела и прикоснулась к камню, дабы проверить свою догадку. Все подтвердилось. Надпись, доходящая до середины поверхности и резко оборванная, о чем можно судить по последнему штриху, размазанному и продолженному прямой короткой линией вниз, была нанесена настоящей кровью.
* * *
Я повторила смотрителю Коломенского все то, что рассказала Гороховой, а затем еще раз передала эту же историю вызванному им полицейскому. Тот сказал, что пригласит сюда экспертов для поиска следов подростка и взял мои координаты, на случай если я опять понадоблюсь.
– А ваш телефон можно? – полюбопытствовала я.
Он помялся, будто не понимая, зачем это надо, потом все-таки продиктовал, сопроводив сообщением:
– Да-да, если что-то еще вспомните, можете звонить сразу мне. Или по 02.
Ну уж про 02 я и сама знала, не глупая. Я кивнула в сторону булыжника:
– Что вы скажете?
Он обернулся.
– А что? Ах, это… Это подростки балуются.
– Безобразие! – разозлился смотритель парка.
– Это кровь, – обратила я их внимание. Учительница ахнула.
У полицейского был ответ и на это:
– Готы и прочие субкультуры. Любят мрака навести побольше.
Представитель власти взял у женщины фотографию, обещав объявить ее сына в розыск. Я решила, что моя миссия на этом окончена, и покинула компанию.
Сидя на лавочке и поедая мороженое, вкуса которого совершенно не чувствовала, я смотрела на реку и думала о таинственном овраге. В гостинице есть платный интернет, надо воспользоваться, чтобы проверить полученную от учительницы информацию. Но даже если все сказанное подтвердится, неужели я поверю в то, что зеленоватая дымка является порталом в параллельный мир? Что это своеобразная машина времени, работающая, правда, только в одну сторону? Но это же явный бред.
Через некоторое время Надежда сама меня нашла на набережной с предложением обменяться телефонами. Я не возражала. Потом она отдала мне один из листков с изображением сына, попросив показывать всем – так мы найдем его быстрее, если он «выпрыгнет» из портала в наше время. Я согласилась. На этом мы расстались, она поехала домой, а я осталась сидеть на лавочке.
Прошло много часов, и территория начала пустеть. Прежняя я нашла бы этому логичное объяснение: сегодня воскресенье, при наступлении вечера все граждане отправились домой, чтобы подготовиться к предстоящему рабочему дню, – но новая я разучилась следить за днями недели. Да и зачем они? У меня не было больше работы и не к чему было готовиться. Соответственно, я просто сидела на лавочке в парке.
В сумочке затренькал телефон. Я вздрогнула и застыла в ужасе. Затем вспомнила, что поменяла номер, а стало быть, меня тревожит не кто-то из моей прошлой жизни, и уже увереннее потянулась к «молнии», чтобы достать мобильный.
Всего лишь эсэмэс от оператора. Ничего страшного.
Я вернула телефон на место и уже собиралась возвращаться в отель, как вдруг мимо меня прошла девушка, своим видом заставившая изменить родившимся планам. Черные прямые волосы, черная подводка на глазах, бледная кожа, темно-бордовая помада. Она сжимала левую руку в локте, на котором висела крупная бесформенная сумка, поэтому запястье пролетело прямо перед моими глазами – на нем красовался белый медицинский пластырь. В голове что-то щелкнуло, словно зажегся свет внутри черепной коробки. Я встала и припустила за ней.
Девушка шла быстро и все время оглядывалась. Помимо меня, она видела еще человек четверых, гуляющих в этой части набережной. В том месте, где в реку впадал ручей, образовывая нечто наподобие маленького водопада, она свернула направо. Я за ней. Таким образом, мы оказались в устье оврага. Проходя мимо пруда, она снова обернулась, и узрела уже одну меня. Я мгновенно опустила глаза в землю, но девушка настороженно затормозила. Тогда я ускорилась, обогнала ее и вскоре попала в то место, где была создана кровавая надпись на камне. Там я затаилась за кустом, гадая про себя, правильно ли я определила ее цель. Иначе получится, что я просто сумасшедшая, отдыхающая от тленной жизни в одиночестве в кустах посреди оврага. Эксперты, если и приезжали, то уже откланялись, а другие люди вечерами этот путь обходят за сотню верст.
Но я оказалась права. Через заросли я видела, как девушка, еще раз обернувшись, подошла к роднику, присела возле камня и шлепнула сумку на землю. Достав из нее блокнот и прозрачный пузырек с темно-красной жидкостью, она развернула первый примерно на середине, положила на траву перед собой и приготовилась отвинчивать крышку от стеклянной тары. Это был момент моего выхода на сцену. Еще там, на лавочке, увидев пластырь на руке, я сразу представила себе картину того, что произошло. По каким-то соображениям барышня вскрыла себе вену и накапала в какую-нибудь емкость крови, затем заклеила порез пластырем и приехала в Коломенское. Начала вырисовывать какие-то таинственные знаки, но, к сожалению, крови не хватило. Тогда она вернулась домой за новой порцией. Видимо, грамм интеллекта все же присутствовал в ее голове, вот он и подсказал ей, что в природных условиях не стоит себя резать, чтобы тут же наносить наскальную живопись: можно занести грязь.
Узрев незнакомку с суровым лицом, она резко вздрогнула и приготовилась бежать.
– Что это ты делаешь? – грозно осведомилась я.
– А вам-то что? – с вызовом пропела она, успев собраться с духом.
Вам?! Я ее старше лет на пять. Действительно плохо выгляжу…
Чтобы девица была посговорчивее, я схватила ее за запястье, то самое, которое было порезано, и стиснула так, что она закричала.
– Пусти! Че творишь?
Ага, меня уже переквалифицировали в «ты».
– Отвечай на вопрос. Что ты здесь делаешь?
Я стояла и держала руку девушки, сверля ее сверху тяжелым грозным взглядом. Брюнетка так и сидела на корточках, смотря на меня с испугом.
– Это обряд посвящения!
– В кого?
– В ведьму третьего разряда. Пусти, че держишь?
– Помечаешь место убийства, да?
– Какого убийства? Че несешь? Ты чокнутая, да?
Я вздохнула, отпустила ее руку и полезла в свою сумочку.
– У тебя там оружие, что ли? У меня тоже есть!
– Ага, вот щас вызову полицию и будешь им доказывать, что имеешь на него разрешение. – Я достала фотографию Миши. – Ты его знаешь? Видела?
– Че? Нет.
– Сначала надо смотреть, а потом отвечать.
Она нехотя поднялась и взяла у меня изображение.
– Нет, не видела. А че?
– Он пропал. Именно на этом месте.
– Ух, да ты че? – с удивлением, бурно перетекающим под конец фразы в восторг, выдала деваха.
Нет, наверно, все-таки не на пять… На десять точно. Школу-то она явно не закончила. Детский сад, одним словом.
– Когда ты нанесла эти иероглифы? – кивнула я на камень.
– Это не иероглифы, это древний язык кол…
– Неинтересно, – прервала я поток ненужной информации. – Когда?
– Сегодня утром. Здесь с одиннадцати народ таскается за водой, их немного, но они подолгу набирают, родник-то по чуть-чуть капает.
– Да, я вижу.
– Вот, мне надо было до этого часа успеть переписать все это. – Я взяла с земли блокнот, чтобы увидеть «все это». Новоявленная ведьма тем временем продолжала: – Я бы успела, но крови не хватило. Тогда я поехала домой и дождалась вечера, чтоб опять на людей не попасть.
– Ясно. – Я разглядывала затейливые письмена, любовно выведенные на белом листке в клеточку. – Кто тебе это дал?
Колдунья-малолетка замялась. Сразу было видно: не хочет называть.
– А зачем тебе? И по какому праву допрос? Ты мент?
– Слушай сюда. Пропавший пацан очень дорог и мне, и моим знакомым, отсидевшим пару раз на зоне. Поверь, менты – добрейшие феи по сравнению с ними. На твою беду, ты – единственная наша зацепка.
Конечно, про друзей зэков – это большая выдумка. Но я добилась нужных мне результатов: девушка испугалась донельзя.
– Да не знаю я никакого пацана! – запищала она на высокой ноте. – Я делаю то, что бойфренд мне велит! Он будет со мной встречаться, если я пройду все стадии посвящения!
Другая бы на моем месте засмеялась. Но я этого давно уже не умела.
– Ты вчера здесь была?
– Нет! Я ж говорю, сегодня. До этого только в прошлом году здесь гуляла, чтобы впитать в себя энергетику аномальной зоны. Я тогда ко второму разряду только готовилась.
С ума сойти…
– Зеленого тумана здесь не замечала ни разу?
– Ты что! Зеленый туман означает, что открылся портал. Увидишь – сразу беги назад. Это все знают!
Похоже, все, кроме меня.
– Дай координаты своего бойфренда, по совместительству мага-шарлатана.
– Он не шарлатан! Он сильный. – Внезапно ее глаза расширились. – Ох! Это волки? Ты слышишь?
– Чего? – Я стала напряженно вслушиваться. Где-то вдалеке лаяла собака. – Ты что, на ЛСД сидишь? Глюки?
– Ты слышала о волосатых чудовищах, что здесь бродят после темноты? – Она начала нервно оборачиваться, будто чувствовала что-то незримое и опасное в надвигающихся на усадьбу сумерках. – Я домой хочу, – промямлила девушка жалобно.
Я снова схватила ее за руку.
– Не уйдешь, пока не назовешь мне имя и адрес.
– Экстрасенс Макар. Ведет прием на Новослободской. Он самый сильный на всю Москву! Найдешь в интернете его сайт. – С этим ведьма вырвалась из моих рук, наскоро побросала свои атрибуты в просторную сумку и кинулась в обратный путь к набережной. В ту самую секунду, как я осталась в овраге одна, теперь уже мне послышался протяжный вой голодного волка. Видимо, воображение разыгралось.
Попав в гостиницу, я тут же приступила к освоению местного интернет-кафе. Почитала легенды о Велесовом овраге, которые, по сути, повторяли рассказ Гороховой, затем принялась за сердцееда Макара. У него действительно был свой сайт. За довольно внушительную плату он предлагал целый пакет услуг: приворот, отворот, снятие венца безбрачия, привлечение удачи и денег, наведение порчи на конкурентов, снятие родового проклятия, изготовление защитных амулетов. Если была нужна какая-то часть из перечисленных услуг, тогда сайт предлагал рассчитать заказ автоматически, надо всего лишь снять галочки против тех позиций, в которых ты не заинтересован. Я попросила себе только отворот и мгновенно получила номер заказа, который нужно будет указать в платежном поручении. На следующее утро, спросив у менеджера отеля, где здесь самое ближайшее отделение какого-нибудь банка и получив инструкции, я вышла на улицу.
Сегодня было солнечно, и люди с радостью переоделись во что-то полегче. Наверно, я в своем расстегнутом плаще смотрелась странно. По возвращении в отель нужно во что-нибудь переодеться, дабы не привлекать излишнего внимания. Смерть всегда должна оставаться незамеченной. А я служила именно Смерти.
Мимо меня пролетели велосипедисты, пустив мимоходом в мою голову стрелу болезненных воспоминаний.
«Лиза, а можно я покатаюсь на велике? Лиза, ну пожалуйста!» – «Нет, солнце, это опасно, ты можешь угодить под машину». – «Ну Лиза! Все мои одноклассники катаются! А мой велик стоит ржавеет!» – «Эй, дылда, вели этому мелкому заткнуться!! А то я его заткну, причем навсегда!!»
Сигнал клаксона привел меня в чувство. Я попыталась перейти дорогу на красный свет. Так не стоит делать, это тоже не стопроцентный метод… Лучше дождаться зеленого. Лучше пока жить.
Перечислив деньги на необходимый расчетный счет, я вернулась в отель, села за тот же компьютер и вписала номер платежного поручения. Меня поздравили с тем, что сегодня вечером имеется свободное окно, а это большая редкость, к великому Макару записываются за долгие месяцы вперед, бла-бла, короче, я получила талон на двадцать ноль-ноль и схему проезда. Времени было навалом, поэтому я позвонила Гороховой с просьбой разрешить мне осмотреть комнату пропавшего Миши и прочитать записку. Она сообщила, что сейчас находится в Коломенском и, если я помогу ей опрашивать посетителей, потом она пригласит меня к себе домой. Я согласилась.
Через час мы ходили с фотографией Миши по парку, показывая каждому встречному.
– Даже не знаю, почему вы мне помогаете, – чуть не со слезами благодарила меня несчастная женщина. – Лиза, вы хорошая девушка.
Знала бы ты!..
– Спасибо.
– Нет, правда, это большая редкость в наше-то время. Попробуй кого-нибудь попросить о помощи! Даже лучших друзей. У всех тут же дела вырисовываются. Неотложные. Лиза, а вы работаете где? Я, может, злоупотребляю?
– Ничуть. Я сейчас ничем не занята.
– В отпуске? – Я не ответила. – Ну дай Бог вам счастья! И долгих лет жизни!
А вот этого мне как раз и не надо…
Выйдя на набережную, мы опросили еще человек десять, пока не подошли к молодому мужчине. Он был одет в каком-то американском стиле: белая майка, сверху расстегнутая и незаправленная рубаха в крупную клетку, сверху расстегнутая ветровка, на ногах джинсы и кроссовки. Странно, что не сапоги и не широкополая шляпа. Брюнет на вопрос, не видел ли он этого мальчика, почему-то уставился на меня, а не на фото, заулыбался и выдал:
