Приятная и весьма глубокая книга о жизни и искусстве, детстве и памяти. Такая «на подумать». Мне кажется, начинать знакомство с автором вполне можно с этой книги.
Действие разворачивается в Канаде и охватывает временной интервал с середины 20 века (времена войны) и почти до конца 1980-х.
Кстати, этот роман появился через три года после знаменитого «Рассказа служанки», а писала его Этвуд что-то около 20 лет.
обожаю Маргарет Этвуд. без лишнего пафоса и предельно четко, точно, верно пишет истории. Кошачий глаз – это какая-то смесь своеобразного магического реализма (именно авторского, только ее маргаретэтвудского!) и тонкой замечательной самоиронии. книга как как Тардис – внутри шире и объемнее чем снаружи.
просто потрясающий роман. впрочем, как и всегда у Этвуд
Отличная книга. Книга, пробуждающая внутренние страхи, обиды, нереализованные мечты. Интересен момент, когда психика ребенка закрывается. Шокирующий момент и предшествующие события стираются из памяти. Стереть, не значит изгнать. Вот эти действия подсознания всю жизнь преследуют героиню книги, являются основой ее творчества.
Плотный подробный текст, не позволяющий читать себя на бегу или залпом. Провоцирующий на старомодный вариант чтения – с остановками, размышлениями, смакованием густого авторского слога и выписыванием цитат. Чаще всего они пессимистичны.
Авторская оптика (интересно, насколько роман автобиографичен?) развернута в детство. Эпизодический психиатр, к которому ходила главная героиня, утверждал, что человек бронзовеет после шести лет. А ее мать вспоминает своего старшего ребенка, ушедшего из жизни раньше родителей, только до его двенадцатилетия. "После этого он стал для нее непостижим". Элейн нельзя назвать неудачницей. Она не так уж и стара, а ее биография включает в основном социально приемлемые вещи вроде неплохой карьеры, двоих мужей (нынешнего и бывшего), двух дочерей. У нее нормальная жизнь. Она реализовалана, но как будто недовоплощена.
Однако необходимость отретроспективить себя, вызванная возвращением в город детства, словно бы сводит весь ее жизненный опыт до размера гладкого стеклянного камушка, олицетворяющего травму и триггер.
Третий роман окончательно убедил меня в том, что у Маргарет Этвуд я хочу прочитать всё. Вот только немного успокоюсь, уравновешусь и сразу нырну в библиографию, дабы скорее понять, что за читательские годы я потеряла, сколько жизней не прожила, не переболела, хотя могла бы. Каждая ее книга – совершенно новая история, неповторимая, капельку сумасшедшая. Каждую я брала как барьер, и сейчас, в финале этой, мне больно даже… Сколько бы еще я ходила мимо тебя, Элейн? Сколько бы еще не знала тебя, Корделия? Пожалуй, еще долго, если бы удосужилась хоть немного познакомиться с сюжетом до чтения, но так глупо свои читательские желания я давно уже не растрачиваю.
Подобные книги я сознательно обхожу стороной класса с шестого, после прочтения обезоруживающей как выстрел в сердце повести Владимира Железнякова и знакомства с Ленкой Бессольцевой. В нынешние времена повсеместного закрывания гештальтов, проработки психологических проблем и выведения тараканов из головы никого уже не удивить заявлением, что все мы родом из детства. История Лены, как и история главной героини уже этого романа, конкретизирует, что немало человеческих комплексов цепляются корнями за школьную скамью. Кто сказал, что школьные годы обязательно чудесные? Для кого-то они были и остаются незаживающей душевной раной. Элейн Ризли, состоявшаяся художница, возвращается в город своего детства Торонто, чтобы принять участие в ретроспективной выставке собственного творчества, но на деле возвращается к своему прошлому. Знакомые улочки, дома, магазины послужат ей ключиком к шкатулке воспоминаний. Элейн вспомнит все, даже то, что казалось бы, давно обратилось в прах – от кочевого младенчества до недавних пор – а еще старательно окунет читателя в сточную канаву девчоночьего взросления, где найдется место не только юбкам в шотландскую клетку и модным журналам, но и играм, желанию выделиться, духу соперничества, попыткам понять странный мир взрослых людей, беспокойству перед будущим и перспективой вырасти такой же скучной, зацикленной, замотавшейся, как родители. Элейн не помнит свое девятилетие, но никогда не забудет то, как будучи ребенком из небогатой эксцентричной семьи, стала легкой мишенью для насмешек и унижения со стороны своих трех новообретенных школьных подруг – Корделии, Грейс и Кэрол. А ведь детство – такая странная пора, когда хуже порки за плохую оценку может быть только страх потерять друзей. Малейший проступок откидывает на ступень козла отпущения. Когда Элейн оступилась? Неужели, когда уточнила у Корделии, есть ли у нее, как у ее сестер, какой-либо талант? Неужели, когда ненарочно разглядела чужое одиночество и боль? Сейчас и не разобрать, вот только дружба очень скоро стала для девочки как тот отжим, что пропускает через два тяжелых валика мокрое белье, - начала ломать, заставляя угождать, терпеть насмешки, игры в молчанку, тычки, причиняя боль и делая абсолютно гладкой и аккуратной, без сучка и задоринки. Отрастить хребет, внутренний стержень может не каждый, иногда для этого нужно и вовсе пережить страшное. Элейн смогла, вот только Корделия, главная в той тройке, стала наваждением. Даже обновленная, возникшая на пороге через годы и пытающаяся создать иллюзию, совсем другое прошлое, не соответствующее действительности. Ей помешала память Элейн, которая хоть и была способна выбелить штрихи и незначительности, но все равно не позволила все переписать. Она-то и взрастила в девочке вечную внутреннюю потребность быть своей в любой компании. Она-то и стала причиной болезненного переживания жизненных неудач и вечного беспокойства уже за своих детей. Эта книга заставила меня выползти из уютной раковины читательских предпочтений, покинуть зону комфорта и взглянуть правде в глаза. Вновь осознать, что детство не всегда подобно сахарной вате и прыжкам розовых пони через радугу. От первой до последней страницы мне было больно и страшно за Элейн, а еще я ничего не могла поделать с собственным гневом. Гневом на родителей Ризли, особенно на мать, которая понимала, что с ребенком что-то происходит, догадывалась, что творится неладное, но будто и не замечала молчаливость дочери, обкусанные пальцы и губы. Иногда знание хуже незнания, вот правда. Потому что после ее признания, что она все видела, но не знала, что делать, мне хотелось рвать и метать. Мать должна быть опорой для своего ребенка, крепостью, прочной стеной, но никак не сторонним наблюдателем, ау!
История Элейн получилась полнокровной, богатой на поводы к самым ярким эмоциям. Она то перекидывала мостики к моим личным воспоминаниям, то позволяла пожить богемной жизнью живописца, то прогоняла через исторические вехи. С ней я тосковала по брату, которого у меня никогда не было, и размышляла о дружбе, которая так и не случилась. А еще я различала в ней феминистические ноты, ненавязчивые и в своей ненавязчивости прекрасные. Жизнь и смерть, боль и редкие мгновения счастья – все смешалось в этом романе, удивительно и неповторимо, как те оттенки синего в стеклянном шарике «кошачий глаз». Взглянешь с другого ракурса и все увидится иначе.
"Что-то произошло, что-то связанное с этими тремя, но оно - как текст мельчайшим шрифтом, как даты древних битв..."
Наверно, в жизни почти каждого человека есть такие моменты-события-эпизоды, которые произошли в детстве, забылись, потому что не хотелось в это верить, а потом все же оказали свое влияние на дальнейшую жизнь. Вот так и у Элейн. Она уже давно выросла, два брака, две дочки, художница, выставки, необычные картины, признания, скандалы, нет подруг... Это сейчас...
А раньше было детство. Были подружки. Интересные девчонки, даже три. Две не так близки. Но Корделия запала в душу, стала спутником. Элейн живет с папой и мамой, и старшим братом. Она девочка, про которую можно сказать "свой парень". А подружки у нее из другого теста. Но она вхожа в их дома, знакома с родителями, ходит с ними в церковь (свои-то не ходят в нее). Но вот станет ли она этим девочкам своей??
Может быть, ей не стоило забывать, лучше было все слышать, понимать, а потом простить и отпустить. Простить стоило хотя бы Корделию... И Элейн ведь это сделает, но возможности уже будут утрачены. Будет множество миров Элейн, множество вариантов жизни.
Маргарет Этвуд мастерски перемешивает прошлое и настоящее, чтобы точно рассказать о том, что творилось на душе у главной героини, но главное, чтобы поведать нехитрую правду о жизни. Элейн ведь станет художницей не просто так. Надо было сублимировать свое детство, свое мировоззрение, свои мысли и выразить их в картинах. Стать женщиной-художником в то время, в середине 20 века в Канаде. И картины она будет рисовать необычны, сюрреалистичные. Элейн живет в искривленном памятью пространстве-времени, отсюда и такое творчество. "Я забыла все плохое, что у меня случилось."
Забыть, как оказалось, мало. Лучше осознать и отпускать. Роман чудесный, очень мой, в нем так много всего переплелось, будет много и о родителях, и о брате, о муже... Роман в хорошем смысле девчачий... Не женский, а именно девчачий, в нем много девчонок, много того, чем они живут. Маргарет Этвуд замечательно пишет об утраченном, о несбывшемся...
Куда бы ты не отправился, ты везде берешь с собой себя. И свое прошлое, пожалуй. И это факт, хотя с ним тяжело смириться. Элейн, главная героиня романа, вот никак не хотела, все бежала, все пыталась выпрыгнуть из себя, пыталась доказать себе и миру, что она сильная, смелая, уверенная. Что она переросла прошлое, взметнулась ввысь. Со стороны так и кажется, она талантливая художница, пусть и пишущая в специфическом стиле, брак, есть дети. Человек нашедший себя в этом мире и заняв в нем четкую позицию. Занавес. А что же внутри? А там колодец одиночества и потерянности, море обид и боли, где холодный ветер гуляет по венам. И призраки прошлого, холод, мост, три девчачьи фигуры на горизонте... Все это прячется под маской высокомерия и сарказма. А самое печальное, что даже частью, увы, неосознанно.
Эта книга о внутренних демонах, разочарованиях и несбывшихся надежд на лучшие, ушедшем времени. Потому что лучшее создаем мы себе сами, как бы пафосно это не звучало. О каком будущем может идти речь, если тащишь везде чемодан прошлого и смотришь на мир сквозь призму недоверия и иронии? Мы думаем, что время еще придет, а время только уходит. Оно утекает как вода сквозь пальцы, не успеешь оглянуться, вся жизнь уже прошлое. А ты сидишь на вокзале все с тем же чемоданом и наконец то осознаешь, что пора бы его выкинуть. Но уже все. А надо была раньше думать. Этвуд, как всегда красива и беспощадна, в своих текстах. Многие люди в чем-то Элейн, и не дай Бог, конечно, во всем. Мы родом из детства, именно там познается мир. Хрупка и податлива детская психика, но с внутреннем стержнем. Когда надо включаются защитные механизмы, но подсознание помнит все. Забыть не значит пережить и отпустить, в этом то и ошиблась главная героиня. Люди бывают очень жестоки, и бывают такими даже с ранних лет. Элейн возвращается в город детства, на выставку собственного творчества, попутно разбираясь с воспоминаниями. Она была девочкой из немного странной, но дружной семьи. Беззаботно жила себе, не разбираясь в людях. А потом пришлось насильно разобраться, пришла пора встретиться лицом с социумом, повзрослеть. Девочки такие девочки, заведя себе подруг Элейн сначала окунется в нечто новое и интересное, чуждый ранее мир общения и женственности, а потом ее образно сбросят со скалы. И надо уже с этим жить и как-то приспосабливаться, делая выводы. А это далеко не всегда поучается удачно. Сейчас назвали бы модными словами, типа проработать и отпустить, сходить к психологу. Элейн тогда никто не подсказал, никто не научил, и вышло как вышло. Вся ее жизнь это попытка реализоваться, это бег от одного болезненного пинка к другому, она с завидным упрямством топает по своему пути, внутри таща молчком весь груз.
Печальная, философская история. Автор умеет сыграть на больных местах читателя, на его страхах. Книги Маргарет Этвуд часто мрачны и неприятны, пишет она в своем забавном циничном стиле, так лучше доходит и лучше действует на нервы. Ценить нужно себя, свою жизнь. Не растрачивать драгоценное время на недостойных людей, на противное прошлое, чтобы на закате жизни не утонуть в сожалениях о несбывшемся, не смотреть с тоской на счастливых ровесниках, беззаботно болтающих на соседней скамейке, как будто они покорили космос. Уметь вовремя включать эгоизм. Вот кто такая была эта Корделия и две ее подпевалы из детства Элейн, чтобы она отдала им часть себя? Сжигая мосты, сжигайте до конца. Прекрасное произведение.
Реально. Ибо, то, что ты считаешь себя в чём-то правым, и достойным витка справедливости, ещё не гарант твоей правоты…
Современный художник - Ризли Элейн. Возвратилась в Торонто. Ненадолго. Ради выставки. Конечно своей.
Перевалив за середину, я пришла к выводу, что взрослая Элейн – скучна до безобразия. Она, будто застыла в том прошлом… может, то её «времяпровождение» под тем мостом, когда ей привиделась Дева Мария… отключило в ней, что-то такое нужное, для полноценной жизни… отключило умение – радоваться жизни той. Может быть...
А сначала, сначала мне было довольно интересно читать про детство Элейн… вполне себе обычная и милая девочка. Так было пока… Нет, не так. Когда у Элейн появились подруги…
Мы круты, мы просто богини, нам по тринадцать лет.И снова не то, ибо раньше её 13-ти они появились.
Детство Элейн пришлось на военное время, а потому, поначалу, жили они от одной стоянки до другой… то самое время, по карточкам. Имея старшего брата в наличии, героиня, всё же мечтала о лучшей подруге… Как поёт Юрий Антонов:
Мечты сбываются…Только после того, как её семья осела, наконец, на одном месте и Элейн пошла в школу, у неё наконец-то случились подружки, каждая со своими маленькими странностями… А кто из нас в детстве без странностей этих? Особенно когда вспоминаешь себя, честно, взглянув этак со стороны…
Маленькие девочки малы и прелестны только для взрослых. Друг для друга они не милые малышки. Друг для друга они большие и опасные.Одна, затем вторая… Поначалу, их дружба носила вполне безобидный характер, пока… Вишенкой на торте, явилась третья, третья Из, для Элейн.
Так получилось, что с третьей своей закадычной, с Корделией, Элейн познакомится, когда вернётся с родными из их обычной в летнее время, поездки по лугам, по жучки – паучки, от стоянки к стоянке… мне сразу показалось, что их, пусть и небогатая, но дружная семья, более чем впечатлила Корделию… Зависть, штука такая… Представляете, они, её, Элейн, отчитывали и за сутулость и за излишнюю грамотность… и это всё под вывеской дружбы и желания помощи, всё за-ради усовершенствования несовершенной Элейн.
С ненавистью было бы проще. С ненавистью я бы знала что делать. Ненависть – чистая, стальная, прямая, незыблемая; в отличие от любви.Мы пережили друг друга и выжили. Каждый из нас был для другого акулой, но в это же время и спасательной шлюпкой. Это немало.Как сторонний наблюдатель, я, побывав в гостях у семейства Корделии, более отчётливо увидела откуда ноги росли, того самого желания Корделии – других совершенствовать…
Элейн то в настоящем, а то вспоминает себя в этой связке на четверых. И не только об этом. Что я расскажу при встрече с Корделией? Правду? Нет. Приукрашу.
У меня всё ещё осталась эта потребность – выглядеть хорошо.Странно так думать, а Элейн и в свои 35, думала так же. И дело не в другом поколении. А Торонто, город её неполного детства, город, в котором должна была пройти её новая выставка, Элейн - ненавидела:
Когда мне снится этот город, во сне всегда оказывается, что я заблудилась.все люди моего возраста взрослые, а я притворяюсь.Так и хочется ей на это сказать… - милая, притворяются, все.
Всегда считала и каждый раз нахожу тому подтверждение, что люди искусства – процентов на 40%, если не больше, не с планеты Земля. Эти её заунывные мысли, будто бы в прошлом её произошла некая страшная загадка, будто она с Корделией убила, кого-то)), и это её: Ах, я старая…
Раньше я бегала трусцой, но это вредно для коленей. Если перебрать бета-каротина, пожелтеешь. Кальция - вырастут камни в почках. Здоровый образ жизни убивает.Ах, на меня смотрят, как на пугало (как и ты, смотрела в юности своей на других… а теперь, такая ответочка не так уж приятна… а ты, как хотела?) Ах, я вновь оделась, как пугало… Ну так оденься нормально, финансы тебе позволяют. Как в песне той:
Странная женщина странная Схожая с птицею раненой Грустная крылья сложившая радость полета забывшаяМне показалось, что своей странностью, Элейн, как и брат её, Стивен, в мать пошли. Видеть, что с твоим ребёнком беда и ничего не делать для решения этой проблемы и даже не проговорить о ней ртом… Это - сродни предательству. Отец их, понятное дело, учёный, у того всё жучки да паучки, с ними бывает.
В книге нет чётких переходов и только по тексту понятно, куда нас с Элейн занесло.
Несколько дней назад, стоя на мостике в заснеженном Амстердаме, я смотрела, как падает снег и вспоминала свое детство.
И вспоминала Элейн, Элейн из "Кошачьего глаза". Элейн стояла на мосту, падал снег, Элейн вспоминала свое детство.
Наша жизнь. Наше детство. Наша память.
Память. Она в сознании, но еще больше, в подсознании. Когда вроде бы не помнишь, забываешь, но в какой-то момент вспоминаешь. Все. Ну, или, почти все.
Детство. Дети. Какими жестокими бывают дети. И можно забыть, но потом, скорее всего, ты вспомнишь.
Жизнь. Жизнь как мост. Середина. Вершина. Память.
This is the middle of my life. I think of it as a place, like the middle of a river, the middle of a bridge, halfway across, halfway over. I’m supposed to have accumulated things by now: possessions, responsibilities, achievements, experience and wisdom. I’m supposed to be a person of substance.Кажется, ты уже знаешь себя, знаешь жизнь, знаешь, что такое любовь и как больно бывает после. После любви. Но ты сильна. Ты тверда. И ты можешь принять решение, как бы ни было трудно потом.
“Okay,” he said. “You know what you’re doing.” He gave me a hug.
I wish it were true.
Это роман о жизни и о памяти. О жизни, как мы ее помним. О детстве, которое никогда не забудем.
А еще это роман об искусстве. О жизни выраженной в искусстве. Элейн так рада, что ее дочери выбрали разумные нормальные специальности, но сама она художница, и в этом ее счастье и спасение.
Этот роман, как и все у Этвуд, гениален и незабываем.
Не надо думать о последствиях, Да и причины не важны. Сосна в бору моего детства Мне снится счастием земным.
Я не понимаю, как можно быть настолько точной. Влюблена в Этвуд давным-давно, но все равно допускаю, что не все ее вещи мне зайдут. Но нет же! Что ни книга, то жемчужина.
Пока я читала роман, он нравился мне безумно, бесил, доводил до истерики, заставлял рефлексировать. Этвуд в этом и хороша - она резонирует, пробирается вглубь и меняет.
Книга, в которой антагонист ты сама, твое одиночество, твое прошлое. Я была Элейн, видела ее глазами, прятала в сумочке кошачий глаз, боялась за своего ребенка, замерзала в "мертвяцком ручье".
Корделия, я больше не боюсь тебя. Все будет хорошо, теперь ты можешь идти домой.
Отзывы 15