Книга ангелов

– Думаю, их не осталось, ведь он так легко от тебя отказался, – сразу же отвечает он.

– Люцифер во мне больше не нуждается, – тихо говорю я. – Я выполнила свой долг. Теперь мне лишь нужно произнести слова на церемонии, чтобы врата открылись. Так как я не смогу их произнести, вероятно, он собственноручно свернет мне шею.

– Ты сделаешь то, что требует от тебя мать?

– Ты об убийстве невинных девушек? – Я корчу гримасу. – Даже не знаю, с чего она взяла, что я это сделаю.

– Она говорила, что вырастила тебя именно для этого и сообщила своей маленькой армии, что ты сделаешь все, что она скажет.

– Она себя переоценила. Может, мать меня и вырастила, но после этого оставила меня одну. Я ей ничего не должна.

Я задумчиво смотрю на стол. Феникс варит свежий эспрессо. Во Дворце дожей есть только простой кофе, и я действительно с нетерпением жду этого темного варева.

– Наверное, мне стоит сказать тебе о том, что Фели – член Братства. Надо бы тебе поговорить с ней о твоей матери.

Я только начала распаковывать коробку с едой, как вдруг остановилась.

– Что, прости?

– Уже год как, – добавляет он.

Я глотаю ртом воздух. Это просто невозможно. Фели знала, что моя мать жива, и ничего мне не сказала?

– Она из-за этого вызвалась на испытание ключей?

– Вероятно. У нее было задание – поддерживать тебя. Твоя мать давно завербовала ее и готовила ко всему этому, но она не рассчитывала на то, что Фели окажется ключом.

На то, чтобы переварить эту информацию, потребуется время.

– Меня действительно удивляет то, что мать не сдала наши планы Нерону лично. Я уверена, она обо всем знала. Что бы она сделала, если бы я сбежала с братом и сестрой?

– Она бы не позволила вам сбежать, – сухо говорит Феникс. – Она просто одержима предотвращением открытия врат. Твоя мать пойдет ради этого на любые жертвы.

– Даже на убийство собственных детей, – задумчиво бормочу я. – «Я послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя. И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром»^[6], – цитирую я. – После Апокалипсиса и открытия врат Люцифер хочет оставить часть мира себе; Стар будет его невестой, и они возьмут с собой сто сорок четыре тысячи человек, пока остальные будут умирать. Поэтому мать так отчаянно защищает Стар. Она хочет быть одной из этих людей.

– А какова роль Стар во всем этом? – Феникс бледнеет, потому что сразу же понимает, в чем дело. Если он надеялся, что Стар вернется, эта надежда тотчас разрушилась. Почему я не умолчала о части про невесту? Почему он заставляет меня вновь это произносить?

– Стар – та самая невеста. До недавних пор я не была уверена в этом на сто процентов, но теперь картина сложилась, – извиняющимся тоном говорю я.

– Я этого не допущу. – Он закрывает лицо руками, а затем сжимает руки в кулаки.

Я не могу смотреть на него в таком состоянии.

– Может быть, я ошибаюсь. – Меня не удивит, если Феникс сейчас просто возьмет что-нибудь из моего оружия и ворвется в Дворец дожей.

– Тогда я останусь и помогу тебе, – шепчет он. Но я все равно слышу, как дрожит его голос. Я встаю с места и достаю из шкафа тарелку.

– Мы должны просмотреть все толкования и апокрифические тексты об Апокалипсисе. Кроме того, у нас в распоряжении есть множество записей моего отца. Если бы мне пришлось делать это самой, то потребовались бы годы – но этим временем я не владею.

К тому же последние несколько дней я потратила на поиски карты катакомб для того, чтобы пробраться в кабинет Люцифера.

– Я прочту любой дурацкий свиток, что ты мне дашь. Невеста! – Феникс громко смеется. – Только через мой труп.

На самом деле ему стоило бы порадоваться этому. Люцифер будет носить ее на руках и защищать. Но я не озвучиваю эти мысли. Понимание того, что Люцифер предначертан Стар судьбой, и так слишком тяжело дается Фениксу.

– Кассиэль будет в Париже до завтра, но тебе придется придумать, что сказать ему, когда он вернется.

– Это меньшая из наших проблем. – Феникс разливает эспрессо по двум чашкам. Я кладу ричарелли^[7] на тарелку. – Целую вечность их не ел, – говорит парень, протягивая руку к тосканской миндальной выпечке. Он молча засовывает печенье в рот, и мне кажется, что он даже вкуса не успел почувствовать.

– Я пыталась найти план катакомб, – рассказываю я ему. – Оттуда можно попасть в кабинет Люцифера. Я пойду туда еще раз. – Кончиком пальца я убираю крошки с тарелки.

Феникс достает из корзины апельсин и начинает его чистить.

– Почему и как ты нашла вход в кабинет?

– Я бежала из тюрьмы и случайно обнаружила его. Это было моим спасением, иначе я бы умерла от холода и голода в вонючих коридорах. Я не уверена, что этот вход еще открыт. Когда я жила во Дворце дожей у Люцифера, я однажды пробралась в его кабинет и рылась в его записях. Хотела узнать его планы: он точно что-то замышляет, и об этом знают только самые близкие друзья. Я слышала, как он говорил об этом с Сэмом и Форфаксом. Звучало так, будто они планируют битву.

– О, да тебе совсем не нужна твоя мать для того, чтобы убить себя, – говорит Феникс, качая головой. – Он поймал тебя за этим?

– Нет. Правда, я не знаю, не заметил ли он это. Чуть позже Люцифер сказал мне что-то странное, что-то о том, что я использую его так же, как и он меня.

– Знает, как общаться с женщинами… Ладно, зачем ты хочешь туда вернуться? Ты что, ничего не нашла в первый раз?

Феникс внимательно слушает меня, и хотя я и вижу боль в его глазах, я понимаю, что у Люцифера появился несокрушимый противник.

– Я нашла заметки, похожие на отрывки из «Откровения» Иоанна. Правда, пара строк была иной, не такой, как мы знаем. Я не знаю, значит ли это хоть что-то. Если я смогу прочесть их еще раз, возможно, смогу понять, что затеял Люцифер. Ключи, например, совсем не упоминаются в нашей версии, а в тех отрывках они есть.

– Это просто безумие, ты же понимаешь, верно? Ты не можешь пройти в его кабинет через катакомбы. Ты что, снова хочешь оказаться в тюрьме?

Бросит ли Люцифер меня в тюрьму еще раз? Я делаю глубокий вдох. Правда в том, что я не знаю.

– Это не так опасно. В катакомбы не сунется ни один ангел. Сегодня ночью к тому же все будут отмечать в Париже первое испытание. Такой возможности у меня больше не будет.

– Если ты туда пойдешь, я с тобой, – говорит Феникс. – Как далеко от его кабинета до покоев?

– Тебе нельзя идти, – возражаю я. – Если они найдут нас обоих, над тобой никто не сжалится, а во мне они нуждаются. Я всегда могу сказать, что просто хотела к Стар. А если ты и проберешься к ней, то что потом? Ты не можешь просто увести ее оттуда. Пока что не можешь. Давай сначала узнаем больше о планах Люцифера. Там она в большей безопасности, чем с тобой.

Феникс с трудом отступает, но он знает, что я права.

– Тогда я хотя бы помогу тебе найти план катакомб. Чтобы ты не потерялась там внизу. Я останусь здесь сегодня ночью и буду ждать твоего возвращения.

Феникс старается скрывать свои чувства, но я вижу, как в нем закипает злость.

Я могу смириться с этим и даже радуюсь его возвращению. Я явно не создана для одиночества.

Мы целый день проводим в поисках и наконец находим пару набросков катакомб, сделанных в шестнадцатом веке. С тех пор явно многое произошло, но на этих пожелтевших листках показан путь ко Дворцу дожей.

– Ты точно хочешь рискнуть? – беспокойно спрашивает Феникс, когда мы ужинаем.

Мне кусок в рот не лезет, потому что я очень нервничаю.

– Я просто должна это сделать. Ящик с заметками был закрыт, возможно, там было что-то еще.

Чуть позже мы молча зажигаем фонарь, и я беру с собой мелки. Кроме того, я засовываю пустую бумагу и карандаш за пояс брюк. На мне высокие сапоги и черные вещи, чтобы лучше раствориться в темноте, если я кого-нибудь встречу. Бок о бок мы идем к лестнице, ведущей в подземные коридоры.

– Будь осторожна, – говорит Феникс, обнимая меня на прощание. – Не попадайся им. Если что-то покажется тебе странным, поворачивайся и возвращайся домой. Не стоит понапрасну подвергать себя опасности. В тюрьме ты никак не сможешь нам помочь.

После этого я залезаю в мутную воду. Сегодня ее уровень достаточно высокий, и за считаные секунды она доходит мне до колен. Холодная вода уже в сапогах, и я опускаюсь глубже. Поднимаю фонарь выше, и Феникс указывает на коридор.

– Тебе туда.

Я так часто бывала здесь в последнее время, что достаточно быстро ориентируюсь. Крепко держу набросок карты в своей руке. Я еще несколько раз проверяю его, чтобы убедиться, что нахожусь на верном пути. Для того чтобы это сделать, я раскрываю карту и прижимаю ее к влажной стене, пытаясь рассмотреть хоть что-то в тусклом свете фонаря. Я время от времени оставляю новые отметки на колоннах.

У подножия лестницы, ведущей в кабинет Люцифера, я делаю глубокий вдох. Я добралась до этого места, и теперь мне кажется, что я собралась прямиком в логово льва. Я напоминаю себе о том, что Люцифера там нет. Я буду там одна, и у меня будет час на поиски. Сейчас глубокая ночь. Никто не пойдет в кабинет в это время. Даже если Люцифер вернется, он скорее предпочтет кровать Стар.

Я пытаюсь отмахнуться от картин, возникающих в моей голове. Его руки на ее коже. Ее ноги, которые переплелись с его ногами. Почему я вообще скучаю по нему? Целует ли он ее так же, как когда-то целовал меня? Прикасается ли к тем же местам? Я опираюсь на стену, чтобы собрать волю в кулак и прогнать эти мысли. Меня это больше не касается.

Я медленно поднимаюсь по лестнице. Мое сердце уходит мне в пятки, когда я прислушиваюсь и убираю в сторону занавес. Он не закрыл этот вход. Но вряд ли думает, что кто-то придет в его кабинет таким путем. В комнате никого нет, как я и надеялась, и воздух пахнет Люцифером так сильно, что мне хочется задержать дыхание. Я стою на верхней ступеньке и прислушиваюсь к тому, что меня окружает.

Когда воцаряется тишина, я собираюсь пойти в комнату, но мои мокрые сапоги скрипят на мраморном полу. Вокруг моих ног уже образовалась лужа. Я не подумала об этом. Если я пойду в комнату в таком виде, я все там испачкаю, и Люцифер сразу же поймет, что кто-то там был. И он, что вполне справедливо, в первую очередь будет подозревать меня.

Я решительно снимаю сапоги и брюки. Мне сразу же становится холодно, но я смогу потерпеть какое-то время. Босая иду по полу к письменному столу и ставлю фонарь. В этот раз мне снова требуется какое-то время, чтобы открыть замок шкафчика, в котором он хранит документы с информацией об Апокалипсисе. Мне холодно, и я дрожу, что не облегчает задачу. Когда я была здесь впервые, я чувствовала себя более уверенно. Тогда я просто думала, что он не станет сильно наказывать меня, если обнаружит. Но в этот раз все иначе.

Я беру пергаментные листы из шкафчика и кладу их на стол. При этом я стараюсь не двигать никаких предметов на столе. На его краю лежит несколько перьев и стоят две бутылочки с чернилами. Справа от меня находится узкая стопка бумаг в беспорядке. Я аккуратно провожу по ней указательным пальцем. Чем Люцифер здесь занимается? Я никогда не спрашивала его об этом. Я, как правило, была занята своими собственными проблемами. Которых у меня не было бы, если бы ангелов не существовало.

Я пытаюсь вникнуть в секретные документы. Я читаю и читаю, одновременно делая заметки о вещах, которые позже перепроверю и сравню с книгой дома. И чуть не засыпаю. Свет фонаря слишком тусклый, мои глаза начинают гореть. Я кропотливо расшифровываю написанные слова.

«Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи праведников!^[8] Значит, в этой версии люди тоже упоминаются в качестве слуг Бога. Это вполне могут быть потомки нефилимов, избранные для того, чтобы остаться жить в четверти мира. И ними же после Апокалипсиса будет править Люцифер. С другой стороны, сумма цифр в числе сто сорок четыре тысячи – девять. Это тоже может быть какой-то подсказкой. С начала времен у числа девять было магическое значение. Ведь изначально Бог создал девять небесных дворов, от которых после Первой небесной войны осталось лишь семь. Но мне нельзя позволять себе увязнуть во всем этом. Кто или что этот самый агнец, стоящий на горе со ста сорока четырьмя тысячами людей? Я быстро перелистываю страницы. В Библии он упоминается много раз. Агнец – метафора спасителя.

«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним…»^[9]

«Они победили его кровию Агнца…»^[10]

«Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени…»^[11]

Я отвожу взгляд от бумаг и смотрю перед собой. Я уже натыкалась на упоминания агнца в своих исследованиях, но не думала о нем в последний раз, потому что была больше заинтересована ролью Стар – невестой. Я больше не совершу такой ошибки. Агнец имеет важнейшее значение в христианской мифологии. Он должен быть принесен в жертву, чтобы забрать на себя человеческие грехи, а затем…

Мои пальцы зависают над стопкой бумаги. Агнец должен открыть книгу с семью печатями и положить начало Апокалипсису. Такова была человеческая версия. Но она определенно неверна. Иначе архангелы бы искали агнца, а не ключи, о которых в заметках Люцифера так часто идет речь. Или они давно нашли его? Вероятно, они поэтому так уверены в том, что смогут окончательно победить Люцифера. Все ведут двойную игру. Но меня не должно это интересовать: пусть хоть поубивают друг друга, но Стар не должна оказаться меж двух огней.

Я провожу рукой по волосам, пытаясь вспомнить, что я знаю об Откровении. Значит, могущественный ангел сошел с небес, чтобы дать Иоанну открытую книгу. Но тайны об Апокалипсисе должны были остаться тайнами. Поэтому ангел приказал Иоанну съесть книгу после того, как он ее прочтет. Я задаюсь вопросом, не был ли этот могущественный ангел, давший Иоанну книгу, Люцифером. Это стало бы единственным объяснением того, почему версии истории так отличаются. Если у меня было бы больше времени, я могла бы переписать информацию и детально сравнить эту версию с нашей.

Я роюсь в стопке бумаг Люцифера, чтобы найти пустой лист и сделать еще больше заметок. К сожалению, стопка скользит по столу, и листы падают на пол. Я сажусь на корточки, чтобы поднять их, и слышу скрип двери. Закрываю глаза и про себя издаю стон. Пожалуйста, только не это. Нет ни единого шанса, что я останусь незамеченной. На столе стоит фонарь и лежит куча документов, которым на нем не место. Шаги приближаются ко мне, огибают стол и останавливаются.

Я бросаю взгляд на пару сапог. Перед собой я вижу мускулистые ноги в узких черных брюках и белую рубашку. Он не должен быть здесь. Он должен находиться в Париже или в кровати со Стар. Мое сердце ушло в пятки. Если бы это был охранник, я еще могла бы побороться. Но против него у меня нет никаких шансов.

Люцифер выглядит элегантно и настороженно, как пантера перед прыжком. Его блестящие черные крылья сложены на спине, но я чувствую слабый поток воздуха от их движения. Я много дней не видела его и пытаюсь запомнить каждую деталь. Они со Стар наверняка были прекрасной парой на празднике на небесах. И еще будут, когда станут вместе править своей частью мира. Конечно, если братья Люцифера ему это позволят. Знают ли они об этом плане?

Я медленно выпрямляю спину. Что он сделает со мной? Он явно не поверит моим отмазкам о том, что я хотела увидеться со Стар. Я уверенно смотрю в его глаза.

– Мун? – Его голос звучит не сердито и не гневно. – Что ты здесь делаешь?

Разве это не очевидно? Я смотрю на дверь. Она закрыта, и в комнате только мы вдвоем. Может быть, я смогу уговорить его отпустить меня домой. С момента, когда он встретил Стар, мы впервые остались наедине. Почему же он не с ней? Он что, только вернулся из Парижа? Сколько девушек умерло во время испытания ключей? Смогу ли я пробежать мимо него и скрыться в катакомбах? Вернуться в библиотеку я тогда точно не смогу. Люцифер окажется там быстрее, чем я.

Он одним пальцем передвигает пергаментные листы на столе.

– Не хочешь ответить? – Архангел мягко поднимает мой подбородок, и от его прикосновения у меня по спине бегут мурашки: мое тело еще не смирилось с тем, что Люцифер больше не мой. Но он никогда и не был моим.

– Ну? Почему ты роешься в моих вещах и как ты сюда пробралась?

Я напрягаюсь и отступаю на два шага назад.

– Я искала ответы, – честно говорю я, с трудом подавляя дрожь. Он такой высокий и снова такой же пугающий, как во время наших первых встреч, а я полуголая, безоружная и боюсь чувств, которые он все еще во мне вызывает. Он мне этого не простит.

Люцифер подходит ко мне поближе.

– Тебе, наверное, холодно. – Он щелкает пальцами, и в огромном камине начинает искриться огонь, освещая комнату призрачным светом. Тепло распространяется по моей коже.

Я думала, что он позовет охрану, но Люцифер и не пытается этого сделать. Я смущенно хлопаю глазами, пытаясь вспомнить, что я только что прочитала.

– Твои записи. – Мой взгляд скользит по письменному столу. – Я читала Откровение. Твою версию этой книги. Ты и вправду собираешься править четвертью мира? – спрашиваю я настолько спокойно, насколько это вообще возможно. Мне хочется наконец добиться ясности.

– Это то, что ты запланировал с Сэмом и Форфаксом? Ты возьмешь Стар с собой, когда все это закончится? – Я пытаюсь проглотить свои бушующие эмоции. – Как свою невесту? Ты выберешь сто сорок четыре тысячи человек, которые смогут отправиться с тобой, или они уже давно выбраны?

– Я не хочу сейчас говорить ни о Стар, ни об Апокалипсисе, – говорит Люцифер. – Тебе было опасно приходить сюда. Что, если кто-нибудь нашел бы тебя?

– Ты меня нашел, – отвечаю я. – И прежде чем ты накажешь меня, ты мог бы ответить на пару вопросов. Мне кажется, ты кое-что мне должен.

Люцифер на мгновение закрывает глаза и делает глубокий вдох. Его дыхание остается прерывистым, когда он снова их открывает. По моим венам бежит адреналин. Я должна бежать, и так быстро, как возможно, но я не двигаюсь с места. Покалывание в животе – четкий предупреждающий сигнал. Воздух между нами потрескивает так же сильно, как огонь в камине, и я пытаюсь увеличить расстояние между нами. Но Люцифер подступает ко мне. Его грудь вздымается и опускается. Опасность, исходящая от него, должна меня пугать, но я опьянела, будто выпила слишком много вина.

– Я не думал, что что-то тебе должен. Я просил тебя довериться мне, – тихо говорит он. – Не так ли?

– А я просила тебя быть со мной честным, и ты не был, не так ли?

Люциферу нельзя стоять так близко ко мне. Он пробуждает во мне желание коснуться его, провести пальцами по его груди и животу. Но я не могу этого сделать. Стар не знала, что он для меня значит. Но я знаю, что она любит его. Должно быть, любит, иначе бы она не бросила Феникса. Это единственное логичное объяснение, которое приходит мне в голову. Между Люцифером и моей сестрой есть какая-то магическая связь. Я не стану идти против этого и не буду ее обманывать.

Люцифер касается моей щеки, и я дрожу, но не позволяю себе насладиться этим теплым прикосновением, хотя с радостью бы сильнее прижалась к его ладони.

– Я сказал тебе, что собираюсь остановить своих братьев. Этого недостаточно? – Его большой палец скользит по моему подбородку к уголку моих губ. Тело предательски склоняется к Люциферу.

А почему бы и нет? Я хочу большего. Мне недостаточно информации о том, что он просто хочет остановить братьев. Я хочу спасти свой мир. Люди не заслужили того, что с ними делают ангелы. Он не понимает этого? Сто сорок четыре тысячи человек – это недостаточно. Я не могу вынести того, что Люцифер так близко, а я не могу к нему прикоснуться. Он проводит пальцем по моей нижней губе, и я тихо вздыхаю. Мне надо идти. Он хочет остановить меня? О чем Люцифер только думает? И чего он этим добивается? Я так зла на него. Зла и обижена. Хотя это недостаточно полно описывает мое нынешнее состояние. Он покинул меня в момент, когда был очень нужен.

Но я чувствую себя еще более одинокой, чем когда-либо. А сейчас, когда я снова встала на ноги и пытаюсь найти выход, когда я снова готова сражаться за свой мир, Люцифер смотрит на меня и касается меня так, словно скучает по мне. Чего не может быть, потому что у него есть Стар. Я не понимаю его. Но я все равно стою на месте и позволяю ему касаться меня. Потому что это так прекрасно и так необходимо.

– И как ты собираешься их остановить? – Мой голос совсем тихий. Люцифер подходит ближе. Я оказываюсь в ловушке между ним и столом, но я не касаюсь его, а лишь опираюсь на стол позади себя. Но Люцифер явно не мучается угрызениями совести. Прикосновения становятся все смелее, а его пальцы скользят по моей шее. Кажется, будто наши тела тянутся друг к другу. Но я сильнее. Я должна быть сильнее.

– Мне нельзя тебе этого говорить. – Его голос звучит иначе. Более грубо. Я вдруг чувствую, как его другая рука касается моей талии.

– Если кто-то узнает, что я затеял, мои братья попытаются остановить меня. Они поступят с нами хуже, чем в прошлый раз. Такого объяснения тебе достаточно?

– Нет. – Мое горло горит. – Ты должен сказать мне, какую роль во всем этом играет Стар.

Люцифер наклоняется ко мне. Его дыхание щекочет мое ухо.

– Очень важную, – шепчет он, словно опасаясь, что спящие на крыше голуби нас подслушают и тут же полетят к Габриэлю.

«Очень важную».

Услышав эти слова, я чувствую, как внутри меня все сжимается от боли. Но в то же время я чувствую его губы. Они бродят по маленькой впадине под мочкой моего уха. Люцифер вдыхает мой запах, и я подавляю стон.

– Этого недостаточно, – шепчу я. – Ты должен сказать мне больше.

Почему он не говорит, что выбрал ее своей невестой? Почему не объяснит мне, чем она лучше?

Кончики его волос касаются моей щеки, когда Люцифер поднимает голову. Мне чрезвычайно трудно не прижаться к нему, не обхватить руками его тело и не вдохнуть его аромат. Я бы так хотела поверить в то, что он примет правильные решения за всех нас. Что все происходящее служит только одной цели – нашему спасению. Я уверена, что Люцифер не станет спокойно смотреть на то, как остальные архангелы истребляют людей. Как бы он со мной ни поступал, я знаю, что Люц не способен на это. И тем не менее я не сдамся, как бы ни влияла на меня его близость.

– Если я должна доверять тебе, я хочу знать правду.

Вместо ответа его руки скользят под тканью моего пуловера.

Это невероятно приятно. Моя голова склоняется к его груди.

– Что ты делаешь?

– То, чего я так жаждал. – Его дыхание ласкает мою шею.

Как ложь может звучать так правдиво? Или все это всего лишь недоразумение? Может быть, все случившееся между нами было правдой, а в последние дни я просто видела ночные кошмары? Люцифер такой нежный, и я так скучала по нему, что больше не могу ясно мыслить. Я провожу ладонями по его крепким рукам, широким плечам и касаюсь его шеи. Я не верила, что снова смогу прикоснуться к нему, но сейчас я делаю это, и он мне это позволяет. Люцифер подходит еще ближе ко мне. Возможно, это просто сон.

– Тебе нельзя было уходить, – шепчет он. – Ты должна была остаться со мной.

– Я не могла, – отвечаю я.

Его губы спускаются к моей шее.

– Это все скоро закончится, – шепчет он, а затем берет мою голову в ладони, откидывает ее назад и проводит своими губами по моим. Это даже не поцелуй. Это просто легкое прикосновение, но в то же время нечто большее. Каждая клеточка моего тела вибрирует, заставляя встать на цыпочки, вцепиться в его волосы и поцеловать Люцифера. По-настоящему. Эта мысль приводит меня в чувство. Я не могу целовать мужчину, которого любит моя сестра. Я резко отталкиваю его от себя и встаю с другой стороны стола. Если я подпущу его еще на шаг, близости не избежать. В этой комнате, на полу или на столе. Ему, возможно, все равно, но это было бы самым большим предательством, которое я могу совершить.

– Мун.

Я поворачиваюсь к Люциферу спиной, потому что не могу его видеть, да и не хочу. Он подходит сзади, и я чувствую его дыхание на своей шее.

– Я не должен был этого делать. Прости меня.

– Мы не можем обе быть рядом с тобой, – нерешительно говорю я.

– Я знаю. – Эти слова звучат тише, чем шепот. – Но я все равно хочу, чтобы ты пришла сюда еще раз. Когда ты не в покоях Михаэля, а в библиотеке, мы можем видеться. Я буду ждать тебя и обещаю не делать ничего, чего бы не хотелось тебе самой. – Его пальцы легко скользят по моей руке. – Я просто хочу смотреть на тебя, хочу, чтобы ты была рядом.

Я поворачиваюсь. Люцифер уже упустил свой шанс на то, чтобы быть рядом со мной. Я могла находиться в его постели, а не среди бумаг, чернильниц и книг. И как долго мы сможем сдерживаться? То, что делают со мной его прикосновения, почти пугает. Прежде чем я успеваю ответить хоть что-то, он притягивает меня к себе и крепко сжимает в объятиях. Мне так хорошо. Его руки показывают идеальное совпадение наших тел. Я чувствую себя защищенной, а не запертой. Мне приходится приложить нечеловеческие усилия, чтобы отстраниться от него. Разумеется, я к нему не приду. Я хочу его, но еще больше я хочу знать правду. Если Люцифер не готов открыть ее мне, я не могу быть с ним.

Я беру фонарь, свои записи и направляюсь к лестнице, ведущей в катакомбы. Там я натягиваю брюки и залезаю в мокрые сапоги. Когда я поворачиваюсь в последний раз, Люцифер все еще стоит у стола. Его взгляд впивается в меня.

– Не хочешь мне больше ничего сказать?

В мыслях я молю его о том, чтобы он все объяснил. Сказал что-то, что подарило бы мне надежду.

Я почти ощущаю его чувство вины. Оно волнами распространяется по комнате. Люцифер борется с собой еще минуту, а затем качает головой.

– Мне очень жаль.

Боль в моей груди становится невыносимой.

– Ты расскажешь обо всем Стар?

– Нет.

– Значит, она для тебя важнее, чем я. – Кислая слюна скапливается у меня во рту. – Важнее, чем все это, – я указываю рукой на него и на себя. Пусть хотя бы скажет мне это в лицо. Я знаю, что мы чувствуем одно и то же, когда остаемся вместе. Он не так хорошо умеет скрывать свои чувства. Но, возможно, то, что связывает их со Стар, сильнее, чем физическая близость между нами.

– Она нужна мне больше, – медленно и четко говорит Люцифер.

Если бы он вонзил нож мне в живот, мне было бы не так больно. А ведь только что он хотел меня поцеловать. Прикасался ко мне так, словно я для него что-то значу. Но эти слова больше не оставляют места для размышлений.

– Спасибо за честность.

– Мун!

Я больше ничего не хочу слышать. Ни оправданий, ни извинений. Я просто хочу вернуться в библиотеку. К моему удивлению, все тут же прояснилось. Я не плачу, не кричу и не жалею себя. Мне становится стыдно за каждую секунду, в которую я оплакивала свои чувства. Мне нужно брать пример с Наамы. Она действительно потеряла свою любовь, а я лишь терялась в иллюзиях.