Buch lesen: «Незаживающее. Стихотворения 2020-2024»

Schriftart:

Часть 1
От вокзала до вокзала

«Всё завершается как под копирку…»

Всё завершается как под копирку,
Будущий год ещё так одинок.
Кто-то проделал огромную дырку
В прошлом и смотрит оттуда в бинокль.

Пусть он увидит, как выше и выше
Мы поднимаем преступную страсть,
Как зацепляется солнце за крыши,
Чтобы под утро совсем не упасть.

Как удивительный век Двадцать первый
Под мишуру новогодних речей
Юношей стал, утончённым и нервным,
И до сих пор он блуждает ничей.

Всё завершается тяжким застольем,
Посох стучит, Дед Мороз без лица,
Кто-то проснётся и сразу застонет,
Можно бинокль докрутить до конца,

Всё увеличить в последнем пределе,
До отвращенья, до сморщенных век,
Тот, кто в прицеле, бесспорно, при деле,
А Дед Мороз выбегает на снег.

Вот он бежит, он мишень для охоты,
Ктянь, из какого он тонкого льда!
Вот он упал… Пьяный, что ли? Да что ты!
Не раскрошилась его борода.

Смесью гремучей шампанское с дёгтем,
Бросили ложку, подумали – мёд.
Год перед нами неспешно пройдётся,
Что-то шепнёт, но никто не поймёт…

«Нет уже того накала…»

Нет уже того накала,
Что любви сильней.
От вокзала до вокзала
Череда огней.
Горло высушила вьюга,
Задушила крик.
Нам бы полюбить друг друга,
Но бредёт двойник
Мой по набережным мрачным,
Дождь ему в лицо.
Первой ночью, ночью брачной
Снимет он кольцо.
Крест Господний смотрит в небо,
Этим жизнь полна.
Что нам нужно, кроме хлеба
И глотка вина?
Жизнь от поезда отстала,
Не проститься с ней.
От вокзала до вокзала
Череда огней.

«Кто-то за руку меня в толпе хватает..»

Кто-то за руку меня в толпе хватает
И ведёт туда, где холм далёкий высится.
Мне тебя так безнадёжно не хватает,
Что февраль не может плакать – слёзы высохли.
Словно камень проглочу худое слово я,
Положу любовь свою, как мыло в мыльницу.
А чернил достать сегодня дело плёвое —
С небом кровь смешай и заливай в чернильницу.

«Выходи из дома, пройдись по книжным…»

Выходи из дома, пройдись по книжным,
Полистай роман, никому не нужный,
Проглоти слюну от приязни к ближним
И пойми, что ветер давно не южный.
У семи холмов я восьмой насыплю
Из своих ошибок, тревог, волнений.
И пойдёт у города кожа сыпью,
Красной сыпью памятных поражений.
Я чертил луну, но сорвался циркуль,
Получился месяц над облаками.
Выхожу из дома, а небо в стирке,
Выжимает кто-то его руками.
Кто-то плакал у этой стены столетья,
Потому здесь нынче такая влажность
Не прощай меня даже этим летом!
Бог простит, а дальше уже не важно.

«Облака – что корабли…»

Облака – что корабли, Целая армада,
Ты о счастье не моли,
Счастья нам не надо.
Нам бы локон золотой,
Гриф виолончели,
Чей-то ангел, но не мой,
Каждый день при деле.
Ни окон тебе, ни стен,
Лишь улыбка Бога,
Каждый остаётся с тем,
Что раздал убогим.
Полно, друг мой, горевать,
Всё как мы хотели,
Будет ветер струны рвать
У виолончели.
Тот, кто с облака упал,
Луч руками схватит,
Божий мир настолько мал,
Что души не хватит.

«Небо, не глядя совсем на людей…»

Небо, не глядя совсем на людей,
Дыры никак не заштопает,
Юноша полон великих идей,
Девушка тоже. И что теперь?
В памяти есть небольшое окно,
Наглухо вечно забитое,
Ты отвори его, мне всё равно,
Помнится только забытое.
Блеф не удался, рояль замолчал,
Стынет любви беззаконие,
В небе осталось начало начал
И на земле не закончилось.
Годы пройдут, и нагрянет беда,
Вздрогнут живые и мёртвые,
Юноша с девушкой не навсегда
Пальцы сплетают замёрзшие.

«Осень – бесполезное время…»

Осень – бесполезное время,
Вроде бы любовь и стихи,
Вроде бы душа, не старея,
Чьи-то подбирает грехи.
Вроде бы не так уж и страшно
Видеть из любой темноты,
Что водонапорные башни
Так же одиноки, как ты.
Только это с нами бывает
Каждый бесполезнейший год,
Облако опять уплывает —
Ну когда уже уплывёт?
Тянутся к бумаге чернила,
Мозг терзает мысли вовсю,
И опять живётся вполсилы,
Потому что стыдно во всю.
Патефон, пластинку не грея,
Поглощает ветер и джаз.
Осень – бесполезное время,
Жёлтой кровью пачкает нас.

«Сколько ты будешь помнить меня?..»

Сколько ты будешь помнить меня?
Столько трамвай стоит на мосту,
Столько орёл кричит на лету,
Столько крепка у танка броня!
Столько я буду помнить тебя?
Столько закат с крыши течёт,
Столько гадать, нечет иль чёт,
Столько живут, жизнь не любя.
Сколько мы будем помнить друг друга?
Столько трамвай ходит по кругу.

«Я стихов не писал никогда. Я хочу в эту точку…»

Я стихов не писал никогда. Я хочу в эту точку,
Гдя шёл по Фонтанке в шинели и в окна смотрел,
Я хочу, чтобы кто-то придумал под ноги мне кочку,
Чтоб я больно упал, чтоб я больно лежал,
                                                 чтоб прозрел
Той бесшумной бездушной зимой девяностого года,
Той беззвучной зимой, где вороны теряли ночлег,
Где бродила во мне изумлённая злая свобода,
Как вино, что не выпьют, а выльют на проклятый
                                                                снег.
Там скелет папиросы над городом смерть
                                                      распростёрла,
А мужчины за водкой охотились до темноты,
И несли её словно трофей, и лакали из горла,
Чтобы горла обжечь до последней святой немоты.
Я стихов не писал никогда. Я не помню, откуда
Офицерскою улицей Блок доходил до огня,
Только тот, кто боялся матросов¹ в надежде на чудо
Попросил его слово одно передать для меня.
Там смешались года, времена, а потом размешались,
Словно порции каши овсяной. Солдаты, подъём!
Мы вмешались куда-то… Зачем мы куда-то
                                                   вмешались?
Мы должны были просто остаться навеки вдвоём.
Я стихов не люблю. Как соседи, назойливы рифмы,
Я не в силах признать, что без цели и смысла живу.
Я иду по Фонтанке, а рядом идут декабристы,
Чтобы сесть в туристический катер и выйти
                                                       в Неву.

«Давай с тобой наговорим…»

Давай с тобой наговорим
Побольше вздора.
Уже течёт вчерашний грим
Из глаз актёра.
Скорей всего, ты скажешь: «Течь
Лишь слёзы могут».
И ошибёшься ты: вся речь
Моя от Бога,
Не потому, что я гордец
Иль параноик,
А потому, что двух сердец
Союз не стоек.
Лицо приклеено к стене
Обычным скотчем.
Я соскребаю тень с теней,
А ты не хочешь.
Я карандаш твой не стирал,
И росчерк злее.
Я столько раз лицо терял —
И вот наклеил.
Петух восторженно молчал,
Пока не клюнул.
И если был бы я смельчак,
В лицо бы плюнул.
Но проживает Божество
Всю жизнь без грима,
В местах, где всё и ничего
Неповторимо.

«Железная воля диктатора…»

Железная воля диктатора
Стареет в публичных домах.
Пустое лицо агитатора
В мужских благородных слезах.
Свободы не будет. Зачем она?
Солдаты пришли на постой.
А линия жизни прочерчена
Диктаторской твёрдой рукой.
Снега бесконечны. Но скоро уж
Им адский послышится гул.
И облако будет как скорая,
Цде пьяненький доктор уснул.
А в лавки завозят казённые
Без счёта конфеты драже.
И если вся соль не солёная,
То ссориться не с кем уже.

«Опять мне снилась армия…»

Опять мне снилась армия,
Снежинки на плацу.
Там погибал задаром я,
Там вечность не к лицу.
Там небеса несметные
Давали только снег.
Скрипели трубы медные,
Сгорал двадцатый век.
Не надо математики,
Чтоб сосчитать во сне
Игрушечных солдатиков,
Что мать дарила мне.
Повсюду буквы стёртые,
И прапорщик орёт,
Что все мы будем мёртвыми,
Отчизна и народ.
Народ с Отчизной выжили
Кому-то на беду,
Но наши души выжжены,
Их в райском нет саду.
Проснулся. Сон не кончился.
Вокруг всё тот же ад.
И только колокольчики
Незримые звучат.

«Мои грехи подтверждены…»

Мои грехи подтверждены —
Какое чудо!
Мои грехи не прощены —
И впредь не будут.
Легко влетают мотыльки
В тот «Вальс-Мефисто»,
Мне без тебя как без руки
Быть пианистом.
Планет неспешный разговор
Стал бестолковым.
Подписан старый договор,
А Фауст новый.
На коже медленной тихи
Любви прожилки.
И я несу свои грехи,
Свои пожитки.

«Я размышляю, что за небом…»

Я размышляю, что за небом,
Не может быть, чтоб там тупик.
Мои слова летят за снегом,
Чтоб сесть тебе на воротник.
Давно пропало то виденье
И то постельное бельё,
Когда я думал, что сведенье
Последних счётов – это зло.
Когда я видел, что над бездной
Лишь птицы тешатся, скользя.
Когда я помнил, что исчезнуть
Тебе никак уже нельзя.
Но в небеса нельзя с разбега,
Там неприступная стена.
Когда умру – то стану снегом,
И ты пройдёшь по мне одна.