Что наша жизнь? Игра! Компьютерная игра с нелинейным сюжетом. В которой в каждый момент времени мы делаем выбор (как тот «Витязь на распутье») по принципу: «да-нет», «лево-право». И после сделанного выбора сюжет развивается в заданном, порою, очень непредсказуемом направлении. И совершенно неизвестно: то ли коня потеряешь, то ли на тебе кто-нибудь женится! А вернуться к развилке судьбы уже нет никакой возможности. Как часто любой из нас задавался вопросом: «А что бы было, если я тогда в ЗАГСе сказал: „Нет“?» Или даже сожалел: «Эх! Не надо было баксы по 8 рублей продавать!» Выбор осуществляется разными способами: когда-то осознано, а иногда чисто интуитивно; когда-то с холодной головой, после долгих раздумий, а иногда спонтанно, под воздействием внешних факторов (гормоны, психотропные препараты, советы). Большинство развилок судьбы проходят незамеченными, но случаются и такие, которые кардинально меняют всю нашу жизнь. Что именно побудило Александра Кизякина подать голос, стоя в строю в Призывном пункте, для меня до сих пор остаётся загадкой: демон с плеча в ухо шепнул, комар укусил или просто громко икнул. Но если бы он этого не сделал, не состоялось наше знакомство, которое привело к череде событий, описанных ниже. Но – давайте обо всём по порядку.

Глава 1. Родина послала

Разрешите представится! Сычев Максим, страшный лейтенант медицинской службы. Недавний выпускник Санкт-Петербургской Императорской Медико-хирургической академии, именуемой в современности просто ВМА. Причем выпускник самого престижного Авиационно-Космического факультета! Да-да! Если бы не коварно поразившая страну «демократия» – именно я с друзьями отгонял от родной планеты надоедливые астероиды – а не американские герои-бурильщики. На дворе 1997 год. Разруха уже подбирается к доблестной Красной Армии, но мне всё-таки посчастливилось служить с офицерами старой советской закалки, которых уважало и боялось всё мировое сообщество. За «успехи» в воинской дисциплине, проявленные на протяжении всех семи лет обучения, Родина послала меня служить в диаметрально противоположную от Санкт-Петербурга точку страны – Владивосток! (Уж послала, так послала!) В штабе Дальневосточной Армии с трудом нашли должность, соответствующую моим высоким профессиональным навыкам (если верить личному делу), и звучала она так: «Старший помощник начальника медицинской службы Приморского корпуса ПВО по вопросам обеспечения безопасности полетов в авиационных частях соединения».

Распределяющий офицер в двух словах пояснил: «Должность хорошая, подполковничья. Из офицеров вас будет двое: ты и начальник – полковник Брянских Виталий Филадельфович. Контролировать будешь три авиационных полка и по мелочи начальнику помогать». Хорошо развитое воображение живо нарисовало адъютанта его превосходительства капитана Кольцова из кинофильма «Адъютант его превосходительства» и «…Балы, красавицы, лакеи, юнкера. И вальсы Шуберта, и хруст французской булки…», и господа офицеры в белых перчатках, предельно галантные и обращающиеся исключительно на Вы! (сбылось только про лакеев и то не совсем так, как я планировал)

– Меня практически к этому и готовили, – радостно отрапортовал я.

– Ну-ну, – ухмыльнулся кадровик и выдал предписание.

На новом месте службы заместитель начальника штаба полковник Митрюшин начал моё представление высокому офицерскому собранию следующими словами: «К нам на побывку прибыло очередное светило из ВМА. Принимаю ставки: как быстро сбежит? Расценки все прекрасно знают». И мне сразу стало понятно, что я далеко не первый «академик», которого Родина прислала в эту часть на перевоспитание. Внимательно осмотрев «господ офицеров», я с удивлением обнаружил лишь крупные полковничьи звезды и даже несколько генеральских, а вот маленьких лейтенантских ни одной. Дружить было не с кем, а хотелось. Отсидев до конца собрания и не поняв ни слова из штабных планов по обороне наших рубежей, я отправился знакомится с непосредственным начальством.

Это в отдаленных гарнизонах начмед пользуется почетом и уважением: и зуб вырви, и роды прими, и клеща из уха изыми – всё к нему. А вот в штабе, расположенном в центре столицы, изобилующей всевозможными медицинскими учреждениями, не особо. По штатному расписанию нам на двоих с начальником полагался один кабинет, в подвале, возле туалета. Но в незапамятные времена один предприимчивый начмед, каким-то непостижимым образом (или в бою от пули закрыл, или от импотенции вылечил) заслужил благосклонность командования и пользуясь этим отжал у офицерской гостиницы на территории штаба второй этаж и обустроил там полноценный медпункт.

Дабы помещение не пустовало, он надергал из частей соединения медицинских специалистов. На момент моего прибытия коллектив состоял из: Галины Михайловны, врача-терапевта со стационаром на 4 койки; Галины Николаевны, врача-стоматолога с полноценным стоматологическим кабинетом; Светланы Федоровны – рентгенолога без рентгена (она числилась при передвижном рентген-кабинете, который благополучно сгнил где-то в поле ещё во времена вьетнамской войны); и Лидии Афанасьевны, аптекаря с довольно неплохой аптекой и бесконечным запасом спирта. Я даже нашел на аптечном складе законсервированную на случай войны «большую перевязочную». Так как я лично воевать ни с кем не планировал, то большую часть инструментария «раздал» больницам города, а из остатков оборудовал небольшую хирургическую амбулаторию, где в моменты душевной меланхолии вырывал солдатам из роты обслуживания вросшие ногти. Как вы понимаете, в те благословенные времена спрашивать на это разрешение ни у кого не требовалось.

Глава 2. Тимофеев

Познакомиться с шефом в день прибытия не получилось, он был в очередном отпуске, а его обязанности исполнял начальник СЭС Армии полковник Тимофеев Владимир Иванович, человек тонкого юмора, неуёмной жизненной энергии и безграничной фантазии. Приведу лишь несколько примеров:

1-й.

– Лейтенант! Опять в бумажках ковыряешься? Мне тут из Японии холодильник привезли, почти новый, а у меня их уже много. Сгоняй-ка на аэродром, отправь его военным транспортом моей сестре в Харьков.

– Но в Харьков не летает ВТА, это страна другая?!!!

– Не грузи меня своими проблемами! Я сказал – отправь? Значит отправь!

2-й.

– Лейтенант! А ты любишь рыбу ловить?

– Да!

– Вот и славненько. Завтра «чекисты» на буксире за селедкой пойдут, возьмут тебя с собой – я договорился. Наловишь бочку, чтобы всем хватило.

– Но я не умею селёдку ловить!

– А там не надо ничего уметь: опускай и поднимай…

3-й.

– Вот же сссуууу!!! Представляешь, лейтенант, жена командира изъявила желание провести это лето в Крыму, а у нас там санаториев нет! Поэтому дуй в медслужбу ТОФ и выпроси-выменяй-выкради путевку в Ялту. У них должны быть.

– Но я там никого не знаю!

– Заодно и познакомишься.

И даже спустя год гражданской жизни, когда я по старой памяти зашел в гости, состоялся такой диалог:

– О! Лейтенант! Здорова! Не занят? Возьми мою машину, сгоняй на склад ГСМ и залей полный бак»

– Но у меня «прав» нет!

– Езжай аккуратно.

Хотя в момент нашего знакомства было всего 12.00, Тимофеев явно куда-то торопился. Быстренько введя меня в курс дел: какие грибы сейчас в лесу, цены на японские иномарки, кому из наших дам стоит уделять внимание, а кому чревато, он собрался уходить.

– А по службе я что должен делать?»

– Точно! Молодец! Завтра первым делом, напишешь список своих должностных обязанностей. А то, каждый раз одно и то же. А на сегодня важных дел больше нет, можешь идти домой.

– Но у меня нет дома, я три часа назад из Питера прилетел.

– Точно? – спросил полковник, видимо рассчитывая, что я вспомню о скромной пятикомнатной квартире в центре города

– Точно!

– Плохо! Но поправимо. Выбирай: шатер или саман?

Это уже позднее я, конечно, узнал, что «Шатер» и «Саман» – это позывные двух частей, расположенных ближе остальных к Владивостоку. А тогда я судорожно соображал, что это может значить? Шатер. Какой шатер? Вряд ли это окажется шатер турецкого султана со встроенным гаремом и вкусной азиатской кухней. Скорее всего это будет брезентовая армейская палатка, в которой мы на летних сборах игрались в полевой госпиталь. Ещё более странно звучит саман. Обычно так называют на Кавказе кирпич из глины с соломой, с небольшим добавлением лошадиного помета, для липкости. Откуда вообще здесь эта дикость. Я же видел по дороге обычные кирпичные и панельные дома. Может это какое-то специально отстроенное испытание для вновь прибывших лейтенантов? В фильме «Офицеры» лейтенанта Трофимова с женой тоже сначала поселили в какой-то конуре. Но Любе Трофимовой было некуда деваться: кругом пески, змеи и басмачи в ассортименте. А моя жена может запросто запрыгнуть в самолет и уже через десять часов оказаться в родительском доме, в своей любимой комнате, с раздельным санузлом и центральным отоплением. А я уже примерил на себя роль капитана Кольцова. Если верить первоисточнику, он занимал восточный флигель в генеральском особняке в центре Киева. Но надо было сделать выбор. Победило капитальное сооружение.

– Саман!

Глава 3. Саман

Тимофеев снял трубку с коричневого эбонитового телефона, что-то лихо крутанул сбоку и, пока ждал ответа, спросил:

– Горы любишь?

– Конечно! Я же с Кавказа!

– Скоро разлюбишь…

Когда на другом конце провода ему ответили, полковник заговорил:

– Тринадцатая, соедини-ка меня с Саманом. Саман? Медслужбу. Медслужба? Булышев? Здравствуй, дорогой. Это Тимофеев. У тебя свободна гостиница для молодых перспективных лейтенантов? Свободна. Отлично! Тогда встречай, скоро прибудет.

Потом посмотрел на меня, сидящую на чемоданах жену и добавил:

– Хотя, по такому случаю, я их сам привезу.

Через полчаса мы покинули Владивосток и стали подниматься куда-то в облака. Полк находился недалеко от Владивостока, но высоко от уровня моря. Всю дорогу до части Владимир Иванович занимал нас увлекательными рассказами про то, сколько раз за последний месяц к Саману выходили тигры, кого загрызли, а кому удалось отбиться длинными очередями.

– Ну теперь точно не сбежит! Она тигров не любит, – подумал я про жену.

Гостиницей для перспективных лейтенантов оказался физиотерапевтический кабинет, расположенный в лазарете полка. Из мебели: односпальная кровать с панцирной сеткой, тумбочка. Из оборудования: Соллюкс с лампой на 2000 Вт, обломки неизвестного прибора, ростомер. Из негатива: постоянно висящая чилима (морской туман), делающая все вещи влажными и липкими (кондиционер в то время можно было увидеть только в сериале «Санта Барбара») и отсутствие регулярного сообщения с городом. Стало понятно пророчество Тимофеева «разлюбишь горы». Одно дело, любоваться со стороны великолепными горными вершинами и совершенно другое, каждый день после службы совершать восхождение на эту вершину. Из позитива: грибы, ягоды, два «вечно больных» бурята, живущих в лазарете. Которые за пайковую «Приму» были готовы на любые подвиги:

– помыть полы (1 сигарета);

– натаскать воды (2 сигареты);

– сбегать в столовую за хлебом (1 сигарета);

– украсть, неважно где, и притащить в кабинет вторую кровать (5 сигарет);

– погулять с котом и проследить, чтобы его не утащили хищники – бесплатно.

На первых порах жена боялась оставаться одна и требовала брать её с собой. Дескать «я умею лепить горчичники, а если понадобится, то и ставить уколы, хотя не умею». Но потом привыкла. Как Синдирелла – подружилась с синичками, оленями, женами других офицеров и прочими лесными зверушками. А я тем временем «входил в должность».

Глава 3. Знакомство

Первую неделю я бродил по штабу и приставал к разным людям с вопросом: «А Вы случайно не знаете, чем занимается старший помощник начальника медицинской службы по вопросам обеспечения безопасности полетов в авиационных частях соединения?». Многие пугались и прятались. Барышни из медслужбы показали мне мой рабочий стол, сейф и пояснили: «Вот тут сидел твой предшественник, что-то писал постоянно. Брянских через неделю выйдет, он тебе подробно объяснит». Начальник отдела кадров, подполковник Бржезинский радостно сообщил, что у меня 13 тарифная сетка и, если бы не выслуга лет, денег я получал ровно столько же, как и он. И как бы невзначай поинтересовался: «Когда назад в академию планируешь?». Тот же вопрос мне задал и начальник строевого отдела. Услышав, что я ещё об этом не думал, позвонил куда-то и сделал ставку. Потом достал большую амбарную книгу и поставил меня в очередь на квартиру. Оптимистично заверил, что мой номер всего-то 186 и при положительном стечении некоторых факторов (внеочередной парад планет, внеплановый прилет кометы Галлея, массовый свист раков на горе) на пенсию скорее всего я выйду со своим жильём. Но не точно. Поэтому, для подстраховки, лучше начинай по ночам ухаживать за одинокими бабушками. «Ведь ты же доктор!» А потом я удачно попался на глаза начальнику штаба, генерал-майору Стрижак Владимиру Алексеевичу. И так как мы с ним оба носили синие погоны, он незамедлительно взял надо мной шефство.

Сейчас надо немного разъяснить про структуру ПВО и почему одинаковый цвет погон сближает. Как понятно из названия, войска ПВО занимаются защитой бесконечных воздушных рубежей нашей необъятной Родины. Соответственно нарушителя надо «увидеть» и «наказать». Для того, чтобы «увидеть» существуют Радиотехнические Войска (РТВ). Всякие там локаторы, спутники. Носят зелёную форму с красными петлицами. А вот карающую функцию выполняют целых два вида войск. Первые из них Зенитно-ракетные (ЗРВ). Носят зелёную форму с черными петлицами. Оснащены всемирно известными комплексами БУК, С-300, С-400. Которые способны очень быстро догнать нарушителя границ и покарать. Непонятно для какой ситуации, наверное, для борта №1 президента США (чтобы уж наверняка) хранили одну ядерную боеголовку. При которой благополучно спивался цельный офицер по ядерным боеприпасам. Потом мы вдруг начали дружить с Америкой и боеголовку из Приморья увезли, а офицер продолжил спиваться до пенсии. Ну не обижать же хорошего человека из-за таких мелочей. И наконец, авиация. Применяется на дальних подступах к нашим рубежам, куда ракета сразу не успеет долететь, а надо будет её поближе подтащить. И в спорных ситуациях, когда на радаре не особо понятно: это супостат нас бомбить летит или Элли с Тотошкой внутри домика путешествуют. Существуют также всякие отдельные батальоны радиоэлектронной борьбы, связи, снабжения, но это уже мелочи. И все эти рода войск за долгие годы своего существования обросли интимными традициями, приметами, ритуалами и даже тостами. Отсюда и взаимная тяга внутри популяций.

Первым делом Владимир Алексеевич поинтересовался у меня, не перешли-ли в Питере от обращения «Товарищ офицер» к «Господин офицер». Может там в столицах уже Генералам дворянские титулы раздают, а мы тут на отшибе не в курсе? Затем он решил выяснить мой налёт в часах на боевых истребителях. Услышав вполне очевидный ответ – «НОЛЬ!» – бесконечно удивился и приказал первой электричкой отправляться на ближайший военный аэродром и «Полетать так сразу тебе вряд ли дадут, но за хвост боевой машины подержишься! Заодно и с начмедом полка познакомишься». Спохватившись, взял мой девственно чистый пропуск, с одной единственной отметкой для прохода в штаб, огорчился и незамедлительно вызвал «секретчика».

Пришел суровый мужик с чемоданом, почему-то в форме капитана 1 ранга подводного флота. Выдал мне для ознакомления «инструкцию для настоящих разведчиков» на 10 листах и начал бубнить про глубочайшую секретность всего, что касается аэродромов, самолетов и летного состава. При этом подозрительно озирался и тревожно всматривался из-за занавески в крыши домов, напротив. Заставил расписаться в каких-то семи журналах. После чего поздравил с прибавкой к зарплате в 15 рублей, за «допуск к работе с секретными материалами» и сообщил, что у меня допуск аж три ноля, на один больше, чем у Джеймса Бонда. «Но не зазнавайся, а – бди! Враги повсюду, и они не дремлют! А если вдруг станет интересно: Кто убил Кеннеди? Почему американцы не были на Луне? – зайдешь ко мне в секретку, дам почитать». И ткнул мне в пропуск оттиск Микки Мауса, как символ допуска к самым важным авиационным тайнам.

После этого генерал Стрижак выдал мне настоящую военную карту, показал, как от электрички добраться до КПП аэродрома, проинструктировал, как вести себя на КПП строжайше-секретного объекта и сказал пароль. Всю дорогу в электричке чтобы не забыть пароль я бубнил: «Раз ромашка, два ромашка, а я третью нашел…» (Кто угадает пароль?). Выйдя на платформу, достал карту. Мне предстояла увлекательная пешая прогулка через кусты вдоль забора порядка 7 километров. Но она не состоялась. От платформы в сторону забора аэродрома вела основательно утоптанная тропа, которая заканчивалась широкой дырой в заборе. Часового у дыры не было – пароль не пригодился, Микки Маус тоже. Первую задачу командировки я выполнил практически сразу. Хвост боевого истребителя вместе со всеми остальными запчастями в сборе стоял метрах в десяти от дыры. Охраны почему-то тоже не наблюдалось. Облапав все части Су-27, до которых смог дотянуться, я посчитал себя достаточно посвященным в лётные традиции и подошел к трём китайцам, которые совсем рядом заливали гудроном трещины в «рулёжке». Когда я спросил у них: «Где медсанчасть?», они молча пальцем указали направления, причем все три разных. А один из них указал на дыру в заборе, откуда я только-что вылез. «Вот же молодцы! Как секретность блюдут!» – подумал я. Мысль о том, что они просто не знают русский язык и чисто интуитивно отреагировали на вопрос: «Где?» – посетила меня гораздо позже. А я побрел по ВПП в сторону скопления зданий.

Начмедом полка оказался приятный с виду капитан медицинской службы Морозов. Услышав, что вот этот вот ещё более приятный во всех отношениях старший лейтенант его новое штабное начальство, капитан незамедлительно достал из сейфа литр «шила» (разбавленный, а иногда и чистый медицинский спирт) и мы его тут же употребили. Выпили «За то, чтобы количество взлетов, равнялось количеству посадок», «За встречный на взлете и попутный на маршруте» и даже «За чистый керосин». Мне определённо начинали нравится лётные традиции!

Шило оказалось коварной субстанцией! Проникнув в организм и найдя в нем мозг, оно его выключило. Проснулся я в два часа ночи на платформе. Электрички уже давно перестали ходить. Идея запрыгнуть на ходу на литерный, как делал это капитан Кольцов, и доехать на нем до Владивостока отпала сразу – подпрыгнуть не получилось даже на месте. И я опять достал карту. До ближайшей автотрассы было около километра. Дойдя до дороги, я набросился на первую попавшуюся машину.

– Куда тебе? – спросил опешивший от такого нахальства водитель.

– В город!

– В КАКОЙ?

Тогда мне это показалось весёлой шуткой. Водитель оказался нормальным мужиком. Несколько раз он приводил меня в сознание, чтобы выяснить, по какой лесной тропе ехать дальше. На КПП Самана он бережно передал моё тельце наряду, а те, в свою очередь, бурятам из лазарета. Буряты затащили меня в кабинет и аккуратно ссыпали возле входа. Подошел кот, понюхал и попытался закопать: «Это испортилось!»

На следующее утро мне было ужасно стыдно. Хотелось извинится перед всем миром: «Да чтобы я! Ещё хоть раз! Да не в жисть! Ни капли!». Жена отнеслась к обещаниям скептически, кот извинения принял. Буряты запросили 4 сигареты за разгрузочные работы. Начмед Булышев посмотрел сочувственно, достал из сейфа бутыль шила и налил опохмелочный стакан.

– Ты не видел, что тут на Новый Год творится, – грустно сказал он, глядя в окно.

«Все прячут спирт в сейфе! Это важно!», – успел подумать я, перед тем как снова отключится.

Глава 4. Шеф

Вот так весело, с шутками да прибаутками пронеслась первая неделя моей службы. Из отпуска вернулся мой начальник, полковник медицинской службы Брянских Виталий Филадельфович. Двухметровый, статный – настоящий полковник. Бывший начальник Сахалинского военного госпиталя. Форму он носил обыкновенную общевойсковую с красными петлицами. По случаю выхода из отпуска в медслужбе было принято устраивать торжественный ужин, на который я, разумеется, был приглашен. Ещё в Питере какой-то всезнайка мне рассказал, что на Дальнем Востоке красную икру едят столовыми ложками из литровых банок. На званом ужине литровая банка с икрой на столе присутствовала. Я взял ложку, пододвинул банку и употребил. Мне понравилось. От шила вежливо отказался. Через несколько дней в воскресенье захотелось повторить трюк с икрой, и я зашел на рыбный рынок. И с удивлением обнаружил, что 1 кг красной икры стоит ровно столько же, как и в Санкт-Петербурге – половину моей зарплаты. Стало немного неловко, но не сильно.

Вам уже, наверное, стало интересно, чем же должен всё-таки заниматься «старший помощник начальника медицинской службы по вопросам обеспечения безопасности полетов в авиационных частях соединения»? Сейчас откроется великая тайна!.. Не открылась. Шеф сказал примерно следующее:

– Я не знаю про безопасность полетов – это ваши лётные дела. Спросишь в медслужбе Армии. А мне лично ты будешь ПА-МА-ГАТЬ!!!

И тут же добавил:

– Завтра у начальника РТВ день рождения. Он любит рыбалку. Поэтому езжай на склады, найди самый большой стерилизатор (плотно закрывающийся плоский металлический ящик, для кипячения медицинских инструментов) и сделай из него коптильню для рыбы. Человеку будет приятно.

– Но я не умею делать коптильни из стерилизаторов?!

– Никто не умеет. Но чтобы К УТРУ БЫЛА ГОТОВА!

Вот так мы выигрывали все войны….

Но что-то я не помню, чтобы в фильме капитан Кольцов коптильни мастерил. Надо ещё пару раз пересмотреть, видимо пропустил.

«И такая дребедень, целый день: то тюлень, то олень…»

– Лейтенант! В край пришла гуманитарная медицинская помощь из Индии (смешно, конечно, но и такое было). Нам почему-то достался вкусный Феназепам. Езжай в городскую «дурку», обменяй его на какой-нибудь Аспирин.

– Но я…

– Приказ понял? Выполняй!

– Есть!

Психиатрической больнице по тому же непонятному принципу достался Мезим, и они с радостью поменялись. «Вот Галина Михайловна обрадуется», – подумал я. – Господа старшие офицеры за годы нервной службы всяко пищеварение износили. Будет ей подспорье». Небольшим недостатком индийской гуманитарной помощи оказалось, что все препараты были просрочены и полковники наотрез отказались их употреблять. До сих пор у меня где-то в гараже покрытый плесенью ящик Мезима валяется. А вдруг?! Думаю, с Фенозепамом таких проблем не возникло.

Чтобы окончательно не «загнать Савраску» с самых первых дней службы мне выдали служебный автомобиль – УАЗ «буханка» с красным крестом на боку, именуемый на сленге «таблетка». Какое счастье, что сотовые телефоны в то время ещё были редкостью. И убыв на маршрут я был предоставлен сам себе. Хотя изначально в машине стояла настоящая военная рация, которая голосом дежурного по штабу мерзко интересовалась: «Девятка! Доложите своё местоположение!?» или «Девятка! Срочно вернитесь в штаб!» НО! Два литра шила, и связисты что-то в ней перепаяли, и она превратилась в FM-приемник, транслирующий городские радиостанции, а неприятные голоса перестали мне докучать.

Сами офицеры за рулем служебных машин не сидят, для этого существуют специально обученные бойцы. Поэтому помимо основной функции «таблетка» выполняла дополнительную – учебную. На ней обкатывали вновь прибывших на службу водителей—срочников. У многих из них реальный опыт вождения ограничивался двумя поездками в поле на тракторе. И им в городе было страшно. Мне тоже! Когда, выпученные от ужаса глаза водителя потихоньку вползали назад в орбиты, его пересаживали на Волгу одного из начальников служб, а мне выдавали новое «ракообразное».

Надо сказать, что ворота штаба неудачно выходили на довольно оживленную улицу Владивостока. И зачастую первая поездка заканчивалась тараном сразу за воротами. Привычная к такому повороту событий дежурная по КПП тут же вызывала дежурившего по штабу офицера. Из двери КПП появлялся красивый подтянутый полковник в повязке и с пистолетом, открывал дверь УАЗика и хорошо поставленным голосом командовал в ухо оцепеневшего солдата: «Рядовой Талалихин! Вас срочно вызывает командир! Следуйте за мной!». После чего я заносил обмякшую тушку внутрь. Через некоторое время появлялась группа солдат из комендатуры и закатывала «таблетку» на территорию штаба, чтобы на дороге не мешалась. Ворота закрывались. И тишина… Когда приезжали ГАИшники, они отдирали бьющееся в пятиметровые чугунные ворота гражданское тело и старательно объясняли: «Секретный объект, мы ничего не можем поделать. Да-да, конечно, Вы запомнили номер – это очень пригодится». Но ни разу не пригодилось, потому что у нашего ВАИшника этих номеров было много, как у Матроскина гуталина. И большинство, никогда не стояли на учете.

Всё было хорошо, пока мы не впилились в «Волгу» командира корпуса. Вот тогда влетело всем. С тех пор несколько первых выездов в город с новым водителем «таблетка» осуществляла под личным контролем начальника ВАИ. Он и до этого брал на воспитание, но только самые запущенные случаи. Когда ребёночку перед армией права купили, а попробовать покататься совсем забыли дать. Только на лошади. Вундеркинда учили завести УАЗ, стронуть его с места и сделать пару кругов вокруг комендатуры. Всё! Технически готов к дальним странствиям. Остальные проблемы чисто психологические, с ними пусть медицина разбирается. А у «медицины» (то есть у меня) даже прав тогда не было!

– Лейтенант! На узле связи солдат повесился! Срочно лети туда и сделай всё красиво. Мол виновата «дедовщина», а медики совсем ни при чём. Пусть Зам по воспитательной отдувается»

Но почему опять я? Я, конечно, напишу всё как надо (чай не первый раз). А Зам по воспитательной мой почерк уже запомнил, он меня потом поймает и сделает больно. Когда же уже начнутся «балы и красавицы»?

Sie haben die kostenlose Leseprobe beendet. Möchten Sie mehr lesen?