Buch lesen: «Чужое лицо»

1

Люди за соседним столом пили коньяк и виски. Говорили громко, прерывая друг друга, смеялись, две женщины и четверо мужиков, внешне совершенно разных, разве что одного возраста. Они уже сидели в своем углу, когда Дима вошел. Буфетчица улыбнулась ему, не спрашивая, налила дешевого дагестанского коньяка, положила на тарелочку бутерброд с семгой. Дима давно облюбовал эту забегаловку. Что, интересно, подумал он, привело именно сюда эту компанию? Обычно сюда захаживали лишь живущие по соседству алкаши, и выглядели они соответственно. Эти же шестеро одеты были прилично, да и на столе у них громоздилось все, чем только могло похвастаться заведение.

На улице быстро темнело, хотя было всего два часа дня, собирался традиционный питерский дождь.

Дима старался соблюдать простое правило – не пить в рабочее время. (Хотя он и не работал). Но сегодня правило отменяется. Сегодня в банке ему отказали в кредите, неделю поморочили голову и отказали. Возможно, правильно сделали. Какой из него заемщик? Ни кола, ни двора, одна только липовая справка о доходах.

За соседним столом зашумели. Может, подерутся? Спорили, как догадался Дима, слов он не слышал, в зале гремела музыка, о том, кому платить за очередную порцию виски. Чем не повод подраться? В споре мужчины размахивали бумажниками. И откуда у людей столько денег? Победил похожий на бычка атлет и довольный отправился к стойке. Одна из теток, худая, черная, немного сумасшедшая, рванула следом, видимо, помочь донести продукты – в забегаловке самообслуживание.

Разглядывать компанию можно было совершенно безнаказанно. Ясно было, что его в упор не замечают, как если бы он находился за односторонне прозрачным стеклом, какие показывают в фильмах про полицию.

Дима от нечего делать представлял себе, чем занимаются все эти люди, когда не пьют виски в таком неподходящем месте. Лицо многое может рассказать о хозяине. Например, этот лысый с насмешливыми круглыми глазами явно не водитель троллейбуса. Вероятно, успешный риэлтор. Рядом с ним, с татуировкой, музыкант. Или… Неважно. Черная стерва наверняка учительница химии. Такая игра в интуицию. Единственный, о ком трудно сказать что-либо определенное, блондин, сидящий к Диме спиной. Много ли информации заключает в себе затылок? Или даже воротник белой сорочки, дорогие часы, перстень на среднем пальце? Вот если хотя бы серьга в оттопыренном ухе, а то ведь не за что зацепиться?

Сидевший спиной как раз что-то говорил, завладев вниманием своих товарищей. Вероятно, какой-то длинный тост, судя по приподнятой рюмке с коньяком. Вдруг он замолчал и повернулся, сделал практически полный оборот. Казалось, он вдруг почувствовал на себе взгляд Димы и обернулся к нему лицом. Это бывает. С самим Димой такое не раз случалось, особенно на войне, когда все обостренно, не хотелось об этом вспоминать. Удивительна, однако, была реакция незнакомца – у него, что называется, отвисла челюсть, он ошеломленно смотрел на Диму. Так и просидел какое-то время с открытым ртом, потом зажмурился, словно прогоняя видение, и, наконец, замедленно повернулся к своему столу, продолжая прерванный тост.

Пора, пора отваливать, решил Дима, изображая задумчивый взгляд в сторону окна.

– Вы позволите? – незнакомец, тот самый, не дожидаясь ответа, подсел к Диме.

Дима оценил запах коньяка, существенно более дорогого, чем сам он мог себе позволить, и заведомо дорогого парфюма.

– Позвольте представиться: Фаустовский Олег Владимирович, просто Олег. Вот визитка. Сидели за партами вместе, – он кивнул в сторону застолья, – видимся редко, естественно, вот встретились, выпиваем… ах, да… – он вскочил, с неожиданным проворством метнулся к своему столу и вернулся с двумя вместительными рюмками коньяка. – Позвольте угостить вас!

Дима позволил, чокнулись.

– Удивительное дело, – сообщил Фаустовский, с пьяной улыбкой разглядывая Диму, как если бы тот был рыбкой в аквариуме. – Прошу покорнейше извинить, вы, без сомнения, ожидаете, что я как-либо прокомментирую тот несомненный интерес к вам, который я невольно обнаружил и коего вы, смею уверить, вполне достойны, хотя причины его для вас совершенно неочевидны, не так ли?

– Забавно! – сказал Дима. – Вы всегда так выражаетесь?

– Как, простите?

– Как Старик Хоттабыч.

Олег добродушно рассмеялся.

– Очень все просто, – он легко съехал с изысканной манеры речи. – Вы чертовски похожи на одного моего знакомого, просто копия, я даже подумал спьяну, что это он, что вы – это он, понимаете… – Олег изучающее смотрел на Диму совершенно трезвым взглядом. – Чудеса! Выпьем еще, вы позволите?

Дима снова позволил, Олег снова принес две рюмки от своего заставленного посудой и закусками стола.

– За встречу!

* * *

Из шести миллиардов живущих на Земле людей можно найти кого-либо очень похожего на тебя. Теоретически можно. Но почему-то это случилось именно с ним, с Димой Козловым. Может быть, он заслужил? Жизнь всегда воспитывала его. Выстроенные, обдуманные комбинации неизменно заканчивались безрезультатно. Не давались деньги, благополучие, всегда чего-то не хватало, не клеилось. Говорят, дерьмо снится – к деньгам. Дерьмо снилось, лопатой не перекидать, а денег как не было, так и нет. И в любви не везло, вопреки известной поговорке. Он всегда ощущал, что занимается чем-то не своим. Строительный институт – очевидная профанация обучения, скудные люди вокруг – и студенты, и преподаватели. Стабильное недовольство своим провинциальным городом, своей фамилией, советской жизнью, смутный страх перед будущим, бестолковые занятия спортом, женщины, друзья, армейская служба, даже Петербург, куда его забросило после демобилизации, – все это было не его, просто надо было перетерпеть, переждать. Само пройдет. И всегда маячила иллюзия будущего, а оно все не приходило как толчок к новой жизни, а потихоньку перетекало в скучное прошлое.

Нет, Дима не такой дурак. Слушая внимательно Олега Фаустовского, он, конечно, понимал, что дело рискованное, не так все просто. Но уж очень манила возможность чудесным образом оказаться в другой жизни. Он даже с трудом сдерживался, хотелось сразу же схватить Олега за руку и закричать: «Да! Да! Согласен!»

2

Стилисты постарались. В туалете аэропорта Дима разглядывал свое отражение в зеркале и мысленно аплодировал этим ребятам. Конечно же, это был он, Дима Козлов, и в то же время из зеркала на него глядел другой человек. Найдите десять различий. Прежде всего – бритая голова. Волос ничуть не жаль, отрастут. У Димы волос много, а вот у Игоря Николаевича, которого Дима взялся изображать, видимо, с этим проблемы – он бреет череп, чтобы скрыть намечающуюся лысину. Вспомнилось: «Череп как яйцо пашот – не раскрылся парашют». Идем далее. Мешки под глазами. Что же ты, Игорь Николаевич, за сердечком не следишь? Или это почки? Пить надо меньше. Теперь усы. И как это Дима обходился без них? А ведь мужчина без усов так же нелеп, как женщина с усами (неточная цитата). А что, усы Диме к лицу, совсем неплохо, надо будет отрастить в будущем вместо этих, приклеенных. Наконец, щечки. Умилительно круглые, результат хорошего питания нашего героя. Тут стилистам пришлось повозиться. В новой жизни хорошее питание Диме, похоже, обеспечено. Если игра затянется, он обзаведется собственными круглыми щечками. А вот и главное, что формирует образ – очки. Дима водружает на себя элегантную оправу и словно бы захлопнулась крышка чемодана. Все, перед нами другой человек, закрытый, чужой – Игорь Николаевич Боткин.

Олег не приехал его проводить, прислал какого-то Лешу. Вот он стоит рядом, тоже рассматривает себя в зеркале, скучает. Оно и понятно, что интересного можно увидеть в таком лице? Есть в нем все-таки что-то от большой собаки. Верный пес Леша не отходит ни на шаг. И правильно, должен же кто-то убедиться, что Дима с авансом (десять тысяч евро как-никак) сел в самолет. Из самолета не выйдешь, не метро. Следующая остановка Барселона, а там его встретят. Среди встречающих непременно будет Нина, жена Боткина. Дней десять им надо будет изображать семейную жизнь, ничего сложного, тем более, вокруг никто кроме Нины не говорит по-русски. Оставшиеся 40 тонн евро, согласно ангажементу, заплатит все та же Нина. Ее фотку предусмотрительный Фаустовский засунул в Димин бумажник. Ну, это нормально, когда мужик носит в бумажнике портрет любимой жены. Красивая она, Нина, ничего не скажешь.

У Димы с собой только белая спортивная сумка, и та почти пустая. Все, что потребуется, есть в Испании. Понятное дело, его полностью приодели: долой неплохие, в сущности, ботинки, купленные на вещевом рынке, прощайте, старые джинсы… На нем теперь белый пиджак, черная рубаха, белые брюки и молочно-белые туфли, даже не вообразить, сколько они стоят. Сам Дима никогда бы так не нарядился – элегантный как рояль! Здесь в аэропорту он купил зеркальные солнечные очки, несколько журналов и свежие газеты.

Пристегните ремни! Взлет. Вот она, новая жизнь, начинается. Полная простого человеческого счастья. Так казалось…

В первой же газете, которую развернул счастливчик, была напечатана его, Димы, фотография. Не самого, конечно, Димы, но того парня, которого он так ловко изображал. Он-то и не обратил бы внимания на эту заметку, если б не фото. Из текста следовало, что накануне на территории подмосковного санатория «Красный Бор» неизвестный преступник расстрелял из автоматического оружия директора треста «Дорожный альянс 212», предпринимателя и мецената Н.Н. Боткина. Во время покушения тяжелое ранение получил шофер-охранник. Задержать преступника по горячим следам, как это часто бывает, не удалось.

Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал… Паники нет, пока нет. Надо не спеша все обдумать, времени навалом. Аэробус спокойно рассекает мирное небо, пункт назначения еще очень далеко. Что его там ждет, в пункте назначения? Ясно, что он, Дима, попал. Но вот вопрос: задумывался ли этот пазл с самого начала или же все должно было бы прозвучать чудесно как в песне, но почему-то пошло наперекосяк. И что теперь делать? Оторвать приклеенные усы – он как будто уже начал к ним привыкать, да и больно будет, приклеено-то основательно – и что, Нина все равно узнает любимого супруга, разве что удивится. А если он и проскочит неузнанным, дальше-то что? Лететь обратно с паспортом убитого Боткина? Его же будут искать. А 40 тысяч? Да, деньги даром не даются, проблемы подразумевались, само собой. Но стрельба из автоматического оружия – это уже перебор!

Дима пролистал все свои газеты, о происшествии в подмосковном санатории нигде больше ни строчки. Еще раз он внимательно вчитался в ту самую заметку с фотографией. И замер. Как же это он сразу не врубился?! Н.Н. Боткин! Убитый, тут четко напечатано – Н.Н. А у Димы в кармане паспорт на имя Игоря Николаевича Боткина. Стало быть, убили другого Боткина, сообразил Дима, сразу же успокоившись. А фото? Ну и что – может быть, брат-близнец, почему бы нет, что он, Дима, вообще знает о семье Боткиных?

Конечно, если подумать, пространства для опасений оставалось предостаточно, но Диме так хотелось новой жизни, что он, обнаружив несовпадение инициалов, совершенно расслабился и, проглотив принесенный стюардессой невкусный завтрак туриста, мгновенно заснул. Он открыл глаза, когда аэробус уже заходил на посадку.

В толпе встречающих Нины не было. Точно не было, такую звезду трудно было не заметить. Диму Козлова, однако, ждали – мирного вида толстяк с плакатом «Mr. BOTKIN». В темных очках Дима с независимым видом прошел мимо, это оказалось на удивление просто. И что дальше? Он побродил по залу, вышел на площадь, вернулся, издалека понаблюдал за толстяком. Тот стоял как нанятый со своим плакатом, мимо проходили, по-видимому, уже последние пассажиры питерского рейса, несколько соотечественников с унылыми лицами. И что это он, Дима, нашел, кого опасаться. Он сменил свои темные очки на элегантную оправу и решительно направился к толстяку.

– О, мистер Боткин! – обрадовался тот. Это было единственное, что мог понять Дима в довольно пространной приветственной речи на беглом испанском. Но радость кудрявого румяного испанца была столь неподдельной, что Дима в ответ заулыбался и даже протянул руку, но спохватился, что рукопожатие миллиардера показалось бы неуместным, и просто дружески похлопал встречающего по плечу.

На площади перед терминалом их ждал довольно скромный «Мерседес». Куда его, Диму, везут, неизвестно. В гостиницу? Домой? В морг, на опознание Нины? Барселона оставалась за окном, но разглядывать ее, даже знаменитые здания Гауди, не было никакой возможности. Сидевший за рулем толстяк, а он был, как оказалось, и экспедитором и водителем, то и дело с милой улыбкой поглядывал в зеркало, а иногда и оборачивался к Диме, солидно расположившемуся на заднем сидении. При этом толстый произносил короткие, но совершенно непонятные фразы. Ясно, случилась какая-то накладка, Нина не приехала. И что прикажете делать, откуда узнать, говорит ли Игорь Николаевич по-испански, и если да, то как быть Диме, не знающему ничего, кроме «No pasaran» – изображать острое заболевание горла? Но уж, конечно, не стоит обнаруживать, что он впервые в Каталонии.

Скромный, по московским понятиям, мерс, на котором его везли, здесь, в Барселоне, смотрелся вполне прилично. В целом, как отметил Дима, шикарные тачки попадались нечасто, а большие внедорожники почти не встречались. Ехали целую вечность. Дима поначалу делал вид, что устал от перелета, сидел отрешенно, прикрыв глаза, и незаметно для себя и в самом деле задремал. Ненадолго. Но все равно, наверное, неправильно поступил: даже не заметил, как выехали из города, и, разумеется, не имел представления, где они и куда направляются.

А вот и финиш. Толстяк уверенно свернул с шоссе, проехал вдоль выложенной из камня ограды и остановился у роскошных кованых ворот. Дима не растерялся, не забыл, какая он важная персона, подождал, пока водитель открыл ему дверь. Воздух, таким воздухом лечить можно! Под стать этому был и вид по обе стороны от ворот. Вниз дорога серпантином спускалась к морю с идиллическими белыми барашками волн и светло-желтой полосой пляжа, утыканного соломенными зонтиками. За воротами просматривалась роща в основном незнакомых деревьев и в некотором отдалении горы с зелеными склонами и шапками льда. Толстый никуда не звонил по мобильному, не нажимал никаких кнопок на воротах, но приезд их, очевидно, был обнаружен видеонаблюдением. Дивные ворота растворились, сразу за ними начиналась гравийная дорожка, и по ней, еле слышно шурша шинами, катился электромобильчик с белым полотняным тентом. Машинкой управлял Мигель, это можно было почерпнуть из надписи на фирменном бейдже размером с полицейский жетон. В самом деле, не должен же важнецкий хозяин помнить по имени всех своих слуг, их же может быть очень много. Их действительно было очень много. Пока они ехали вглубь, очевидно, к дому, Дима насчитал не менее пятнадцати молодых мужчин и девушек, и несколько человек постарше, все в белой с голубым униформе, с бейджиками, все встречные приветливо улыбались, некоторые, судя по инструментам, были заняты садом или, может, огородом, назначение другой обслуги так просто не угадывалось, но такое обилие служащих, казалось, говорило, что вот сейчас, за поворотом, возникнет не просто вилла, а целое предприятие.

Какая там вилла! За поворотом возвышалась серая громадина замка. Предупреждать надо – Дима едва сдержался – это ведь его замок. Красиво! На фоне отдаленного горного пейзажа, зеленых склонов с виноградниками и оливами серый замок казался театральной декорацией. Никто бы не удивился, если бы зазвучала увертюра, а следом из-за кулис выбежали бы нарядные пастушки и дружно запели бы либо закружились бы в подходящем, например, тирольском, танце. Мигель с улыбкой, которая, очевидно, была в здешних местах таким же фирменным знаком, как и жетон, подхватил Димину дорожную сумку и повел хозяина внутрь. Так где же, все-таки, Нина? Ужасно не хотелось бы, чтобы обслуживающий персонал заметил, что хозяин стал как-то слабо ориентироваться в своем жилище. Дима сделал вид, что глубоко погружен в раздумья – мало ли у миллиардера своих забот. Но, все же прокололся, не смог сдержать удивления, обнаружив за старинного вида дверью вполне современный, блестящий никелем лифт. Мигель нажал кнопку «2» и они мгновенно вознеслись. Второй этаж или третий? Как у них здесь принято, считается ли первый за ground floor?

Дима смог перевести дух только когда за ним закрылись двери его апартаментов. Едва ли здесь, на территории хозяина спрятаны видеокамеры. Во всяком случае, на первый взгляд, никаких камер не было. Огромная, наверное, двухсотметровая комната была залита солнечным светом. В окнах справа виднелись зеленые склоны гор, по левую сторону можно любоваться морем. На подоконниках с обеих сторон выставлены вазы с какими-то умопомрачительными цветами. Дима подумал, что надо будет рассмотреть их получше, но потом. Напротив входа разместился мраморный резной камин, в котором легко можно было зажарить небольшой автомобиль. У камина несколько солидных кресел, и все – другой мебели не наблюдалось. Впрочем, Дима не успел как следует удивиться, на глаза ему попался пульт. Ага, понял Дима, щелкая сенсорные кнопки одну за другой. Что тут началось! На стенах со всех сторон стали отодвигаться панели, демонстрируя все новые пространства. Одна панель прятала аквариум не менее, чем на три тысячи литров, другая открывала путь в спальню, снаряженную вместительной круглой формы кроватью, рассчитанной непонятно на кого, по-видимому, на циклопа, причем и кровать и подиум, на котором она возвышалась, вращались независимо, сверху откуда-то спускался телеэкран с двухметровой диагональю, еще открылась просторная белая ванная со всякими блестящими штуками и, наконец, целая анфилада гардеробных помещений. Живут же люди, механически отреагировал Дима на все эти чудеса. У него, признаться, представление о роскоши сформировалось, как и у многих, от просмотра телефильмов. Может, в каких-либо фильмах и показывали что-то такое, просто Дима до сегодняшнего дня ничего такого не видел. Первым делом он надумал посетить гардеробную. Да, здесь было, во что переодеться к обеду.

Брюки, снова брюки, пиджаки, все новое, с иголочки, длиннющими шеренгами как в магазине готовой одежды, все белое или черное, туфли, несколько ярусов, только черные, туфли белые, сандалии, смокинги черные и белые, сорочки только белые, коробки с носками, коробки с носовыми платками, трусы (естественно, черные и белые), шорты, плавки, отдел черно-белой спортивной одежды, среди прочего, не менее тридцати пар черных очков для бассейна… кажется, все. Нет, не все, еще один шкаф – белые махровые халаты, одиннадцать штук.

Дима сосредоточенно изучал все это изобилие. А он забавный, Игорь Николаевич, подумал Дима, чем-то он уже начинает мне нравиться.

Вся одежда неназойливо, но ощутимо пахла чем-то восточным, подобный запах бывает у ароматических палочек. Этот же запах витал и ванной комнате, ароматизатор, по-видимому, добавили в воду круглого, пятнадцатиметрового в диаметре бассейна. Вода была чуть теплая, приятная на ощупь, но Дима не стал забираться внутрь, ограничился душем с гидромассажем и завернулся в махровый халат.

Пока все хорошо. Некоторый ужас, правда, в сильно разбавленном виде, связанный с неизвестностью, остался в прошлом. Дима подошел к окну, покрутил латунную задвижку – окно не открывалось. Проверил еще несколько окон, результат тот же. Задвижки декоративные, все неспроста. С помощью все того же пульта можно было опустить жалюзийные решетки снаружи, сами же рамы оставались на месте. Рамы казались тяжелыми, деревянными, а, впрочем, возможно, они были стальными, покрытыми сверху дорогим шпоном. Стекла толщенные, миллиметров сорок, вполне способные защитить от крупнокалиберной пули.

Стрелять в Диму Козлова, похоже, никто и не собирался. А как здесь насчет обеда? И где, наконец, Нина?

Она вскоре появилась, эта Нина, застала его за изучением содержимого спальни. Дима уже разобрался с кроватью и теперь исследовал имеющиеся варианты освещения. Жалюзи на окнах были закрыты, и возникшая на пороге спальни Нина в полумраке выглядела очень эффектно. Портило впечатление лишь то, что она пошатывалась как пьяный матрос.

– Что это ты перестал запирать свои хоромы? Ничего, что я без приглашения, по-родственному, хи-хи-хи… – с некоторым трудом произнесла она. – Не предложишь ли даме выпить?

Он растерянно смотрел на долгожданную Нину. Босиком, растрепанная, в коротком белом облегающем платье, по-видимому, на голое тело. Во всяком случае, верхняя часть платья обтягивала наполовину обнаженную грудь с большими сосками, грудь была супер. Трусов на гостье тоже не оказалось, Дима поневоле заметил это, когда она, покачнувшись, с размаху уселась на кровать, подогнув под себя ноги. Ноги у Нины были супер. Но вот лицо подкачало по сравнению с фотографией, лежавшей в Димином бумажнике; оно стало старше.

– Ты извини, Игорь, что я тебя не встретила, – серьезно сказала Нина, глядя ему в глаза, – сам видишь, была не в себе.

Она, конечно, еще может нравиться, подумал Дима с чувством вялой жалости. Но почему Игорь? Совсем крыша поехала.

Завладев пультом, лежащим тут же, на кровати, Нина что-то нажала, и из стены выехал очередной сюрприз – мини-бар в виде паровозика с двумя десятками разных бутылок.

– Тебе как обычно? – она разлила в стаканы виски. – Можно и выпить! Муж приехал, чем не повод?

Дальше все развивалось стремительно. Говорят же, нет некрасивых женщин, бывает мало водки. Но эта пошлость не про Диму. Он давно еще, заочно готов был делать это с Ниной, как только увидел ее фотографию.

– Не опаздывай к столу, обед как обычно, в шесть, – Нина натянула платье на голое тело, Димы она ничуть не стеснялась.

– Форма одежды парадная?

– Обычная!