Buch lesen: «Свободен от желаний»

Посвящается Екатерине Геннадьевне

Я искала тебя годами долгими

Искала тебя дворами тёмными

В журналах, в кино, среди друзей

В день, когда нашла, с ума сошла

Земфира, «Я искала тебя»¹

Ты искала меня ночами тёмными,

Искала меня, дворами тёмными

Искала меня, искала.

Зачем? Вот он я!

Ленинград, «Ты искала меня»²

This is ground control to major Tom, you've really made the grade

And the papers want to know whose shirts you wear

Now it's time to leave the capsule if you dare

David Bowie, «Space Oddity»³

Пролог

You were a child,

Crawlin' on your knees toward it.

Makin' mama so proud,

But your voice was too loud.

MGMT, «Kids»⁴

Трёхлетний кучерявый мальчик сидит на полу и строит крепость из кубиков. Раздаётся звонок в дверь. Он слышит шаги матери, потом незнакомый женский голос. Через пару минут в дверях комнаты, где сидит малыш, появляется красивая голубоглазая девушка, улыбается ему, берёт его на руки и целует. Он чувствует её физическое и душевное тепло. Ему нравится её голос, запах и то, что она целый день с ним играет. На следующий день, после пробуждения, он ходит по комнатам в поисках голубоглазой девушки, но нигде её не находит. Несколько раз за день он пододвигает табуретку к окну, чтобы залезть на подоконник и посмотреть, нет ли её на улице. Игрушки его больше не интересуют. Он ходит по комнатам и думает, когда же она вернётся. Через несколько дней мальчик идёт к шкафу в комнате, открывает нижний ящик и достаёт мамины вещи, среди которых находит летний сарафан. Он надевает его. В комнату заходит мать и начинает его ругать:

– Максим, что это ты здесь устроил? Ты зачем надел моё платье?

– Я не Максим.

– А кто ты?

– Наташа.

– Но ты не можешь быть Наташей. Она девочка, а ты мальчик.

– А когда она к нам вернётся?

– Она не может у нас часто бывать. У неё свои дела есть.

Тридцать один год спустя мужчина заезжает навестить свою мать. Он заходит в квартиру и слышит её приветствие с кухни:

– О, Макс, у тебя будет хорошая тёща.

– Это почему же?

– Ты как раз к обеду. Примета такая.

– Но вроде бы пока не собираюсь ни на ком жениться.

Они садятся обедать. Мужчина рассказывает о своей новой работе и как бы невзначай упоминает, что ещё там есть одна симпатичная коллега, от которой сложно оторвать взгляд. Мать тут же реагирует и спрашивает, нет ли у него её фото. Он достаёт смартфон и показывает её страницу в «Инстаграм». Она начинает смотреть, и её лицо озабоченно вытягивается.

– Мам, почему ты так испуганно смотришь на неё?

– Она очень похожа на мою троюродную сестру Наташу.

– А это та, в которую я переодевался, когда был маленький?

– Ты помнишь?!

– Нет, конечно. Ты сама много раз об этом рассказывала. Но, к счастью, эту девушку зовут Катя, а не Наташа, и мы всего лишь коллеги, и я не планирую к ней проявлять свои чувства.

Мать ничего не ответила, но её взгляд вдруг стал отстранённым и выражал тревогу. Возможно, она вспоминала, как долго её ребёнок не мог забыть её сестру, когда та перестала появляться у них дома, а может быть, у неё возникли ассоциации с какими-то своими личными переживаниями того времени.

Ничто не разбивается так, как сердце

This world can hurt you

It cuts you deep and leaves a scar

Things fall apart, but nothing breaks like a heart

And nothing breaks like a heart

Mark Ronson feat. Miley Cyrus, «Nothing Breaks Like a Heart»⁵

В моей жизни было несколько сильных влюблённостей, которые оставили след в моей душе на всю жизнь и рубцы в сердце, но при этом сделали немного сильнее и в чём-то лучше. По удивительному совпадению мою первую и последнюю любовь звали одинаково, и для меня всегда было что-то трепетное в этом имени Екатерина, что в переводе с греческого означает чистая, непорочная.

В тринадцать лет я стал заглядываться во дворе на девочку, которую совсем не знал, но как-то увидел её и с этого момента постоянно думал о ней. Я стал расспрашивать о ней и скоро узнал, что зовут её Катя, а также, где она живёт. Набравшись храбрости, я дошёл до её двери и позвонил. Вышел её отец и я тут же обратился к нему: «Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Катю». Через 10 секунд в дверях появилась она, сердце застучало, и во рту пересохло.

– Привет, Катя. Меня Максим зовут. Пойдём погуляем?

– Эм… Привет. Наверное, я не смогу…

– Почему? Пойдём! Там на улице очень здорово. Чего ты дома сидишь?

Она не успела ответить, как из её дома выбежала кошка, которую я поймал. Я взял на руки тёплое, пушистое и мурлычущее существо и передал Кате. Сомнения и страхи неожиданно сменились чувством теплоты на душе, и мне показалось, что и Катя ощутила то же, после чего она мне ответила:

– Хорошо, давай сходим. Только можно я позову с собой подругу? – стеснительно произнесла она. – Ты тоже можешь взять с собой друга.

– Да, конечно. Договорились.

– Жди меня во дворе. Я скоро буду.

Мы встретились вчетвером, все абсолютно неуверенные в себе подростки, тот самый возраст, когда только начинаешь увлекаться противоположным полом, но понятия не имеешь, что с этим делать, как подойти и что сказать. Наверное, я здесь должен был взять ситуацию в свои руки и начать вести разговор, но проблема была в том, что я всегда был очень замкнутым ребёнком и только начинал взрослеть.

Даже в маленьком возрасте я не особо стремился к общению, был нерешителен и раним. Школьные психологические тесты показывали, что я ярко выраженный меланхолик. Если в младших классах учительница мне делала замечание, я мог её проигнорировать, а потом весь вечер рыдал в подушку.

При этом от всех детей я всегда отличался некоей серьёзностью. По рассказам матери, я даже заговорил довольно поздно, но зато сразу целыми предложениями. И случилось это после того, как на моих глазах соседку сбила машина.

Я был задумчивым и всё на свете подвергал сомнению. Помню, в свои дошкольные годы я как-то проводил лето у бабушки в Кишинёве. Мы много гуляли по городу. Порхающий тополиный пух на фоне старых домов, пёстрые клумбы, весёлые люди и довольные собаки, греющие животы на солнце, – всё это мне нравилось до безумия. В автобусе по дороге домой я уверенно заявил бабушке, что сегодня был очень хороший день. Рядом стоявший мужчина это услышал и сказал, улыбаясь, что завтра наверняка будет ещё лучше. Я ничего не ответил, но подумал, что такого не может быть: чтобы каждый следующий день был лучшего предыдущего. Обычно дети легко верят словам взрослых, когда те вселяют в них добрую надежду, но мне это было не свойственно. И только в тридцать пять лет я осознал, что «завтра» может быть лучше. Может, и должно.

И вот я, неуклюжий подросток, не знал, что говорить и делать дальше несмотря на то, что мы все были одного возраста и со мной был друг, с которым мы давно знали друг друга. Кто-то предложил сыграть в игру «Летел лебедь». Мы попробовали, но всё равно всем было неловко. В итоге Катя сказала, что пойдёт домой, её подруга злорадно показала мне средний палец, а мой друг, что у меня нет никаких шансов с ней и самое лучшее, что я могу сделать, это просто забыть её.

Я долго не мог уснуть этой ночью. Именно тогда у меня начались проблемы со сном. Не в силах оставаться на одном месте, я вышел на улицу и встал под балконом Кати. Она жила на втором этаже. На первом этаже были решётки, и можно было легко залезть к ней на балкон и тут меня осенило дойти до леса за цветами и забросить ей букет на балкон, чтобы утром она приятно удивилась.

Я отправился в путь, обрадовавшись, что мне в голову пришла такая отличная идея. Мне совсем немного осталось дойти до поля, где заканчиваются жилые дома, как рядом со мной остановилась полицейская машина. Дверь открылась, и ко мне обратились с вопросом:

– Ты чего здесь делаешь?

– Гуляю…

– Из дома сбежал?

– Нет, я просто вышел прогуляться…

– Да ладно, я же вижу, что ты из дома сбежал. Садись в машину.

Меня отвезли в полицейский участок, и я стоял там недалеко от входа, наблюдая за тем, как периодически кого-то приводят. Под утро кто-то из сотрудников полиции стал задавать вопрос своим коллегам, откуда я взялся и что здесь делаю. Нашли тех, кто привёз меня, отчитали за то, что не вернули сразу родителям, и меня отвезли домой.

Дверь открыл удивлённый отец, который был уверен, что я сплю в своей комнате:

– Займитесь воспитанием своего сына, он гулял ночью.

Я зашёл, и отец спросил, что случилось.

– Просто не спалось, и я решил прогуляться.

– Ну, в следующий раз, когда не сможешь заснуть, выходи погулять на балкон, а не на улицу.

– Хорошо.

После подобных приключений я быстро уснул и проснулся только днём. Я выглянул в окно и увидел там Катю во дворе. Подумал, что в отличие от меня она не выглядит расстроенной, и решил забыть про неё навсегда. Это было сложно, пока через несколько дней я не поделился своими переживаниями со своей девятилетней сестрой Еленой. Она меня внимательно выслушала и предложила мне порепетировать с ней, чтобы в следующий раз, когда я позову девушку на свидание, у меня не было чувства неловкости.

После этого Лена взяла мамин лифчик и надела его поверх футболки, напихав в чашечки бельё, и то же самое подложила себе сзади, как будто у неё грудь и попа взрослой девушки. Когда я увидел это, то рассмеялся так, что чуть не упал на пол, а Лена с невозмутимым видом сказала мне: «Ну, представь, что я Катя. Давай подойди и скажи мне что-нибудь». Мы репетировали почти всю ночь, угорая от смеха.

Через год в моём почтовом ящике стали появляться письма с признаниями в любви: длинные, полные чувств и эмоций, разрисованные сердечками, и в конце каждого такого признания подпись: «ты знаешь, кто это». Но я не знал и не догадывался, кто же это мог быть. Я считал, что, как джентльмен, я должен после прочтения немедленно сжигать эти письма, из-за чего как-то случайно прожёг линолеум в своей комнате.

Я мучался в догадках неделю, как вдруг вспомнил одну знакомую. Пару лет назад я ей нравился, но её признания меня не трогали, да и сейчас она была мне совсем неинтересна. Но я с тоской наблюдал, как сверстники уже все гуляют парочками, а я ведь даже еще не целовался. Окончательно решив, что письма точно от неё, сделав над собой усилие, я позвал её в подростковый ночной клуб «Экипаж». Она согласилась пойти, но пришлось уговаривать её родителей: отец не хотел её отпускать, мать сомневалась, но в итоге она их убедила, что уже взрослая и со мной ей нечего бояться.

Если год назад мне сложно было разговаривать с девушкой на первом свидании от переполнявших чувств и робости, то на этот раз мне было откровенно скучно и неинтересно с ней. Для поддержания разговора я как-то старался её занимать, что-то рассказывать, спрашивать. Мы зашли с ней в ночной клуб: играла музыка, вокруг было много людей, и с нами рядом были мои друзья, но мне было очень тоскливо. Она чувствовала это и тоже скучала. Через какое-то время я взял её за руку, отвёл в сторонку и поцеловал в губы. Она довольно страстно ответила, и мне было это неприятно. Эта девочка мне совсем не нравилась, и мне хотелось поскорее с ней разойтись. Я предложил ей пойти домой, она не возражала, а мои друзья очень удивились, что мы так быстро уходим.

Мы шли поздно вечером, и у меня не было больше никакой мотивации как-то развлекать свою спутницу, в воздухе повисло гнетущее молчание, которое она нарушила:

– Максим, зачем ты позвал меня?

– Ну, как… Я же тебе нравлюсь, ты сама мне говорила…

– Это было два года назад, никаких чувств у меня к тебе более нет.

– А письма с признаниями? Зачем ты мне их писала?

– Какие письма?! Я тебе ничего не писала! Всё! Я дальше пойду одна, не провожай меня.

Мы жили рядом и уже почти пришли, поэтому я со спокойной душой направился дальше к своему дому и с мыслями, кто же это может быть: неужели это была Катя? Нет, не может быть такого, и я вспомнил, как недавно столкнулся с ней в городе, и она, идя со своей подругой, с которой год назад вышла со мной прогуляться, промолвила: «О, Господи!» Тогда я воспринял это как сохранившееся неприятие ко мне и то, что она боится, чтобы я снова не подошёл к ней.

Я рассказал об этом своей сестре и другу, и они были уверены, что это она и её реакция, когда мы с ней случайно столкнулись, лишь подтверждает это. Мне она по-прежнему очень нравилась, но после того, как я позвал другую на свидание по ошибке, меня совсем это всё не радовало. Была, скорее, обида на неё за «ты знаешь, кто это». Неужели так сложно было написать в конце письма «Катя». Говорят, что невозможно дважды произвести первое впечатление. На мой взгляд, это спорное утверждение, но уж точно невозможно пережить два раза в своей жизни первый поцелуй с девушкой, и Катя как будто украла это своим «ты знаешь, кто это».

Настал день, когда Катя просто позвонила мне в дверь:

– Максим, привет.

– Привет.

– Почему ты мне ничего не отвечал? Я тебе что, не нравлюсь?

Я задумался. Она мне очень нравилась, но я перегорел. У меня были злость и обида на неё за то, что она не подписывала свои письма мне, а также на себя за то, что смирился и не ждал её. Если бы я сохранил уверенность, что она может мне ответить взаимностью, то, конечно же, догадался бы, что это может быть она, но я смирился и решил забыть про неё, а сейчас меня уже не хватало, чтобы снова сделать к ней шаг навстречу. Я ответил: «Катя, ты мне нравишься, но не настолько, чтобы с тобой встречаться». Она тут же развернулась и ушла. Больше мы с ней никогда не разговаривали и не здоровались.

Отверженные

Hailie I know you miss your mom and I know you miss your dad

Well I'm gone but I'm trying to give you the life that I never had

I can see you're sad, even when you smile, even when you laugh

I can see it in your eyes, deep inside you want to cry

Eminem, «Mockingbird»⁶

Нам сложно принять, когда нас отвергают те, кого мы любим, но особенно к этому чувствительны дети. В 1950-х годах американский психолог Гарри Харлоу решил выяснить, действительно ли это так, и провёл ряд экспериментов, которые назвал «Природа любви»⁷. Детёнышей обезьян подсаживали к искусственным матерям, которые выглядели как настоящие (были мягкими и тёплыми), но как только малыши приближались к ним, то те били их встроенной металлической пластиной. Исследователь хотел выяснить, через какое время детёныши осознают, что это чучело представляет для них опасность, и перестанут подходить, но они не прекращали попытки наладить контакт.

В студенческие годы я был увлечён Анастасией Фроловой. Эта была моя самая комфортная безответная влюблённость. Быть может, у меня просто не было к ней сильных чувств, а может, это из-за того, что Настя очень бережно относилась к душевным порывам других людей. Она мне сразу сказала, как только я начал проявлять к ней сердечную привязанность, что между нами ничего не может быть, но всегда спокойно принимала мои знаки внимания. Если я ей дарил цветы или какие-то забавные плюшевые игрушки, то она всегда их принимала и спокойно благодарила с лёгкой улыбкой.

Мы жили в общаге, она этажом выше, и часто виделись, почти каждый день. Я её всё время куда-то звал, она редко соглашалась, но иногда мы ходили с ней вместе в кино или гуляли по парку. Сейчас Анастасия замужем, и у неё двое детей, но мы до сих пор с ней дружим и иногда видимся.

В то время желания Насти для меня были законом. Стоило ей только вскользь о чём-то обмолвиться, чего ей хочется, как я тут же начинал думать, каким образом это сделать. В общем, я всегда был жутким подкаблучником. Как-то Анастасия сказала, что хотела бы заниматься благотворительностью, ходить по детским домам и играть с детьми:

– Настя, я могу тебе это устроить! – тут же отозвался я. – Договорюсь с каким-нибудь детским домом, и мы придём туда поиграть с детьми.

– Ты это серьёзно? – переспросила Анастасия и с недоумением посмотрела на меня.

– Конечно! Если ты этого желаешь, то я обязательно это устрою. Ты хочешь этого? – на самом деле я не был уверен, что это её искреннее намерение. Я подумал, что поймал её на слове, и мне было интересно, как она будет выпутываться из этого, но Настя была не из робкого десятка.

– Да, конечно, хочу. Давай договаривайся.

На следующий день я стал обзванивать детские дома в Иваново, где мы жили.

– Здравствуйте. Это детский дом?

– Да, слушаю.

– Мне нужно поговорить с директором.

– Это я, – ответила женщина на том конце провода.

– Здравствуйте. Меня Максим зовут. Как вас зовут?

– Лариса Ивановна. Я слушаю вас…

– Лариса Ивановна, мы с женой хотим усыновить ребёнка, но не уверены, что это нам подходит. Можем мы прийти к вам познакомиться, поиграть с детьми?

– Нет, у нас так не делается.

– Хорошо, понял. Извините за беспокойство.

Я продолжал настойчиво обзванивать детские дома, получая отказы, но был уверен, что кто-нибудь откликнется. Когда я позвонил в очередной раз, то по голосу директора мне сразу показалось, что она очень добрая женщина, и сразу подумал, что в этот раз получится. Сначала я попытался продать ей ту же историю про семейную пару, но она отнеслась к этому с недоверием:

– Так, молодой человек, вы что-то лукавите. Рассказывайте как есть.

– Хорошо, мы просто студенты. На самом деле даже не пара, а просто друзья и мы решили, что было бы интересно и полезно придумать что-нибудь для детей.

– А, хорошо. Так бы и сразу! Приходите, будем вас ждать.

– Да, у меня ещё есть друзья-журналисты. Если хотите, то мы придём к вам с телевидением.

– Ой, нет, ни в коем случае! Приходите вдвоём.

– Хорошо. Большое спасибо!

После этого разговора я помчался в общагу сообщить Анастасии, что мне удалось договориться и её идея придумать для детей из детского дома что-нибудь интересное может быть легко реализована в ближайшее время. Настя в ответ улыбнулась, театрально захлопала в ладоши и пошла по всем комнатам спрашивать у девочек, кто готов поделиться своими игрушками для детишек. Через пару дней мы с Анастасией пошли в детский дом с двумя пакетами игрушек, которые были собраны со всей общаги. Я волновался:

– Настя, может, расскажешь, что ты придумала там?

– Макс, всё будет круто! Ты всё увидишь и будешь мне помогать.

Мы пришли в детдом, где нас радушно приняла директор. Потом мы пошли знакомиться с детьми. После того как мы немного с ними поболтали (общалась с ними Настя, а я просто стоял рядом и слушал), воспитатель их всех собрала в аудитории. Анастасия представилась, представила меня и начала:

– Дети, мы сейчас проведём для вас конкурсы, и у нас есть призы для победителей. В первом конкурсе вы должны будете угадать, кого или что будет изображать Максим.

«Что?! – подумал я, но, конечно же, не сказал вслух. – Мы о таком не договаривались!»

Анастасия подошла близко ко мне и шепнула на ухо: «Экскаватор».

Я решил отойти, чтобы в сторонке начать изображать, но не успел я сделать и трёх шагов, как услышал:

– Тигра! – закричала маленькая девочка лет пяти.

– Да подождите вы, – откликнулся я, – я ещё даже не начал.

– А-а-а-а… – хором ответили несколько детей с понимающей интонацией.

Я уже не помню все конкурсы, которая придумала Анастасия, но запомнилось, что дети были в восторге и потом нас благодарили за уделённое им время. Директор детского дома тоже осталась очень довольна и попросила нас периодически к ним приходить.

Бойцовский клуб

With your feet in the air and your head on the ground

Try this trick and spin it, yeah

Your head will collapse

But there's nothing in it

And you'll ask yourself

Where is my mind?

Саундтрек к фильму «Бойцовский клуб» ⁸

Мы дружили с Анастасией Фроловой, но как-то разругались. Я зашёл к ней в комнату в общежитии, она была не в настроении. Не помню уже, что мы наговорили друг другу, но ушёл я с намерением больше никогда с ней не общаться и на прощание сказал ей что-то неприятное. Я отправился прогуляться, а когда вернулся уже поздно ночью, то узнал, что после моего ухода вечером её в коридоре увидел какой-то парень со своей компанией и решил познакомиться с ней. Она не захотела, вернулась к себе в комнату, и он просто выбил дверь. Все, конечно, переполошились, стали кричать, что вызовут полицию, на что он показал удостоверение сотрудника ФСБ и спокойно ушёл. Когда я это узнал, то проклинал себя, что накануне поссорился с ней, и за то, что меня в этот момент не было рядом. Тогда я наивно полагал, что сотрудник ФСБ так не может поступить. Конечно же, это было поддельное удостоверение. Я просто бы ему врезал и в любом случае был бы прав.

На следующий день я зашёл к Анастасии, и она выглядела подавленной.

– Настя, что случилось? Почему ты мне не позвонила?

– Я взяла телефон, но всё как-то быстро произошло. Да, они сразу же ушли. Их много было. Ещё один из них ксивой потом размахивал, доказывая, что ему ничего за это не будет.

Я не стал засиживаться и ушёл, полный злости от того, что им сошло такое с рук. У себя в комнате пытался как-то отвлечься, читая книгу, но успокоиться было непросто. Уже поздно вечером я услышал сильный грохот, а потом женский крик. Моментально выбежав в коридор, я увидел, что в дверях комнаты напротив стоит девушка в ночной рубашке и у неё истерика: она рыдает, а на лице сильный испуг. Я понял, что в таком состоянии она ничего не сможет мне ответить, и спросил у девушки, которая рядом стояла в коридоре:

– Что случилось?

– Дверь выбили.

– Где он?

– Пошёл в трёхсотую.

У меня потемнело в глазах от злости, и я в шлёпанцах побежал в комнату, которая находилась в другом конце коридора. Пока я бежал, то представлял, как вбегаю туда, спрашиваю кто и, как только узнаю, то тут же бью его с ноги в лицо. О том, что таким образом ввяжусь один в драку против пяти-шести человек, я как-то не задумывался.

Следом за мной вышел мой сосед по комнате Андрей:

– Что случилось? – спросил он также у девушки в коридоре.

– Дверь выбили.

– А Зайцев где?

– В трёхсотую побежал.

В это время я оказался в той самой комнате, и передо мной возникла фигура парня на голову выше меня. Он жил в этой комнате, учился на курс младше, заехал в этом году, считал себя очень крутым, любил шумно отдыхать и всё не мог успокоиться, когда несколько месяцев назад его бросила девушка. Дверь он хотел выбить в её комнате, но по ошибке вышиб в соседнюю. Ко вчерашнему инциденту он не имел никакого отношения, но тоже считал, что ему всё можно и никто не смеет ему препятствовать:

– Ну, я. И чего?! – ответил он и попытался меня ударить в живот, но я успел сместиться чуть назад и в сторону, и обрушил на него град боковых ударов.

Он почувствовал, что пропускает и не особо попадает по мне, и полез со мной бороться. Я тут же опрокинул его на пол (в школе, университете занимался дзюдо, самбо без особых успехов, но в уличных драках меня это не раз выручало) и попытался перейти на боковое удержание, чтобы затем вывернуть ему руку, но тут спортивные навыки меня подвели. Одной рукой он схватил меня за шею, а другой – стал пальцами давить мне на глаза. Я не растерялся и тут же вцепился со всей силы зубами в его плечо. Он закричал и отпустил. И тут я подумал, что в комнате мы с ним не одни и сейчас меня могут добить остальные. Я обернулся и действительно увидел, как в сторону моей головы летит чья-то нога, но к моему удивлению не долетела, а того типа, который пытался меня ударить, как будто кто-то оттолкнул. Так оно и было. В комнате появились мои друзья.

Тип, не успевший меня добить, пока я с другим боролся на полу, схватился за нож, но один из моих друзей, Анатолий, который был самый крепкий из нас, тут же среагировал и отобрал его. Нас разняли, и я ушёл в свою комнату. Тип, у которого только что отобрали нож всё не мог успокоиться и пошёл за мной, выкрикивая угрозы. Я вышел, ударил его один раз в челюсть, и этого хватило, чтобы он упал и заткнулся. Но тот, кто выбил дверь, продолжал негодовать.

Мы пошли с ним разбираться на улицу, где уже было темно, и двинулись в парк рядом, пока мои друзья разговаривали с теми, кто пришёл с ним. Когда мы оказались на полянке в окружении только деревьев, то он предложил:

– Давай позовём остальных. Пусть встанут в кружок.

– Это зачем ещё? – возразил я. – Нам никто здесь не нужен.

Он отошёл на три метра, встал в боксёрскую стойку, держа кулаки у подбородка, и я тут же пробил ему лоу-кик в бедро, а затем, не разрывая дистанцию, оторвал его от земли и постарался с максимальной амплитудой бросить его. Он оказался на земле, я упал сверху на него, и снова с его стороны пошли в ход грязные приёмы. Обхватив меня за голову руками, он стал давить большими пальцами мне на глаза. Я отклонился назад и в сторону, и следующим движением обрушил удар головой ему в лицо. Первый удар пришёлся сквозь его руки, но потом несколько ударов точно в нос. Я услышал хруст, всхлипывания и его крики: «Хватит! Хватит! Хватит!» Пришлось остановиться и помочь ему встать. Он сел на землю, и тут же в мой адрес снова посыпались угрозы, но я уже не обращал на это никакого внимания.

Я пошёл обратно, а он поплёлся за мной. Когда мы вышли, то все удивлённо смотрели на нас. Визуально мой соперник был существенно выше, шире и тяжелее меня, но шёл весь в крови, а на моём лице никаких следов от драки не было. Но этому есть вполне логическое объяснение, притом что мои бойцовские навыки и физическая сила весьма посредственные. Дело в том, что он весь вечер пил, а я читал книгу. Говорят же, что знание – сила.

На следующий день этот парень извинился перед девушкой, собрал свои вещи и больше никогда не появлялся в общежитии, где мы жили. В общем, оказался не так плох, как хотел казаться.