Buch lesen: «Трубниковский, Знаменка, Ольховка – мои Атлантиды»

Теперь, когда приезжаю из Петербурга в Москву, стараюсь непременно подойти к этим домам – Трубниковский, 19, Ольховка, 25, Знаменка, 13…

На Знаменке еще можно войти во двор, а в Трубниковском и на Ольховке – нельзя. Но – обо всем по порядку.

Я родилась на Арбате, в Денежном переулке. Почему не в родильном доме Грауэрмана – не знаю. Хоть именно в этом знаменитом доме родились в то время почти все арбатские мальчишки и девчонки. В том числе и моя старшая сестра.

А я – в Денежном (спустя годы этот роддом стал принадлежать четвертому управлению ЦК КПСС, но это так, к слову).

Из Денежного меня принесли в Трубниковский переулок, дом 19, квартира 19. Здесь находился наркомат национальностей и его нарком Сталин, а многим сотрудникам наркомата предоставляли здесь комнаты, превратив некогда роскошные квартиры в обычные советские коммуналки. Комнату в квартире девятнадцать получила и моя мама, работавшая в наркомате благодаря знанию немецкого языка. Эстонцы, немцы, латыши – кто только не жил в том доме! И можно лишь вообразить себе, сколько «воронков» понадобилось в 1937-м, чтобы вывезти куда следует его обитателей.

Лифт, лакированный внутри, с диванчиком, обитым красным бархатом, и какой-то особый запах в этом лифте (может быть, духов?) помню до сих пор. В квартире 18 жила эстонская коммунистка Эрна Даниловна Мюльман, работавшая в Коминтерне. На ее сестре Аделле женился брат моего отца Шандор, приехавший из Венгрии вместе с матерью вслед за моим отцом – политэмигрантом. Бабушка, в отличие от своих сыновей, так и не научилась говорить по-русски.

Кроме Эрны в 18 квартире жили Костерины. С их дочкой Ниной дружила моя сестра.

«Дневник Нины Костериной» – так называлась нашумевшая в годы хрущевской оттепели публикация в «Новом мире». Нина погибла на войне, а дневник нашел и принес в журнал ее отец, вернувшийся из сталинских лагерей.

Примечательным был не только дом, на котором теперь висит табличка «Охраняется государством», но и двор, где всегда пахло вином из знаменитых голицынских винных подвалов. Как мне хочется войти сюда, ощутить запах детства, подняться в лифте на четвертый этаж… Но ворота наглухо закрыты каким-то очередным министерством, и охранники на все мольбы отвечают «нет». Увидеть этот квадратный двор с фонтаном я могу только в фильме «Романс о влюбленных», его иногда повторяют по телевизору. Андрон Кончаловский снимал свой «Романс…» в этом дворе.