Buch lesen: «Королева моих грез»

Schriftart:

Lucy Ellis

Caught in His Gilded World

* * *

Глава 1

– Джиджи, немедленно слезай оттуда! Ты себе шею свернешь!

Крепко обхватив стройными ногами бархатный занавес, она повисла на двухметровой высоте и подтянулась на руках. Джиджи проигнорировала комментарий и, ослабив хватку, стремительно спустилась по толстому канату вдоль четырехметрового аквариума. Именно в этом аквариуме она сегодня будет плавать с двумя полусонными питонами, Джеком и Эдной. Если только ее до этого не уволят…

Лестница, которая облегчила бы ей спуск, была отставлена, но она привыкла скользить по канату. Она проделывала этот трюк с девятилетнего возраста в цирке отца. А теперь – самое трудное. Она крепко вцепилась в занавес и ступила на край аквариума. Снизу послышался вздох.

– Китаев пришел! – крикнула Сюзи, и началось настоящее столпотворение.

Пока другие девушки подкрашивали губы и поправляли бюстгальтеры, Джиджи спряталась за кулисами и осторожно выглянула. Внизу, среди пустых столов и стульев стоял человек, который держал их будущее в своих руках. Его окружали охранники, больше похожие на головорезов. Джиджи прищурилась: если ты самый ненавистный человек в Париже, неглупо иметь рядом таких отморозков.

Мужчина стоял спиной к сцене, но Джиджи могла с полной уверенностью сказать, что он скрестил руки на груди, потому что темно-синяя рубашка натянулась на мощных плечах и мускулистом торсе. Он выглядел так, будто зарабатывает на жизнь, разбивая кирпичи об головы.

– Джиджи, что ты видишь? Какой он?

Высокий. Худощавый, но мощный. И вдруг он обернулся.

Джиджи застыла. Она видела его фотографии в Интернете, но они совершенно не передавали истинного впечатления. Он выглядел так, словно сошел с корабля девятнадцатого века, только что вернувшегося из полярной экспедиции. Создавалось впечатление, что он буксировал корабль и ломал льдины собственными руками.

Борода и темные волосы закрывали большую часть его лица, но даже с такого расстояния она хорошо видела его высокие скулы и прямой нос. Глубоко посаженные карие глаза делали его похожим на кинозвезду. Джиджи покачнулась и вцепилась в борт аквариума.

Она обязана поговорить с ним и заставить его выслушать себя. Но он вряд ли станет ее слушать. Он выглядел так, словно собирался проглотить ее целиком. Инстинкт самосохранения подсказывал Джиджи, что умная девочка на ее месте скользнула бы обратно за кулисы и занялась своими делами.

– Что там происходит? – спрашивала Лулу, усевшись на перевернутый динамик и дергая Джиджи за лодыжку.

– Не знаю, – ответила Джиджи, – дай мне минуту. И хватит меня тянуть за ногу, Лулу Ляшалль, или я действительно упаду!

Лулу отпустила ее ногу, но гомон внизу не стихал.

– Ты же не обезьяна, Джи! Спускайся!

– Джиджи, что ты видишь? Это действительно он?

– Он такой же красивый, как на фотографиях?

Джиджи закатила глаза. По крайней мере, хотя бы Лулу, в отличие от остальных девчонок, понимала, что не стоит всерьез рассчитывать на этого мужчину. Они искренне верили, что богатый парень может осчастливить одну из танцовщиц и взять ее в мир роскоши и неограниченного шопинга.

Он настолько быстро повернулся в сторону аквариума, что ей даже не хватило времени подумать. Разумеется, было уже слишком поздно прятаться обратно за занавес. Он пристально смотрел на нее.

Джиджи показалось, что она с силой врезалась в стену. Внезапно в ушах у нее зазвенело, и она поняла, что балансирует на краю аквариума вовсе не так надежно, как ей казалось. Она испуганно ахнула, почувствовав, что соскользнула на несколько сантиметров. Мужчина продолжал смотреть на нее, словно пришел сюда именно за этим.

Джиджи соскользнула еще на сантиметр. Он нахмурился, когда она попыталась переступить поудобнее. В тот же момент она поняла, что окончательно потеряла равновесие и все, что она может сделать, – сгруппироваться перед падением.

Глава 2

Возможно, Халед так бы никогда и не узнал, что владеет этим небольшим зданием на Монмартре, если бы кто-то не достал список владений, принадлежащих русским, и не опубликовал их. Это прекрасно – скупать недвижимость в квартале Маре и на юге Ривьеры, но попробуй тронуть одно из парижских кабаре – и тебя возненавидит весь город.

Не то чтобы Халед обращал внимание на то, что думают о нем окружающие. Он, сын русского солдата и чеченки, рос среди людей, старательно избегавших его, и этот опыт закалил его и научил пользоваться кулаками, хотя теперь он использовал свою силу, научившись не принимать ничего на свой личный счет. Женщина, с которой он некоторое время встречался, называла это эмоциональной отстраненностью.

Отстраненность и внешнее равнодушие сослужили ему хорошую службу. Подчинись Халед своим эмоциям, скорее всего, его убили бы еще до того, как он достиг двадцатилетия. Там, где он вырос, – это обычное дело. Он рано повзрослел и выжил только благодаря этому. Именно поэтому его бизнес в Москве процветал. Он твердо знал, как добиться желаемого, и не позволял сантиментам брать верх над разумом.

Это делало его плохим кандидатом в мужья для женщин, которые с жадностью следили за тем, как растут на бирже акции его компании. Не то чтобы он не интересовался женщинами – наоборот, он испытывал к ним здоровый интерес, как и всякий молодой мужчина, хотя вереница любовниц, сменявших друг друга, иссякла. И дело не в эмоциональной отстраненности: ему просто становилось с ними скучно.

Халед посмотрел наверх. Это еще что за черт?

Когда мужчина ступает на порог одного из самых известных парижских кабаре, он в первую очередь хочет увидеть танцовщиц, ставших почти легендарными. Длинноногие, полуобнаженные, манящие…

Но он смотрел вовсе не на них.

Конечно, в последние шесть недель он жил в палатках и юртах, мылся в реках и ел из котелков то мясо, которое сам смог добыть на охоте. Галлюцинация с участием женщины вполне могла стать результатом столь долгой изоляции, хотя он сильно сомневался, что его разум сейчас выкидывал такие шутки. Он мог поклясться, что только что увидел голые колени феи Динь-Динь, облаченной в купальник с леопардовым принтом и повисшей на верхней части огромного аквариума, в котором, как ему сказали, будет плавать полуобнаженная танцовщица с питонами.

Почти сразу после того, как он осознал увиденное, любопытная фея исчезла так же быстро, как и появилась. За ее исчезновением послышался грохот и женские возгласы.

– Не хотите посмотреть, что там случилось? – спросил он братьев Дантон, которые нервничали и обильно потели из-за его неожиданного появления. Мужчины молчали.

– Девушки репетируют, – нервно сказал Мартин Дантон, как будто это все объясняло.

– Хотите посмотреть репетицию? – предложил Жак Дантон, пытаясь завладеть его вниманием, пожалуй, чересчур настойчиво.

Французы явно чувствовали себя не в своей тарелке, и было с чего. Халед подозревал, что их нервозность – вполне естественная реакция на то, что их шаткий бизнес будут рассматривать под микроскопом.

– Мои адвокаты будут сегодня на связи, – спокойно проинформировал он. – Я просто хочу взглянуть на то, как функционирует это место.

– Это же парижское заведение, господин Китаев! – подхватили они.

– Это тоже бизнес, – все так же спокойно говорил он, – а я хочу знать, как идут дела в любом моем владении.

Откровенно говоря, его бы сейчас здесь не было, если бы на прошлой неделе пресса не взорвалась нелепыми обвинениями: мол, он, как русская армия, марширует по Парижу, разрушая его прекрасные бульвары и топча французскую культуру. Превращает город в Москву-на-Сене.

И все потому, что он выиграл кабаре в карты!

И теперь, не рискуя передвигаться по городу без охраны, он был готов к продаже. Он назначил все встречи на первую половину дня, поэтому свободное время у него практически закончилось.

Обаятельная девушка с копной каштановых кудряшек выглянула из-за занавеса.

– Жак, – позвала она.

– Что случилось, Лулу?

– Небольшое происшествие.

– Какое еще происшествие?

– Одна из девушек ударилась головой.

– Жижи… – пробормотал Жак и страдальчески наморщил лоб. Он извинился и скрылся за кулисами.

Халед смотрел на пустой аквариум, возвышавшийся на сцене. Он до сих пор не был уверен в том, что именно видел. Он шагнул в сторону сцены, и охрана безмолвно последовала за ним.

– Не думаю, что это хорошая идея, – запротестовал Мартин Дантон.

Если верить записям, братья Дантон управляли кабаре почти четырнадцать лет и, насколько мог судить Халед, поспособствовали его упадку. Он пробирался через джунгли реквизита, переступая через ящики и коробки, ныряя под провода и веревки.

Он увидел ее, распластанную на полу.

Жак Дантон полностью игнорировал ее, обратившись к миниатюрной брюнетке. Халед потеснил француза и поспешил к девушке на помощь.

Нагнувшись, он увидел, что, несмотря на то, что глаза ее были закрыты, веки слегка подрагивали. Взглянув наверх, он оценил приблизительную высоту, с которой упала девушка. По его прикидкам, она не должна была слишком сильно пострадать.

У него за спиной хихикали и перешептывались двадцать с лишним девиц в облегающих трико.

Очевидно, что все было подстроено, чтобы заманить его за кулисы. Он посмотрел на рыжеволосую девушку: она все еще лежала в неестественной позе, но подрагивающие веки выдавали ее с головой. Халед осторожно оттянул пальцами ее веко.

– Вы меня слышите, мадемуазель?

– Ее зовут Джиджи. – Брюнетка присела на корточки рядом с ним.

Он был на Монмартре, в старом потрепанном кабаре, окруженный прелестными танцовщицами, которые родились в разных концах мира – от Сиднея до Лондона. Вряд ли хоть одна из них была француженкой. Конечно же ее зовут Джиджи.

Он не поверил в ее маленький спектакль ни на секунду.

Словно почувствовав его скепсис, она решила «прийти в себя»: распахнула голубые глаза, окруженные густыми золотыми ресницами. Их взгляды встретились, и он понял, что глаза ее не просто голубые – они бирюзовые, как воды Печорского моря, с которого он только что вернулся. Халед внимательно рассматривал ее лицо: изящный носик, полные розовые губы, острый подбородок, огненно-рыжие волосы.

Он почувствовал, что в груди вдруг стало тесно, словно он получил удар под дых. Девушка приподнялась на локтях и внимательно смотрела на него своими удивительными глазами.

– Вы кто? – спросила она по-французски с певучим ирландским акцентом.

Он хотел спросить то же самое.

– Халед Китаев, – просто сказал он.

Девушки зашептались.

– Дамы… – добавил он.

Халед, не сводя глаз с Рыжей, протянул ей руку.

Джиджи профессионально падала с девятилетнего возраста, но это не спасло ее от удара головой и копчиком. В данный момент она видела две протянутых ей руки и не была уверена, которую из них взять.

– Вставай, – как гусь шипел на нее Жак.

Китаев сам взял ее за руку, без особых усилий поднял с пола и поставил прямо перед собой. Стены покачнулись перед взглядом Джиджи, и она поняла, что ноги ее плохо слушаются. Ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него: даже при ее немаленьком росте он оказался высоким. Он стоял слишком близко, и, о господи… он смотрел прямо на нее! И как смотрел!

Джиджи быстро заморгала, чтобы прояснить взгляд.

Иногда мужчина смотрит так, словно раздевает взглядом. Джиджи воспринимала это как профессиональный риск, хотя всем сердцем ненавидела такие взгляды. Иногда мужчины делали ей недвусмысленные предложения и намеки, но она научилась справляться и с этим тоже.

Однако этот мужчина вел себя совсем по-другому. В его взгляде не было похоти и жажды увидеть ее голой. Нет, там было нечто совсем иное. Она видела в его глазах решимость, что-то такое, чего ей никто и никогда не предлагал. Он собирался подарить ей наслаждение, которого она не испытывала прежде.

– Вы не можете этого сделать! – ляпнула Джиджи.

– Сделать что, милая? – спросил он с резковатым русским акцентом.

Девушки захихикали.

– То, что вы запланировали, – растерянно пробормотала Джиджи: они понимали, что говорят сейчас вовсе не о кабаре.

– На данный момент, – ответил он, не отрывая от нее взгляда, – я запланировал только ланч.

Громкий девичий смех заглушил бы любой ответ, но это было к лучшему: Джиджи отчетливо поняла, что его здесь совершенно ничего не интересует, и внезапно ощутила острый укол разочарования.

Ему не важно, что станет с этим местом. Да и девочек это тоже не слишком волновало. Правда, начнет волновать, когда они останутся без работы…

Но для Джиджи это была не просто работа. Здесь был ее дом.

Тоска, заполнившая сердце Джиджи при одной этой мысли, была самой настоящей. Это единственное место, в котором она чувствовала себя в безопасности после внезапной смерти матери, перевернувшей ее устоявшийся привычный мир.

Она продолжала жить с отцом до тех пор, пока не почувствовала, что готова перепрыгнуть через Ла-Манш сразу на сценические подмостки. Тогда ей казалось, что это – работа ее мечты. Хотя еще неделю назад на вопрос о ее работе Джиджи закатила бы глаза и пожаловалась на низкую оплату и паршивый инвентарь. Это вам не «Мулен Руж».

Но сегодня был не обычный день. Это был день, когда вся ее жизнь могла пойти прахом. Она не позволит этому случиться, ни за что на свете!

К тому же это не обычный заштатный театр. Здесь танцевали самые необыкновенные женщины: Мистингетт, Отеро, Жозефина Бейкер. Даже Лена Хорн пела на этой самой сцене! А потом была Эмили Фитцджеральд. Никто не помнил ее, она так и не стала знаменитой… Просто красивая женщина, одна из многих. Она танцевала на этой сцене пять лет. Ее мать.

Когда она забеременела от сладкоречивого испанца-шоумена Карлоса Валенте, то вынуждена была вернуться к своей семье в Дублин, и ее парижская мечта закончилась. Но с тех самых пор, как Джиджи научилась стоять, мать надевала на нее пуанты и подталкивала к сцене. Девочка выросла на рассказах о кабаре «Синяя птица».

Разумеется, когда она переступила порог этого кабаре в возрасте девятнадцати лет, ничего похожего на эти истории она не увидела. Но в отличие от других девушек, она была уверена, что «Синяя птица» еще вернет себе былую славу.

Джиджи работала на братьев Дантон. Она уже хотела внести кое-какие усовершенствования в программу… А теперь на ее пути встал этот человек.

Она задумалась, не зная, с чего начать. А потом вдруг осознала, что у нее кое-что есть. Она расправила свой видавший виды спортивный бюстгальтер и вынула из него помятый листок бумаги. Это была распечатка из блога «Парижские танцовщицы», на который они с Лулу были подписаны. Джиджи подняла голову и увидела, что Китаев по-прежнему внимательно за ней наблюдает. Она знала, что сейчас выглядит отнюдь не профессионально, но вовсе не собиралась подкарауливать его за кулисами. Просто так получилось, что у нее оказалось с собой только это. Что поделать – бумага оказалась именно в лифчике.

– Что еще вы там держите? – спросил он бархатным голосом, в глазах искрилось неподдельное веселье.

– Ничего, – неуверенно сказала она.

Было что-то такое в его голосе, что заставило ее вздрогнуть. Девушки захихикали. Не обращая на них внимания, Джиджи протянула ему смятую страницу. Он взял листок, и она напряженно наблюдала за тем, как он читает. Сама-то она знала наизусть каждое слово.

«Париж всколыхнула новость о том, что российскому олигарху Халеду Китаеву, одному из богатейших людей мира моложе сорока лет, по данным «Форбс», повезло в игре в покер.

Китаев, чье состояние сколочено на нефти, имеет различную собственность по всему миру. Европейские бизнес-обозреватели пишут, что он буквально сметает все на своем пути, и этот самый Китаев теперь владеет одним из самых известных парижских кабаре.

И это не просто театр, это одно из старейших кабаре на Монмартре, «Синяя птица». Очаровательное, старомодное кабаре – но долго ли продлится теперь его существование?

Судя по реакции СМИ, французы просто так это не оставят».

Китаев одним движением скомкал лист бумаги, в мгновение превратившийся в маленький шарик в его широкой ладони.

– Что вы хотите узнать? – прямолинейно спросил он, но Джиджи это не обмануло.

Его глаза были холодны как лед, и в них читалось предостережение. Джиджи уверяла себя: слова, которые он прочитал, ей не принадлежат. Но она хотела, чтобы он знал: она согласна с этим мнением. Самым разумным сейчас было бы вежливо поинтересоваться, не предвидится ли в театре серьезных изменений, которые могут отразиться на их работе.

Только тогда она заметила, что Китаев разглядывает ее. Это было не слишком очевидно, но она всем телом ощущала его взгляд, и у нее тут же предательски затвердели соски. Вместо того чтобы сохранять благоразумие, она вышла из себя и решила пойти ва-банк.

– Мы хотим знать, не собираетесь ли вы превратить наше кабаре в филиал «Бешеной лошади»?

Глава 3

Мартин Дантон застонал. Его брат выглядел так, будто готов был сию же минуту вышвырнуть Рыжую вон.

– Не знаю, – ответил Халед, не сводя с нее глаз, – я никогда не был в «Бешеной лошади».

Он заметил, как она закатила глаза и упрямо поджала губы. Его кулак сильнее сжал проклятую бумажку, и Джиджи нервно сглотнула.

– Жижи, прекрати, – перебил ее Жак Дантон. – Достаточно.

– Я думаю, мы имеем право знать, – возразила она. – Это наша работа.

Халед был бы более впечатлен, если бы не подозревал, что она действует по заранее продуманному плану, разработанному вместе с Дантонами.

– На данный момент ваша работа остается за вами, – отрывисто бросил он, потому что это было именно так. – Сегодня. А завтра, возможно, и нет.

– Прекрасно! – воскликнул Жак.

– Я спрашивала не об этом, – перебила Рыжая и подняла на него свои изумительные глаза.

Она смотрела открыто, бросая ему вызов. Он понял, что, в отличие от босса, ее саму не так легко провести. На какой-то момент он допустил мысль, что это не заранее продуманный спектакль и девушка действует в одиночку.

– Мы не стриптиз-клуб, господин Китаев, и нельзя просто так взять и разрушить…

Она вздохнула, и Халед увидел, как боль исказила точеные черты ее лица. Джиджи быстро взяла себя в руки, а он гадал, что же такое он мог, по ее мнению, разрушить.

– Разрушить душу театра. – Она покачала головой.

– Мне не говорили, что у театра есть душа.

Девочки снова засмеялись. Она растерянно оглянулась, не найдя поддержки, и неожиданно в нем шевельнулось сочувствие.

– Никто не собирается заставлять вас раздеваться, – раздраженно бросил он.

Черт, он не имел ни малейшего понятия, что делать с этим местом! Оставить все как есть, пусть театр и дальше катится в пропасть? Его растерзает любой парижанин, если он вздумает закрыть кабаре. Ему крупно повезет, если удастся продать его.

Однако Рыжая, кажется, искренне считала, что тут есть что сохранять.

– Девушки, довольно. – Жак Дантон громко захлопал в ладоши, и танцовщицы начали расходиться. – И ты тоже, Жижи. – Он повысил голос.

Она явно разрывалась между тем, чтобы сделать, как было сказано, и продолжать расспросы, но Халед сразу понял, что она не станет противоречить своему боссу.

Только ему.

Девушке придется непросто: у него был большой опыт противостояния промышленникам, депутатам из Думы, московским бандитам. С другой стороны, у них у всех не было таких изумительных бирюзовых глаз и сексуального тела.

Джиджи была далеко не самой красивой девушкой за кулисами, однако только от нее он не мог оторвать глаз. Что-то особенное было в ее лице и врожденной сексуальности, о которой она, кажется, сама не подозревала.

Жаль, что она танцует здесь…

И очень жаль, что он улетает уже завтра.

Другая танцовщица – маленькая хмурая брюнетка – подошла к Рыжей и взяла ее под руку. Она бросила на него неодобрительный взгляд и потянула подругу за собой. Умная девушка. Рыжая… Джиджи… бросила на него взгляд через плечо, прежде чем затеряться в толпе танцовщиц. Делать ему тут было уже нечего, но он продолжал всматриваться в толпу, выискивая в ней ярко-рыжие локоны, исчезающие в хитросплетении коридоров «Синей птицы».

Этим вечером в гримерной было более шумно и оживленно, чем обычно перед выступлением. Халед Китаев был единственным предметом обсуждения.

– Говорят, что русскую супермодель Александру Дашкову закатали в ковер, как мумию, доставили в его гостиничный номер в Дубае и раскатали передним как военный трофей.

Сплетню встретили ахами и охами, и даже Джиджи замерла, не донеся накладные ресницы до своего века.

– Девочки, у нас нет шансов, – застонала Адель, когда объявили выход Сюзи, и тесная гримерка наполнилась новыми вздохами и сплетнями.

– Это правда. – Соланж с удовольствием разглядывала в зеркале свою грудь, облаченную в корсет со стразами. – Я завтра иду с ним выпить после шоу.

Рука Джиджи дрогнула, и искусственные ресницы скатились по ее щеке.

– Класс, – проворчала себе под нос Лулу, наклонившись к Джиджи, чтобы вытереть кляксу с ее щеки. – Готова поспорить, что она переспит с ним, оставив остальных с носом, – проговорила она одними губами.

Среди танцовщиц «Синей птицы» существовало негласное разделение. Танцовщицы, которые принимали приглашения от голливудских звезд и рок-музыкантов, посещавших кабаре, и те девушки, которые после выступления разъезжались по домам на бесплатном автобусе.

Бесплатные автобусы организовала Джиджи после того, как несколько девушек жаловались, что им страшно возвращаться домой по ночам, особенно учитывая близость квартала «красных фонарей». Так что теперь трансфер стал обычным делом.

Джиджи и Лулу никогда не пропускали автобус, а Соланж принимала каждое предложение, которое ей делали. Видимо, это приглашение она тоже приняла.

Джиджи говорила себе, что в этом нет ничего плохого. Ее беспокоило только то, что она не ошиблась в планах Китаева относительно их. Она открыла крышку саквояжа с гримом.

– Бедная Джи, – сказала Леа, чем насторожила Джиджи, поскольку в ее голосе не было ни капли жалости. – Наделала столько шума, и все зря.

– Ничего не зря, – встала на ее защиту Лулу.

Нет, зря, подумала Джиджи. Зря она надеялась, что Китаев возьмет на себя ответственность за кабаре. А теперь «Синяя птица» находится в серьезной опасности.

Неужели все думают, что она сделала это специально? Вот черт!

Ей было все предельно ясно с этим мужчиной. Она пролистала в Интернете список его собственности, проверила на различных сайтах, но по-прежнему не могла понять, как он сколотил свое состояние. Изначально он был нефтяником, но, как оказалось, это далеко не единственное, чем он занимался. Темная лошадка, решила она.

– Как думаете, что с нами станет? – спросила Трикси, одна из самых молодых артисток. – Думаете, он попытается что-то изменить, исправить? Может, все не так уже плохо, Джиджи. – Ее голос звучал оптимистично.

Нет, все было гораздо хуже. Джиджи не хотелось разочаровывать ее, но они должны посмотреть фактам в лицо. Она встала в середине гримерной.

– Не могли бы вы уделить мне минуту внимания? – Несколько девушек посмотрели в ее сторону, но шум не унимался. Джиджи повысила голос. – Может, вы посмотрите сюда на минуту, вместо того чтобы обсуждать его сексуальную жизнь?

На словах «сексуальная жизнь» в ее сторону повернулось еще несколько голов, а уровень шума стал заметно тише.

– Китаев владеет множеством игорных заведений по всему миру – Джиджи сделала паузу, чтобы привлечь внимание. – Вы подумали о том, что это может означать для нас?

– Ага, – сказала Ингрид, – повышение зарплаты.

Ее комментарий встретили взрывом смеха.

– Расслабься, Джи, – посоветовала ей другая девочка и дружески похлопала ее по плечу.

– Она не может! Она так долго провисела на занавесе, что чуть не сломалась пополам, когда упала со своего аквариума, – едко заметила Сюзи.

– Джиджи просто злится, потому что ее трюк не привлек его внимания, – пропела Миа на всю гримерку.

Девушки по-доброму рассмеялись.

Джиджи знала, что ей необходимо вернуть разговор в нужное русло, потому что теперь Сюзи начала рассуждать: какой толк быть танцовщицей, если не пользуешься главной привилегией – богатыми мужчинами.

– Дело в том, что никто не должен встречаться с Китаевым! – прервала ее Джиджи. – Не нужно его поощрять.

Смех стал только громче, даже Лулу сочувственно посмотрела на нее. Джиджи с отчаянием подумала, что Китаев одержит верх.

Дверь гримерки распахнулась.

– Дамы, угадайте, кто пришел! – объявила Даниэла, одетая в сверкающий костюм. Девушки защебетали от волнения. – Не Китаев, – разочаровала их она. Щебет поутих. – Девочки, там его охрана. Все русские богачи сегодня в зале, я уж не говорю о селебрити с Недели высокой моды, журналисты толпятся у порога. Я сейчас упаду в обморок!

– Смотри, Джиджи, – перекрикивала гомон Лулу, – может, все не так уж плохо в конечном итоге?

– Значит, он прислал своих дружков, – проворчала она. – Одна ночь недели не сделает. Мы просто в новинку для скучающего, избалованного женским вниманием, наглого…

Но ее лучшая подруга уже подбежала к выходу с другими девочками. Они дружно волокли за собой двухметровые перьевые хвосты, привязанные к талии, для первого выхода на сцену. Вздохнув, Джиджи поспешила за остальными.

Нельзя пренебрежительно относиться к посетителям, учитывая, что они регулярно выступали перед полупустым залом, а этот год был самым неудачным.

Халеду Китаеву не было ни малейшего дела до кабаре. Он не станет сохранять театр и их рабочие места. У него нет личной заинтересованности, он выиграл кабаре в карты! Все, что его волновало в данный момент, – танцовщицы. Первой оказалась Соланж, но Джиджи с легкостью смогла представить, как он выбирает одну за другой девочек из труппы.

Джиджи прошуршала по полу своим тяжеленным плюмажем из перьев, как и остальные девочки. Представление начиналось.

– Мадемуазель?..

– Валенте.

– Мадемуазель, я боюсь, что не могу дать вам информацию, которую вы ищете. Наш отель ценит право наших гостей на частную жизнь и конфиденциальность.

Консьерж профессионально ей улыбнулся. Только французы могут добавить в свою улыбку некий намек на превосходство.

Джиджи знала, что ирландский акцент ей только помешает. Надо было взять с собой Лулу, которая была наполовину француженкой. Ее карие глаза, как у Одри Хепбёрн, и деликатная женственность заставляли мужчин терять голову и мчаться ей на помощь. Джиджи всегда рассчитывала только на себя и, пожалуй, чересчур много смеялась, что всегда задвигало ее на второй план.

Придется работать с тем, что есть. Этим утром Джиджи покидала квартиру в такой спешке, что даже не накрасилась, лишь успела наскоро вымыть голову, и теперь с еще влажными и растрепанными волосами она скорее напоминала выдру.

– Но как мне с ним связаться? – снова попыталась она.

– Мадемуазель может попробовать позвонить.

– Вы дадите мне его номер?

– Нет. Я предполагал, что вы его и так знаете, – ведь вы сказали, что он ваш друг.

– Ну, вообще-то мы не совсем друзья, – начала увиливать Джиджи. Она терпеть не могла ложь и недомолвки, поэтому решила сказать правду. – Я его сотрудница. Я танцовщица из «Синей птицы».

Впервые консьерж посмотрел прямо на нее, а не куда-то в район ее плеча.

– Вы танцовщица?

Она расслабилась. Танцовщицы нравятся всем.

– Да, месье.

– Значит, это правда? Варвар у ворот?

Какой варвар? Какие ворота? Джиджи понадобилось несколько секунд, чтобы понять. Она вспомнила, что большинство парижан в ужасе от «иностранного захватчика» Китаева. Призвав на помощь свой талант к лицедейству, она театрально вздохнула.

– Боюсь, что так.

– Господи, храни Францию!

Джиджи старалась не показать своего удивления. Учитывая, что под угрозой была именно ее работа, ей было немного странно, как близко к сердцу принимают парижане смену владельца «Синей птицы».

Возможно, если бы эти простые люди вместо того, чтобы просто возмущаться, пришли на представление, у кабаре появился бы шанс на спасение. Обвинять нового хозяина во всех грехах – даже если он был русским олигархом с сомнительными намерениями – было не совсем справедливо.

Джиджи, не колеблясь, воспользовалась своим преимуществом.

– Именно. Теперь я могу узнать, в каком номере он остановился?

– Нет, – с сочувствием посмотрел на нее консьерж.

Джиджи не стала давить на него. Она развернулась, опустив плечи: как ей теперь оставить для него сообщение, хотя он вряд ли его прочтет…

Но тут все изменилось: Халед Китаев только что вошел в вестибюль отеля.

Он уткнулся в свой телефон, и это дало Джиджи время, чтобы собраться. Хотя его тело излучало такую агрессию, что она на мгновение засомневалась.

Когда он направился в сторону Джиджи, она застыла. Темные непослушные волосы, аккуратная борода, обрамлявшая привлекательное лицо, лишь усиливали его природную мужественность. Женщины поворачивались в его сторону, как по команде. Ни один из присутствовавших в лобби отеля мужчин не производил такого впечатления.

Нужно обладать немалым мужеством и уверенностью в себе, чтобы появиться в холле роскошного парижского отеля в спортивных брюках и серой футболке с надписью кириллицей. Но, как ни странно, Китаев выглядел абсолютно органично, это все остальные казались чужеродными.

Он шел прямо к ней. Прятаться было некуда. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Он оторвал взгляд от своего смартфона и посмотрел на консьержа. Весь персонал отеля, находившийся неподалеку, вытянулся по струнке. Халед опустил телефон от своего уха и попросил доставить в его номер два абсолютно новых ноутбука последней модели.

– Оползень? – прорычал он в трубку. – В этом месте оползни случаются по десять раз на дню. Найдите бульдозер и расчистите этот чертов завал!

Джиджи наблюдала за ним со все возрастающим интересом. Он облокотился на стойку ресепшн, и она вздрогнула, потому что оказалась так близко, что могла прикоснуться к нему. Она была рада, что не сделала этого: он так громко рявкнул что-то по-русски своему оппоненту, что Джиджи струсила. Возможно, сейчас не самое подходящее время.

Халед стукнул кулаком по первой попавшейся под руку поверхности. Он просто не мог поверить в происходящее! Поселковый совет отменил встречу, геодезист не может прислать отчет из-за оползня. Не он же надоумил клан старейшин воткнуть динамит в откос и обрушить половину горы на шоссе. Прошло два года, а он так и не приблизился к успеху.

Нет дороги – нет курорта.

Скольких людей он успел отправить в ущелье, чтобы объяснить местным старожилам, какие преимущества привнесет новая инфраструктура. Любая инфраструктура в этом месте, где мужчины до сих пор загоняют овец верхом на лошади. Результат был всегда один: первоначальное соглашение, составление новых контрактов, а в последнюю минуту что-то обязательно случается!

Der kostenlose Auszug ist beendet.