Buch lesen: "Обречённые на любовь."

Глава 1.

Тёплый свет, льющийся сквозь высокие витражи, окутывал коридоры светлого дворца. Каменные стены, украшенные изысканными гравюрами ангелов, создавали иллюзию покоя. В воздухе витал сладковатый аромат свежих цветов. Здесь всё было живым, полным силы, и в этом царило ощущение неприкосновенности.

Но для Амаи всё это было лишь фоном, за которым скрывался её внутренний мир – мир тени, боли и мести. И сейчас, среди всей этой светлой роскоши, она казалась самой себе, самой темной из всех тёмных существ. Её дыхание замедлилось, когда она услышала приближающиеся шаги. На мгновение мир стал давящим, воздух густым, который с трудом проталкивался в лёгкие. Быстро окинув взглядом коридор, она спряталась за статуей ангела, который смотрел на мир с благородным выражением лица и подняв свои крылья, застыл в вечности. За статуей Амая перевела дыхание и попыталась успокоить бешено бьющееся сердце.

Шаги звучали всё ближе, сердце билось быстрее и громче. Амае казалось, что весь дворец слышит как оно стучит. Она притаилась, почти не дышала, надеясь что её не заметят в полутени за спиной ангела. Две служанки прошли мимо, разговаривая о приближающемся празднике.

Когда их шаги затихли, Амая перевела дыхание, выдох вышел сдавленный, рваный. Выбравшись из укрытия, она посмотрела на ангела укрывшего её за своей спиной и ей показалось что изумрудные глаза ангела смотрят осуждающим взглядом. Словно он знал для чего она здесь.

Опустив глаза, чтоб не видеть этот взгляд, она продолжила свой путь. Под ногами ощущался холод каменного пола, а в голове крутилась одна единственная мысль: “Любой ценой добыть Меч”.

Меч ангелов. Тот самый, что мог покончить с королём демонов. Он был не просто реликвией, не просто древним артефактом. Он был последней надеждой. Тем самым, что могло отомстить за смерть её любимого брата и не позволить погибнуть крошкам Хешу и Керту.

Меч хранился здесь, в сокровищнице Его Светлости короля Галларда. Вчера их учеников последнего курса ангельской академии, как и полагалось перед, выпуском, сопроводили в сокровищницу. Это был единственный раз в жизни каждого ангела, когда он мог увидеть эту реликвию. Она шла вместе с другими учениками и в тот момент даже представить не могла что будет делать сегодня.

Меч был невероятно красив, светился холодным, как ледяная звезда светом, при этом его края были так остры, что казалось, они могут порезать саму реальность. Меч лежал на руках у статуи ангела, который словно живой смотрел на него с благоговейным трепетом. Он стоял в самом центре огромного зала. Именно тогда она услышала древнюю легенду, о том что однажды найдётся ангел, который будет достоин взять его в руки. И именно он положит конец бесконечной войне. Именно в этот момент в её голове созрело решение. Она и будет тем ангелом, который положит конец всему. Это был её шанс. Меч был единственным оружием, которое могло одолеть проклятого короля демонов, убийцу её брата. Того, кто несёт разрушение в их мир. Она готова была пойти на всё ради мира и мести.

Коридоры становились всё тише. Статуи смотрели на неё своими безмолвными глазами, словно древние стражи. В груди то и дело холодело от их взглядов, но Амая не останавливалась. Её путь вёл к массивной двери в конце анфилады.

Она была настоящим произведением искусства – выточенная из белого мрамора с вкраплениями кварца, сияющая, словно созданная из чистого света.

На ней были высечены фигуры ангелов, которые, казалось, закрывали своими крыльями вход, словно охраняя его от любого посягательства. Считалось что войти можно было только через благословение самих небес.

Но всем ангелам было известно: чтобы открыть дверь, нужно лишь поделиться своей магией, приложив руку к груди одного из мраморных ангелов хранителей. Именно ангельская магия служила ключом. Именно она открывая дверь, оставляла невидимый след, с именем того кто хоть раз входил сюда. Никто чужой не мог проникнуть туда. Никто, кроме таких, как она.

Амая стояла перед дверью, сердце гулко стучало в ушах. Она знала: прикосновение обнажит её. И как только пропажу обнаружат, вора искать будут недолго. Вдох, выдох, и она протянула руку. “За Торина. Ради Хеша и Керта.”

Едва заметный лазурный отблеск вспыхнул между её ладонью и камнем. Крылья ангелов дрогнули, словно живые, и двери медленно раскрылись, открывая путь в сокровищницу.

На несколько мгновений Амая замерла, глядя на эту красоту, на мерцающий свет артефактов, на сердце древней силы. На все реликвии и артефакты её расы собранные здесь.

Потом она шагнула внутрь, не позволяя себе больше ни секунды колебаний. Сокровищница встретила её тишиной, от которой мороз полз по коже. Огромный зал заливало мягкое свечение, исходящее из ниоткуда – само пространство, казалось, дышало светом.

Стены были украшены фресками: великие битвы, забытые герои, победы, о которых теперь пели только ветра.

В центре зала, на пьедестале из чистейшего хрусталя, стояла статуя ангела. Мраморная фигура держала на руках меч, бережно, трепетно, свято. Меч сиял холодным светом, тонким и острым, как шёпот зимнего ветра. Рукоять была украшена камнями, которые переливались всеми оттенками неба. Ангельский камень, был редчайшей драгоценностью, которую использовали только в особых случаях и для особых артефактов.

Амая сделала шаг – и ей почудилось, будто каменные глаза ангела, до того устремлённые на меч, ожили и вспыхнули живым светом, заставив её вздрогнуть. Холодный осуждающий укор словно ударил в грудь, оставляя внутри ледяной след.

Она замерла.

Грудь словно сжала невидимая рука. Внутренний голос шептал: "Ты не имеешь права."

Но другой голос, был сильнее и ярче и он кричал: "Ты обязана."

Стиснув зубы, она заставила себя двигаться. Шаг. Ещё один. Вся её суть кричала: быстрее, быстрее! Пока сам свет не поднял тревогу.

Пальцы дрожали, когда она обхватила рукоять меча. На мгновение её пронзил леденящий холод, до самых костей, – словно сам артефакт отвергал её прикосновение.

Но меч всё же сдвинулся. Медленно, тяжело, будто вырываясь из векового сна, он оказался в её руках.

Едва она спрятала меч под длинной накидкой. Как почувствовала что каждый её нерв натянут до предела. Воздух в сокровищнице словно стал гуще, тяжелее.

Амая бросила последний взгляд на зал. Теперь ей показалось, что ангел, потерявший свой меч, больше не смотрит на неё с осуждением.

Он улыбался. Лёгкая, печальная улыбка тронула каменные губы, словно ангел прощал её – или напутствовал.

От этой мысли стало страшно и по спине пробежал холодок. Амая вздрогнула, крепче сжала рукоять спрятанного под накидкой меча, и, скользя словно тень, исчезла за дверями. Стоило ей выйти как дверь сокровищницы беззвучно закрылась. Она обернулась и снова увидела улыбку. Только теперь на лицах ангелов хранящих вход. От этого стало ещё более жутко, она не понимала почему ей улыбаются мраморные ангелы. Заставив себя не думать об этом, она покинула дворец тем же путём, которым и пришла.

***

Амая пряталась за стволом огромного дерева, которое росло у её дома. Её сердце сжалось в тугой узел. Она видела родной дом: светлый, залитый тёплым солнечным светом. На крыльце смеялся отец, держа на руках маленького Хэша. Мальчик, шмыгая носом, раскрыл свои ещё крошечные крылышки и отец подбросил его. Хэш, заливисто смеясь, попытался взмыть вверх, но выходило ещё совсем плохо. Мало кто из ангелов может взлететь в два года. Отец поймал его, прижал к груди, и их смех наполнил двор радостью. Амая невольно улыбнулась глядя на них.

Но внезапно перед глазами вспыхнула картина, уже из её детства: Торин, её старший брат, учил её летать. Его сильные руки поддерживали её в воздухе, его голос шептал ободряющие слова. «Ты сможешь, сестрёнка. Ты создана для неба». Амая вжалась в ствол дерева, чтобы сдержать дрожь в руках. По щеке скатилась одинокая слеза.

Амая смахнула её резко, почти сердито. Сейчас нельзя плакать. Она будет плакать потом, если это потом у неё будет.

Она покрепче сжала рукоять меча, укрытого под складками плаща, будто черпая из него силу. Она должна сейчас уйти, чтоб, скорее всего, больше не вернуться. Но нельзя сдаваться. Ради памяти Торина. Ради Хэша и Керта. Ради того будущего, которое она им вырвет из лап тьмы.

Не оглядываясь, не позволяя себе ни малейшего колебания, она развернулась и исчезла как тень, неуловимая, как ветер, что рвётся к новым рассветам.

***

Через три дня Амая входила в Аксен – город, где ещё не ощущался тот жестокий удар войны, что оставил свой след на многих других местах. Прекрасные здания, выложенные белым камнем, всё ещё стояли, как и раньше, но в воздухе витало едва уловимое чувство тревоги. Ангелы, торопливо проходившие по улицам, скрывали страх и усталость за масками повседневности, но их взгляды не могли обмануть: это был город на грани. Город, что помнил лучшее время, но понимал, что оно, возможно, уже ушло навсегда.

Амая шла молча, её шаги оставались тихими на влажной каменной мостовой, но в её сердце зрела мысль о том, что возможно это последний уцелевший город на её пути.

В гостинице где она остановилась, было мрачно, что неестественно для ангельских городов. Амая старалась не обращать на это внимания, но её душа казалось застыла, не готовая принимать то что видела.

Перекусив нехитрым блюдом из тушёных овощей, она отправилась на рынок. Нужно было купить продуктов, она ведь почти ничего не взяла в дорогу. Фрукты которыми она питалась эти три дня, всё реже встречались ей по пути. Ягод тоже было мало. А до границы земель ангелов ещё несколько недель пути.

Цены в городе приятно порадовали, и всего на один золотой, она смогла купить не только еду, но и удобную заплечную сумку, невзрачные ножны и тёмный плащ. Последняя покупка её немало порадовала, в их землях было сложно найти тёмные ткани.

Вернувшись в гостиницу, Амая позволила себе поспать несколько часов. Ей нельзя было останавливаться. Как только пропажу обнаружат, за ней отправят лучших следопытов Галларда. И хотя могла бы ускориться, пролетев часть пути, она не рискнула. Идти было куда незаметнее чем лететь, хоть и дольше.

Уже на следующее утро, Амая покинула Аксен. Впереди были лишь разрушенные деревни, выжженные поля и пустые дороги. Места где когда-то было много жизни и света, выглядели серой безжизненной пустошью. Тень тысячелетней войны была всего в нескольких днях пути от светлого города Цилтеи. В её груди появилась тяжесть, от которой хотелось рыдать. Закрыть глаза и бежать куда угодно лишь бы не видеть этого.

***

Ещё одна неделя осталась позади. От того, что ей пришлось увидеть, сердце Амаи, казалось, превратилось в камень. Словно защищая себя, чтобы не разбиться окончательно и не рассыпаться на тысячи кровоточащих осколков.

Проходя через очередную полуразрушенную деревню, она заметила, как стремительно темнеет небо. Сумерки здесь наступали быстрее, чем в Цилтее, словно сама земля пыталась скрыть своё лицо, стыдясь открывать миру шрамы войны. И ночи были куда мрачнее: если в столице ночь походила на ленивый закат, здесь тьма поглощала всё, оставляя лишь смутные силуэты домов и деревьев.

В деревне царила звенящая тишина. Полуразрушенные дома с обвисшими крышами, забытые поля, редкие всходы, едва пробившиеся сквозь истерзанную землю – всё вокруг было серым, блеклым, словно потускневшее воспоминание.

Амая продолжала идти. Силы оставляли её. Она не спала уже третий день. Пусть ангелы и славились своей выносливостью, но усталость настигала и их.

Её шаги глухо отдавались по каменной дороге. Оставаться на ночь в этом забытом всеми месте не хотелось – лучше уж лес впереди. Она почти миновала последний дом, когда резкий треск – то ли лопнувшей доски, то ли скрип двери – заставил её обернуться.

Не успела она ничего разглядеть, как чья-то рука схватила её за запястье, крепкая, цепкая. И в следующее мгновение её втянули в дом.

Перед ней стояла старушка – жилистая, с пронзительным взглядом. Ещё не утратившая силы, несмотря на видимую хрупкость.

– Ты что, с ума сошла девочка?! – рявкнула она, захлопывая дверь и запирая тяжёлый засов. – В такую пору по улице не ходят! Тем более в одиночку!

Амая молча пошла за ней, будто загипнотизированная. Прежде чем что-то ответить, тяжело вздохнула.

– У меня нет другого пути, – глухо сказала она.

Старушка прищурилась, изучая её настороженно.

– Не играй со мной девочка. В такое время, когда опасность поджидает за каждой тенью, не место на улице детям вроде тебя. Или ты не знаешь, что в эти тёмные годы, после заката никто из домов не выходит?

Она выглянула в окно, затем резко задёрнула потрёпанные занавески и зажгла дрожащую свечу.

– Откуда ты такая, странная?

– Я… Я из Аскена, – соврала Амая, запинаясь. Врать было тяжело. Но выбора у неё не было. – Я иду к брату, на дальний рубеж. Отец ушёл из этого мира… И я должна передать брату его меч. У меня больше никого нет.

На мгновение в глазах старушки промелькнула тень понимания.

– Отец ушёл… – тихо переспросила она. – Значит, ты сирота. Как тебя звать, дитя?

– Амая.

– Давно брат на рубеже?

Старушка вытащила из старого сундука нехитрую еду: пирог с ягодами и горшочек с тушёной дичью. Для Амаи сейчас их запах был слаще любых яств.

– Торин ушёл год назад… – шёпотом ответила Амая.

В груди снова вспыхнула тоска, привычная, как тень за плечом.

– Война не щадит ни детей, ни стариков, – вздохнула старушка, протягивая ложку. – Ешь. До дальнего рубежа отсюда ещё дня четыре, если идти без отдыха. А может, ты и за три доберёшься, если силы не подведут. Только знай: дальше этой деревни – ничего нет. Лишь пепел и забытые поля. И лететь не советую, светлые крылья как маяк тёмных притягивают.

Амая молча кивнула, сжав зубы так крепко, что они заскрипели. Страх подбирался к её сердцу, но она не позволила ему поселиться там.

Старушка между тем продолжала, словно сама ночь говорила её устами:

– Ты ещё не видела демонов, девочка? Они здесь. В темноте бродят, вынюхивают, выискивают. Некоторые прямо из земли вылезают, за собой мрак волочат. Глаза у них – как огонь ада. Только и ждут момента, чтобы высосать свет из тех, кто ещё его носит. Я их видела. Видела.

Амая прикрыла рот рукой, чтобы не вырвался вскрик. В словах старушки звучала правда, такая же ужасная и тяжёлая, как сама эта земля.

– Надеюсь, дойдёшь ты до брата, – добавила старушка мягче. – Только знай: даже самые светлые сердца здесь ломаются.

Амая сглотнула ком в горле.

– Я смогу, – прошептала она, но даже ей самой голос показался чужим, надтреснутым.

Старушка улыбнулась – грустно, как те, кто много раз видел, как не возвращаются.

– Тебе нужен отдых. Хотя бы на одну ночь. Чтобы утро нашло тебя живой.

Она повела Амаю в маленькую комнатку. Там была только одна убогая кровать с потрёпанным покрывалом. Но Амая была слишком уставшей, чтобы заботиться о таких вещах.

Она сунула меч под старый матрас, осторожно легла и уснула прежде, чем успела осознать, насколько близка была к краю своих сил.

Когда Амая проснулась, дом был пуст. Старушка исчезла, будто растворилась в ночи, оставив после себя только лёгкий запах воска и хлеба. За окном тускло светало. На столе она нашла три ломтика хлеба и мешочек сушёных ягод, заботливо оставленных старушкой. Мысленно поблагодарив её она вышла из дома, плотно запахнувшись в уже изрядно потрепавшийся тёмный плащ.

За пределами деревни, перед ней раскинулась израненная земля, обугленная, как после гнева древних Богов. Всё, что ещё вчера называли полями и садами, теперь было лишь пеплом и обугленными остовами мёртвых деревьев. Ни птиц, ни шорохов ветра. Только хруст пепельной корки под её ногами да дальний крик ворона, одинокого стража умирающего края, нарушали звенящую тишину.

Дни шли, а вокруг не менялось ничего. Казалось, сама земля забыла, как пахнет трава и как шумит листва. И всё же Амая шла – с упрямо сжатыми губами, будто бросая вызов этой мёртвой тишине.

И только утром четвёртого дня, когда небо окрасилось в тусклое серебро, впереди блеснул свет.

Река.

Амая ускорила шаг, сердце забилось от восторга, как когда-то в детстве на первых уроках полёта. И вот она стояла на высоком берегу, а перед ней раскинулась Лусара – прекрасная и невозможная.

Широкая, почти в пятьдесят метров, река текла сразу в двух цветах. С одной стороны – светлая, тёплая, чистая, отражающая небо как зеркало. Она искрилась голубыми и золотистыми всполохами, будто сама Лусара ловила лучи ласкового солнца. С другой – тёмная, густая и холодная, словно ночное море. Она не сливалась со светлой частью: между ними не было ни бурления, ни смешения – только чёткая, живописная граница, будто чья-то неведомая рука разрезала поток надвое.

В воздухе пахло чем-то свежим, диким. Лусара жила своей собственной жизнью, храня в своих водах древнюю силу, что не поддалась ни войнам, ни разрушению.

Амая стояла, затаив дыхание. Ей казалось, что она смотрит на саму черту между мирами. Светлым, который она покидала, и тёмным, что ждал её впереди.

Раздевшись до нижней сорочки, и сложив одежду в заплечную сумку. Она покрепче привязала к себе меч, и шагнула в воду.

Тёплая, ласковая гладь обвила её ноги, нежно подталкивая вперёд, будто сама река принимала её в свои объятия. Вода была прозрачной, мягкой, с лёгким сиянием голубого света. Казалось, стоит только нырнуть – и все печали останутся позади, растворятся где-то в глубинах под мерцающей поверхностью.

Она плыла легко, будто сама стала частью реки. Тёплые волны ласкали её кожу, воздух был наполнен запахами свежести и чего-то странного, нездешнего, будто река несла на себе дыхание иных миров.

Но чем дальше Амая заплывала, тем больше вода вокруг неё теряла свет. Граница была не линией, не резким рубежом – она была ловушкой. Мир вокруг потемнел. Тёплая вода исчезла, как сон на рассвете.

И вдруг, словно тысяча игл, в её тело вонзился холод. Тёмная половина реки встретила её безжалостно. Вода стала тяжёлой, ледяной как объятья смерти. Мышцы сковало судорогой, дыхание перехватило. Она попыталась грести, но руки не слушались, каждая волна отнимала у неё силы.

Река вцепилась в неё, тянула вниз, к себе, в ледяную бездну. Страх затопил сознание: она тонула. Мир стал крошечной искрой где-то наверху, недосягаемой и равнодушной.

"А так ли я хотела умереть?" – пронеслось в голове. – "Просто сдаться реке? Ну уж нет, я дойду до конца!"

Из последних сил она вытолкнула себя наверх. Мышцы рвались, сердце стучало, словно молот кузнеца по раскалённому железу. Каждое движение было болью, каждое вдох – пыткой. Но она плыла.

Когда дрожащая рука ухватилась за гальку на противоположном берегу, Амая не сразу поверила в это. Она выползла на холодную землю, мокрая, дрожащая, но живая.

За спиной раздался плеск воды – будто река в последний раз попыталась ухватить её, но промахнулась.

Амая тяжело перевернулась на спину, уставившись в тёмное небо. Её сердце билось в груди как набат.

Река пыталась забрать её… но не смогла, и мир по эту сторону ещё не знал, кого впустил.

Глава 2.

Тронный зал был огромным и тёмным, с высокими сводами, которые терялись в мраке. Огромные окна были украшены витражами, через которые струился мягкий алый свет, словно кровь, преломляясь и танцуя по полированным каменным плитам. В самом центре зала, на троне, вырезанном из древнего чёрного дерева, восседал король демонов – мрачный, как сама тьма.

Его фигура была внушительной – высокий, с мощным телосложением. Волосы, черные, слегка вьющиеся, свободно спадали на плечи. Лицо было таким же бесстрастным, как камень, с чёткими и строгими чертами, что придавало ему аристократичную, но жесткую красоту. Кожа была сероватой, почти каменной, как если бы он сам был воплощением ночной тени. Тёмные одежды короля были украшены магическими узорами, которые мерцали и пульсировали как живые.

Дверь в зал распахнулась и вошли двое стражей. Таща под руки кого-то закутанного в тёмный плащ одного из стражей.

К подножью трона с глухим звоном упали старые потёртые ножны с мечом. Вслед за мечом демоны, переговариваясь и посмеиваясь, толкнули вперёд пойманного лазутчика. Король посмотрел на пленника. Было не разобрать кто это, лицо скрывал капюшон, а сам плащ был настолько велик, что даже не угадывалась фигура.

Король демонов встал с трона. Его тень растянулась на полу, будто сама ночь стремилась прикоснуться к пленнику. В один рывок он сдёрнул капюшон. Светлые волосы рассыпались золотым водопадом по спине пленницы. Он замер на миг… а затем рассмеялся.

– У Галларда что, закончились воины?.. – проговорил он, обводя её взглядом. – Теперь он шлёт ко мне… детей, ещё и девочек? – и снова рассмеялся.

Его смех был настолько искренним, что вслед за ним заржали стражи. Она метнулась вперёд, в безнадёжной попытке схватить меч, но стражи тут же вернули её на место.

Тогда она плюнула ему под ноги и, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев, прошипела.

– Всё равно я убью тебя.

Король, всё ещё улыбаясь, внимательно рассматривал её, словно изучая загадку, что он не в силах разгадать.

– Ты думаешь, что убьёшь меня, девочка? – его голос был мягким, почти ласковым, но в нём звучала невообразимая угроза.

Амая сжала зубы, но ничего не сказала. Её взгляд был как остриё стрелы, а в груди горела неуемная ярость. Она сдерживалась, слишком хорошо зная, что каждое её слово может быть последним. А она должна выжить, чтоб убить этого демона.

Король подошёл ближе, остановился рядом с ней, чувствуя запах её ярости, как если бы он мог её осязать.

– Ты не похожа на тех ангелов, с которыми мне приходилось иметь дело, – тихо проговорил он, не отрывая взгляда от её лица. – В твоих глазах слишком много ненависти, для светлых.

Амая молча подняла голову. В её глазах горела решимость, готовность противостоять не только королю демонов, но и всему его миру.

– Я не ангел, – шепнула она, – я всего лишь оружие в руках Небесного Отца. И я здесь, чтоб уничтожить тебя. За всё то зло что ты творишь.

Он улыбнулся, но эта улыбка была не насмешливой, а какой-то… недоумевающей.

– Может быть… но любое оружие может быть разрушено. Ты уверена, что готова заплатить любую цену за свою месть? Ты же мстишь мне, ведь так?

Её кулаки сжались ещё сильнее, так что ногти до боли впились в ладони. Она чувствовала, как её дыхание стало тяжёлым от гнева, но вместо того, чтобы броситься на него, она выжидала. Амая знала, что сейчас решается не только её судьба, но и судьба её мира. И для этого ей нужно было больше, чем просто желание отомстить. Она должна быть жива.

Тронный зал затих, в воздухе повисло почти осязаемое молчание. Король демонов снова взглянул на неё, и в его взгляде, кажется, появился новый интерес.

Он не спешил. Его взгляд был прикован к девушке, как если бы он искал в её глазах ответ на какую-то неизведанную загадку.

Наконец, он проговорил, не отрывая от неё взгляд.

– Уведите её.

Когда дверь в зал закрылась, король подошёл к ножнам, которые лежали у его трона. Он аккуратно вынул меч и не поверил своим глазам. Это был не просто меч. Это был ключ. К самому его существованию. И в этот момент его разум дал сбой. Всё вокруг перестало иметь значение – был только он и этот меч.

Король стоял, не веря своим глазам. Он не смел мечтать о том, что когда-то это оружие окажется в его руках. Единственный меч, способный убить даже Бога, сейчас был у него.

В руках Аллода этот меч казался чем-то неестественным, будто не должен был принадлежать ему.

– Значит она действительно шла убить меня. – неуверенно проговорил он обращаясь к самому себе. – Брат, ты сошёл с ума?

Аллод осторожно вложил меч назад в ножны. Он никак не мог поверить что брат рискнул всем, отдав меч в руки этой несостоявшейся убийцы. “Она ведь совсем юная, почти ребёнок… О чём он думал.” Всё что сейчас произошло, казалось чем-то не реальным, тем что не должно было произойти. Он так и застыл у подножья своего трона, держа в руках старые потрёпанные ножны с единственным в мире оружием способным его убить.

Тишину нарушили тяжёлые шаги.

Из тени вышел Кадир – единственное существо которому Аллод доверял.

– Что это у тебя? – спросил он, без лишних церемоний, привычным хриплым голосом.

Аллод медленно обернулся. Вместо ответа он легко бросил ножны другу. Те тяжело опустились в ладони Кадира с глухим звуком.

Кадир на мгновение застыл, словно чувствуя кожей вес скрытого в ножнах металла. Затем осторожно вынул меч, внимательно его осматривая.

– Похоже на оружие ангелов, но я не встречал такого раньше. Что это за меч?

– Однажды ты спросил, можно ли меня убить, – сказал Аллод, голос его был тих, но прозрачен, как остриё кинжала.

Кадир поднял глаза.

– Да, помню, – мрачно отозвался он, медленно поворачивая меч руках, словно любуясь его гранями.

– Вот ответ, – сказал Аллод. – Это – единственное оружие которое может меня убить.

Меч в руке Кадира дрогнул, и он поспешил спрятать его в ножны.

– Кто тебе это принёс? – наконец спросил Кадир, осторожно, словно боясь разбудить спящее проклятие.

– Девчонка. Светлая. Мелкая. С большими глазами налитыми ненавистью.

Кадир усмехнулся, сухо, без радости.

– Она мертва?

– Нет. – Аллод усмехнулся краем рта.

– Почему?

– Не знаю… есть в ней что-то, не пойму что. Я хочу разобраться.

– И где же она раздобыла это? – спросил Кадир передавая меч Аллоду.

– У Галларда, – спокойно ответил Аллод, словно речь шла о выборе блюда на обед.

– У ангелов было оружие способное убить тебя? – в глазах Кадира появилось искреннее удивление. – Значит ли это то что у тебя есть такое же против короля ангелов?

– Нет меч един.

– Значит эта штука может убить Галларда? – во взгляде Кадира вспыхнул огонь.

– Может. Но он был создан не для уничтожения, а для поддержания равновесия. Меч был выкован в самых глубинах чертогов Небесного Отца, среди звёздных огней и врат мироздания. Каждый изгиб лезвия был пронизан молниями, вырванными из сердца самой вселенной, каждый штрих был вырезан рукой Небесного Отца. Он должен хранился в светлом мире, считается что он может впитывать эмоции, поэтому ему никогда не позволяли соприкасаться с тьмой.

Аллод замолчал. Тишина в зале стала давящей, тяжёлой, словно вечерний туман на демонических пустошах.

– То что он здесь это не правильно Кадир. Его не должно быть здесь.

– Ты ведь не собираешься возвращать его Галларду?

– Я пока не знаю что делать. Мне нужно подумать. А ты проследи чтоб девчонку устроили нормально. Не хочу её пугать. Мне нужно чтоб она заговорила.

– Сделаю не беспокойся.

Аллод кивнул и вышел на балкон. За его спиной отрылись огромный чёрные крылья, по которым пробежали огненные всполохи. Лёгкий взмах и король демонов взмыл в тёмное небо.

Кадир задумчиво смотрел ему вслед, а потом покачав головой отправился выполнять поручение.

***

Амаю грубо втолкнули в комнату, и дверь за ее спиной захлопнулась с оглушительным грохотом. Она стояла, ощущая пустоту в груди и холодный пот на лбу. Шаги за дверью стихли и наступила пугающая, тяжёлая тишина. Чужой, тёмный мир обступил её со всех сторон. Воздух казался вязким, его можно было бы пить глотками. Стены – тёмными тенями давили на сознание.

Пустота, холод, липкий страх – всё это подступало к ней, затопляя её изнутри. Страх не ударил сразу. Он тихо заползал в сознание разливаясь ядом, капля за каплей, изнутри. А потом медленно, методично начал обвивать сердце тонкими ледяными лентами.

Больше всего она боялась, что не сможет выбраться отсюда. Всё её тело напряглось от чувства растерянности, разум дрогнул, но в последнюю секунду, когда тьма почти сомкнула кольцо, Амая вырвала себя из его лап.

Нет, она не будет сидеть и плакать. Она всегда была воином. Гнев и решимость смешались в её груди, вытеснив страх и начавшую было зарождаться панику. Гнев разгорелся понемногу, острый, горячий. Выжигая все чувства, оставляя после себя только чистую, звенящую решимость. В висках пульсировала боль.

Она не собиралась сдаваться. Даже когда поняла, что её "гениальный план" рассыпался на куски, так и не начавшись, она потёрла виски.

"Да как же так? Я ведь всего на секунду глаза прикрыла."

Перед глазами пронеслись обрывки воспоминаний: ледяная вода, холод обжигающий кожу, борьба за воздух. Ей нужна была передышка – всего мгновение… И стоило только расслабиться, как на неё обрушился удар.

Она даже не успела увидеть их лиц. Только грязный, вонючий плащ, запах которого всё ещё стоял в её ноздрях, и чувство, будто её швырнули через миры. Портал. Это точно был портал – она ощутила его кожей.

А потом он… Не такой, как на картинках в книгах. Хуже. Одного его взгляда хватило, чтобы по позвоночнику прошёл ледяной ток. А голос… Голос будто растёкся по венам, проник под кожу, оставляя за собой только пустоту и ужас.

Страх вторгся снова, волной, накрывшей с головой. Меч. Теперь он в его руках. Словно сама судьба вывернулась наизнанку. Слёзы подступили к глазам, но Амая их проглотила, вдохнула поглубже, беря себя в руки.

“Так девочка, сейчас не время раскисать.”

Голос Торина в её памяти прозвучал твёрдо и ясно, словно он держал её за руку. Брат. Он был её якорем. Её сталью.

Она подошла к двери и на мгновение замерла положив руку на ручку. Короткое движение, полное уверенности, но… как и ожидалось, дверь была заперта. “Думаете ангела остановит какая-то дверь?” Подумала улыбнувшись Амая.

Руки её сжались в кулаки, глаза затуманились светом. Она подняла руку, сосредоточив внимание на своём внутреннем огне, на энергии, что горела в её теле. Руны на её предплечьях вспыхнули чистым голубым светом, и она отпустила магию, направив её прямо на дверь. Сила её света сжалась в яркую вспышку, но тут же наткнулась на стену. Мгновение, и её свет был отброшен, как слабый ветер. Сердце сжалось в груди, и она почувствовала, как по коже пробежал холод – от удара тёмной магии, как будто её сила растеклась по стенам этого мира, не найдя выхода. Она не успела даже понять, что произошло, как осела на пол, чувствуя как у неё внутри магия продолжает бурлить не находя выхода. Сильный жар расползался по её рукам, и она с трудом подняла взгляд на комнату, где всё расплывалось.

Открыв дверь, Кадир увидел удивительную картину. Маленькая светлая девушка ангел, сидела на полу с опалёнными руками и блуждающим по комнате ничего не понимающим взглядом.

Кадир замер на пороге, приподняв бровь, словно не был готов к тому, что увидел.

– Ты что пыталась сбежать? – спросил он, не скрывая лёгкого удивления, взгляд скользнул по обожжённым рукам.

Амая прищурилась, поднялась с пола, едва удерживаясь на ногах. Боль от ожогов пульсировала в ладонях. Она молчала. Просто смотрела на незнакомца, чей взгляд казался проникающим сквозь неё.