Zitate aus dem Buch «Париж встречает дождем»
Когда иссякнет в мире любовь – закончится человеческая история. Мир, помоему, активно к тому стремится, взяв курс на саморазрушение. И только крохи любви ко всему настоящему с трудом тормозят этот процесс.
Ведь это только считается, что народы Севера имеют характер нордический, темперамент флегматический. Ничего подобного! Если что не так, то гневаться Сибирь будет жестко.
Мы приходим в это мир как часть природы, а становимся – и очень скоро! – частью социума, определяющего регламент во всем: от правил дорожного движения до норм поведения в отношениях. Загоняем самих себя в некие границы, нами же самими определенными. Живем по параграфам, кодексам, пунктам. Реже – чувствами,
– Скажите, а вы в Бога верите? В рай? По-вашему, рай есть? – такой резкий переход в сюжете разговора озадачил Тьерри. Но не смутил, не удивил. Задав вопрос, Вера сама себе сказала, что все же национальная особенность менталитета имеет место быть. Потому что, ну какого черта, идти с французом по Парижу и задавать ему вопросы про Бога? Кстати, про черта всуе поминает. Тоже плохо.
Сегодня пасмурно в мире. И Париж здесь ни при чем. Он такой же прекрасный, шумный, безалаберный. Может, лишь только чуть-чуть растерянный. Беспокойство вошло ко всем нам бесшумно, поселилось и как-то незаметно стало частью нас самих. А, может, оно и не кончалось никогда, лишь иногда давало передышку?
Все говорило о том, что постели французы всегда придавали большое значение.
В одном из заведений друзья заплатили за сеанс стриптиза через прозрачную перегородку. Но то ли заплатили мало, то ли так и положено было, а только стриптизерша разделась до определенного уровня. Костя в этом увидел ущемление национальных интересов: «Как русским – так все не так, как всем».
– Он устанет столько сидеть, а в «бизнесе» кресла шире, полежит, поспит, – уговаривала она Нину. – Ничего, не устанет. Тридцать лет в тюрьме сидел – не устал, а уж сутки-то выдержит как-нибудь и в «экономе», – строга была бывшая эмэнэсница, когда дело доходило до распределения бюджета.
Наших можно вычислить даже по спине. Походке. Молчанию. Взгляду. Сумке в тон, выглаженным джинсам и прочим деталям закомплексованного когда-то общества, которое, однажды вырвавшись в Европу, пытается то ли потеряться в общей массе, то ли, напротив, – выделиться. Главное – не слиться! «Как вы догадались, что мы из России?» – недоумеваем мы. Отвечая, нам ставят чуть не в укор, начищенные ботинки, броский макияж в любое время дня и ночи, страсть к брендам, расточительство, громкий смех и еще кучу других полуиздевок,
Чувства не в моде. Есть вещи и поважнее. Правда, когда начинаешь думать, а что же важнее, становится стыдно собственных мыслей. Зато когда видишь проявление чувств – неожиданное, бурное или тонкое, изящное, – либо не веришь, либо не понимаешь. Отмахиваешься… Ведь есть вещи и поважнее…
