Музыки прозрачное крыло. Лирика о музыке и музыкантах

© Любовь Сушко, 2023

ISBN 978-5-0059-9603-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прозрачное крыло музыки

 
В печали и тоске бестрепетной эпохи
Сгорало все до рокового дня,
В небытие ушли поэты и пророки,
И только их портреты в мерцании огня
 
 
Вдруг возникают там, за новым поворотом,
И остается гам печалей и тревог.
И среди них побыть сегодня мне охота.
Но затерялись где-то в бескрайности дорог.
 
 
Совсем одна стою в тумане и обмане,
Не дотянуться мне до самых дальних звезд
Меня опять туда печаль полей заменит,
Но не пройти, сожжен уже последний мост.
 
 
Кто сжег его, когда? Нет, это мне не ясно,
Печаль моя темна, нет голоса и сил,
И все же знаю я, что эта жизнь прекрасна,
Что ты меня когда-то так искренне любил.
 
 
Но мир перевернули и войны и дуэли,
И яростные пули, и пошлые стихи.
Мы все тогда прошли, мы все понять сумели,
Но были так от мира, от дома далеки.
 
 
И в этой тишине вдруг музыки порывы,
Она живет и дышит и проступает в нас,
Прозрачное крыло коснется, вроде живы,
И нас несет к Парнасу отчаянный Пегас.
 
 
А музыка звучит, мир наполняя смыслом,
И никого, кто мог ее бы укротить.
Она —предвестье снов, она основа жизни,
И в смутные эпохи еще сильней звучит.
 

Музыка в природе

 
В природе музыка живет и торжествует
Над бренностью людского бытия,
Земля и небо снова возликуют,
Заслышав гром в мелодии ея.
 
 
И в холоде несбывшихся пророчеств
Остается всегда незримый след,
И в торжестве полета одиночеств,
Есть дивный миг прозрений и побед.
 
 
Пусть живопись и слово отступает,
Но в музыке парит твоя душа,
Когда в тумане снова проступают
Земля и небо, музыкой дыша,
 
 
Поэт, внимая этим откровеньям,
Пытается всю суть ее постичь
И музыка, лишенная забвенья,
Врывается в стихи и в нашу жизнь.
 
 
И Лунная соната в этом гаме,
Останется незыблемой в тот миг,
Когда развезлось небо перед нами,
Когда прекрасен у природы лик,
 
 
И встрепенется, мир сей оглушая,
Гармонией непознанных стихий,
Она летит, пределы нарушая,
Она с тобой о вечном говорит
 

Скрипачка

 
А скрипка пела, страсти не скрывая,
И где-то в эмпиреях таял свет
Той музыки, нас к звездам увлекая,
И вдохновлял на торжество побед.
 
 
И в голосе забытого кумира,
Жила иная боль, и блеск огней
Летел в провалы призрачного мира,
И было все печальней, но светлей.
 
 
И постигая новые высоты,
И обнажая суть иных эпох,
С тобою мы грустили отчего-то,
Пред тайною не пройдённых дорог.
 
 
Вдруг смолкло все, остались лишь сомненья
И холодок ласкает душу вновь.
И нас влечет мечта и вдохновенье,
В рассвет внезапный превращая ночь.
 
 
И звездная соната так прекрасна,
И так опасна в суматохе дней,
А он стоит веселый, но безгласный,
В объятьях звуков, слов, и Тех теней.
 
 
А тени в вальсе кружатся и тают,
Скрипач нам улыбается опять.
И вдохновенье душу окрыляет,
И продолжает музыка звучать.
 

Доре, Вагнер и Вергилий

 
Девятый круг кошмар, уйдем, Вергилий,
Мне оставаться тут невмочь, я не могу.
И лишь теперь все для себя открыли
Предатели, а я от них бегу.
 
 
Нас Люцифер пока что не заметил,
Но Вагнер тут таинственный звучит,
Смотри-ка, тут и старики и дети,
Он их терзает гневно, но молчит.
 
 
Не ведали иные, что творили,
Их ум ослеп, душа была глуха,
Им кажется, что как и все там жили,
А участь их страшна, смотри, рука
 
 
Все тянется к тебе через столетья,
Я должен тем живым еще сказать,
В какой печали нынче души эти,
Как это мерзко, страшно предавать.
 
 
Ведь верили, что ничего не будет,
Не ведали, как круг восьмой угрюм,
И сущности, они уже не люди,
Им не испить теперь печаль твою.
 
 
Пошли, Вергилий, им помочь едва ли,
Да и желанье есть ли помогать?
Мы далеко ушли, они ж стонали,
Еще могли проклятья посылать.
 
 
Но дела нет до них живущим где-то,
И ждущим час ухода своего,
Пошли, Вергилий, слишком мало света,
И я теперь не вижу никого,
 
 
Лишь Люцифер с безумными глазами
Нас провожает, злится и молчит,
И никого не будет там, за нами.
Река Забвенья за спиной шуршит.
 
 
Они ж тогда хотели откупиться,
Не понимая, деньги не спасут.
Ты говоришь, что вечно им томиться,
Что никогда покоя не найдут.
 
 
Я столько насмотрелся этой жути,
Но жизнь дороже будет с этим пор.
Ты говорил, что нас он не отпустит,
Но нет, молчит, и так туманен взор
 
 
Мы были здесь., нам это все знакомо,
И воет ветер в пустоте ночной.
Веди меня, я так устал без дома,
Пройдя до середины путь земной.
 

Рояль раскрыт, упал бокал вина 22 ноября

 
Рояль раскрыт, упал бокал вина,
И спит Тбилиси в мороке страстей,
Шопен звучит, я больше не вольна
Забыть тот вечер, заговор свечей,
 
 
Твой дивный лик, профессор, это сон,
Мы снова нашей юностью пьяны,
И над Сибирью колокольный звон,
Который слышать там, в горах, должны….
 
 
И монастырь, где Мцыри горевал,
Где пел поэт, царицею пьянен,
Нас примет в этот час, и засыпал
Мой снежный город – это только сон.
 
 
И на столе твой призрачный портрет,
И в голосе Тамары дивный страх,
Рояль раскрыт, о сколько томных лет
Мы жили, и хранитель страсти прав,
 
 
Он нам плеснул то сладкое вино,
Отравленное страстью роковой,
Нет королевы, в комнате темно,
И Фауст глух, но Темный вновь со мной.
 
 
Я переводчик в мире этих грез,
Хотя нужды в тех переводах нет,
Укутал снег здесь наготу берез,
Там склоны гор укрыл надежно снег…
2
В метели напевы грузинские слышу,
То громче звучат, то печальней и тише.
И снова с гитарой Вахтанг возникает,
Меня наша молодость не отпускает.
Ревную, ликую, дышу и взлетаю.
Над пропастью Муза меня не оставит
И ночь нам подарит в метели мужчину,
И хочется жить мне в пылу и пучине
 
 
О, сколько воды утекло, я не знаю,
Но снова в метели, как птица взлетаю.
Прильнув на минутку, припомнив такое,
Вахтанг, я останусь в том мире с тобою.
Метель разгулялась сегодня в Сибири.
Звонок пропустила, звонил мне не ты ли?
Ты знаешь, как я без джигита скучала.
Метель все дороги к тебе заметала.
 
 
А нынче и вовсе туда не добраться,
Лишь наши метели мне снова приснятся,
И сны, и печали, и снежное чудо.
Мазурка, с тобою кружиться я буду.
Сияют бриллианты, и гаснут там свечи.
С тобою, мой князь, я танцую весь вечер.
И песни грузинские радостно льются,
И верю, любившие снова вернется.
 
 
На Любинском он улыбается снова,
Роман о гусаре – смущен и взволнован,
Последняя встреча и свет, и печали
Нас снова те песни в метели венчали
Рояль, и вино и чарует улыбка,
В потоке времен все печально и зыбко
И только его жду, а снег заметает,
И в прошлое память моя уплывает
2
 
 
3.
Над ангелом кружился белый снег
Он уходил, и это понимал.
И жаль, что с ним ее сегодня нет,
Он одного лишь этого желал
 
 
И Берегиня в этот миг вошла,
Она была юна и так прекрасна,
– Прости, Вахтанг, ее не привела,
Тебя я обнадежила напрасно.
 
 
Он, кажется, не слышал этих слов,
Его душа парила над Сибирью
Он снова повторял раз сто :-Любовь,
Ты помнишь монастырь, где мы бродили.
 
 
Но не печалься, этот дивный миг
Останется в душе моей усталой,
Соперник молодой пред ним возник,
Волнуясь и смущаясь, трепетал он.
 
 
И дева в этот миг коснулась лба,
Как холодны, он чуял, эти губы
– Скажи ей, что любил ее всегда.
Я буду ждать, она со мной повсюду.
 
 
– Конечно, милый, все я передам,
Ты не один, она всегда с тобою.
А смерть брела за ними по следам.
Их окружали призрачные горы.
 
 
4/
 
 
Достигни Дома. Преклони колени.
Зажги огонь в камине, стол накрой
И ожидай в надежде и терпенье,
Кого при жизни ты сковал с собой.
О. Чертов
 
 
Рояль закрыт, и черной ленты тьма
Уносит нас в совсем иные дали,
Как и тогда пришла к тебе сама,
Забыв все пораженья и печали.
 
 
Мой странный дом так пуст, как никогда,
Врывается лишь свет иной эпохи,
И в черном небе желтая звезда,
И шум Тбилиси, голоса и вздохи.
 
 
И там, в горах, где дремлет монастырь,
Мелькнула тень и растворилась снова,
И в голосе Тамары нынче стынь,
И догорая, затихает слово.
 
 
Но кажется, что живы мы опять,
И нас ведет тропа в пределы рая,
И долго будут голоса звучать,
Когда душа замрет на миг у края.
 
 
Мне не пора, я задержусь на миг,
Остановлюсь у кромки, у предела,
Там снова Мцыри вырвался в тот мир,
Свобода, барс, им нет до смерти дела.
 
 
И лишь три дня, когда у той черты
И мы остались, повторятся снова,
Рояль закрыт, и сожжены мечты,
До встречи и до часа рокового
 
 
5.
 
 
И в эмпиреях дивная метель.
Он у камина землю вспоминает.
И серпантина вьется канитель,
И о свиданье там Вахтанг мечтает.
 
 
Когда в природе и душе зима,
То хочется обнять и к ней прижаться.
Заворожит метели кутерьма,
И дни жары и радости приснятся.
 
 
Она уйдет по углям и воде,
Она его и в небесах отыщет.
– Привет, любимый, я теперь к тебе,
И поднимаясь выше, выше, выше…
 
 
Он онемел от радости такой,
И Фауст там дождался Маргариту,
Какая радость, я теперь с тобой,
И все обиды наши позабыты.
 
 
Пошел к роялю, как он исполнял,
И ангелы запели гимн красивый
Там белый вальс, ты приглашен на бал,
И слышатся метелей переливы.
 
 
И перед нами вечность так легка,
И где-то там, над Грузией печальной,
Как души, улетают облака,
В объятиях и музыки и тайны.
 
 
6.
 
 
О. как же был прекрасен тот роман,
Написанный в метели роковой,
Тогда казалось, это все обман.
Но снова мы увиделись с тобой
 
 
Еще на этом свете в декабре,
Когда нас поджидал здесь Дед Мороз,
Я шла к тебе в метели, шла к тебе,
А ты мне розы в этой буре нес.
 
 
И так хотелось быть с тобой весь век,
А оказалось, это только миг,
Грузинское вино, сибирский снег.
И вьюга пела лишь для нас двоих.
 
 
Забудется ли снежная зима,
А встреча пред прощаньем так грустна,
И музыки той легкая волна,
Я снова как в то лето влюблена.
 
 
Хотя зима не только за окном,
В нее душа давно погружена,
Но это мы с тобой переживем,
Качаясь, словно лодки на волнах.
 
 
Тогда казалось, это все обман.
Но снова мы увиделись с тобой
О. как же был прекрасен тот роман,
Написанный в метели роковой.
 
 
Мы будем встречаться всегда
7.
В разных мирах, временах и пространствах,
Снова встречались, друг друга любя.
.Но не могла я надолго остаться,
Снова и снова теряя тебя.
 
 
Я и сама очень часто терялась,
Но не могла без тебя уходить,
Мастер, луна там в тумане сияла
В замке забытом придется нам жить.
 
 
Там никогда нам не будет покоя,
Мы возвращаемся к миру людей,
И по дорожке идем мы с тобою.
Кто там? Какой-то таинственный зверь.
 
 
И начертал ты на шкуре дракона
То, что заставит тебя мне узнать.
Но остаемся мы вечно влюбленными.
Хватит рыдать нам и хватит страдать.
 
 
Как я спешила и в эту эпоху,
Чтобы с тобою столкнуться на миг,
В песне грузинской светло и высоко
Нам открывается радостный мир.
 
 
Нам подчиняются страсти земные,
И остается в душах тепло,
Встретимся снова в моей мы России
Будем мы вместе, нам повезло.
 

Осенняя соната

 
Я в бокалы с вином добавляю осеннюю нежность
Золотистого света летящей куда-то мечты,
И улыбку печали, и страсти внезапной безбрежность.
Проступает на лицах влюбленных восторг немоты.
 
 
Листопада задор окрыляет мелодией души,
И иная реальность становится ближе на миг.
Я спою тебе снова, а ты улыбнись и послушай
Эту тихую песню, писала ее для двоих.
 
 
Наша чудная осень украла тоску как в начале,
Эта полночь светла от улыбки веселой твоей.
Я в бокалы с вином добавляю любовь и печали,
Лунный свет, тишину, золотую безбрежность полей.
 
 
– Все проходит, – твердят, – и исчезнет веселая осень.
Но не сможем забыть и в метели то золото грез,
Ловим листья на счастье и в комнату снова приносим
Песню сонного ветра, ворчанье стихающих гроз.
 
 
И улыбка печали, и страсти внезапной безбрежность-
Проступает на лицах влюбленных восторг немоты,
Я в бокалы с вином добавляю осеннюю нежность
Золотистого света летящей куда-то мечты.
 

Песня метели

 
А в поле Метелица дивная кружится,
Какая хвороба, какая кручина,
И что же тебе, мой любимый, недужится?
Уводит куда-то в ненастье мужчину…
 
 
И что же тебе из былого запомнится?
И в старости грозной внезапно помянется?
Как Лада заглянет усталая в полночи
И Снежною Девой к рассвету останется…
 
 
А в поле метель от страдания белая,
Заносит следы и дороги запутаны,
Мой призрак печальный, о, что я наделала,
Когда в недоверье и ревность укутала..
 
 
Душе твоей снова в тумане неможется,
И ей остается тоска и страдания,
И в лютую стужу тревоги умножатся,
Там ветра унылые слышу рыдания…
 
 
Там песня внезапно во мгле обрывается,
А в темной аллее все призраки мечутся,
Над нами Метелица тихо склоняется,
И кто-то чужой к нам спешит опрометчиво.
 
 
Но что же тебе, мой любимый, недужится,
Какая тебя обнимает Метелица,
Душа, обессилив, над бедами кружится,
Пусть все успокоится и переменится….
 

Ночь падала на плечи

 
Ночь падала на плечи, как фата,
И растворялась в пелене тумана.
И в танце золотистом маята
Осеннего жестокого обмана.
 
 
Печаль изжита, нет пути назад,
Старик у Маяка застыл навеки,
И только губы темные дрожат,
Печаль не вечна, уплывают в реки
 
 
Мечты и сны, сомненьям вопреки
И хочется укрыться от обмана,
Но окружают только старики
И маяки за пеленой тумана.
 
 
А жизнь скользит неслышно по воде,
И никого, и ничего не будет,
Ночь догорала в дикой суете,
И шла я обреченно снова к людям.
 
 
Сны растворились в суете дорог,
И никого до горизонта снова,
И только старый, старый добрый бог
Помашет мне из мира из иного.
 
 
И тихо спросит, как мои дела,
И много ли до света мне осталось.
И понимаю, я не умерла,
Я просто средь туманов заплутала
 

Дракон уснул

 
Уснул дракон во тьме моей души,
И дремлет страсть, о прошлом не жалея,
Труды и дни все так же хороши,
С людьми сходиться стало тяжелее.
 
 
Печаль погасла как к утру камин,
А радость разгореться не сумела,
И в стане позабытых мной мужчин
Гуляет смерть отчаянно и смело.
 
 
И больше нет Купальского костра,
Но чаще зажигаем в храме свечи,
А может мне туда уже пора,
Страдания, как шаль, обнимут плечи.
 
 
И все-таки я чуть повременю.
Сказал Ярило, все еще случится,
Камин зажгу, присяду вновь к огню.
И в дом ворвется призрачная птица…
 
 
Дракон проснется и попросит пить,
Вина ему грузинского достану,
Мы просто будем в этом мире жить,
Как прежде жить, тревожно и устало,
 
 
Там молодые боги на заре
Спускаются с небес к костру земному,
А он еще в душе не догорел,
Еще чуть-чуть и разгорится снова…
 

Вечность и миг

 
Минувшие века, как загнанные звери,
В тумане голубом проносятся в тиши,
И верить я хочу, но все еще не верю,
Что в мире проживем мы как-то без души.
 
 
Смотри, какая осень за окнами бушует,
Обряжена в туманы, укутана дождем,
Минувшие столетья как будто торжествуют,
Но мы и в этом времени с тобою проживем.
 
 
И холодку улыбки внимания виновато,
Я листья собираю в один большой букет.
И ворон нависает над миром как расплата,
Он снова: «Никогда» -кричит сквозь бездну лет.
 
 
Над листопадом тень безумного Эдгара,
Зачем ее нам снова швыряет наш Творец?
Минувшие века подобием пожара,
В тумане золотистом мой обреченный век…
 
 
Какие знаки там проступят за туманом,
И с глыбой мрака вновь беседует Пилат,
И кажется нам мир одним сплошным обманом,
А Черный кот поет: «Никто не виноват».
 
 
И верить я хочу, но все еще не верю,
Что в мире проживем мы как-то без души.
Минувшие века, как загнанные звери,
В тумане голубом проносятся в тиши.
 

Ангел Демон

 
И ночь рассекалась незримым мечом
Какого-то дивного древнего бога.
Там ангел смеялся за правым плечом,
И Демон кривился за левым от боли.
 
 
Дорога была так внезапно легка,
И так тяжела эта вечная сила,
Рождения мысли, а после стиха,
Что ночь забытья вдруг растает красиво.
 
 
Расставит все тьма, как и надо потом,
Безропотно ангел в туман удалился,
И мы остаемся под звездным мостом,
Где так все красиво, и что-то случится.
 
 
И холод забытых, потерянных строк,
Не станет для мира опять откровеньем,
И только незримый и яростный Блок
Поведает нам о любви и забвенье.
 
 
И ангел вернется – за правым плечом,
А Демон в тумане надолго растает.
И ночь рассекалась незримым мечом,
О как мне тебя и себя не хватает
 

Посвящается любимому

 
Останутся книги, когда нас не будет на свете,
Бессмертием нашим останутся книги и дети.
И где-то в сети их потомки потом обнаружат,
Тот том о тебе, и о том, как любим ты и нужен.
 
 
Мы стали давно для них мифом, конечно,
И были иль не было, будут гадать безуспешно.
И вдруг эти строки, они проступают незримо,
И будет понятно, что был ты навеки любимым.
 
 
Что было в начале безумного бурного века,
Когда за свечами и жизнь незаметно померкла,
И двух стариков убаюкала лютая стужа.
Поймут и поверят, что был ты все время мне нужен.
 
 
И в городе нашем, и там, за чертой за пределом,
Мы снова расскажем, как странно душа холодела,
Когда без тебя, я с котом в тишине оставалась,
Куда-то стремилась, чего-то так странно боялась.
 
 
Боялась тебя не увидеть, забыть в суматохе,
А боги нам мстили, порою бывали жестоки,
И все-таки эта любовь нам в тумане являлась,
И все-таки Муза над нами порою смеялась.
 
 
И где-то в сети, они снова стихи обнаружат,
Там все о тебе и о том, как ты нежен, как нужен.
Останутся строки, когда нас не будет на свете,
Бессмертием нашим останутся книги и дети.
 

Затерявшийся в метели

 
О, Матушка метелица, согрей его в ненастье,
И пусть дорожка стелется туда, где ждет нас счастье.
Там все пути завьюжила, и там никто не встретится,
Ты знаешь, как он нужен мне, о, Матушка метелица.
 
 
Дорожкою нехоженой, когда пути завьюжены,
Пусть он отыщет дом мой, усталый и простуженный.
Мы медом золотистым да и блинами свежими
Здесь угостим, отыщем мы, его пути неведомы.
 
 
В Сибири заметеленой, в краю тайги нехоженой
Пусть явится уверенный, печальный и непрошенный.
И все здесь будет радостно и молодо, и зелено,
И наше счастье радугой засветится над бездною.
 
 
Холодными и вьюжными ночами снова встретимся,
Над бездною жемчужиной душа его засветится.
И не усталым путником, моим мужчиной станет он.
Но ты пути распутай там, опомнится, расстанется
 
 
С тоскою и печалями, и с новой верой встретится,
Веселый и отчаянный он в темном небе светится
Звездою незабвенною над снежною пустынею.
Я стану самой верною, веселою и сильною.
 
 
Ты все пути завьюжила, и там никто не встретится,
Ты знаешь, как он нужен мне, о, Матушка метелица.
И пусть закончит странствия мой Одиссей отчаянный,
И пусть угаснут беды все, а радость не кончается.
 

«А полковник танцует танго…»

 
А полковник танцует танго,
Позабыв обо всем на свете,
Шепчет девушка вслед:-Останься.
Но уносит порывы ветер.
 
 
Он не сдался, ему напишут,
И вернут его в мире иллюзий,
Только музыка тише, тиши,
Отступают в пустыню люди.
 
 
А полковник бредет по миру,
Покорив всех, еще взлетая,
Рукоплещет толпы кумиру,
И несется за птичьей стаей
 
 
Где-то Дьявол приедет к Киану,
Или он в этот мир печальный,
А полковник, как в океане,
В чудном танго кружит отчаянно,
 
 
Гениальность его сметая,
Снова рядом рокочет ветер,
Умирая он воскресает,
То печален, то снова весел.
 
 
В слепоте его есть прозренье,
И в паденье его – величье,
Не коснется его забвение,
Равнодушье и безразличье.
 

Пробуждение

 
Запах мёда и трав разбудил
меня вновь на рассвете.
За окошком шумел
по-осеннему ласковый ветер.
Было время иным,
боль и свет в этот час увяданья,
Запах мёда и трав —
это с Родом и прошлым свиданье.
 
 
Ночь была так длинна,
день вчерашний сгорел без остатка,
Ощущалась вина,
и от запаха мёда так сладко.
И врываясь в мой мир,
вы спешили ко мне на свиданье,
И мерещились мне
звуки гуслей, напевы, сказанья.
 
 
Шорох листьев и слов,
их полёт и великая сила,
И в сцепленье веков
наша Русь, а не эта Россия,
Лукоморья печаль, души предков
плывут в хороводе.
Запах мёда и трав
уносил в невозвратные годы
 
 
И в печали земной
пели птицы из Ирия снова,
Это осень весной показалась,
мы ждали иного
И вдохнув аромат,
и взлетев над холодной пустыней,
Мы останемся там,
мы тот мир никогда не покинем…
 
 
Повстречает нас Лада,
Позабыв про былые напасти,
И в объятьях Услада
мы почувствуем радость и счастье.
Возвращаться легко,
нас они непременно дождутся!
Сбросим бремя оков,
чтобы Велес опять улыбнулся.
 
 
За окошком шуршал
по-осеннему яростный ветер.
Запах мёда и трав
разбудил меня вновь на рассвете…
 

На рубеже времен

 
На рубеже времен, на сломе наших судеб
Какой-то детский сон, мой взрослый пыл остудит.
И буду я стоять совсем как там в начале,
Все впереди опять и радость и печали.
– Очнись, – мне говорит Старик из зазеркалья,
На рубеже времен мы много потеряли.
И мало обрели, я это тоже знаю.
Но птицы там вдали куда-то улетают,
 
 
И души в тишине заброшенного сада
Уносятся в ту даль, и нам за ними надо.
Но столько важных дел, и столько снов и судеб,
Тянутся в тот предал за нами снова будут.
Что грустно уходить и тяжело остаться,
И поздно нам скулить, а маятник качаться
Не перестанет там, в тиши за той чертою,
Какой-то шум и гам, опомнись, что с тобою.
 
 
Там берег моря вновь- он переходит в небо,
И первая любовь льнет к той последней немо,
И первая печаль теперь неодолима.
И грусти той печать не даст мне быть любимой.
И ладно, ну и пусть, давно все отболело,
И только неба грусть и море без предела.
Останется на миг и навсегда растает
Средь грез, забытых книг и облачных красавиц
 
 
Стою совсем одна, и сон во сне тревожит,
И пенная волна мою ласкает кожу.
Поэт из тех времен серебряных вернется,
Обнимает музу он и тихо улыбнется,
И подаривший рай, он ад мне обещает,
Как будто встрече рад, и снова все прощает.
Какой-то детский сон, мой взрослый пыл остудит.
На рубеже времен, на сломе наших судеб,