Buch lesen: «Поцелуй среди песчаных дюн»

Schriftart:

«Поцелуй среди песчаных дюн» © «Центрполиграф», 2021

* * *

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

* * *

Моему папе, Джеффу.
Будь то теннисный матч, выводка лошадей, собеседование при приеме на работу или принятие решения по поводу карьеры, ты всегда поддерживал меня своими мудростью, позитивным настроем, любовью – и умением поворачивать понесшуюся вскачь лошадь. Спасибо за то, что всегда был рядом со мной. Я люблю тебя. Вперед, «Фрео»!

Пролог

Фиолетовый.

Именно он запечатлелся в памяти Милы Молинье.

И ядовито-розовый. Крокодилово-зеленый. Сочно-синий.

Так много цветов: яркие и пастельные, узоры в полосочку и горошек… Повсюду. На вечерних платьях, воздушных шарах и остроконечных колпаках. А еще на смятой лихорадочно содранной упаковочной бумаге, летавшей по газону.

Радуга счастливых, взбудораженных детей под великолепным небом Перта.

Тогда, много лет назад, Стефани точно красовалась в фиолетовом на своей вечеринке по случаю дня рождения. Фиолетовые колготки, фиолетовое платье и блестящие фиолетовые ковбойские сапоги.

Мила помнила, какой взволнованной была ее лучшая подруга в тот день. Она и сама волновалась – как любая восьмилетняя девчонка на праздновании дня рождения. Это было за несколько лет до их мрачного, готически черного периода в старших классах школы, поэтому Мила предположила, что на ней самой было надето что-то красное – ее любимого цвета. Но воспоминания об этом померкли, как забылось и то, во что был одет Себ. Но он тоже там присутствовал. Они составляли неразлучную троицу друзей, живших по соседству, хотя в ту пору Себ еще держался с девчонками по-мальчишески воинственно.

Но позже это изменилось.

Как и двор за домом Стефани.

Сегодня в саду мистера и миссис ван Берло не было ни воздушных шаров, ни лохмотьев разодранной упаковки, ни горы подарков, ни вопящих оживленных детей.

И уж точно никакого фиолетового и даже намека на многоцветье.

Гости, шатавшиеся среди высоких столов, на которых стояли изысканные композиции из белых цветов, были одеты в черное. В этом саду, где Стефани и Мила сотни раз играли в прятки, это казалось каким-то нереальным. Совершенно невозможным.

Как, впрочем, и все происходящее.

– Если кто-нибудь еще раз скажет мне, как нам сегодня повезло с погодой, я пошлю его куда подальше…

Себастьян Файф стоял рядом с ней, пристально глядя на темные фигуры гостей под зимним небом, не по сезону прекрасным. Голос Себа был сильным и звучным, как всегда.

Они много лет не разговаривали вот так, с глазу на глаз. А потом даже тонкая струйка их электронных писем и сообщений в соцсетях практически иссякла.

– Если кто-нибудь еще раз скажет тебе, как нам сегодня повезло с погодой, ты просто вежливо кивнешь – потому что, как никто, понимаешь, что трудно ободрить мужчину на похоронах его жены, – закончила за него Мила.

Соглашаясь, Себ вскинул стакан с нетронутым пивом в сторону Милы.

– Точно. – Тон Себа был усталым, как и его серо-голубые глаза. – Я и сам не знаю, что говорить на похоронах своей жены. Наверное, стоит перехватить инициативу и самому заводить разговор о погоде.

Мила выдавила из себя слабую улыбку:

– Делай все, что должен, лишь бы выдержать это. Лично я просто ни с кем не разговариваю.

Даже мать и две сестры Милы тактично дали ей столь нужное сейчас уединение. Но все-таки держались неподалеку – на тот случай, если она передумает.

– Бен здесь? – не глядя на нее, спросил Себ.

Мила покачала головой:

– Нет. Мы расстались.

Это произошло несколько месяцев назад. Стеф была в курсе, но явно не поделилась этой новостью с Себом.

Они долго стояли на месте, храня молчание. Себ, высокий, солидный и мужественный в своем безупречном строгом костюме, напоминал успешного бизнесмена, которым, собственно, и был. Но не заметить безучастность на его лице и пустоту в глазах было невозможно.

Официантка предложила канапе, от которых оба отказались. Мила покрутила в бокале остатки шираза, но пить не стала.

Ей отчаянно хотелось что-нибудь сказать. Спросить Себа, как он держится на самом деле. Броситься ему на шею, обнять, крепко-крепко. Лить по Стефани слезы, которые мог понять только Себ. Но слишком много времени минуло с тех пор, как их связывала такая крепкая дружба.

Прошло шесть лет с того момента, как Себ со Стефани переехали в Лондон, и разделившее их внушительное расстояние вполне предсказуемо сказалось на отношениях.

– Стеф… – начал было Себ, но тут же осекся.

– Она – что?

Обернувшись, он перехватил взгляд Милы.

– Ты знала? – спросил Себ. – Чем она занималась?

«Ты знала о наркотиках?» – явно хотел спросить он.

Мила покачала головой:

– Нет.

Что-то мелькнуло в его глазах. Облегчение?

– Я тоже, – сказал Себ. – Не проходит дня, чтобы я не корил себя за то, что не понимал этого. Но мне в какой-то мере легче от того, что она скрывала это от тебя.

Мила смутилась.

– Я бы не сказала, что она скрывала это от меня, Себ, – тихо произнесла она, не желая ссориться с ним в такой день, но осознавая, что он заслуживает честного ответа. – В последний раз я разговаривала со Стеф в день ее рождения.

Почти шесть месяцев назад.

Лицо Себа ожесточилось.

– Но ты – ее лучшая подруга.

Мила кивнула:

– Конечно. Просто…

– Тебе стоило быть в курсе ее дел, – отрезал он, жестко и грубо.

– Себ, Стеф всегда знала, что я готова прийти ей на помощь, но у нас были такие разные жизни! Мы обе были заняты…

Какое слабое, глупое оправдание! Мила понимала это. Как и Себ.

Наверное, все изменилось, когда они переехали в Лондон. Возможно, раньше. Какая теперь разница? Как бы редко они ни разговаривали в последнее время, Стефани оставалась ее Лучшей Подругой. Именно так: имя собственное, заглавными буквами. Вместе навсегда.

«Пока смерть не разлучит нас».

К глазам угрожающе подступили слезы.

Оправдываться словами, которым не верила даже она сама, было незачем. Мила могла лишь попробовать повернуть время вспять, став тем же близким другом.

Она потянулась к Себу, положила ладонь ему на руку.

– Себ, если я могу хоть что-нибудь сделать…

Он дернул плечом, сбрасывая ее руку. Его взгляд оставался непреклонным.

– Ну вот, теперь ты говоришь, как все остальные. Только пропустила немного насчет погоды.

И он ушел, а по лицу Милы заструились уже не сдерживаемые слезы.

Глава 1

Восемнадцать месяцев спустя

Мила отступила назад и, скрестив руки на груди, внимательно осмотрела множество фигурок перед ней.

Только-только из печи для обжига, драконы и другие мифические существа стояли аккуратными рядами, и их красочная глазурь отражала последние лучи солнца, проникавшие в единственное окно гончарной мастерской Милы.

Среди фигурок выделялся красный дракон о трех ногах. Шаткое крылатое чудовище с ужасно непропорциональными крыльями.

Компанию ему составляли другие существа, названия которым еще предстояло придумать ее маленьким ученикам.

Миле хватило одного обиженного десятилетнего ребенка, чтобы понять, что лучше не давать никаких определений фигуркам, которые она нахваливала. Теперь она восторгалась: «Великолепно!» А не: «Какой великолепный тигр!» Потому что на деле «тигр» вполне мог оказаться… зеброй.

Но сейчас она с удовольствием рассматривала плоды трудов детей младшего школьного возраста из начального класса своих курсов – нового смелого начинания ее магазина под названием «Гнездышко Милы». И с нетерпением ждала реакции детей, когда они увидят, что их блеклые фигурки из глины после обжига «облачились» в блестящую глазурь.

Звяканье колокольчика оповестило о том, что кто-то вошел в магазин. Мила бросила взгляд на громадные стенные часы – уже давно минуло пять, но она забыла вывесить табличку «Закрыто».

Мила со вздохом вышла из мастерской. «Гнездышко Милы» было одним из четырех двухэтажных магазинов, стоявших вплотную на людной Клермонт-стрит. Над каждым магазином располагались жилые помещения. Мила разделила первый этаж на две части: маленький магазин с выходом на улицу и в задней части помещения – мастерская, где она проводила свои занятия по гончарному делу.

В магазине были выставлены работы Милы, практичные вещи – вазы, блюда, чаши, горшки и тому подобное. Она всегда пыталась сделать функциональное красивым и повседневное – уникальным.

Человек, вошедший в магазин, стоял спиной к ней, внимательно рассматривая товары в витрине. Он был высоким и одетым так, словно только что вышел со стройплощадки: в ботинки с металлическими носками, прочные на вид шорты до колен и запорошенную штукатуркой рубашку, обтягивавшую широкие плечи.

Он, должно быть, пришел из магазина по соседству. Пустовавший годами, этот магазин был на грани краха, и Мила вздохнула с облегчением, когда примерно неделю назад началась его реконструкция.

Взяв маленькую декоративную чашу, мужчина аккуратно покачивал ее в своей большой ладони.

– Эта вещь покрыта люстровой глазурью.

Мила подошла ближе и провела пальцем по слоистому металлическому покрытию.

– Если вы ищете что-то побольше, могу…

Но тут взгляд Милы скользнул с сильных рук рабочего на его лицо. Невероятно знакомое лицо, которое она совершенно не ожидала здесь увидеть.

– Себ! – потрясенно выдохнула она, в изумлении всплеснув руками.

Как на грех, ее пальцы зацепились за край крошечной чаши, и та упала на крепкий деревянный пол, разлетевшись на несметное число синих и серебристых осколков.

– Вот черт! – бросилась на колени Мила.

Себ ругнулся себе под нос и присел на корточки рядом с ней.

– Прости, – смущенно пробормотал он.

Ох, не так он все планировал!

Мила подняла глаза, взглянув на него сквозь свои темные кудри. Волосы Милы были короче, чем на похоронах, и это ей шло, заставляя ее большие голубые глаза казаться еще больше и подчеркивая ее знаменитые скулы, унаследованные от отца-киноактера.

– Ты не виноват, – сказала Мила. – Я просто удивилась, увидев тебя.

Она аккуратно сложила осколки миски в кучку, потом встала и, подойдя к входу в магазин, развернула бело-красную табличку с надписью «Закрыто». Потом повернулась к нему, скрестив руки на груди, закрытой забрызганным краской фартуком.

Всего на какую-то секунду Себу показалось, что Мила рада его видеть. Но выражение ее лица тут же изменилось.

– Итак? – подтолкнула она.

Себ заранее продумал речь. Что-то вроде объяснения того, почему он не отвечал на множество ее звонков, электронных писем и сообщений в соцсетях на протяжении месяцев, прошедших с похорон Стеф, – пока Мила не отчаялась получить ответ.

Размышляя об этом, Себ пришел к выводу, что трудно было объяснить то, чего он и сам по-настоящему не понимал.

– Я облажался, – наконец произнес он. Коротко и ясно.

Мила вскинула брови, но от Себа не ускользнуло, что ее напрягшиеся было плечи немного расслабились.

– Я пыталась связаться с тобой вовсе не для того, чтобы мне стало легче, как ты написал. И не из-за угрызений совести, – пояснила Мила и, после долгой паузы, добавила: – Я волновалась о тебе.

А! Да, он ответил на один имейл. Себ помнил, как печатал ответ, злобно колотя по клавиатуре.

– Я был сам не свой.

Мила кивнула:

– Знаю. Жаль, что ты не позволил мне поддержать тебя.

Она подошла к нему и протянула руку, но тут же уронила ее, так и не решившись коснуться его. Только теперь Себ понял, что Мила не сердится на него. Он неверно истолковал прищур глаз, напряжение в мышцах…

Она насторожилась, а не разозлилась. Словно защищалась.

Он знал, что сделал ей больно на похоронах, и она все еще обижалась на него.

Удивительно, ведь Мила, которую он знал, всегда была такой уравновешенной. Такой сильной. Такой самоуверенной. Она не обращала внимания на всякие мелочи.

И все же он обидел ее – а ведь считался другом. Когда-то он был одним из самых близких ее друзей – и ни в коем случае не желал причинить ей боль. Мысль, что он все-таки сделал это, казалась ему невыносимой.

– Ты не облажался, – произнесла Мила после долгого молчания. – По-моему, в такой ситуации не существует каких-то правил. Мужчине, потерявшему жену, позволительно вспылить. Я – большая девочка. Как-нибудь переживу.

Она была слишком доброй, слишком понимающей…

– И все-таки я хочу попросить прощения, – сказал Себ. – Чтобы извиниться. За то, что я сказал на похоронах, и за все то, что было потом. Мы с тобой оба потеряли Стеф. Вот почему я здесь.

– Хорошо, я принимаю твои извинения. Но только если ты пообещаешь не присылать больше такие недобрые письма. Идет?

В ее глазах сверкнули искры. Те самые, что отличали сильную, дерзкую, упрямую Милу – и в подростковом возрасте, и сейчас.

– Идет, – с облегчением улыбнулся он.

Сейчас ей было двадцать девять. На год меньше, чем Себу. Она созрела и утратила угловатый подростковый облик, но по-прежнему оставалась той самой Милой Молинье, сопровождавшей большинство воспоминаний его детства. Себ жил за два дома от нее в элитном районе Пеперминт-Гров – хотя в ту пору они и понятия не имели о том, в какой привилегированной обстановке росли. Все трое – Стеф, Мила и Себ – заботились исключительно о том, каким будет их следующее приключение. Строить крепости, кататься на велосипедах, втайне ездить в магазины за пухлыми пакетиками леденцов… Да и потом, став старше, они умудрялись поддерживать дружбу, несмотря на то что их разделили по разным школам, учитывавшим гендерную специфику. Они вместе делали уроки, вместе тусовались.

Мила даже была первой девочкой, которую он поцеловал.

Себ не думал об этом долгие годы. А теперь вспомнил, какой катастрофой обернулся тот поцелуй, как неловко им было…

Мила с любопытством смотрела на него.

– Так что, устроишь мне экскурсию по своим владениям? – вернулся в настоящее он.

Мила твердо покачала головой.

– Не раньше, чем ты расскажешь мне, с какой стати так вырядился. – Она выразительно взглянула на его рабочую одежду.

Себ улыбнулся.

– Это длинная история. Как насчет того, чтобы сначала показать мне магазин? А потом я продемонстрирую тебе соседний и все объясню.

– Ну уж нет, – отрезала Мила. – Сначала покажешь ты – потому что я сгораю от желания узнать, с какой стати международный консультант по вопросам информационных технологий вдруг стал перестраивать соседний магазин.

– Что ж, – сдался Себ, расплываясь в улыбке, – это все по твоей вине, Мила.

– По моей вине? – Она изумленно ткнула себя в грудь.

– Так и есть, – заверил он и, схватив Милу за руку, повел ее к входной двери. – Что ж, пойдем.

И похоже, настал тот редкий случай, когда Мила Молинье совсем утратила контроль над ситуацией.

И Себу это понравилось.

Глава 2

Рука Себа ощущалась как-то непривычно.

Не грубо или что-то в этом роде. Просто… Мила не знала, как описать. Крепче? Словно это неожиданное превращение из заумного ботаника-айтишника в заправского рабочего произошло довольно давно.

Хотя… Откуда она вообще взяла, что это было непривычно? Сколько времени прошло с тех пор, как он держал ее за руку? Даже просто прикасался к ней?

Годы.

Вечность.

Пока Себ вел ее в соседний магазин, Мила пыталась вытряхнуть эти глупые мысли из головы. В конце концов, она бросила думать о его прикосновениях много лет назад.

– Клянусь, Стеф, он мне не нравится, совсем не нравится! Все в порядке.

Тринадцатилетняя Мила сумела выдавить из себя широкую улыбку, хотя не решалась встретиться взглядом с лучшей подругой.

Они сидели, поджав под себя ноги, на кровати Стеф, разделенные горкой взятых напрокат видеокассет, которые ожидали запланированного на всю ночь киномарафона.

– Уверена? – спросила Стеф. – Потому что…

– Да! – настойчиво бросила Мила. – Он – всего лишь мой друг. У меня нет к нему… романтических чувств. Никогда не было и никогда не будет. Обещаю…

Теперь же он, явно не придавая значения этому прикосновению, отпустил ее ладонь. Себ прошагал вглубь разгромленного магазина и широко раскинул руки, обводя вместительное двусветное пространство, а потом повернулся, выжидающе глядя на нее.

Миле требовалось время, чтобы все осмыслить.

Прошло больше шести месяцев с его памятного имейла – в котором он недвусмысленно дал Миле понять, что не стоит больше выходить с ним на связь. Он заблокировал ее и «раздружился» с ней во всех соцсетях. Закрыл свободный доступ ко всем своим аккаунтам.

Он разом вычеркнул себя из жизни Милы. И, находясь на другой части света, она была бессильна хоть что-нибудь изменить.

Разумом она понимала, что Себу было тяжело, что он не хотел обижать ее. Но боль от этого не стихла.

Мила осмотрела разрушенное пространство. Со стен соскоблили штукатурку, оставив голые кирпичи, освещения пока не было. Сейчас, в сумерках, немного света пробивалось сквозь грязные треснувшие витрины и открытый дверной проем за спиной Милы.

Фактически это была большая, темная, пустая и грязная комната.

– Что ж, – начала Мила, – сейчас, когда я основательно впечатлилась, хочется послушать о твоих планах.

Уголки губ Себа смешливо дернулись вверх. Как же странно было видеть его в рабочей одежде! Себ всегда отличался восхитительными плечами, но теперь они стали мускулистыми. И да, бесспорно, он всегда был красивым. Но больше как худощавый, немного занудный парень – что вполне подходило его карьере в консалтинге в области информационных технологий и юношеской возне с хитрыми компьютерными штуками.

Теперь он выглядел мужчиной. Настоящим, зрелым мужчиной, в котором не осталось ничего от прежнего ботаника.

Себ всегда был самоуверенным – отчасти, видимо, потому, что с деньгами его семьи потерпеть неудачу в чем-либо было практически невозможно. Но, главным образом, он обладал врожденной верой в свои силы. Теперь же в нем сквозило нечто больше, чем прежняя самоуверенность… Непринужденность.

– Само собой. Хотя пока еще не о чем и говорить. – Он показал на дальнюю стену, где на кирпичах был приклеен плакат с планом. – Подробности – там, но ничего особенно интересного. Здесь будет оборудован розничный магазин моды, который я запускаю, – хорошее соседство для других магазинов в этом ряду.

– Моды? Так речь идет не о каком-то новом месте для «Файф технолоджи»?

И как она поначалу решила, что это помещение на окраине подойдет многонациональной компании с филиалами по всей Европе, США, Австралии и даже офисом в центральном деловом районе Перта? В этом не было никакого смысла. Но ее все время отвлекали мысли о плечах Себа…

– Я продал «Файф», – беспечно бросил он.

Мила не поверила своим ушам.

– Что, прости?

Себ взглянул ей в глаза.

– Это было трудное решение. Папа сначала огорчился – он удалился от дел много лет назад, но все еще следил за работой компании. В итоге он все-таки понял, почему я так поступил. Почему мне нужно было сделать это.

– Почему же?

Себ пожал плечами:

– Чтобы заниматься тем же, чем и ты. Следовать за мечтами, а не утопать в куче денег своей семьи.

От неловкости Мила нервно сцепила пальцы.

– Не думаю, что могу служить хорошим примером хоть в чем-нибудь.

– Почему бы и нет? Ты ведь делаешь именно то, что хочешь, – получаешь собственный доход и идешь по собственной дороге. Разве это не замечательно?

Мила засмеялась.

– Ты немного пропустил. Я бросила два университета, четыре профессионально-технических курса и полностью проигнорировала советы всех, кто искренне желал мне добра.

– А ведь верно. – Он расплылся в своей великолепной улыбке. – И разве это не классно?

Мила задумчиво потеребила волосы. Да, она гордилась тем, чего достигла, гордилась, что жила независимо от своего огромного до неприличия трастового фонда, но то была она… А Себ… Он встал во главе и без того успешного бизнеса своей семьи и сделал его еще прибыльнее. Расширил «Файф», запустив филиалы по всей Европе, и превратил многомиллионную империю в многомиллиардную.

– Я сбита с толку, – призналась Мила. – Стеф всегда говорила мне, как ты любишь свою работу. Как ты радовался расширению компании, как…

– Как я любил работу больше, чем жену? – закончил он за нее.

Ужасные, резкие слова повисли в воздухе между ними.

– Нет, – мягко произнесла Мила. – Она никогда такого не говорила.

– Тебе – нет.

Мила не знала, как реагировать. Нечто тягостное по-прежнему висело между ними.

– Что все-таки происходит, Себ? – решилась Мила. – Я ни на мгновение не поверю, что твоя новая мечта исключительно по воле случая стала претворяться в жизнь в магазине по соседству с моим.

Себ слабо, безрадостно улыбнулся.

– Ладно, дело вот в чем. Я продал компанию, пожертвовав внушительную часть вырученных денег в благотворительный фонд по борьбе с наркоманией, потом отложил кое-что для своих будущих детей. У меня нет ни малейшего намерения иметь их – это же касается и жены, – но мой адвокат настоял, чтобы я предусмотрел это. Потом я выделил себе довольно скромную сумму, – на те деньги, что он назвал, можно было купить великое множество магазинов, – на развитие моего нового предприятия. Речь идет о строительной компании. Я начал с маленьких строительных проектов вроде этого, хотя подумываю приступить к реализации планов посерьезнее – жилой застройке, а со временем и к возведению офисных башен.

– Значит, ты мечтал не возиться целями днями с компьютерами, а строить небоскребы?

Себ покачал головой:

– Нет, я мечтал заниматься тем же самым, что и мой отец, но лучше. В этом-то и заключалась проблема. Всю свою жизнь я осознанно шел по стопам отца. И наконец-то понял, что я это перерос. Что я сам могу создать компанию с нуля. – Он помолчал. – Когда мои сотрудники порекомендовали мне купить это место, я не знал, что оно – рядом с твоим магазином. Но потом, изучив данные, я это понял. Именно поэтому я и принял окончательное решение…

– Так ты купил это место из-за меня?

– Нет. Я лишь хотел купить помещение по адекватной цене – и в данном случае это получилось. Вопрос заключался в том, сообщать ли тебе об этом.

Теперь перед Милой стоял хорошо знакомый ей бесчувственный бизнесмен.

Она снова взглянула на план здания. В углу стояли логотип компании и название: «Гелиотроп констракшн». Себ назвал компанию в честь растения с фиолетовыми цветками, вспомнив о жене.

– Стеф… – выдохнула Мила.

– Совсем неоригинально, – констатировал Себ. – Но если Стеф могла назвать свою марку одежды «Фиолетовый», я подумал…

– Мне нравится, – одобрила Мила.

Но Себ не стал заостряться на этом.

– Я не хотел связываться с этим местом, чтобы свести к минимуму риск столкнуться здесь с тобой. Но сколько можно было трусить? Я ведь вернулся в Перт несколько месяцев назад. Я не мог бегать от тебя вечно.

Несколько месяцев назад? Миле стало обидно, хотя она давно уже смирилась с его отказом общаться.

– Я подумывал позвонить. Не хотел писать тебе по электронной почте. Я должен был извиниться лично. Покупка этого места подтолкнула меня к действиям. Прости, – снова сказал он. – За то, что пришлось ждать так долго. С тех пор как Стеф… все пошло не так. Я был сам не свой…

– Понимаю, – ответила она.

Некоторое время оба молчали. Мила не знала, что и думать, – Себ успел стать ее прошлым, но теперь неожиданно ворвался в ее настоящее.

– Надеюсь, я не слишком опоздал, – заметил Себ.

– Для чего? – растерялась Мила.

– Для того чтобы все уладить. – Он неотрывно смотрел на нее. – Я надеялся… Вы со Стеф были самыми близкими моими друзьями. Стеф ушла навсегда, но мы-то по-прежнему есть друг у друга! Я хочу, чтобы ты снова была в моей жизни, Мила. Если ты мне позволишь.

В глубине души Миле хотелось улыбнуться и ответить Себу: «Конечно!» Она уже сказала ему, что простила его поведение. Но ей все еще было больно. Очень. Потому что в ее жизни случилось уже достаточно историй, когда ее отвергали, – последний раз это произошло по инициативе ее бывшего жениха. И она никак не могла взять в толк, что же сейчас происходит.

Возможно, было бы лучше оставить дружбу с Себом в прошлом. Вспоминая, что она чувствовала сегодня, когда Себ держал ее за руку, как сила его пальцев отзывалась теплом в самом низу ее живота, Мила путалась в собственных чувствах.

Полтора года назад Себ потерял жену. И он был мужем Стеф. Не стоило думать о ширине его плеч и силе рук.

Мила решила, что лучше держаться от него на расстоянии. Они могут общаться, но такой дружбы, как в детстве, уже не вернуть.

Себ, должно быть, уловил раздиравшие Милу противоречия.

– Что ж, – признал он, – возможно, я все-таки опоздал.

Себ в упор смотрел на нее, но теперь его глаза не выдавали ровным счетом ничего, ни единой эмоции.

И тут Мила осознала, что он действительно хотел восстановить былую дружбу. Это было нечто большее, чем попытка принести извинения и искупить свою вину. И почему же появление Себа так взволновало ее?

Она давно пережила смятение безответной любви и всепоглощающую тоску от того, что твоя лучшая подруга вышла замуж за парня, в которого ты в первый раз влюбилась. С которым ты в первый раз целовалась.

Это было целую вечность назад. И бабочки в ее животе ничего не значили. Да и отталкивать Себа Миле не хотелось. Она так скучала по нему…

– А ты и правда хочешь экскурсию по моей гончарной студии? – спросила она.

Себ торжествующе улыбнулся.

– Ведите, мисс Молинье!

И Мила улыбнулась в ответ.