Макс застонал и продрал глаза.
– За-а-аррра-а-аза-а-а – прошептал он.
Лара вскрикнула и кинулась к его лицу. Ага, дошивать кто будет?
– Я же сказал, оста-а-авить меня. Уйти не дала, зара-а-аза – выдохнул Максимилиан.
– И не дам! Обещание давал? Давал! Вот и выполняй. А то взяли моду уходить – я снова вытерла слезы.
– Вот тебе крестик, вот тебе нолик – я сделала последний шов, отрезала нить и облокотилась на руки, чтобы встать, но не смогла. Тело будто не слушалось меня, да и раны на спине заныли. Я выдохнула, собираясь с силами, но почувствовала на плечах руки Жана. Он подхватил меня, поднял и прижал к себе, чтобы я не упала.
– Постой немного – и обнажил мою спину.
Лара испуганно вскрикнула и прижала руки к губам. На ее возглас прибежал Маркор и уставился на меня.
– Ничего страшного, родной, заживет – смогла улыбнуться я губами.
Жан отрицательно покачал головой.
– Нужно шить, Мара.
Блин. Может не сейчас? Сейчас у меня нет сил, ни физических, ни эмоциональных.
Но Жан уже командовал
– Ларита, приступай. Мара, ложись.
– Нет. Если лягу, то уже не поднимусь. Правда.
– Хорошо – согласился он.
– Тогда обхвати меня руками, будем стоя шить.
И повернул меня к себе лицом, подхватил меня за подмышки и прижал к себе, так что мне осталось только обнять его за шею и уткнуться в его грудь. Каждый раз, когда боль была сильной, и я сжимала зубы до скрежета, чтобы не заорать, Жан еще крепче прижимал меня к себе, словно забирая часть боли на себя.
И мне оставалось только вдыхать запах его кожи, будоражащий воображение, не смотря на сложившуюся ситуацию.
Когда Ларита сказала, что закончила, мы еще продолжали стоять прижавшись. Если честно, то я бы могла вот так простоять и до вечера. А что? Я ведь практически вишу на его шее, так что будет не сложно.
Но только теперь заметила, что Жан уткнулся носом в мои волосы и вдыхает мой запах. Мне было уютно и безопасно в его объятиях, и отпускать руки совершенно не хотелось. И даже показалось, что время растянулось в бесконечность, но этой бесконечности показалось очень мало.
До моего сознания донеслось покряхтывание Максимилиана, и я нехотя оторвалась от шеи Жана и посмотрела на Макса.
Ты посмотри, какая зараза, а! Сил нет, чтобы жить, а сам положил голову на ладонь и лыбится.
– Хм
– Что хм? Ты вроде помирать собрался? Вот и помирай себе на здоровье – огрызнулась я.
И откуда взялась эта раздражительность? Хотя и так понятно, откуда, оттуда, что не дали еще постоять с Жаном.
– Не-е-е. Я пожалуй, попозжа если что – сквозь боль выдохнул Максимилиан.
– Тут такие дела разворачиваются, а я помирай? И вообще- то не помирай, то помирай. Ты уж определись, дорогая.
И глядя на него, с души будто тяжесть упала. Ведь живой, и еще шутит.
Я отпустила Жана, подошла к Максимилиану, обхватила ладонями его лицо, всматриваясь в его родные черты, а потом прижалась к его голове и облегченно выдохнула.
– Я чуть с ума не сошла, а он тут шутит.
Макс ободряюще улыбнулся.
– Прорвемся.
Жан слушал нас с философским спокойствием, и мне даже стало интересно, о чем он думает?
Я с благодарностью посмотрела на него и кивнула
– Скажи отцу. Мы в расчете
Жан, пристально смотревший на меня, отрицательно покачал головой.
Я немного растерялась. Что это значит? Не в расчете? Или что..?
– Отец ничего не знает
Ничего себе! Значит, он предупредил нас по его собственной инициативе? А ведь чтобы узнать об этом нападении, нужно было приложить большие усилия, ведь такая информация обычно держится в тайне.
– Для него я уехал загород
Вот это да! Неожиданно и если честно, приятно. И благодарна. Ведь его помощь этой ночью была неоценима.
Как позже оказалось, у Максимилиана, ко всему прочему, была сломана лапа, нога в смысле. Поэтому в дальнейшем я не имела права полагаться на него. По крайней мере, до тех пор, пока он полностью не выздоровеет.
*
Через несколько дней, когда мы все вместе ужинали, Ларите на телефон пришло сообщение. Она прочитала его и замерла на месте в недоумении. Потом начала что-то судорожно искать на просторах интернета, а потом побледнела и застыла на месте. Я напряглась. Что могло еще случиться? Ларита подняла на меня напряженный взгляд, затем медленно обвела сидящих за столом и снова уткнулась в телефон.
– Что?
А я внутренне уже приготовилась к получению плохой вести. Не впервой, поди. К хорошему я уже не привыкшая как-то…
– Не понимаю. Как? – растерянно сказала сестра и включила громкое прослушивание.
Послышалась музыка и голос, такой знакомый. Я сразу догадалась, о чем идет речь и спрятала улыбку.
– Это же я. Имя моё и голос, но…? Как? Мы еще ничего не выкладывали, Давид Соломонович только-только готовит материал. А количество прослушки растет с каждым днем.
Значит, мой план сработал.
– Ма-а-ар.. – нахмурив брови, сестра смотрела на меня.
А я пожала плечами.
– А что ты так растерялась, Ларита? Ты же хотела петь, а если не для всех, то для кого? Для птичек и деревьев? Это теперь моя прерогатива. А это.. – я указала глазами на телефон.
– ..Маркор выкладывал по моему указанию.
Ларита повернула голову на брата и прошипела
– Вот ты-ы-ы-ы.
– Все претензии ко мне. А ему спасибо скажи- он выкладывал только лучшее. А то, что популярность растет, себе спасибо скажи и своему голосу. Да не трясись ты. Я понимаю, что страшно, но я так понимаю, что именно этого ты хотела, правда?
Лара нехотя кивнула.
– Твоя мечта гораздо ближе, чем тебе казалось – я улыбнулась.
– Поздравляю, сестренка – и от души обняла ее.
– А то пока твой Соломоныч грампластинку выпустит, пока распространит, твои волосы уже седыми станут
Сидящие за столом загалдели, поздравляя Лару. Та покраснела от волнения, но глаза, глаза уже блестели от радостного возбуждения.
– Осталось Маркора в балет пристроить, вывести на сцену, и все, жизнь удалась – с улыбкой добавила я, и мои слова поддержали громким смехом.
Теперь все внимание ребят было переключено на брата, оставив сестру с ее детскими мечтами наедине.
А я… После той ночи во мне будто что-то сломалось. Я бы сказала, что эта ночь снова разделила мою жизнь на -до и -после.
При всех я поддерживала разговор, улыбалась, но стоило мне остаться одной, меня накрывала какая-то черная тоска, которая постепенно росла во мне, теснилась в груди, не давая мне отдыху ни ночью, ни днем.
И ведь я прекрасно понимала, что медленно схожу с ума. Про себя разговаривала с собой вновь и вновь, убеждала и даже ругалась, пытаясь вытащить из этого состояния.
Я перестала замечать красоту нового дня, теперь выглядывая в окно, моё сознание воспринимало картинку как серое пятно. Хотя раньше я всегда находила повод порадоваться и первому снегу, и пролетавшей птахе, приветствуя ее взмахом руки.
Я стала не раздражительной, скорее замкнутой, ведь сначала я боялась выплеснуть свои эмоции на родных. Но со временем поняла, что захоти я избавиться от них, у меня бы не получилось- моя чернота начала цементироваться во мне, прячась все глубже и глубже.
Мои воспоминания о прошлой жизни потускнели, они больше не согревали мою душу, стоило мне воскресить воспоминания о родителях, а только глухое раздражение.
И эти мысли, мысли…
В один из вечеров я безмолвно сидела возле камина, не отрывая взгляда смотря на огонь. Мимо меня, хромая на ногу, прошел Максимилиан и сел напротив. Он тоже долго смотрел на огонь, а потом тихо просил.
– Что с тобой, Мара?
Я посмотрела на него потухшим взглядом.
– Во мне что-то надломилось, Макс.
Он понимающе кивнул головой. Мы снова некоторое время молчали.
– Может обратиться к специалисту?
Я усмехнулась
– Волк в психушке- это нечто. Хотя и в стиле нашей стаи.
Макс криво улыбнулся.
– Тогда знай, что я все еще рядом.
Я кивнула. Я знаю, Макс, я знаю, иначе бы я уже сломалась.
– Мы все еще не знаем имя убийцы отца, и это постоянно грызет меня
– И мне пока не удалось ничего выяснить. Что я могу для тебя сделать?
– Пока не выздоровеешь, будь с детьми. Займи их чем-нибудь, или просто будь рядом, чтобы я не беспокоилась.
– Чем-нибудь – усмехнулся Макс
– Лара уже восходящая звезда интернета, Марк отслеживает ситуацию, с головой окунулся в дела сестры. Ругается даже, что концерт нужно давать.
Мои брови поднялись от удивления.
– Да? Вот и хорошо, пока все заняты, мне нужно подумать, как действовать дальше. Хотя эти мысли постоянно в голове. В ту ночь я поняла, что лучшее средство это нападение. Но на кого и как, Макс, нужно подумать. А сидеть на жопе и ждать с моря погоды- непозволительно в нашей ситуации. Обязательно найдется тот, кто попытается снова напасть.
– Кстати, я еще не успел тебе сказать. Но той ночью, ты выбрала правильную тактику. Если бы ты не сбила их с толку своей болтовней, нам бы пришел конец.
– Да какой там тактикой? Первое, что пришло на ум, то и сделала.
– И подставилась наемникам.
– Но ведь никто не ожидал. И мы смогли, Макс.
Я усмехнулась
– Ты думаешь я сидя сейчас перед тобой с радостью вспоминаю ту ночь, от того что выбрала правильную тактику? Да меня в липкий пот бросает, стоит только вспомнить.
– Ты не должна была все это пережить. Я имею ввиду, что грызня, дележка и убийства- это дело волков, а не молодых самок.
– Но я пережила, Максимилиан. Но легче от этого не становится.
Макс откинулся на спинку кресла, глубоко вдохнул и прикрыл глаза
– Что думаешь, дальше делать?
– Не знаю. Хочу наказать так называемых партнеров. В открытую не полезу, нужно хитростью, но как?
И мы еще некоторое время сидели молча, погруженные в свои мысли.
*
Ответ пришел ко мне через несколько дней. Я выбралась в офис и сейчас стояла напротив большого окна и смотрела на улицу, где носились машины, гоняя по дороге темную жижу из снега и грязи.
– Если позволишь, Мара. Я чаю горячего принесла – сказала Ольга Васильевна, заглядывая в открытую дверь.
– Конечно, Оль Васильна – не отрывая взгляда от улицы.
Секретарь осторожно поставила чашку на стол, тихо подошла ко мне и встала рядом.
– Твой папа тоже любил здесь стоять – с грустной улыбкой сказала она.
– Бывало встанет вот так, и думает, думает о чем то своем. Ты очень на него похожа – вздохнула она.
Я кивнула, что поняла, о чем она говорит.
Ольга Васильевна немного замялась и продолжила.
– Знаешь, я много лет рядом с твоим отцом. А ведь тогда, много лет назад, он спас меня.
Я удивленно посмотрела на Ольгу Васильевну, но та продолжала смотреть на улицу.
– Я, семнадцатилетняя девушка оказалась беременной на улице. Мачеха такой крик подняла, на всю улицу голосила, что я в подоле принесла. И отца на свою сторону переманила, чтобы я убирала свой грех. Куда убирать, то? Срок уже не малый был. Отец, своими собственными руками, выставил меня на улицу, или одна приходи, мол, или вообще не приходи. А парень? Сам еще нищий студент, жил в общежитии, вот и испугался ответственности. Как у мужиков все просто, правда? Я боюсь и всех делов, а ты делай что хочешь -она усмехнулась.
– Несколько дней скиталась по подругам, но сама понимаешь, к себе взять никто не мог, родители не позволили. Возвращайся домой, мол. Времена такие были.
Я еще попыталась домой вернуться, да куда там, мачеха грудью встала. Несколько ночей на теплотрассе ночевала, потом в подвалах, чтобы не замерзнуть, а потом поняла, что у меня выхода нет, Мара. Осталась одна на всем белом свете, хоть волком вой.
– Что я могу дать своему ребенку? Улицу, на которой сама оказалась? И однажды решилась на крайнюю меру. Вышла на мост, который в центре…
Она наклонила голову, вспоминая те времена
– Вечер уже был, огни кругом горят, а у меня душа горит и слез совсем нет. И только у ребенка прощения прошу, что никогда не увидит белый свет. А сама уже вниз заглядываю, место выбираю, чтобы наверняка.
Ольга Васильевна закрыла глаза.
– И отсчет уже пошел в обратную сторону. Господи, столько лет прошло, а, оказывается, помню, будто вчера всё было – она провела рукой по лицу
– До сегодняшнего дня запретила себе вспоминать все это, а сегодня… – выдохнула она
– В общем, когда уже решилась, меня за руку кто-то схватил и потащил в сторону. Сначала не сообразила, что происходит, ведь мыслей совсем не было, а потом смотрю двое парней- папа твой и Максимилиан. Папа только и сказал- дура, и в машину затолкал. Машина старенькая такая, копейкой в народе ее называли, но бегала шустро. Я и испугаться не успела, они меня в комнату привезли, да чаем горячим отпоили. И давай пытать, что да как. Я разревелась и рассказала как на духу. С тех пор я рядом с твоим отцом.
Это сейчас у вас целое здание, а тогда маленькая каморка была, где я ночью спала, а днем помощником была. Потом, как живот вырос, общежитие мне выбили, затем в комнату перебралась в коммуналке, потом детский сад сыну моему предоставили, не без помощи ребят. Трудно было, конечно. Бывало, на работу с сыном приходила, и чтобы работать можно было, ребята Серёжку моего с собой таскали, а тому и в радость с ними на машине покататься. Сама понимаешь, как мальчику мужского внимания хотелось. А ребята мне то премию подкинут, то продукты пакетами таскали, чтобы мы не голодали, про остальную помощь вообще молчу. Да-а-а. Вот так постепенно все и создавалось, Мара. А вот всегда думаю, как твой отец тогда почувствовал, а? Ведь стояла себе, никого не трогала, и только один шаг в пустоту отделял меня от жизни. Один маленький шажок
– А теперь, Сережка вырос, сам уже отцом стал, а я бабушкой, соответственно. А ведь всего этого могло и не быть, если бы тогда… – она замолчала.
Вот это да! Папа никогда мне не рассказывал об этом.
– Я к чему все это говорю, милая. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Очень. И что ты иногда хочешь отступить, но потерять легче, чем все заново создать это – она обвела рукой кабинет.
– Я помню, как вы родились, как папа гордился вами, как маму вашу любил – она улыбнулась и покачала головой.
– Как он мечтал, что его взрослый сын когда-нибудь войдет сюда и сядет за этот стол. Ты уж, постарайся, родная, чтобы сохранить все, что твой отец с таким трудом создал. Я это говорю не потому, что мне нужна работа и деньги, я за себя не переживаю, меня память все еще не отпускает. Бывает, сижу за столом, а мне кажется, что он в кабинете ходит, разговаривает – она кивнула самой себе
– А я буду рядом с его детьми столько, сколько нужно. Я еще не отплатила.. – её голос охрип, а на глазах навернулись слезы.
У меня в груди тоже что-то сжалось. Отплатила давно Ольга Васильевна, верной службой отплатила, только этого тебе кажется мало за прошлое.
– Ну, все! Что-то я расклеилась совсем, а у меня еще дел много – Ольга Васильевна решительно вытерла слезы и шмыгнула носом.
– Уйти никогда не хотелось? – почему то спросила я
– Уйти нет, а прибить его чем под руку попадется, сколько раз – улыбнулась она
– Ты же знаешь, какой у него характер был. Ух! Но если бы не его характер, то и этого всего не было бы. Помню, ревела белугой, когда отец заставлял меня на компьютере учиться. Сам к этой чудо машине и близко боялся подступиться, а на меня злился, отправил на курсы. Времена то менялись, век технологий, понимаешь, письма тогда по электронной почте начали отправлять, и договора всякие только в компьютере печатали. А сам, зараза такая, так и не освоил его. Я говорит, по старинке работать привык, чуть что кулаком по столу. А то партнеры, мол, мне в морду, а я им в ответ письмо по факсу отправлять буду??? Как скажет, так скажет – улыбалась она, вспоминая.
Что-то шевельнулось внутри меня.
– Так что, жизнь продолжается. А я пошла, и так разболталась.
Она уже шла к выходу, а я спросила.
– А родственники? Видели вы их после того случая?
Она остановилась и повернула голову
– Нет. Они смогли тогда отказаться от меня, а я вычеркнула их из своей жизни. Предавший однажды…– как говорил твой отец.
А когда Ольга Васильевна уже выходила за дверь, я снова спросила
– Семью так и не создали? Почему?
– Вы моя семья – тихо ответила она и вышла за дверь.
Я глубоко вздохнула. Нам обоим этот разговор нужен был. Мне еще один большой плюс в память о папе, именно таким я его и запомню- с большой волчьей душой. Получается, что уже тогда Максимилиан и папа были вместе, а уж что до этого им пришлось пережить, одни небеса знают.
Но что-то свербило внутри, а вот от чего? Я в уме начала с самого начала прокручивать разговор, пока не дошла до темы компьютеров. Стоп, как она сказала? По старинке работал. Я быстро вышла в приемную
– А скажите, только папа не разбирался в компьютере? Или остальные его, так называемые друзья, продвинутые в этом вопросе были?
– Скажешь тоже. Продвинутые. У всех такие же помощники, как и я, сидят. У одного до сих пор телефон кнопочный, представляешь
– Ага. А как вы считаете, есть ли среди сотрудников папиных партнёров, очень хорошо разбирающихся в этих самых технологиях
– Что-то случилось, Мара?
– Не волнуйтесь, просто мыслишка одна пришла на ум, вот и рассуждаю
– Ну если рассуждать, то таковых и быть не может. У меня же сын как раз с компьютерами работает, помню, он разорялся, что хорошего программиста днем с огнем не сыщешь, он нашенских в два счета раскалывал. Я точно не знаю, как это называется, но помню, что был дома такой разговор.
– Спасибо
Я развернулась, чтобы уйти, но меня остановила одна мысль. Она столько лет рядом с нами, интересно, она знает, кто мы?
Я внимательно посмотрела на Ольгу Васильевну, пытаясь прочесть ответ в ее глазах. Та, также смотрела мне в глаза, и было такое ощущение, что между нами шел молчаливый диалог. Но ни слова не было произнесено!
Позже она моргнула, опустила голову к документам и тихо сказала
– Я ничего не знаю
И принялась энергично перебирать бумажки.
Значит все таки знает- или догадалась, или что-то увидела, но будет молчать до самой смерти. И не удивительно. После предательства людей, самыми близкими ей стали мы, волки.
Но то, что папа не мог ей об этом сказать, это совершенно точно. Нам категорически запрещено открываться миру людей.
*
Вот и нашлась моя подсказка. Мне в открытую с этими волками не справиться, враз башку оторвут, а вот исподтишка нагадить с удовольствием. Нужно найти одного из лучших хакеров, и естественно не местного.
Дома перед всеми поставила задачу в поисках. Как они это будут делать, я не знаю. Но сидеть на месте мне было нельзя, поэтому для осуществления будущего плана, я приняла решение начать усиленно работать. Или делать вид, что работаю.
Пока шли поиски хакера, я действительно погрузилась в работу.
Оказывается, это безумно интересно, сродни азартным играм. И я действительно играла с партнерами. Наверно, потому, что теперь я не боялась их, но не забывала об осторожности. И еще я ни разу не встретилась ни с кем из них с глазу на глаз, и ни разу не поговорила по телефону.
Мы ввязывались в авантюры, предлагая больше денег, срывая сделки этих. А иногда я отходила в сторону, давая им возможность насладиться победой. Теперь я играла с ними. Со мной много раз пытались встретиться и даже устраивали засады, но мы, словно предчувствуя, уходили другой дорогой.
Максимилиан только головой качал
– Тебе будто кто сверху помогает
Я кивала
– Помогает. Или звериное чутье срабатывает.
Сам Макс не мог постоянно быть рядом со мной, так как у него обнаружился сложный перелом. Но он был спокоен за меня, ведь рядом всегда были Чапар, Дэн и Радим. Волки из дома дяди перешли в наш дом, поэтому и я была спокойна за территорию.
Да и Максимилиан, не смотря на свое положение, продолжал тренировать нас всех, включая Лариту и Маркора, гоняя по территории как сидоровых коз. Так что отдыхать и думать о всяком, практически не было ни времени, ни сил.
Через месяц упорных поисков, в дом вошел невзрачный парнишка. Я скептически оглядела его и удивленно посмотрела на Максимилиана. Но тот только утвердительно кивнул мне.
Но внутри меня все еще продолжали копошиться сомнения.
Передо мной стоял худой невысокий угловатый парень, поправляющий свои очки в роговой оправе, которые периодически сползали на кончик носа, не скрывавшие немного растерянного взгляда серых глаз.
Быстрым движением руки, он заправлял за ухо длинные русые волосы, которые выглядели неопрятными. Простенькие потертые джинсы, на ногах кроссовки не по погоде и курточка на тонкой подкладке, в которой он зябко поводил плечами, шмыгая носом.
Я с Максимилианом проводила его в кабинет.
– Фокс – коротко представился он
– Надеюсь, вы понимаете, что моя работа стоит недешево.
Я кивнула.
– Понимаю. В таком случае я тоже надеюсь, что информация, которую…
Он сразу поднял ладонь
– Не обсуждается! Моя профессия подразумевает полную конфиденциальность. Молчание-золото, и это не пустые слова, поверьте.
Я удовлетворенно кивнула. Мне нравится его подход к делу.
Я приступила к рассказу, опуская некоторые моменты, делая акценты на вопросах, из-за которых он здесь и оказался.
– Понял. Приступим. Сумку мою принесите
Достал ноутбук, размял пальцы, собрал волосы в хвост и… он преобразился. Пальцы запорхали по клавиатуре, словно две бабочки, едва касаясь кнопок. По монитору поплыли не понятные мне цифры и символы, а я смотрела на его лицо. Глаза стали цепкими, отслеживающие малейшее движение, лицо спокойным, с еле заметной ухмылкой в уголках губ, маленькая морщинка на лбу разгладилась, глаза азартно заблестели. Теперь передо мной сидел уверенный в себе молодой человек и, черт меня подери, даже привлекательный. Вот это преображение.
– На листке напишите все данные отца и его партнеров – обрывисто сказал он.
В кабинет бесшумно вошел Маркор и сел рядом со мной. По прошествии некоторого времени на его лице появился восторг.
– И даже не думай, Марк. У тебя другое предназначение – я привела его в чувство.
– Лучше стань таким же профессионалом в своем деле, тогда и на тебя также смотреть будут.
Прошло несколько часов, и я уже начала маяться от бездействия. Ну, правда, не возможно несколько часов сидеть и восторгаться. Внезапно Фокс замер на месте и мне кажется, что и мы замерли вместе с ним, ожидая, что произойдет дальше. Минут десять ничего не происходило, и Маркор шепнул мне на ухо
– Завис
Но я понимала, что Фокс ведет внутренний диалог. Его голова то чуть склонялась к плечу, то кивала невидимому оппоненту, глаза то прищуривались, то чуть приоткрывались, приподнимая бровь, словно в его голове решались вопросы вселенной. Затем он словно по команде наклонился к ноутбуку, его лицо стало сосредоточенным, и пальцы снова запорхали по клавишам.
– Думаю, будет не сложно сделать, то, что вам нужно. Вы идите, Мара, я ночь посижу, а завтра поговорим. Мы обычно ночные жители, как совы – он улыбнулся, и я сразу отметила, что улыбка у него просто очаровательная.
Но на следующий день нам удалось встретиться только ближе к вечеру.
– Ваш папа примерно год назад снял крупную сумму денег. Очень крупную – подчеркнул он.
Я посмотрела на Максимилиана, но он отрицательно покачал головой. Интересно! В таком случае, где деньги?
– Мы в отпуск за границу ездили – предположила я.
– Знаю. Но расчет велся по карте. И это гораздо меньшая сумма, чем те, которые сняты со счета
– А по поводу партнеров есть мыслишки. Но лучше пройти в кабинет.
Мы несколько часов вели диалог, прежде чем вышли из кабинета.
За ужином собрались все наши ребята, которые были свободны от патруля территории. На ужин жарилась целая туша кабанчика, и мы шумно переговариваясь, устроились перед камином.
У меня в голове бродили мысли с кого же начать? Мстить, в смысле. Если всех сразу бомбить, то будет очень подозрительно, а если по одному, то есть ли у Фокса столько времени?
– Сколько ты сможешь здесь оставаться? – тихо спросила у Фокса
– Столько, сколько нужно. Я на вольных хлебах – также тихо ответил он.
Я кивнула. Это очень даже хорошо. Значит нужно хорошенько продумать тактику.
Мы приступили к ужину.
– Мара. Я хочу тебе кое- что сказать. В общем, я и Соломоныч… – сестра замялась, а я схватилась за сердце
– Что?! Опять?!
Макс громко засмеялся, припоминая тот вечер.
– Да ну тебя – махнула рукой сестра.
– Есть предложение концерт сделать. Ну, в общем так… – она опустила голову.
– Так делайте. Или я на подтанцовках буду? Тогда тебе к Маркору лучше обратиться.
Ребята подхватили шутку, подкалывая друг другу, и естественно не сдерживаясь в выражениях, болтали то, о чем нашему гостю не полагалось услышать. Такой умный человек, с великолепной логикой, обязательно обдумает и сделает логические выводы.
– А ну хватит! За языком следите! – гаркнула я.
Ведь прекрасно знают о правилах! А языки как у баб пьяных развязались.
– Прости, Мара.
Я посмотрела на Фокса.
– Когда я ем, я глух и нем! – быстро сказал он.
– Молчание действительно золото, Фокс.
– Пройдено на практике – ухмылка появилась на его лице.
– Тогда еще кое-что. Когда мы тренируемся, рекомендую на улицу не высовываться, и не удовлетворять свое любопытство через подглядывание в окно.
Его бровь удивленно дернулась вверх, но он снова кивнул. Какой понятливый молодой человек!
И мы приступили.
С одним из друзей расправились довольно быстро. Тот как раз накануне совершил очень большую сделку на крупную сумму денег, и в день предполагаемого расчета, Фокс просто перегнал все его деньги, имеющиеся на счетах на другие счета. Я не совсем поняла, как он это сделал, но Фокс всю ночь гонял их по миру, пока они не осели за границей.
К вечеру дошли слухи о большом скандале в сфере бизнеса. Короче говоря, если так называемый друг и сможет поправить положение своих дел, то еще не скоро. А свои деньги, как он не пытался, найти так и не смог. И кто это сделал, тоже.
Мы возвращались домой, Радим обратился ко мне
– Мар, а можно я те деньги, которые лежат на моем счету, сейчас забрать, а? Ты не подумай, что я свалить хочу. Просто… – он немного замялся.
– Дело у меня одно есть.
– Если уже начал при всех говорить, то говори, что за дело.
Радим окинул сидящих в машине взглядом и начал рассказывать
– Я же когда ушел тогда, ну ты помнишь, хм, идти то некуда было. Ну, короче говоря, поскитался среди людей. Сначала в лес ушел, с едой проблем не было, но потом подумал, что если хочу хоть чего то добиться и доказать самому себе, что чего то стою, вернулся в город. На вокзале несколько дней провел, в подвалах кантовался. Сам с другими не сближался и к себе никого не подпускал. В общем, что да как, не хочу рассказывать. Но единственный кто тогда просто так протянул мне руку помощи, это Сашка
– Уличный? Бухарик?
– Нет. Чистый. Ни алкоголя, ни сигарет. Я бы почуял, ну ты же в курсе, мы то сразу эту дрянь чуем. Меня что зацепило? Внимательно так на меня посмотрел на улице, когда я на бордюре сидел, подошел и сказал, что если переночевать совсем негде, то пошли со мной, мол. Мне бояться было нечего, вот и пошел. Так он сразу условие поставил- только запах алкоголя учует, сразу вылечу, к чертовой бабушке. У меня прямо на душе потеплело, как это услышал, будто дома оказался – Радим смущенно кашлянул.
Я кивнула головой, что понимаю, о чем он говорит.
– Что из еды дома было, пополам со мной поделился. И ничего взамен, понимаешь? Живи, говорит, сколько нужно, в себя, мол, приходи. Уж не знаю, что у тебя случилось, но только на еду сам себе зарабатывай. А сам в шесть утра на работу. Я, естественно, начал интересоваться, чтоб на его шее просто так не сидеть, потихоньку и узнал что, да как.
Пытается дело свое наладить, железом занимается. Начинал с мелочи, где что подбирал- сдавал. Сейчас потихоньку разворачивается, да сама понимаешь, в таком деле все места уже заняты, да и шелупонь местная пытается на таких, как он поживиться. В один вечер избитый домой приполз, отлежался немного и снова за работу. Я что подумал, то. У меня сейчас нет возможности ему помочь, ведь я сейчас постоянно с тобой, не в укоризну будет сказано, но может хоть немного денег его выручит? Как то я так чувствую, что обязан отблагодарить его. Или мне просто хочется ему помочь? Не знаю. Но я принял такое решение. Что скажешь?
В машине повисла тишина и я задумалась. Через некоторое время, я привлекла его внимание касанием руки к плечу.
– Мне тут мыслишка одна на ум пришла. Поехали, ребята, познакомимся с Сашей, а я пока расскажу.
– А мыслишка эта- начинать собирать свою команду. Из вот таких молодых и целеустремленных людей. И из них в итоге вырастут верные и надежные партнеры. Со старыми отцовскими друзьями не известно, что получится, да и мне после всего не очень то и хочется с ними дела иметь. Это как начать жизнь с чистого листа, и этот Саша будет первой нашей ласточкой. Что скажете?
Радим посмотрел на меня и кивнул
Мы подъехали к серому пятиэтажному зданию и поднялись на второй этаж. Дверь открыл парнишка среднего роста, который сразу насторожился, увидев нашу компанию.
– Саша, это я, Дима. Не бойся – успел сказать Радим, прежде чем дверь перед нами захлопнулась.
На кухне, все еще поглядывая на нас настороженно, Саша, тем не менее вскипятил старенький чайник, налил их в имеющиеся старенькие, но чистые кружки, достал пряников и сушек, и только тогда присел к столу.
– Давай знакомиться, Саша. Я Мариша. Дима тут про тебя рассказал, и у меня возникло к тебе деловое предложение. Я ищу таких серьезных молодей людей, их которых в будущем получатся преданные партнеры и бизнесмены. Если это предложение пока что не вызывает у тебя отрицательной реакции, то слушай дальше. В нашем деле самое главное честность и преданность. Преданность не означает, что ты обязан работать только с нами, ты волен работать абсолютно с любой фирмой, но приоритет, конечно за нами. Преданность означает, не подставлять, не играть с нами в мутные игры, если узнаешь, что кому то из наших партнеров грозит опасность предупредить.
Саша слушал меня недоуменно, хлопая глазами.
– Вы чего-то напутали, Мариша. Я никакой не бизнесмен, я простой человек, пытающийся устоять на ногах. Да сама посмотри, как я живу. А Димке помог по доброте душевной.
– Вот! – я подняла указательный палец вверх
– Доброта душевная. Этого мне сейчас очень не хватает, Саша. Такой человек, прежде чем, что-то совершить, сто раз подумает. И даже подумавши, засомневается, а правильно он хочет сделать.
– Так, а от меня вам что нужно? Я не совсем понимаю – растеряно спросил он.
– От тебя все вышеперечисленное, от нас реальная помощь в твоем деле. Семья у тебя есть?
Саша отрицательно покачал головой.
– Один я. Тетка только осталась, да старая она уже.
– Ребя-я-ят, я что-то все равно не понимаю. Вот просто так пришли и помощь предлагаете? Не верю я этому – он посмотрел мне в глаза
– Да и ты, Мариша, не похожа на делового человека. Молодая больно, а мне непонятные предложения делаешь.