Мой каприз

Глава 10. Договор

Алиса

Не знаю, кто была эта девушка, что тут же сбежала, но мне, в сущности, и неважно, главное, что на поцелуй он ответил, жаль, сползти по его майке вниз я не успела, теперь осталось добиться своего.

– Эй, ты, – сказала я первому попавшемуся парню, проходящему мимо. – Не знаешь, как зовут вот того наглеца с длинными волосами?

Я указала на быстро уходящего своего будущего парня и не удержала усмешку, видя, как он хотел было обернуться, но, передумав, ускорил шаг.

– Это Кирилл Панов, старикан-лингвист, – ответил мне парень, пожимая плечами.

– Чего это старикан? – не поняла я.

– Так ему под тридцатник и он страшный зануда.

Парень отмахнулся и быстро сбежал, а я и не держала, только присвистнула и пошла на первую пару. На зануду он никак не походил, а что старше – оно и к лучшему. Опытный, видимо, парень, потому и так хорош, не то что мой первый – молодой, зеленый, горячий, но "пшик".

Сложно было не хихикать собственным мыслям. Мне хотелось, чтобы этот дерзкий Кирилл (имя-то какое красивое!) целовал мне ноги и называл своей госпожой. Почему-то меня это возбуждало так, что я с трудом слушала профессора и облизывала карандаш, а как только пара закончилась, решила, что "к черту" вторую, я срочно должна выяснить, где этот засранец живет.

В отделе кадров такие данные не должны предоставлять, но деньги снимают все запреты. Мне отдали его адрес, еще и спросить забыли зачем, а дальше я уже мигом узнала, что квартира съемная.

Нашла ее хозяйку и тут же позвонила.

– Маргарита Петровна Селедкина? – спросила я деловым тоном. – У меня к вам особенно выгодное предложение.

У старушки Селедкиной чуть инфаркт не случился, когда она узнала, сколько я готова заплатить за то, чтобы она своего постояльца попросила съехать немедленно. Он, оказывается, как раз заплатил только до конца этой недели, а тут всего три дня осталось. Мне в самый раз.

Мне старушка не откажет.

– Только, куда же он пойдет? – причитала старушка.

– Поймите, бабушка, – говорю я нежно. – Мы с ним любим друг друга, а он так горд, что никак не соглашается жить со мной, потому что я богата. Ко мне он поедет, а уж я его не обижу, обещаю.

Старушку это сразу утешило, а я руки от восторга и предвкушения потирала. Бог с ним с учебным днем, прогуляю весь. Ехала в ресторан и не удержалась – по дороге зашла в магазин для взрослых и купила своему котику шипастый ошейничек. Для питомца – в самый раз, так и заявилась с ним в ресторан, покручивая его в руках.

– Принесите мне кофе и позовите администратора, – велела я официанту, даже не успев выбрать столик.

Тот предсказуемо перепугался, а я едва держала себя в руках, когда ко мне подошел мужчина в строгом костюме.

– Что-то случилось, мадмуазель?

– Да, присядьте, – ответила я, все же переходя на французский.

Мужчина неохотно подчинился, явно не понимая, что я задумала. Мне как раз принесли мой любимый кофе, запомнили и неудивительно, если учесть, кто мой отец.

– Я хочу, чтобы вы уволили Кирилла Панова, – прямо сказала я.

– Но, простите, у нас не было никаких претензий к Кириллу вот уже два года и…

– Он должен остаться без работы и мне все равно как, – перебила его я. – Думаю, вы понимаете, что вам проще его уволить, чем ждать, что ваш ресторан закроют, когда я попрошу у папы помочь в решении этого вопроса.

Мужчина все сразу понял, побелел, кивнул и ретировался, а я пила кофе и смотрела на ошейник.

Давай, мой милый, приходи на работу, я тебя уже жду.

Потом только поняла, что он тут не появится уже в зале, подозвала официанта и спросила:

– Кирилл Панов сегодня работает?

– Да, скоро должен приехать.

– Тогда проводи меня в вашу раздевалку, хочу посмотреть на моего сладенького мальчика.

Официанта передернуло, а я едва не рассмеялась, но меня действительно отвели в раздевалку, а там как раз моя лохматая прелесть в одних джинсах с администратором говорит, злится явно, а меня это еще больше возбуждает. Ему сейчас ошейник больше всего подошел бы – был бы дерзкий ручной зверь.

– Прости, – сказал ему администратор и Кирилл хотел ему ответить явно чем-то грубым, но увидел меня и скривился.

– Как я сразу не понял, что это ты!

– Да, дорогой, это именно я. Может быть, еще раз обсудим наш договор, я тут как раз тебе украшение нашла…

Хохотнув, я показала ошейник и поманила его пальцем.

Мне нравится его гнев, потому что я уверена: в действительности ничего он мне не сделает, как и все в этом мире. Все хотят денег, а если не хотят, то боятся тех, у кого они есть.

Глава 11. В тисках

Кирилл

Это был ужасный день. Сначала я старательно доделывал перевод прямо на паре, потом спал на лекции, подперев голову. Главное было себя не выдать. Тут знают, что я по первому образованию преподаватель, потому, по мнению всех профессоров, обязан быть особо почтительным и понимающим, а то, что сейчас я студент и нахожусь по иную сторону университетских баррикад, никого не волнует.

К счастью, я привык иногда перебиваться сном в двадцать минут, перед работой помогало.

Только там меня ждала отвратная новость. Туда успела явиться эта курица Коршунова, и я остался без работы!

Стоит, зараза такая, смотрит на меня и ошейником размахивает.

– Может, еще раз обсудим наш договор? Я тут как раз украшение нашла…

Она еще и шагнула ко мне, бесстыдно царапнула мне грудь и хотела коснуться лица, но я поймал ее за запястье.

– Что тебе нужно? – спросил я прямо. – Чего ты ко мне прицепилась-то?

– Я же уже сказала, – хохотнула она и тыкнула в меня пальцем, хоть я и держал ее запястье, видимо зря не стал сжимать ей сильно руку. – Ты будешь моим парнем.

– Тебе никогда не говорили, что ты избалованная наглая тварь? – не выдержал я, резко отдернув ее руку в сторону и отступая от греха подальше, а то черт ее знает, эту ненормальную.

Она рассмеялась.

– Мне очень нравится, как ты сопротивляешься. Это очень мило, но я же уже сказала: выбора у тебя нет.

И тут она внезапно стала строгой, достала из сумки несколько листов и протянула мне.

– Это черновик договора.

Я даже прикасаться к этим бумагам не стал. Господи, скажите, что это вообще все розыгрыш и меня снимает скрытая камера? Я даже осмотрелся в надежде, что все именно так, но, увы, никаких камер здесь не было.

– Может, вы все же будете выяснять свои отношения не тут, – жалобно попросил администратор.

Он был так бледен, что, казалось, в обморок упадет. Что ж, видимо это совсем не розыгрыш.

Не понимая, как себя с ней вести, я решил просто не реагировать на нее, а пошел обратно одеваться. На работе меня все равно не восстановят, по крайней мере, пока, может через пару недель, а лучше через месяц…

– Значит, будешь меня игнорировать? – хохотнула она. – Что ж, тогда я оставлю это тут. – Она бросила договор на единственный пластиковый стул в этой коморке. – Жду тебя в ресторане за столиком, за один страстный поцелуй покормлю, а если оближешь мне пальчики, даже куплю тебе десерт.

И тут я не выдержал. Во мне просто взорвалось негодование, так что я едва не порвал надетую футболку.

– А член ты пососать не хочешь?!

– А это надо заслужить, – невозмутимо ответила она мне и вышла.

Так материться мне еще никогда не хотелось. Никакой договор я забирать не стал, даже смотреть на него не стал. Как-нибудь перекантуюсь без работы, переводов больше возьму, но эта дрянь своего не добьется, и как она могла мне нравиться?

Пришел домой, а там «здрасте, приехали»: хозяйка квартиры на кухне и без предупреждения.

– Маргарита Петровна, так завтра вроде же договаривались, – удивился я и сразу признался: – Я деньги с карты не снял.

– Ой, и не торопись, родненький. Они тебе не понадобятся, – выдала старушка. – У меня с понедельника тут другой жилец живет.

– Что? – не поверил я своим ушам.

Я три года снимаю эту квартиру, плачу всегда за три месяца вперед и никуда никак не собираюсь, неужели…

– Ну не делай такое лицо, Кирюша, – вдруг сказала старушка и погладила меня по локтю: до плеча просто не доставала. – Такая хорошая девочка, так тебя любит, так нежно о тебе отзывалась, а ты… что ж ты ее так обижаешь? Деньги – это ведь не главное. Главное, что вы любите друг друга.

У меня аж ноги подкосились, благо на кухне стул был рядом и я смог просто на него сесть, а не рухнуть позорно на пол.

– Да какая любовь? О чем вы? Эта избалованная стерва просто издевается!

– Не смей так о девушке! – Она меня еще и полотенцем приложила. – Я с ней говорила, она хорошая и ты ей явно нужен, а меня, опытную старуху, не обманешь, так что прекрати тут это, а пойди и скажи, что ее любишь.

– Ладно, – выдавил я, понимая, что все бесполезно и проще просто согласиться. – Но я съеду только в воскресенье.

– Да, конечно, – тут же подобрела старушка и сбежала.

Она сама живет этажом выше, так что если что ключи, уезжая, можно просто ей в почтовый ящик кинуть, только куда теперь деваться – не ясно. У друзей перекантуюсь какое-то время, а там квартиру найду, деньги же есть.

Хотел умыться, чтобы успокоиться, захожу в ванную а там она, вернее ее запах и на зеркале помадой сердечко и номер телефона. Вот же стерва – и тут побывала.

Хочется ее просто придушить, но… она ведь не отстанет, так?

Что ж, не на того напала, я ее переиграю!

Набираю номер и, когда слышу ее предвкушающее «да», заявляю:

– Я согласен, но у меня тоже будут условия.

– Хорошо, приезжай в ресторан. Я все еще жду тебя, мой сладенький, и будь готов целовать мне ручки.

– Ну уж нет, дорогая. Если ты хочешь, чтобы я был твоим парнем, то буду я им всерьез, а значит, пресмыкаться я не буду.

– Какие мы грозные. Хорошо, но ошейник дома ты все равно будешь носить. Это одно из главных моих условий.

– Посмотрим, – отозвался я и отключил вызов.

Кажется, я всерьез собрался воевать с девчонкой, но она эту войну заслужила.

Глава 12. Настоящая

Алиса

Я уже почти устала его ждать. Даже была готова махнуть рукой на собственную затею. В сущности, разве ж он мне нужен? Не особенно. Так, развлечение с приятными ощущениями. Давно меня так не тревожил кто-то рядом, как этот лохматый официант, но выжидать его сутками – не мой стиль. Как-то посидела, успокоилась, азарт отступил. Хотела уйти, а тут он звонит сам, еще и на все согласен.

Сразу внутри все всполошилось. Его реакция, его эмоции, то как он смотрел на меня. Всего этого я захотела вновь и срочно. Давно меня никто так не волновал.

В ожидании я попросила принести мне вина. Почему-то внезапно начала волноваться. У него будут условия. Это очень интересно, какие же у него могут быть условия? Он потребует больше денег? Выходные от меня? Или может, у него найдутся желания попикантней?

Когда он влетел в ресторан, я кажется выпила от волнения лишнего, даже голова чуть закружилась, а он быстро подошел к столику и сел напротив, грозно глядя на меня.

– Привет, – выдала я с улыбкой. – Ты прочел договор?

– Нет, я его даже не трогал, – ответил он мне, пожимая плечами. – Ты что уже напиться успела?

– Конечно, ты же меня бессовестно бросил, причем уже дважды, – шутливо ответила я. – И кто ты после этого?

– Уж точно не твой парень.

– Э, не! Ты согласился им стать! Так что уже, считай, стал на целых полгода.

Я хихикнула в кулак. Срок был выбран не случайно, так надо будет позаботиться об успешном завершении университета, а получив диплом, я наверняка буду тут же выдана замуж, но эти полгода я хочу отгулять по полной, чтобы потом не о чем было жалеть. Этот парень должен мне в этом помочь.

– Ты серьезно? Полгода? – спросил он. – Ты дура или прикалываешься? Эта игра тебе надоест через пару дней!

Я расхохоталась. Он так строго на меня смотрел, что я не удержалась, протянула ему ошейник.

– Надень, зайка, тебе он точно к лицу.

– Так, понятно, – тут же одернул меня он. – Давай расплачивайся, поедем отсюда.

– Куда? – хихикнула я.

– Как куда? К тебе, пока я тебя прилюдно не убил! Жду тебя на улице, – шикнул он и тут же быстро вышел.

Ну вот, а я рассчитывала на приключение, но ничего, я до него еще доберусь!

Расплатилась, вышла, смотрю, а он на мотоцикле меня ждет, уже даже шлем надел и мне кивает на сидение сзади. Наверняка решил, что я испугаюсь в платье и на каблуках. Не на ту напал! Всегда мечтала прокатиться с ветерком.

Сажусь за ним и тут же ошейник на его шею надеваю, думала, дернется, но он видимо решил не позориться, только вздохнул тяжело.

– Держись, блин, лучше, бестолочь, – рычит он мне.

Ну, разве не прелесть? Убить меня хочет, придушить обещает, а боится, как бы я с байка не упала.

Обхватила его за грудь. Она такая широкая и крепкая, прижалась к нему и замерла. Жаль было только одного, что этот парень, такой сдержанный и сильный, такой комфортный, не может быть мне настоящей парой.

Байк сорвался с места. Мотор заревел, заурчал подо мной, а я прижалась к нему и чуть спьяну не заплакала о том, что все это не по-настоящему.

«Полюби меня всерьез», – хотелось сказать мне, но разбивать ему после сердце тоже не хотелось.

Пусть будут споры, такие вот забавные. Такие как он не обидят девушку. Пусть будут свидания, пусть будет все почти как у настоящей пары. Я хочу, чтобы было так, но понарошку, чтобы потом остались только теплые воспоминания.

Деньги выполняют любые желания, так ведь, отец?

Я так хотела прокатиться на байке, оценить скорость, но смогла только уткнуться носом в спину Кирилла и зажмуриться, потому что все в этом мире вдруг стало страшным, а я вспомнила, почему обычно не пью больше трех глотков вина. Пьяная я – это та прежняя слабая, милая Алиса, которую слишком легко ранить, Алиса, что вместо ценника ищет чувства.

Глава 13. Наказание

Алиса

– Приехали, – рыкнул он зло.

Откуда только узнал, что я живу в общежитии?

– Следил за мной, что ли? – спрашиваю у него, очень не хочется давать слабину, потому стараюсь быть язвительной и уж тем более не смущаться своего вида. Просто поправляю юбку, что неприлично высоко заползла по бедрам.

– Че там следить, – ворчит он и буквально за шиворот затаскивает меня в общагу. – Где эта пьянь живет? – спрашивает у вахтерши.

– Эй! Я еще не настолько пьяна, чтобы не знать где я живу! – возмущаюсь я и окончательно вырываюсь. – Идем за мной, мой хороший песик.

– Если тут кто и собака, так это ты, – огрызается он, но делает это тихо, неуверенно, а когда я оборачиваюсь, вызывая лифт, добавляет: – настоящая такая собака женского рода.

То есть назвать меня «сукой», глядя в глаза, не смог? Какой забавный экземпляр.

Я делаю шаг в лифт и маню его за собой пальчиком, предварительно нажимая на кнопку пятого этажа, запоздало понимаю, что ошейнику чертовски не хватает поводка, но он делает шаг и, упираясь руками в стену по обе стороны от моей головы, злобно смотрит мне в глаза, а мне так смешно, так весело его дразнить, что я облизываю губы, задыхаясь.

– Поцелуй меня, – шепчу ему. – Ты же хочешь.

– Еще чего, – отвечает он, но я замечаю, как его взгляд скользит по моим губам и сама подаюсь вперед, обнимаю его и целую.

Что бы он ни говорил, а он хочет меня, хочет быть со мной и, проводя рукой по ремню на его джинсах, я понимаю, что он пытается отстраниться, чтобы я не поняла как права и даже на поцелуй отвечает, а потом отступает.

– О, хочешь сказать: сначала деньги – потом удовольствие? – хихикаю я.

Дверь лифта как раз открывается, и он выходит первым.

– Поговорим сначала, – отвечает он и уже не смотрит на меня.

Зато я смотрю и вижу, что его возбуждение не только на ощупь можно заметить, оно очень заметно отклонилось в сторону в его штанах. Довольно улыбаюсь и открываю дверь своего блока.

– Теперь и ты будешь тут жить. Думаю, разрешу тебе занять маленькую комнату. Она сейчас за гостиную, а так будет твоя.

– Какая щедрость, – саркастично отвечает он.

– Я очень добрая, – оборачиваюсь и, разгибая пальцы, рассказываю ему о своих условиях: – Полгода. По тысячи долларов за каждый месяц. Каждое утро будишь меня поцелуем и готовишь завтрак. Яичница и кофе за завтрак сойдут. Одно свидание в неделю, любое, но занимаешься им ты. Я дам тебе карту, чтобы ты смог с нее их оплачивать и покупать мне всякие мелочи. Лимит на карте мы оговорим перед подписанием договора, но я думаю, десяти тысяч на один платеж – будет самое оно. Если мне нужен будет парень в сопровождение, ты идешь со мной. Секс – каждый вечер, исключение: если я не хочу.

– А чего я хочу, ты конечно спрашивать не будешь? – спросил он, став в позу.

Учитывая ошейник и дерзкие глаза, что может быть очаровательней.

– Все, чего ты хочешь, у тебя уже в штанах оформилось.

– Чертова шлюха, – рыкнул он и, схватив меня за руку, потянул в комнату. – Если хотела потрахаться, могла бы снять в клубе любого парня.

Он зло швырнул меня на кровать и сбросил с себя кожаную куртку и кроссовки, быстро подступая к кровати.

– Какие мы грозные, – хихикнула я. – А может, я не любого хочу, а именно тебя?

Я даже поманила его пальчиком. Да, вот такой злой и решительный он меня возбуждал. Я хотела, я желала, я воображала страстный секс, как в самых крутых неприличных фильмах, когда они готовы разорвать друг друга на грани наслаждения. Вот так у нас с ним может быть, я это чувствую. И он явно тоже, потому что желание в его штанах становится все отчетливей.

– Ладно, я покажу, чего ты на самом деле стоишь, и что я думаю о твоем поведении, – вдруг сказал он и расстегнул ошейник.

– Ну-у-у, я хочу, чтобы ты его носил дома.

– А не все, что ты хочешь – должно исполняться! – рыкнул он и вдруг резко перевернул меня на кровати лицом в подушку и ударил ошейником по попе.

Я вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли, хотя удар кожаным кончиком обжег кожу через платье. Хотела вскочить, но он схватил меня за руку, не позволяя пошевелиться.

– Не все в этой жизни подчиняется избалованным девочкам вроде тебя, – сказал он и задрал мое платье.

Пальцы его прошли по моим кружевным трусикам, и я невольно отставила зад. Может, я сумасшедшая, а я его все равно не боюсь. Не причинит он мне боли, не сможет.

Трусики он сорвал почти злобно, но руку не отпустил. Ошейник, видимо, пришлось отбросить, и в следующий миг он ударил меня рукой, так звонко и нежно, именно нежно, шлепнул по попе, что я застонала. Это было горячо, волнительно, но не больно.

– Я заставлю тебя запомнить, что не все в этом мире должно подчиняться твоим прихотям.

– Да, проучи меня, такую вредную, – простонала я едва слышно, уткнувшись в подушку и подставляя попу под его руку. Пусть бьет, если он будет делать это так, что я умру от наслаждения. Чувствовать его большие руки на собственной попе – это уже особое удовольствие. Они сильные, они могли бы причинить боль, но они этого не делают и это безумно возбуждает. Он снова шлепнул меня по попе, а я охнула. Он даже что-то ворчал о том, какая я плохая, вредная, капризная девчонка и шлепал меня по попе так, что она вся пылала, и внутри у меня разгоралось пламя. Я становилась мокрой, податливой.

– Да, я очень плохая девочка, – шептала я, мечтая, чтобы он все же вошел в меня как можно быстрее.

Он, видимо, тоже этого хотел, вдруг сложил мои руки вместе, накинул на них петлю из ошейника, как-то перекрутил, чтобы можно было его застегнуть, и почти связал мне руки, только так слабо, что, кажется, я могла бы вырвать руки, если бы захотела, но мне совсем не хотелось. Пусть дерзит, пусть властвует. Иначе было бы не интересно.

– Возьми меня, – попросила я. – Пожалуйста.

«Люби меня», – хотелось сказать мне, но я не сказала, а он что-то проворчал, приподнял меня, поставил на колени и вошел резко, но я так этого ждала, что выдохнула с радостью. Он сжимал меня руками, мял ими платье, бился своим сильным телом о мою горячую наказанную попу, заполнял меня всю, а я стонала, грызла подушку и чувствовала себя как никогда живой и свободной. Вот оно – настоящее желание, вот они – чувства. Если из злости, из вредности он всегда будет так сладко меня трахать, то за такою порку я согласна ему доплачивать.

– Да! – вскрикивала я, когда он пробирался руками к моей груди, приподнимал меня всю и, кажется, забываясь, целовал мою шею и снова двигался во мне. Резко, жадно, так страстно и глубоко, что я умирала в его руках и кричала от наслаждения, когда меня настиг оргазм.

– Получила свое? Теперь я могу идти?! – спросил он, стягивая презерватив и презрительно швыряя его на пол.

– Ну уж нет! – отвечаю я и, как и ожидала, легко освобождаю руки. – Теперь я тебя никуда не пущу, только уборка отныне – на тебе.

Я подползаю к нему, провожу рукой по подбородку. Он еще возбужден. Это подобием опьянения танцует в его глазах. Я едва ощутимо прикасаюсь к его губам пальцем и продолжаю его дразнить.

– Ты останешься, подпишешь договор и покажешь мне, что деньги решают не все, перевоспитаешь меня, а я все равно тебе за это заплачу, потому что мое воспитание с твоей работой никак не сочетается, – шепчу я и не даю ему ответить, целуя.

На поцелуй он отвечает, причем охотно, а значит и от договора убегать уже не станет. Мой лучший из парней.