Buch lesen: «Я знаю – ты вспомнишь! – 2»
Глава 1
Анжелика
– Тётя Ангел, привет! – звонко крича, ко мне в кабинет забежала Марика.
Я встала с места и поймала эту егозу на руки. Расцеловала её румяные от морозного декабрьского воздуха щёчки.
– Приветик, Шоколадка! Как твои делишки? – спросила, снимая с неё зимнюю одежду и растирая прохладные ручки.
– У меня всё хорошо! А ты когда к нам в гости с Максимом придёшь? – с детской непосредственностью задала интересующий её вопрос Марика.
При упоминании имени её дяди во мне всё перевернулось, заставив руки задрожать, а сердце – замереть, будто пытаясь не пустить эти воспоминания дальше в голову. Но я и так ничего не могла вытравить из себя. Я просыпалась и засыпала с мыслями о синих, цвета ночного неба, глазах, волнистых волосах, улыбке, при которой вся моя душа замирала от счастья. Максим приходил ко мне во снах каждую ночь. Протягивая свою сильную руку, звал, но стоило мне приблизиться к нему, как он растворялся, оставляя после себя горечь и следы слез на подушке.
Прошло уже четыре месяца после того трагического случая на сцене конференц-зала дворца «Космонавтов», который разделил наши жизни на «до» и «после». Я так и осталась в том прошлом отрезке времени, где была счастлива и любима, где строила радужные планы и мечтала о безоблачном будущем. Но, по воле чьей-то прихоти, или злого рока, я осталась наедине со своей болью, плачем израненного сердца.
Максим пробыл у нас в клинике три недели, но за это время вспомнил только своих близких людей – Константина Максимовича, Ирину Сергеевну, Киру с Марикой. Даже Бес пока для него был за гранью узнавания. Память Максима будто возвращалась из самих истоков: он вспоминал ничем не примечательные моменты из своего детства, юности, а вот взрослая жизнь пока ускользала от него, играла в прятки. Его родные, когда узнали, что Максим не помнит меня, постоянно были рядом, поддерживали, успокаивали, уверяли, что через несколько дней он все вспомнит. Но, увы, этого не происходило. И к тому же, Александр Фомич стал настаивать на переводе Максима в его клинику, аргументируя свою спешку тем, что чем скорее начнет его обследовать, тем быстрее поймёт, какова причина амнезии и назначит лечение.
Я несколько раз разговаривала с Захаром, но он, в принципе, не видел ничего странного в действиях столичного нейрохирурга.
– Анжелика, я не могу оспаривать его слова, так как он более опытный специалист и изучал, как я понял, конкретно все виды амнезий, причины их развития и методы реабилитации. Я понимаю, что ты боишься и переживаешь, но причин не доверять не вижу. – успокаивал Захар, ободряюще улыбаясь.
Вот только подозрительность и неприязнь к господину Краснову у меня с каждым днём росли в геометрической прогрессии, как и недоверие. Я не понимала себя, но и не прислушиваться к своей интуиции уже не могла. Попросила папу Мишу навести справки на Александра Фомича, но кроме той информации, что уже слышали от него, ничего выявить не удалось. Да и репутация у него была почти идеальной.
Мама Максима и Кира уговаривали меня поехать с ними в Москву, жить у них в доме, чтобы быть ближе к Максиму, но я колебалась. Во-первых, помнила настоятельные рекомендации нейрохирурга не бередить память насильно, а во-вторых, ко мне была запись на несколько операций. Отказать людям, ждущим своей очереди, из-за своего положения, я не могла.
Поэтому, уже через неделю, в дождливое осеннее утро, я с Кариной и папой Мишей провожала семью Верновых, давая им улететь в Москву без меня. Все то время, что Максим пробыл в клинике, я никогда не оставалась с ним наедине. Даже когда папа Миша попросил проконсультировать по УЗИ сердца, я в палату вместе с собой затащила и Карину. Выше моих сил было смотреть на любимое лицо и понимать, что в глазах нет искорки узнавания. Это рвало моё сердце на части!
Когда все стали прощаться перед посадкой, я стояла в стороне от всех и члены семьи Верновых по очереди подходили ко мне. Мы говорили друг другу прощальные слова и крепко обнимались. Я, уже по привычке, держала на руках Марику. В тот момент, когда Кира, поцеловав меня, протянула руки, чтобы забрать девчушку, я затылком почувствовала волну от взгляда, заставившую всё моё тело покрыться мурашками. Такое со мной происходило только тогда, когда на меня смотрел Максим! Растерянный взгляд Киры подтвердил мои мысли. «Он у тебя за спиной!» – прошептала она мне губами и уже обращаясь к брату, громко воскликнула:
– Макс! Ты решил мне помочь и сам понесёшь Марику?
Я закрыла глаза и на миг стиснув Шоколадку в объятиях, сразу передала её в руки подошедшего парня и пробормотав: «Извините, я кое-что забыла сказать Ирине Сергеевне», почти побежала в прочь. Ноги заплетались, пытаясь развернуть меня обратно, но я упорно шагала всё дальше от Максима. Услышать вежливое шаблонное прощание от него я сейчас просто не могла! Мне до боли в руках хотелось притянуть его к себе, вплести пальцы в волнистые каштановые пряди, которые сильно отросли и сейчас кольцами спадали на лоб, поцеловать чётко вылепленные губы! Вот о чём я грезила! А равнодушие меня бы только в очередной раз полосонуло острым лезвием, оставив в душе очередной шрам! Нет, бежать от него, бежать! Остановившись возле родителей Максима, я ещё раз поцеловала их и сославшись на головную боль, быстрым шагом пошла к выходу из здания аэропорта. Уже у дверей я, не выдержав, обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на Максима и наткнулась на его задумчивый взгляд, направленный прямо на меня. Я замерла, точно зверушка в свете фар! Грудь словно обожгло кипятком, и я судорожно вдохнула! Почувствовав, что слёзы подбираются к глазам, поспешно отвернулась и выскочила на улицу. Сделав несколько шагов в сторону от дверей, я привалилась спиной к стене здания и поднеся костяшку пальца ко рту, прикусила, заглушая всхлипы. Как же тяжело! Как мучительно так прощаться, не зная, вспомнит он меня или нет! Не имея возможности выразить напрямую свои чувства! Соленые ручейки бежали по щекам, но я даже не вытирала их, сохраняя в памяти мгновения нашей встречи взглядами.
Глава 2
Услышав своё имя, я торопливо достала из сумочки салфетки и быстро вытерла мокрое лицо. Отойдя от стены, я помахала рукой Карине, которая встревоженно оглядывалась по сторонам.
– Вот ты где! Я уже волноваться начала, не увидев тебя со всеми! – она взяла мои руки и вгляделась в лицо.
– Мой лимит выдержки себя исчерпал. – вымученно улыбнулась я подруге.
– Могла бы не ехать сюда. Все бы тебя поняли. Зачем себя истязаешь? – нахмурила лоб Карина.
– Ты ведь знаешь, Мусь, мне нужно было хоть так, но побыть ещё немного рядом с ним. – ответила я, поглаживая её пальцы.
Карина очень сильно переживала эту ситуацию. Она даже не смогла вести Максима по психологической реабилитации. Сказала, что очень много знает о наших отношениях, чтобы быть беспристрастной. Как я не давила на её профессиональный долг, уговорить не удалось.
– Ты пойми: я смотрю на него и вижу вас двоих вместе в то время, когда вы были в Москве – счастливые, влюблённые, окрылённые! И как, по-твоему, я должна говорить, что у него все будет отлично?! Я не могу обманывать, Ликунь! И не буду этого делать, даже если сейчас ложь будет во благо! – чётко пояснила мне Карина в первые же дни после того, как Максим пришёл в себя.
В итоге для него наняли другого психолога, у которого я не могла поинтересоваться о результатах терапии. Я нисколько не злилась на Карину, даже была восхищена её преданностью мне. Она понимала и поддерживала, даже если это шло вразрез с её профессиональными принципами.
Как будто это было вчера, помнила день, когда Максим пришёл в себя и не узнал меня. Именно Карина нашла меня возле двери его палаты, лежащую возле стены, сжавшись в маленький жалкий комочек, уливавшуюся слезами. Она молча, прилагая усилия, подняла меня на ноги, которые были слабыми и грозились вот-вот подломиться, снова уронив моё тело на пол клиники. Обняв за талию, почти доволокла на себе до кабинета папы Миши. Я была в такой полной прострации от боли и шока, что не сопротивлялась, когда в меня вливали успокоительные препараты. Недавно перенесённый стресс, от которого я ещё не восстановилась, дал о себе знать и я снова потеряла сознание.
Неделю после этого я провела дома под домашним арестом Ирины Сергеевны. Она, как сиделка, почти всё время проводила у меня дома, лишь на пару-тройку часов уезжая к Максиму. Готовила для меня вкусняшки, по минутам давала успокоительные и укрепляющие лекарства, развлекала меня. Даже находясь в своём коконе из переживаний и разрывающих мою душу воспоминаний, я не могла не оценить всю её заботу. Но и молчать тоже не могла. Поэтому, в один из вечеров, когда мы поужинали, я завела разговор.
– Ирина Сергеевна, я Вам бесконечно благодарна за заботу, но думаю, что это лишнее. – комкая ладонями ткань домашних штанов, проговорила я.
– Ты о чём это, Анжелика? – недоуменно сведя идеально оформленные брови, спросила мама Максима.
Накатившая слабость заставила меня откинуться на спинку кресла и на несколько секунд прикрыть глаза.
– Я тоже ведь медик. И немного разбираясь в нейрохирургии, понимаю, что вероятность того, что Максим меня не вспомнит – практически девяносто процентов. Он встретит другую девушку и у Вас будет новая сноха.
Едва произнесла эти слова, как нарисованная картина с такой силой ударила в грудь, что заставила меня задохнуться и согнуться, обхватив себя руками! Сердце зачастило от возмущения, колотясь о ребра, грозясь сломать их! В тот же миг перед глазами возникла рука Ирины Сергеевны, держащая стакан с водой. Выбивая зубами дробь об стекло, я с жадностью выпила всё до капли и только потом обессиленно откинулась назад. По щекам потекли беззвучные горькие слёзы. В последнее время они были моими неизменными спутниками.
Ирина Сергеевна, осторожно подвинув меня, присела рядом в кресле и обняв за плечи, притянула к своей груди. Рядом с ней мне, как ни странно, было спокойно.
– Вот ты что себе напридумывала, девочка моя?! Да, у вас сейчас очень сложный период, но ты должна верить в ваши чувства! Поверь мне, я знаю, что для моего сына ты очень много значишь! Рядом с тобой он живёт полной жизнью! Неужели он спас тебя для того, чтобы потерять?! – втолковывала она мне, гладя по голове.
– Но нейрохирург категорически запретил давить на память! Сказал, что это только принесёт вред! А находиться рядом с Максимом и видеть, что он не узнаёт меня – это очень больно! – делилась я своими ощущениями с Ириной Сергеевной.
Она поцеловала меня в висок, встала, чтобы налить ещё воды в стакан и снова крепко обняла меня, присев рядом. Некоторое время в кухне царила полнейшая тишина, наступали сумерки и в такой полутемноте моя боль тоже как будто смазывалась, обретала неясные очертания и отпускала моё сознание, нехотя, но верно сдавая позиции. Ни я, ни Ирина Сергеевна не тянулись к выключателю и постепенно в свете уличного фонаря стало видно, что за окнами пошёл первый снег. Снежинки под порывами ветра кружились в каком-то неистовом хороводе, а потом, когда он стихал, медленно оседали на землю и таяли на тёмном асфальте. Они напомнили мне мои мысли, которые также от спокойных переходили к паническим и снова успокаивались. Я нервно хихикнула и быстро поднесла к губам стакан с водой, пресекая грозившую вновь появиться истерику. Хватит! Нужно прекращать упиваться своими переживаниями и собирать себя в единое целое! Я поймала себя на том, что веду себя так, как будто Максима уже никогда не будет в моей жизни. Где-то в подсознании я позволила таким мыслям увести меня по этой ложной дорожке. Но нужно возвращаться и до последнего бороться за НАС, не забирать шанс на одно будущее на двоих! Да, эта трагедия разделила нас внешне, но в душе я до сих пор чувствовала тоненькую, почти незримую, но всё же целую ниточку, соединяющую меня и Максима. Поэтому нужно бороться за своё счастье, а не опускать руки, как я собиралась сделать, отпустив Максима.
Глава 3
Я выпрямилась и поцеловав Ирину Сергеевну в щёку, пригладила волосы и провела ладонями по лицу, отирая слёзы, оставшиеся на нём. Мама Максима внимательно всмотрелась в меня и удовлетворительно улыбнулась.
– Ты порадовала меня своим решением, моя дорогая. – вставая с кресла, сказала она.
– Но я же ни слова не произнесла! – немного удивленно ответила я.
– Мне не нужны слова, Анжелика. Имея такой жизненный опыт, видишь и понимаешь людей на уровне мимики, жестов, движений тела. Вот твои мне сейчас сказали, что ты взяла себя в руки и готова идти дальше и не сдаваться! – воплотила моё беззвучное решение в слова Ирина Сергеевна.
– Вы сокровище! Я преклоняюсь перед Вами! – восхищённо призналась я.
– А я обожаю тебя, моя девочка. Ты мне уже как дочь и так просто от меня не отделаешься! – шутливо погрозила мне пальцем Ирина Сергеевна.
Я светло улыбнулась ей и тоже встав с кресла, крепко обняла. Мы постояли так ещё немного, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Телефон мамы Максима разразился мелодичной трелью и на экране высветилось лицо Константина Максимовича. Я потихоньку пошла в свою комнату, не желая мешать их разговору. Эта супружеская пара меня постоянно восторгала. Когда Ирина Сергеевна начала за мной ухаживать, её супруг даже не подумал как-то воспротивиться этому решению, а сразу согласился и поддержал, прекрасно понимая, что видеться они будут только в клинике, во время посещений Максима. Он безоговорочно поверил своей жене, когда она сказала, что, кроме меня, их сыну не нужна никакая другая девушка. Вместе с папой Мишей и Бесом они прорабатывали все версии случившейся трагедии, пытались найти ниточки, которые могли привести к виновному, но пока всё было тщетно. У меня не было явных недругов, я со всеми старалась вести себя корректно и дружелюбно, не случалось даже мелких конфликтов. Это сильно усложняло задачу, но и мои слова о том, что покушение могло быть не связано со мной, все дружно отрицали. Да и я, посмотрев видеозапись того момента, перестала настаивать на своей версии: чётко видела ярко-красную точку, горевшую на моем лбу!
Зайдя в свою комнату, я устало опустилась на кровать, но потом, поддавшись внезапному порыву, подошла к шкафу и достала семейный альбом. Прихватив его с собой, свернулась на кровати калачиком и стала медленно переворачивать страницы, подолгу рассматривая каждую фотографию. От них исходила энергетика счастья, любви, заботы: от того, как папа обнимал меня и маму, как улыбался нам, какой гордостью светился его взгляд, когда я первый раз сама поехала на велосипеде, как родители восхищенно смотрели на меня и Карину в день выпускного. Всё это наполняло меня тихой радостью и надеждой, что я обрету подобное счастье в отношениях. А хотела быть я только с Максимом! Сердце не признавало больше никого, а душа ни к кому не стремилась. Почувствовав приближающиеся слёзы, я закрыла глаза и мысленно начала скандировать:
– «Я знаю – ты вспомнишь!».
Я верила, что Вселенная направит мои слова тому, кому я их адресовывала. Последнее время это стало у меня традицией: обязательно перед сном проговаривала эти слова. Это успокаивало меня и вселяло надежду. Бабушка Клава сказала, что я обязательно должна это делать и вкладывать в них всю свою веру! И я делала это!
Постепенно мысли стали путаться, фотографии потеряли чёткость, и я незаметно для себя уснула. Как ни странно, но сегодняшняя ночь была первой из множества, когда я не видела никаких снов. Открыла глаза уже ближе к обеду и удивилась, увидев, что укрыта пледом. Обычно я чувствовала, когда Ирина Сергеевна заходила ко мне, а в этот раз даже не проснулась. Меня это порадовало: значит, впервые за долгое время мозг отдыхал.
Из кухни, как обычно, тянулись соблазнительные запахи вкусной еды, но на этот раз я услышала ещё и доносившиеся из-за закрытой двери приглушённые голоса. Любопытство взяло верх и я, не заворачивая в ванную, босыми ногами пошлепала туда. Открыв дверь, улыбнулась от радости: все мои любимые женщины были здесь.
– О, Ликунь, встала! Мы тебя, надеюсь, не разбудили? – первой поцеловала меня мама Наташа.
За ней следом ко мне потянулись бабушка Клава и Карина.
– Нет, не разбудили. Я и так долго спала сегодня. – ответила я, вглядываясь в дорогие мне лица.
Все выглядели нарядно и были оживлены.
– Сегодня какой-то праздник, а я забыла об этом? – спросила сразу у всех.
Они заулыбались и отрицательно покачали головами, вызвав у меня ещё большее удивление.
– А что тогда? Поделитесь со мной своими планами? – сложив руки ладошками вместе, попросила я.
– У нас сегодня общий шопинг! – весело выдала мне Карина.
Глава 4
– Хмм, шопинг, говорите? – я переводила взгляд с одного лица на другое, наблюдая на них одни и те же эмоции: надежду и просьбу.
Я понимала, для чего всё это было затеяно: чтобы растормошить меня, разбить кокон отрешенности и безразличия, который плотно меня обволакивал. Ради меня они отложили все свои дела и приехали, чтобы поддержать. Меня накрыла волна нежности и признательности! Как же замечательно, когда у тебя есть такие чудесные близкие люди!
– А почему нет? Звучит заманчиво! – согласилась я, видя, какое радостное облегчение расцветает на лицах моих гостей.
Повернув голову, успела заметить довольные улыбки, которыми обменялись мама Наташа и Ирина Сергеевна. На душе стало легко оттого, что доставила им радость. Я никогда не смогу расплатиться с мамой Максима за всё, что она сделала для меня! Вытащила из омута отчаяния и безысходности, вдохнула веру и надежду!
– Ну тогда ты собирайся, а мы пока на стол накроем. Как подкрепимся, так сразу поедем. – потрепав меня по голове, сказала Ирина Сергеевна. – Кариночка, помоги нашей отшельнице собраться.
Мы взялись с подругой за руки и, как в детстве, припрыгивая, направились в мою комнату. Когда я умылась, Карина деловито открыла шкаф с одеждой и принялась внимательно изучать его содержимое. Большую часть она, цокая языком, отодвигала в сторону. Наконец, взяв в руки нежно-бежевый джемпер, темно-шоколадные брюки классического покроя, подошла ко мне.
– Знаешь, Ликунь, тебе и в самом деле не помешает обновить гардероб. Сколько лет этим вещам? – недовольно хмурясь, спросила она.
Я честно попыталась вспомнить, когда они у меня появились и поняла, что покупала их ещё когда не жила с Петром. Прошло уже где-то около четырёх лет.
– Сколько лет этим вещам – столько не живут. – честно призналась я.
Мы с Кариной посмотрели друг на дружку и залились смехом. И чем дольше мы смеялись, тем светлее становилось на душе, уходило уныние и даже вдохи становились глубже. Я начинала осознавать, как мне не хватало этого общения! Подруга присела ко мне на кровать и крепко обняла, прижавшись своим виском к моему.
– Как же ты меня напугала, клубничка моя! Каждый разговор с Ириной Сергеевной о твоём состоянии как ножом меня резал. Я панически боялась, что ты сломаешься и мы не вытянем тебя из этой черноты! – тихонько говорила она, делясь со мной своими переживаниями. – Бабушка Клава прям осунулась вся! Да и Наталья Егоровна сильно переживала, хоть старалась виду не подавать. Когда Ирина Сергеевна вчера нам позвонила и сказала, что кризис миновал, предложила устроить выход, мы были на седьмом небе от счастья и вот с утра уже прилетели! Ты так больше не уходи в себя!
Я обнимала её, слушая и понимая, сколько тревожных дней я заставила их пережить. Не только мне было плохо, но и моим близким и дорогим людям. Всю мою боль они пронесли через себя! Именно это заставило меня понять, что я им очень дорога! Я поцеловала Карину и взяла телефон. Она вопросительно подняла на меня глаза. Поднеся палец к губам, я набрала номер и стала ждать. Трубку взяли уже на втором гудке и взволнованный мужской голос произнёс:
– Лика?! Дочка! Всё хорошо?!
– Я вернулась, папа Миша. Мы с девочками сейчас пойдём на шопинг. И… я очень тебя люблю! – выговорила я скороговоркой, сглатывая ком в горле.
– Как же я этого ждал! – охрипшим голосом тихо сказал мужчина. – Никогда не сомневайся, что ты нами любима! Пока мы есть друг у друга – мы всё преодолеем! Ну, бегите уже на свой шопинг.
Нажимая на завершение вызова, я чувствовала, как мои губы непроизвольно расползаются в счастливой улыбке. Жизнь потихоньку налаживается!
Без возражений надев выбранные Кариной вещи, я поняла, что за эту неделю сильно похудела, потому что раньше они были в обтяжку, а сейчас свободно свисали на мне.
– Дааа, к разряду пышечек тебя явно не отнесешь. – осмотрев меня со всех сторон, вздохнула Карина. – Зато теперь есть реальный повод купить новые вещи.
Мы снова посмеялись и пошли на кухню.
Глава 5
Пока нас не было, стол на моей кухне превратился в выставку шедевров кулинарного искусства, на котором находились: сэндвичи с авокадо и яйцом; мини-панкейки, возле которых стояли маленькие пиалы с ягодами малины, вишни; шакшука, посыпанная сверху свежим укропом; скрэмбл с грибами и сыром. Возле каждой тарелки лежали салфетки, красиво свернутые в виде звезды. У меня непроизвольно заурчало в животе, и я смущенно поднесла к нему руку. Ирина Сергеевна довольно улыбнулась и похлопала рукой по стулу рядом с собой.
– Думаю, что вопрос о том, голодна ли ты, задавать не стоит. Твой желудок уже ответил.
– Всё так восхитительно выглядит и ароматно пахнет, что у меня слюнки сейчас потекут. – подтвердила я её слова.
– Ну тогда берите то, что душа захочет. – мама Наташа потянула Карину на стул рядом с собой.
Накладывая вкусняшки на тарелку, я исподволь наблюдала за бабушкой, которая маленькими глотками пила зелёный чай, задумчиво смотря перед собой. Она, действительно, выглядела уставшей, с тёмными кругами под красивыми глазами. Невольное чувство вины заскреблось в груди – меньше всего я хотела причинить беспокойство кому-либо. А сейчас видела, что не получилось этого избежать. Я протянула руку и сжала пальцы бабушки Клавы, тем самым привлекая её внимание к себе.
– Прости, моя хорошая, за доставленные мной переживания. – сказала, когда она перевела на меня взгляд.
– Всё получается намного лучше, чем должно было быть, дитя моё. Испытания нас закаляют. После чёрной полосы всегда наступает белая. – улыбнувшись, загадочно произнесла бабушка Клава.
Все сидевшие за столом примолкли и устремили взгляды на неё, но продолжения больше не последовало. Как всегда, Клавдия выдавала только то, что сама считала нужным.
За завтраком решили, что шопинг проведём в самом большом торгово-развлекательном центре «Свирель». Он располагался в самом центре города и состоял из трех этажей. В нем можно было купить всё, что угодно, начиная от хозяйственных товаров и заканчивая брендовой одеждой. На втором этаже имелись зоны, где можно было перекусить и отдохнуть. Мы все дружно зашли в гостеприимно открывшиеся двери, но дальше наши интересы разошлись: дамы постарше захотели пройтись по отделам с товарами для дома, а мы с Кариной проявили интерес к бутикам с одеждой. Решив, что будем на связи, разошлись в разные стороны. Подруга потянула меня по своим любимым отделам, в которых продавали качественные вещи и часто устраивали распродажу с хорошими скидками. Я бродила среди полок с множеством вещей, и мои глаза разбегались от такого разнообразия моделей и расцветок! Начинал просыпаться женский азарт, желание померить, увидеть, как я буду выглядеть в новинках! Поддавшись порыву, я сняла вешалки с несколькими вещами и показала Карине, что пошла в примерочную.
– Ты серьёзно? Это всё, что ты выбрала, Мусь? – удивленно произнесла она.
Ни слова не говоря, она развернулась и направилась по всему магазину, снимая вещи и перекидывая их через руку. Я успела примерить только спортивный костюм, когда ко мне в примерочную кабинку ворвался вихрь из одежды. Карина притащила штук пятнадцать вещей!
– Ты куда это всё приволокла?! – изумилась я. – Тоже вся поизносилась?
– А это не мне, а тебе. – невозмутимо ответила подруга.
Я сначала отнекивалась, но через пару-тройку померенных вещей неожиданно для себя вошла во вкус. Мне нравилось смотреть, как меняла меня одежда: то я почти пацанка, то игривая кокетка, то утончённая леди.
Время летело незаметно и когда позвонила мама Наташа, сказав, что они ждут нас в кафетерии, я была потрясена тем, что, оказывается, пролетело четыре часа! Взяв по три пакета в каждую руку, мы с Кариной поторопились к нашим старшим спутницам.
Зайдя на второй этаж, мы увидели три руки, махавшие нам из середины зала. Женщины разместились за столиком, частично скрытым от остальных раскидистым растением в большом горшке.
– Вот это вы развлеклись! – рассматривая наши пакеты, сказала мама Наташа.
– Вошли во вкус, да и ценники были соблазнительными. – пояснила Карина, а увидев стоявшие под столом коробки, уточнила. – Да и вы время даром не потратили.
– Вошли во вкус, да и ценники были соблазнительными. – с улыбкой повторила фразу Ирина Сергеевна.
Мы дружно рассмеялись, довольные взаимопониманием.
– Мы пойдём закажем покушать. Кому что взять? – сказала я, достав блокнотик с ручкой.
Записав все пожелания, мы направились к стойкам, где продавали пиццу. Стоя в небольшой очереди, мой взгляд невольно отыскал наш столик. Мама Наташа ушла в дамскую комнату и за ним остались Ирина Сергеевна и бабушка. Они разговаривали и в какой-то момент мама Максима взяла руки Клавдии и наклонившись, поцеловала их, а потом крепко обняла пожилую женщину. Та, в свою очередь, осенила свою собеседницу крестным знамением, а потом положила эту руку ей на голову. Я закусила губу и подняла глаза, чтобы не заплакать. Поняла, что речь шла о Максиме. Я рассказала его родителям о роли Клавдии в этой трагедии, и Ирина Сергеевна нашла момент, чтобы поблагодарить за спасение сына. Даже представить страшно, что было бы, не защити она его!
Видимо, я всё же глубоко задумалась, потому что почувствовала, как из моих рук уплывает блокнотик с заказами, и Карина диктует его персоналу за стойкой. Вернувшись за свой столик, я даже вида не подала, что что-то видела. Обед прошёл в непринуждённой обстановке, с шутками. Уставшие, но довольные, мы проводили до такси наших гостей, и сами таким же образом добрались домой. Ирина Сергеевна выразила желание посмотреть мои покупки, а я – её и весь вечер мы провели за этим занятием. Уже лежа в кровати, я анализировала прошедший день и осталась очень довольна. Впервые за много дней депрессия не вонзила в меня свои когти, полосуя душу на части. Моя надежда на благополучный исход окрепла и теперь согревала изнутри. Прошептав свою мантру, я спокойно заснула.
Глава 6
После отъезда Максима с семьёй я погрузилась в работу. Очередь из пациентов выросла и два месяца у меня были распланированы поминутно. Меня это устраивало, потому что такой темп не давал моим негативным мыслям брать верх. Я постоянно общалась с людьми: если не консультировала пациентов, то разговаривала с коллегами о прошедшем форуме, после которого внезапно стала популярной. Постепенно я привыкла к воспоминаниям о тех роковых минутах, уже не так остро реагировала на них. С семьёй Максима мы поддерживали постоянный контакт, и я была в курсе всех изменений в его состоянии. Особо радостного, конечно, не было, так как он до сих пор не продвинулся в воспоминаниях, но я утешала себя тем, что и ухудшения не отмечалось. Илья с Кариной практически постоянно были рядом со мной. Мы стали неразлучным трио. Их поддержка была для меня просто бесценной. В один из рабочих будней мы, по привычке, обедали в нашем любимом кафе.
– Может, завтра вечером сходим в… – начал Илья, но его прервал звук моего мобильника.
Номер был незнакомым, но я привыкла отвечать на такие звонки, так как, по большей части, они были от пациентов.
Вот и в этот раз я, не раздумывая, приняла вызов.
– Слушаю. – произнесла спокойным тоном.
– Анжелика Марковна Трушина? – уточнил приятный мужской голос.
– Это я. А с кем имею честь разговаривать? – немного напрягшись, спросила я.
Такое начало разговора ассоциировалось у меня с банками и организациями внутренних органов.
– Меня зовут Гравин Станислав Михайлович. Я директор новой клиники в Москве. Мы с Максимом Константиновичем разговаривали по поводу Вашей работы у меня. – представился мужчина.
– Дда, Максим говорил про Вашу клинику. – запнувшись, ответила я. – Но Вы же в курсе произошедшего?
– Да, конечно. И я Вам очень сочувствую. Я открываю свою клинику через две недели и очень надеюсь, что Вы примете моё предложение по поводу Вашей работы в ней. – уверенным голосом проговорил Гравин.
– Можно мне подумать? Это всё же неожиданно для меня. – теребя прядь волос, попросила я.
– Без проблем. Более того, я через три дня буду в Вашем городе и очень надеюсь на личную встречу, на которой сможем обсудить все нюансы. – сказал Станислав Михайлович не прося, а ставя меня перед фактом.
– Хорошо. – почти автоматически согласилась я под его напором.
– Ну вот и отлично! Тогда, до встречи! – бодро произнёс мой собеседник.
– До встречи. – повторила я и услышала в трубке короткие гудки.
Глава 7
Отложив телефон, я растерянно посмотрела на своих друзей. Динамик у меня был громким, и они услышали каждое слово разговора. Некоторое время за столом царила тишина. Я чисто механически пережевывала пищу, почти не чувствуя её вкуса. Яркими вспышками зажигались воспоминания о том, как Максим уверял меня, что Москва покорится мне!
– Что думаете? – спросила я, стряхивая своё наваждение.
– Перспектива просто блестящая! – без колебаний сказал Илья.
– Это же твоя мечта! Так воплоти её в жизнь! – поддержала его Карина.
– Это было мечтой, когда я чётко видела своё будущее рядом с Максимом. А теперь что? – уныло спросила я, давая своему скептицизму взять верх.
– А что кардинально изменилось? Или ты не видишь своего будущего с Максом? Или ты изменила СВОЕЙ мечте помогать людям?! – жестко поставил вопрос Илья.
– Ты же знаешь, что нет! – немного взвинчено ответила я, задетая его тоном.
– Тогда представь, что ты сможешь сделать в клинике с оборудованием, о котором мы можем только мечтать? – уже спокойно и даже немного улыбаясь, спросил Илья.
Я поняла его манёвр, сделанный, чтобы расшевелить меня. И ему это удалось! Профессиональное самолюбие взяло верх над жалостью к себе.
– А с чего ты взял, что там крутое оборудование? – задала вопрос Карина.
Илья посмотрел на нас немного удивлённо и покровительственно.
– Девчата, вы не в курсе новостей медицины? Да весь интернет пестрит статьями про клинику Гравина, в которых есть самое подробное описание и фотографии, начиная от самого здания и заканчивая оборудованием. Самые продвинутые специалисты мечтают попасть к нему! – огорошил нас Илья.
