Buch lesen: «Сюрприз для негодяя»
Глава 1. Яра
Токсикоз…
Что может быть кошмарнее к концу первого триместра… Ни тяжести, ни шевелений, ни частых побегов в туалет, ни стремительной утомляемости. Казалось бы, ничего не изменилось. Но нет, токсикоз ехидно напоминает мне, что я в положении.
Отдышавшись, отлепляю ладони от холодной стены в подземной парковке, и даю себе полминуты убедиться, что перед глазами больше не мутнеет, а завтрак не просится наружу.
Дрожащими от накрывшего меня бессилия руками достаю из сумки бутылку воды. Я опаздываю. Однозначно. Если не возьму себя в руки, гадюки коллектива начнут делиться между собой подозрениями. А о моей беременности никто не должен знать. Никто!
Пью, делаю еще один глубокий вдох и плетусь к дверям. Коридор, эскалатор, лифт – и я буду на месте. На своем родном десятом этаже.
Опять начинает штормить. Разъезжающиеся двери перед глазами рябят. Странно, что они так рано открываются, я же еще не дошла.
Ах, это не для меня! Замечаю сбоку темный силуэт. В попытке повернуть голову делаю себе хуже. Пошатнувшись, обрушиваюсь на мужскую фигуру, и кофе из бумажного стакана в его руке волной окатывает дорогой пиджак.
Оба замираем. Я держусь за его крепкие плечи и таращусь на пятно на широкой груди, боязно сглатывая тошноту и страх. Он медленно отнимает мобильник от уха и мурашечным голосом произносит с треском рвущегося наружу бешенства:
– Пять баллов, ворона.
Что?!
Округляю глаза и поднимаю голову. Хочу видеть лицо этого хама. Но успеваю заметить лишь тьму карих глаз, как он отодвигает меня и скрывается за дверями.
Стою как оплеванная. Дал бы мне секунду, и я бы извинилась. Предложила бы оплатить химчистку. Блин, да я сама сносила бы пиджак в «Стирку Пять Сек», тут недалеко. Зачем оскорблять-то? Наверное, негодяй с шестого этажа. У них там вообще аномальная зона. Два офиса, в которых коллективы меняются по три раза в неделю. И все кадры как на подбор – недовинченные.
Оглядываю свой костюм. Вроде чистый. Кофе не попал. Отлично. Совсем не хочется встречать нашего нового генерального обляпанной. Достаточно моей кислой мины. Как бы я ни старалась улыбаться, Пашка твердит одно и то же: «У тебя как будто инсульт». Но не получается у меня быть столь же энергичной, как раньше. Вот рожу, и все встанет на свои места.
Поднимаюсь в свой офис не без приключений. Лифт зависает между шестым и седьмым. Как обычно. Все стабильно. Хоть батюшку не вызывай шестой этаж освятить. Пять минут мнусь с ноги на ногу, пока лифтер перезагрузит этот многострадальный подъемный механизм. Хорошо, что у меня нет клаустрофобии. Только раздражает духота. Кондиционер в лифте все лето ремонтируют, никак отремонтировать не могут.
Наконец, я на своем этаже, который гудит роем пчел. Коллектив слипшимися повсюду кучками бурно обсуждает что-то невероятное. Обычно у нас так смакуют сплетни, дружно перемывая жертве косточки.
– Ты где пропадала? – подскакивает ко мне Пашка.
Вздрагиваю. Дать бы ему сумкой по уху!
– Застряла в лифте, – говорю набившее у всех оскомину оправдание опоздания и беру курс к своему кабинету.
– Девлегаров здесь! – спешит Пашка за мной.
– Уже? – удивляюсь и гляжу на наручные часы. – Рановато он. Я заказала ланч на десять.
– Там такой индивид, что боюсь, ланчем к нему не подлижешься. Дверь с ноги открыл, спросил Ярославу Евгеньевну и…
– И? – напрягаюсь я.
– У него глаза кровью налились, когда ему сказали, что тебя еще нет. Рявкнул, чтобы немедленно поднялась к нему, как придешь.
– Как ты сказал? Рявкнул? – переспрашиваю я.
Пашка кивает. Для убедительности несколько раз.
– Мы даже подарок ему вручать не стали. Наша Петрова в слезы. Говорят, в финотделе загалдели, что увольняться будут. Я тоже заявление приготовил. На всякий пожарный. Уж если он таким тоном директора вызывает, то простому менеджеру бессмысленно надеяться на снисхождение начальства.
Вхожу в свой кабинет, закидываю сумку в шкаф и открываю окно. Здесь нужно проветрить.
Дышу полной грудью. Надо успокоиться, освежиться, разложить в своей голове все по полочкам. Нам этого генерального всего пару недель потерпеть. Потом он назначит исполнительного директора и вернется в столицу. Будем надеяться, что никаких жестких изменений в нашей работе не предвидится. Так что жить можно.
– Ладно, я пошла.
– Ты в своем уме? – пугается Пашка. – Он тебя обглодает.
– Предлагаешь прятаться от него? – выгибаю бровь. – Может, он просто не с той ноги встал. Поговорю с ним, познакомлюсь, расскажу о работе отдела. Там наверняка будет и директор отдела производства, и юрист с главным экономистом. Зачем ему одна я?
– Ну удачи, – желает Пашка, перекрестив меня в воздухе.
Если бы он только знал, что я даже не боюсь потерять эту работу. Мне уже уготовано более престижное место, которое я займу после родов. А здесь продолжаю трудиться, только чтобы не растерять навыки.
Лифт больше не подводит. Поднимаюсь на тринадцатый этаж. Он у нас королевский. Здесь сидят самые шишки со всего бизнес-центра. В том числе наш генеральный.
Останавливаюсь перед дверью без таблички. Старую сняли, новую еще не повесили. Но разумеется, нас заранее известили, кто выкупил весь пакет акций. Равиль Ниязович Девлегаров.
– Равиль Ниязович… Равиль Ниязович… – повторяю про себя, чтобы не опозориться с заплетанием языка. Все-таки восемь лет обращалась к Иван Иванычу.
Вдох-выдох.
Стучусь.
– Войдите!
Голос глушится дверью. Но у меня ощущение, что я его уже слышала.
Нажимаю на ручку. Толкаю дверь. Делаю шаг. Цепенею.
В директорском кресле восседает хам с парковки. Глаза пронзают меня презрением. Казалось бы, шикарный мужик. Высокий, мускулистый, что видно по обтягивающей его бицепсы рубашке и натянутым пуговкам жилетки. Стрижка и щетина салонные. Выдающиеся горные черты лица – по эталону природы. Но надменность в лице портит любое позитивное впечатление. И правда, возникает желание положить ему заявление на стол.
Одновременно смотрим на положенный на край стола пиджак. Оба не слепые, узнаем друг друга. Ворона и негодяй.
– Ярослава Евгеньевна, – представляюсь настоящим именем без колебаний, пока ко мне не прицепилось название птичьего вида, – директор отдела маркетинга. Вы меня вызывали.
Восстает над столом, распрямляя плечи и невидимые крылья за спиной. В глазах пляшут черти. Уголок рта изгибается в ухмылке.
Упирается мощными кулаками в стол и, поедая меня взглядом, произносит:
– Принесите мне отчет о проделанной работе за последние три года, Ярослава Евгеньевна.
Он что, издевается?! Какие три года?! Прямо вот так – вынь да положь?!
– Такой объем работы требует времени, – объясняю, стараясь оставаться хладнокровной.
Он не должен чувствовать надо мной больше власти, чем имеет. Иначе сожрет.
– Я терпеливый. Подожду.
– Я могу не успеть к концу рабочего дня, – настаиваю, призывая к совести, которой у него в помине нет.
– Хорошо, – обнажает свой белозубый оскал, – привезете ко мне домой.
Недурен собой, богат, авторитетен и так омерзителен.
Я пришла в эту фирму еще на последнем курсе универа. Посвятила себя работе. Но еще никогда меня так не кошмарили.
– Будет сделано, – отвечаю вслух, а в мыслях отправляю Девлегарова ко всем чертям.
Собираюсь уйти, но новый босс задерживает меня последним заданием:
– Пиджак.
Как я могла забыть? Видимо, унижение женщин для Девлегарова как бальзам на душу. Генетически заложено вытирать ноги о слабый пол. Наверное, именно по этой причине у него нет обручального кольца. Какая дура пойдет за негодяя?
– Сейчас же отправлю в чистку, – обещаю ему, цокая каблуками туфель по паркету. Кожей чувствую, как он пялится на мои ноги. Надо будет подумать над длиной юбок. – Мой ассистент вернет его вам сразу, как почистят.
– Вернете сами. Вместе с отчетом.
Этикет требует, чтобы я перед ним извинилась, а язык не поворачивается. Слишком борзо он со мной.
Забираю пиджак и в бешенстве возвращаюсь к себе. Но даже за закрытой дверью кабинета меня не покидает ощущение, что его взгляд продолжает жалить.
– Как все прошло? – интересуется прокрадывающийся ко мне Пашка.
– Ему загорелся отчет за три года! – Плюхаюсь в кресло.
– Зачем? – Его брови удивленно взметаются вверх.
– Не пояснил.
– Ладно, к понедельнику сделаем.
– Ему надо сегодня, – рушу я Пашкины мечты.
– Он с бодуна, что ли?
Опускаю взгляд на настольный календарь. Полгода до родов – вот что должно меня волновать.
– Паш, принеси мне отчеты за предыдущие два года и за два первых квартала этого. Потом отнесешь этот пиджак в химчистку…
– Он велел тебе почистить его пиджак? – окончательно офигевает мой ассистент. – Для таких поручений у него есть секретарша. И не наши проблемы, что она сейчас в отпуске, а замены нет.
– Этот пиджак запачкала я. Так что справедливо.
Пашка смотрит на меня с сочувствием. Выгляжу я и правда жалко, судя по отражению в зеркале. Только это исключительно мои проблемы. Мне нужен опыт работы с разными людьми. Пусть Девлегаров будет моим очередным испытанием на прочность.
Весь день мы с Пашкой тратим на составление отчета. К счастью, мой отдел всегда работает четко. Нет ни единого расхождения. Заложенный бюджет осваивается в срок и до копеечки. Все финансовые потоки под контролем. Ни единого выхода за рамки, за исключением форс-мажорных обстоятельств, субсидированных из резерва. Делаю акцент, что это не личная прихоть. Я вижу землю под ногами, но порой реализация маркетинговой стратегии требует особого подхода, особенно в условиях дестабилизации экономики.
К концу дня все тело затекает от сидячей работы. Кажется, моя беременность начинает набирать обороты.
Нам остается еще два пункта и заключение, когда офис пустеет. Все едут по домам заказывать пиццу и смотреть телек с детьми. Только мы с Пашкой не перестаем щелкать клавиатурами. Как всегда. У него дома кот, а у меня рыбки. Так и живем.
– Кстати, ты знаешь что-нибудь о нашем новом боссе? – меняет он тему, чтобы расслабиться.
– Смотря о чем ты, – отвечаю, не отвлекаясь от монитора.
Нужной о его работе информацией с нами в свое время поделился прежний генеральный. Сообщив о продаже полного пакета акций. Остальное меня не касалось. Я и не лезла.
– Ему тридцать три, – не унимается Пашка. Весь день ждал удобного случая поделиться сплетнями. – Родился здесь, но когда ему исполнилось девять, отец забрал его в Москву.
– Паш, тебе не все равно? – с улыбкой выглядываю из-за монитора.
– У него была невеста. Но все сорвалось. Представляешь, он бросил невесту накануне свадьбы.
– Не удивлюсь. Бедная девушка, – вздыхаю я и возвращаюсь к работе.
– Я думаю, он купил нашу фирму, чтобы занять себя чем-нибудь, отвлечься. Его мать все еще живет здесь, город ему знаком…
– Паш, время, – напоминаю ему.
На этом он замолкает. Хотя подозреваю, ему есть чем еще поделиться.
Мы заканчиваем ровно в десять. По-хорошему, мне бы уже ложиться спать. Но лучше пожертвовать часом-другим сегодня, чем получить выговор завтра. Такого позора я не вынесу.
Заранее звоню Девлегарову. Теплю надежду, что ему не захочется изучать скучный отчет посреди ночи.
– Я не сплю. Везите. Адрес скину в сообщении.
Сжимаю телефон в руке. Как будто с роботом поговорила.
Отпускаю Пашку домой, вызываю такси, беру отчет, беру пиджак в полиэтиленовом чехле, беру чертов подарок от отдела и еду в пригород. Дороги уже разгружены, так что за сорок минут добираюсь до нужного адреса – особняка, огороженного глухим двухметровым забором.
Звоню в домофон. Никто ничего не спрашивает. Молча открывают дверь. Да и зачем, когда есть видеонаблюдение?
Просторный ухоженный двор освещается уличными фонарями. Стучу туфлями по брусчатке и любуюсь декоративными елями. Ландшафтный дизайн здесь скромен, хозяева явно не любят цветы. Но газон свеж и подстрижен, а фонтан чист. Когда-нибудь и у меня будет собственный дом с мансардой, садом и бассейном.
Поднимаюсь по ступенькам к парадным дверям, которые раскрываются до того, как я нажимаю кнопку звонка.
Застываю в ступоре. Передо мной стоит та, кого я меньше всего ожидала здесь увидеть. Роза Альбертовна Фейербах. Женщина, втянувшая меня в сумасшедшую авантюру, не укладывающуюся в голове.
– Что ты здесь делаешь? – шипит она испуганно и в то же время угрожающе.
– Хотела спросить у вас то же самое, – бормочу, не отходя от шока. – Видимо, я ошиблась адресом. Подержите, – прошу ее, вручая пиджак и коробку с подарком.
Убираю папку с отчетом под мышку, поправляю лямку сумки на плече и залезаю в телефон. Нет, судя по адресу, указанному Девлегаровым, и адресу из приложения такси, все верно. Я на месте.
– Это что, пиджак моего сына? – напоминает о себе Роза Альбертовна.
– Вашего сына? – поднимаю на нее глаза.
– Так, милочка, давай-ка уезжай, пока он тебя не увидел…
– Мама, почему ты держишь гостью в дверях? – раздается из темноты холла леденящий душу голос Девлегарова.
Мама?
Я окончательно теряю дар речи. Равиль Девлегаров – сын Розы Альбертовны?! Это что, издевка судьбы?!
Когда я соглашалась стать суррогатной матерью для внука этой женщины, я не интересовалась даже именем ее сына. Знала лишь, что он очень крут и живет в Москве. Но то, что он окажется моим боссом, не могла представить даже в кошмарном сне.
Выходит, я ношу под сердцем ребенка Равиля Девлегарова…
Глава 2. Девлегаров
Красотка смотрит на меня еще более озадаченно, чем на парковке. Даже с каким-то пронзительным страхом. Будто я выношу ей приговор.
– Это моя подчиненная, – говорю матери, превратившейся в прибор измерения.
Опять высматривает мою потенциальную любовницу. Никак не смирится, что мы с Венерой расстались. Ищет яблоко раздора, чтобы уничтожить.
Подчиненная начинает оживать. Стройной ножкой переступает порог и протягивает мне папку. Думает, я ее просто отпущу? Вынужден разочаровать. Рабочий день в моей фирме заканчивается, когда я скажу.
Киваю ей вглубь дома.
– Кабинет там.
Еще шире округляет и без того огромные карие глаза. Явно застаю ее врасплох.
– Рава, не поздновато для работы? – включается мама. – Может, отпустим Ярославу?
– Успели познакомиться?
Мать закусывает губу. Замечаю свой пиджак и коробку с дурацким бантом в ее руках.
– Это что?
Не отрывая от меня взгляда, красотка отвечает:
– Подарок для вас от нашего отдела.
– Ясно. Мам, убери. И принеси угощения.
– Спасибо, я ничего не хочу, – отвечает наша гостья.
– Я хочу, – говорю внятно и, развернувшись, шагаю в кабинет.
По пути обтираю влажные после душа волосы полотенцем. Оставляю его на подлокотнике дивана, зажигаю свет и прохожу к столу. За спиной ритмично цокают каблуки.
– Где вы познакомились с моей матерью? – спрашиваю, рукой опершись о спинку кресла.
– На одном из светских раутов, – отвечает без запинки, но нутром чую, врет. Кладет папку на стол и ярким ногтем двигает ко мне.
– И как она тебе? – перехожу на «ты», сокращая пропасть между нами.
– Интересуетесь, что я думаю о вашей матери? – выгибает аккуратную бровь, оголяя стервозность своей натуры. – Она весьма предприимчивая женщина.
– Не то слово, – усмехаюсь и, сев в кресло, откидываюсь на спинку.
Выбираю себе предмет сосредоточенного созерцания. Слежу за тем, как соблазнительные бедра, обтянутые облегающей юбкой, опускаются в кресло. Как мнется ткань офисной рубашки в броскую большую клетку. Как крупные каштановые локоны ложатся на плечи.
Высоко ценю ухаживающих за собой женщин, хоть и бесит их независимость.
В кабинет входит мама. Ставит поднос с полезным перекусом на стол и напряженно смотрит то на меня, то на нашу гостью.
– Ты что-то хотела? – спрашиваю у нее.
– Вижу, твоя подчиненная устала. Неужели работа не потерпит до утра?
Открываю папку с отчетом.
– Не потерпит. Оставь нас.
Мама нехотя уходит, а та, кто вызывает у нее тремор, воротит нос от подноса. Отворачивается и прикрывает рот рукой.
– Не нравятся шпинатные оладьи? Или авокадо?
– Просто неважно себя чувствую, – отвечает, дыша через раз.
– В баре есть вода.
– Вы очень любезны, – говорит с нескрываемым упреком. Поднимается с кресла и дефилирует к стойке с графинами.
Возможно, я сам налил бы ей воды, но тогда у меня не было бы лишнего шанса разглядеть ее сочную задницу. Удивительно, что с такими потрясающими внешними данными она связала свою жизнь с маркетингом. Могла бы блистать на подиумах и украшать обложки журналов. Не каждая первокурсница выглядит так желанно, как эта зараза в свои почти тридцать. Заставляет меня голодно облизываться. Пожалуй, завалю ее, прежде чем уехать. Хоть что-то приятное получу от этого тухлого городишки. В том, что она огонь в постели, я даже не сомневаюсь. От нее прет неудовлетворенностью. А может, от меня. Из-за перебоев на личном фронте.
– Плохо? – спрашиваю, уловив, что стакан воды ей не помогает.
К столу она не приближается. Мнется у бара, рвано и глубоко дыша.
Откладываю отчет, так и не начав его изучение. Встаю и двигаюсь по кабинету, заставляя свою гостью спиной вжаться в барную стойку. Подойдя ближе, чем ей бы хотелось, прикладываю пальцы к ее лбу.
Замирает.
Смотрит на меня с привычным ей оцепенением. Как в тот момент, когда пролила на меня кофе. Зря я думал, что она сделала это нарочно. Решил проверить, не пустила ли в ход свои женские штучки, чтобы привлечь мое внимание. Пригласил к себе на ночь глядя. Оказалось, что я ей не просто неинтересен, а почти омерзителен. Другая уже терлась бы о мои колени. А эта едва ли не морщится от моих прикосновений. Оттого в моих жилах еще сильнее кровь закипает. Люблю труднодоступных. Ломать их. Подчинять.
– Жара нет. Вызову врача.
– Не надо врача, – сопротивляется, но я уже достаю мобильник из кармана.
– Скорую?
– Никого вызывать не надо. Сейчас все пройдет… – Снова прикрывает рот рукой и бубнит: – Где у вас туалет?
Беру ее под мышку и вывожу из кабинета. Веду в конец коридора, распахиваю дверь и включаю свет. Даже отойти не успеваю, как она протискивается внутрь и падает на колени перед унитазом.
– Твою мать, – ругаюсь глухо отвернувшись. – Обедала каким-нибудь дерьмом, пока отчет составляла?
Ей не до ответа. Рвотные позывы не позволяют даже воздуха глотнуть. Все же набираю номер семейного терапевта. Пищевые отравления тоже нужно лечить. Прошу дока приехать к нам как можно скорее.
– Сказала же, мне не нужен врач, – доносится из туалета под шум сливного бачка. Красотка умывается, моет руки и выходит ко мне, поправляя юбку. – Извините. Не хотела.
– Тем не менее тебя осмотрит доктор. Мне нужны здоровые руководители.
– Я здорова.
– Вижу, – хмыкаю, крутя мобильник в руке.
Нервно скребет шею ногтями и, потупив взгляд, с безвольным отчаянием в голосе произносит:
– Я всего лишь беременна…
Мля… Что за облом?!
Стареешь, Девлегаров, на брюхатых потянуло. А ведь ни за что бы ни подумал на нее. Не замужем, судя по отсутствию кольца, а такие, как эта красотка, без символического бриллианта на пальце штампом в паспорте сыты не будут. Роскошная, при коготках и штукатурке. Не вымученная, и живот плоский. Самая настоящая женщина. Все, как я люблю. За исключением ее начинки. Не вштыривает меня западать на молодых мамашек.
– Уверена? – уточняю на всякий случай.
– Что за вопрос? Конечно, я уверена.
Взглядом ощупываю ее блузку. Прикидываю объем бюста. Мой размер. Впрочем, она вся сотворена под меня. Глазища, волосы, рост, фигура, голос, гребаный взгляд необузданной волчицы. В разыгравшейся фантазии чувствую, как ее ноготки скребут по моей спине, а горячий шепот обжигает ухо.
– Почему не предупредила? – выжимаю из нее правду по капельке.
– Кого? Вас? – почти усмехается. – Мне рано в декрет.
– Ты директор целого отдела. Очень важного звена из большой цепи налаженной работы. О таких вещах надо говорить заранее. Ты едва не подставила меня…
– Вы отчитываете меня? Равиль Ниязович, я забеременела на этапе передачи прав на фирму. Вы правда думаете, кому-то было бы до этого дело?
– Мне, – говорю ей, отчего она замолкает.
Смотрит мне в глаза, будто черепную коробку взглядом вскрывает. Хочет поковыряться в моих мозгах. Узнать, чего я от нее хочу. Но ответы на поверхности. Во-первых, мне важно организовать процесс работы, чтобы передать право управления фирмой матери. Во-вторых, меня закоротило от этой красотки. И теперь я в раздрае.
– Рава, что у вас случилось? – Мать шпионкой подкрадывается к нам.
– Завтра чтобы сходила к своему гинекологу, – приказным тоном выдаю указание красотке.
– Гинекологу? – нервно улыбается мама. Их взгляды встречаются. Карие глаза снова опускаются, прячась за веером густых ресниц.
Опять беру ее под руку и веду в свою комнату. Она самая уютная. С самым мягким матрасом, отдельной ванной и телевизором.
– Располагайся.
– Что? – спрашивают они с мамой в голос.
– Переночуешь у нас, – решаю четко и внятно. – Мама, принеси Ярославе чистое полотенце и халат.
Ей моя идея не нравится. Скрипит зубами, прожигая в нашей гостье дыру взглядом.
– Сейчас, – цедит через силу и уходит.
– Равиль Ниязович, это уже слишком, – противится мне красотка. – Вызовите мне такси, и я уеду домой.
– На такси?
– Да, я езжу на такси, потому что у меня нет водительских прав.
– У меня тоже нет прав, но я езжу на своей тачке.
– Смело.
Усмехаюсь, чуть склонив голову набок и разглядывая ее под этим углом.
– Почему тебя не заберет твой бойфренд? – залезаю в самую душу.
– А это уже личное. – Скрещивает руки на груди, закрываясь от меня.
– Значит, нет никого. Но не верю, что ты случайно залетела.
– Равиль Ниязович, вы переходите границы.
– Не надо мне про субординацию. Презираю рамки.
– Я заметила, – шепчет обозленно и, обернувшись, разглядывает комнату. Брошенный на кровати костюм, естественно, ее тут же смущает. – Это ваша спальня?
– Не нравится?
– Широкая кровать.
– Да, поместимся.
Резко оборачивается, и в глазах полыхает возмущение.
– Расслабься. Втроем нам будет тесно под одним одеялом. – Забираю у вернувшейся матери полотенце и халат и вручаю красотке. – Если что-то понадобится, проси.
– Я уже попросила такси, – ворчит, бросая тряпки на пуфик.
– Я всегда держу под контролем все, что меня окружает. Мне будет спокойнее, если я буду в курсе, как себя чувствует лучший директор моей фирмы, находясь в уязвимом положении. Ты ко мне привыкнешь.
На ее губах появляется улыбка. Но не милая и благодарная. А коварная и безжалостная.
– Я хочу бекон в темном шоколаде, – произносит, смакуя каждый звук.
– Издеваешься?
– Вы сами сказали просить все, что мне понадобится. Или не все? Думаете, вы сложный человек? Нет, Равиль Ниязович, это вам будет трудно привыкнуть ко мне. Отпустите меня, пока я не превратилась в вашу самую большую проблему.
Дьявол!
Вся кровь от башки отливает. Меня тормозит только ее беременность. Иначе этой широкой кровати нам стало бы мало.
– А теперь расслабьтесь вы, – добавляет, утолив жажду моими эмоциями. – Не нужен мне никакой бекон. Просто принесите мою сумку.
Напоследок обведя ее взглядом, отправляюсь в кабинет. Моя мать уже болтает по телефону, затаившись в гостиной, но не закрыв дверь.
– Да, кажется, она остается у нас ночевать… – рассказывает в панике. – У меня из рук все валится…
Толкаю дверь ногой, отчего мать вздрагивает и подскакивает с дивана.
– Передавай Венере привет, – шиплю, прибавляя бледности ее лицу.
– Рава, с чего ты взял?..
– Я тебя слишком хорошо знаю, мама.
Все нервы мне вытрепала своими нескончаемыми попытками помирить нас с Венерой. Я даже фирму эту купил, чтобы занять ее чем-нибудь полезным. От себя подальше отодвинуть. Из своей личной жизни исключить.
Иду в кабинет, хватаю сумку и возвращаюсь в комнату. Ярослава стоит у раскрытого окна. Волосы слегка треплет ветром. Красивый профиль освещается мягкими лучами фонарей. По всей комнате гуляет запах ее нежных духов. Такое необычное сочетание стойкости и мягкости.
– Сбежать решила?
– Я не прыгаю в окна, – хмыкает она, не глядя на меня. – Предпочитаю ходить через двери.
Кладу ее сумку на край кровати.
– Когда ты уходишь в декрет?
– Возможно, никогда.
– Ты же не собираешься делать аборт?
– Было бы разумно, учитывая, кто отец ребенка, – отвечает, пронзив меня дерзким взглядом, который лучше бы приберегла для того ублюдка. – Но я обязана родить.
– Уже нашла няню?
– Новую работу.
Дергаю уголком рта. Распаляет меня. Заставляет срываться. Слишком плохо меня знает, пуская в ход свою артиллерию.
– А с чего ты взяла, что я тебя отпущу?
– А с чего вы взяли, что я не уйду? – произносит в тон.
Подхожу к ней ближе. На расстояние, которое разделяло нас утром на парковке. Заглядываю в ее лицо и доходчиво выкладываю:
– Напиши заявление и узнаешь, на что способен Равиль Девлегаров.
