Buch lesen: «Живи счастливо»

Глава 1

Меня скорее всего уже нет на этом свете, но мне нужно рассказать вам одну историю.

Я прошу Катю достать ее записи и проработать что бы там ни было. Прошу ее описать так как если б это была книга. Она переживает, что книга может навредить людям, о которых она расскажет и мы меняем имена людей.

Слова Кати при мне я напишу курсивом, а то, что она записывала, ее дневники, будет обычный печатный текст. Катя садится и начинает говорить:

Чтобы вспомнить у меня есть чертоги памяти: это мой город детства. Сидя на колесе обозрения я вижу все, что мне дорого: лес; мой садик; мой университет; дом родителей. И к каждому пункту я могу приблизиться и вспомнить любое значимое событие до 28 лет. Библиотека-я иду за детскими детективами, новинок нет. Экономлю на завтраках, чтоб купить лишнюю книжку. Обмениваюсь с одноклассницей, договариваемся какую она купит, а какую я. Я могу уйти по линии к школе, книгам, одноклассникам. А могу снова сесть в колесо и увидеть: площадка-на ней автобус, видавший лучшую жизнь. Детьми мы чиним его и едем. Вокзал. Я вспоминаю вокзал и могу переместится в другой город: туда, где я впервые изменила свою жизнь. Или в мой дом и вспомнить события взрослой жизни после 28. Пришло время описать мой путь, чтоб кто-то его не повторил.

Первая встреча

Весна 2011 год. Мрачная картина: измученные супруги, которым еще нет 30 прошли мимо здания, которое давно требовало ремонта. Забор. Ветхая деревянная пристройка. Что это за место? Мне тут не место! Нашли нужный дом, хоть не тот сарай, но ноги уже собрались валить домой. Он же не оставит меня тут? -думала я, сдерживая слезы. Прошли два наркомана-в силу своей профессии мой муж Павел умеет их распознавать, а я видела их еще в детстве. Обсудив красоты фасадов и колорит персонажей, муж сказал, что в этом окружении мне не место. Я чуть не начала реветь уже по другой причине. Тревога тут же ослабла. Поехали домой-с надеждой в голосе попросила я. Я и без этого была напугана и уже не хотела идти к психологу, что сама себе нашла. Но муж сказал, что раз уж приехали надо зайти. Психолог имел военную выправку, и больше 45 не дашь. После пары фраз психолог решил переговорить с моей половиной наедине. Я прочла всю информацию что висела у кабинета. Жук Л.В. Психотерапевт, психиатр, нарколог, сексолог. Подсчитав стаж его работы, я поняла, что он уже должен был справить 50-летний юбилей. Будет небось лечить средневековыми пилюльками и нафталиновыми уговорами. Мне это не надо. Может все не так уж плохо и я справлюсь без этого пенсионера, грызущего ручку?

Выйдя на улицу, я села на скамейку и сделала еще одну робкую попытку себе помочь. Позвонила своей подруге, она любит, чтоб ее называли Буся. Мама Буси ходила к известному психологу К., и он ей помогает. Стоимость была для меня неподъёмной. Я уже месяца четыре как уволилась, чтоб окончательно не лишиться здоровья и быть с сыном Костей.

Поговорив, вышел муж. Сказал, что видит ситуацию по-другому и Жук мне поможет.

Я нехотя пошла в кабинет. Психолог протер глаза, должно быть от усталости представив объём работы.

Странный психотерапевт -думала я, сидя в кабинете. Но муж сказал, что он мне поможет. В это я не верила, но мужу верю.

«Кто я такая и что тут делаю?» —спросит читатель? Тогда я тоже задавала себе тот же вопрос. Эта богадельня была нет не последней надеждой. Я уже ни на что не надеялась. Я была на дне. Богадельня имела аббревиатуру СОТа. В переводе, наверное: столетнее отделение трутней. Юморить над ситуацией я могу сейчас, а тогда страх и боль сковывали меня. Все казалось сном, и я мечтала проснуться без страха.

–Кто ты? От куда приехала?

–Меня зовут-замялась я. Хотела сказать Катя, но вспомнив тренинги в универе сказала: Катерина.

–Ну рассказывай-сказал психолог, не взглянув на меня.

Безразличным тоном с деланным спокойствием я произнесла: с чего начать? Внутри же тряслась от страха, как будто сижу в холодильнике.

–С начала. С чего хочешь? Что тебя сюда привело? -психолог оторвал глаза от бумаг.

От нахлынувших воспоминаний я внутри разревелась. Мне было уже все равно что со мной будет, поэтому я решила рассказывать, как есть.

–Все началось полгода назад.

Так, а сюда что привело? -перебил Л.В.

Я тогда не знала, как бывает ценно время. Но вот беда меня нельзя прерывать, я замыкаюсь в себе и теряю мысль.

Я хотела встать и уйти. Но продолжала сидеть, ожидая продолжения. Его не последовало, но мне стало чуть легче. Но оставаться я не собиралась. Я должна быть с сыном.

Я, наверное, домой поеду- сказала я, поднимаясь.

–Сидеть! -послышался приказ Л.В. Это меня обескуражило и встряхнуло.

Что из тебя клещами тащить? – улыбнулся психолог.

После того как я отдала ребенка в сад, он начал болеть- осторожно начала я.

–И что в саду все дети болеют.

–Да с сентября по декабрь так и было.

– А потом?

– А потом что-то случилось. Я не хочу вспоминать – начала тереть я лицо, вспоминая и стараясь не разрыдаться. Но набрав побольше воздуха и выпалила: Мы с подругой поехали в Финляндию, хотя мама была против, я кашляла. А! Мы с подругой магазин хотели открыть-прыгала я в воспоминаниях. Потом я хотела купить подарки к Новому году в соседнем городе. Мама опять была против, чтоб я ехала.

–И?

–А я все болела. Обычно за неделю, без лекарств все проходило. А тут мне дали антибиотик. Он не помогал, потом другой. К концу января держалась температура, кашель. Завели разговоры о том, чтоб лечь в больницу. Но я категорически отказывалась. Меня ничто не радовало. Матери надоело со мной возиться. Каким-то образом они меня отправили в больницу. Там мне стало еще хуже. Их уколы не помогали, меня тошнило. Мне сменили антибиотик, уже четвертый. Тошнить меня перестало, но становилось все хуже. Через неделю я не могла встать с кровати…

Воспоминания накрыли меня: от пневмонии умирают-сказала как-то мне врач, видя, что нет улучшений. Тревога лила во мне через край. Обливаясь липким, холодным потом, я боялась открытых окон, грязи в туалетах и не только. Тетки с двойным поражением легких, вдруг у нее другой вирус и я заражусь. Глядя на бабулю-астматика мне становилось плохо. Я думала ей тяжелее всех, она вечно открывала окно, чтоб вздохнуть. Но удивление она была более жизнерадостной и вскоре ее выписали.

Подруга и родные посещали меня все реже. Я уже отчаялась-думала хорошо уже не будет. Я не могу встать, хожу в утку. Я уже не хотела, чтоб они ко мне приходили и видели меня такой. Для мужа я была обузой, он не знал, что со мной делать. Смерть мне начала казаться избавлением от этого унижения, бессилия, тревоги.

Чувства, мысли скакали, но прошло лишь несколько мгновений. Я вынырнула из воспоминаний, и поняла, что успела произнести только: потом мне позвонила мама и сообщила, что Костя заболел- мой голос сел. Это мой сын, ему три года- слезы мне уже было не остановить.

– Что было потом?

–А потом я должна была быть с ребенком-я усиленно пыталась не скрещивать руки и ноги. Но все равно периодически их переплетала.

Тягостные и стыдливые воспоминания подплыли снова. Вроде бы я успела сообщить их часть. У меня болело сердце, отдавая в руку. Врачи мне потом сказали разберёшься с пневмонией, потом уже сходишь к кардиологу. Я начала массировать себе какие-то шарики на спине. Через несколько дней я смогла встать. Костику стало лучше. Меня выписали, сказав, что и так я очень долго у них была, держать они меня более не могут. Я приехала домой, думая: наконец-то все закончилось. Через день у Кости снова поднялась температура. Врачи сказали ему надо в больницу. Я легла с ним в детскую. Амбулаторно долечиться мне самой не удалось. Казалось, до меня никому нет дела.

В детской больнице меня внутри раздирало- я все вопрошала: почему? Ну почему это случилось. Почему это не кончилось. Где, когда и что я сделала не так?

–Почему я должна делать Костюне больнючие уколы? -произношу я и вновь погружаюсь в воспоминания.

Страхи не оставляли меня ни на минуту. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Я так любила ванну, а тут я боялась в нее залезть. Когда Костю выписали лучше не стало. Все страхи пришли со мной домой, прихватив с собой пару друзей. Я еще делаю усилие и произношу:

–Я не хотела отдавать Костю в садик, но мать настояла, сказав, что ему лучше заболеть, чем с такой мамашей. Он заболел опять. И так и пошло: гайморит-отит-гайморит… -выпалила я на одном дыхании, боясь, что меня опять перебьют или, я передумаю. В итоге в сад он пока все же не ходит.

Надо бы описать чучело, что перед ним сидело: 40 кг бледного тела, висящие сосули вместо волос. Папиллома на лице выгодно затеняла впалые щеки и круги под безжизненными глазами. Пульс 100 ударов в минуту, при обычных моих 60. Скоро 30 лет. До болезни мне и 20 не давали. А сейчас говорят: «маленькая старушка».

– Брак был по любви? – послышался вопрос психолога.

–Да-ответила я, думая, а как еще то. Замуж выходят только по любви.

–Я предлагаю тебе у нас пожить немного.

–В смысле пожить? – растерянно спросила я.

–Полежать, не амбулаторно.

–Нет. Это мне не подходит. Есть другие варианты?

–Какие? – поинтересовался Л.В.

–Ну там гипноз мне дайте, и я поеду.

– Это не лучший вариант- тяжело выдохнув ответил психолог.

– Почему?

– Потому, что через некоторое время все возвращается.

–Ну и что? Хотя бы так.

–Да, но время упущено- сделал паузу и продолжил: у нас нет гипноза. Знаешь у нас в России самые лучшие гипнологи…

Господи -думала я куда я попала-манипулирует, сейчас кинется мне историю гипноза втирать.

Психолог вдруг остановился. Я была вынуждена переключить мое внимание с мыслей на Л.В.

– Ты на кого училась?

Я с грустью усмехнулась и сказала: на психолога.

–Останешься? Бесплатно.-предложил Л.В.

Я замотала головой.

– Побудь у нас недельку-не понравиться уедешь.

– А смысл? – меня дома ждал ребенок, а зачем мне быть тут я так и не понимала.

– Если ты не останешься дальше будет только хуже- возникла пауза.

–Родители разговаривают при мне, как будто меня нет и я не слышу- осторожно произнесла я.

–И что говорят?

Что меня надо в дурку а им придётся растить Костю-выдохнула я. У меня что могут забрать ребенка? – оторвала я глаза от пола.

–Такой исход возможен.

–Тебе здесь будет лучше, чем где бы то ни было еще-психолог поднялся.

Я видела, что он терял терпение. Но я так и не приняла решение.

Психотерапевту придётся сказать фразу, после которой я все же останусь. Но я решаю поиграть в дуру, чтоб посмотреть, как тут и что делают с людьми при необходимости свалить.

Сейчас, по прошествии многих лет, писать и вспоминать все прошлые годы мне невероятно тяжело. От имени автора я буду время от времени добавлять что-то в свое прошлое как здесь. Мне так хотелось запереть это все и сказать, что этого никогда не было. Сейчас я понимаю, что только оттолкнувшись от этого дна я та, кто есть сейчас.

Я лежу тут вторую неделю. За это время прогресс небольшой. Проходя мимо поста медсестры, я увидела красивый дневник. Он был красиво оформлен вручную. Вспомнив, как я подростком записывала каждый прожитый день, я решила записывать то, что было важно для меня. Я осознала, что думаю о других людях, а не о своих близких.

Кому я тут могу все рассказать это Л.В. После наших разговоров я чувствую душевный подъём. Я даже рассказала о своей старой дурной привычке. Реакция его была странной-он посмеялся. Я тут же смутилась и устыдилась.

Тревога моя периодически отступала. Иногда все было прекрасно, я даже научилась отслеживать свои мысли, после которых она появлялась. И, казалось, зачем меня пичкают таблетками, которые я всегда терпеть не могла. А иногда присниться, что Костя заболел и я опять боюсь.

Мне нравилась арт-терапия. В первый раз я зашла на нее и совсем упала духом, увидев преподавателя. Лет 7 назад студентом я сдавала ей зачет по арт-терапии, а теперь буду рисовать в качестве пациента. Видимо она меня не признала, я тоже сделала вид, что мы не знакомы. Мы рисовали карнавальный костюм- у меня вышло красное платье на берегу моря.

Во второй раз надо было изобразить свое положительное и отрицательное качества, от которых хотелось бы избавиться. У меня вышли: ответственность (она опять же была по отношению к другим людям) и лень (хотя мне хотелось нарисовать свои страхи и свою тревожность). В следующий раз рисовали животное, на которое мы похожи. Я покапала водичкой на овал с четырьмя сосисками и вышла пушистая кошка. Хотя себя я ощущала мышью, которая тревожиться за свое будущее и Костика.

Других людей я избегала и даже побаивалась. Кто-то со странностями. Кого-то было слишком жалко: насилие со стороны чужих и близких, потеря родных. Как выживают люди, потеряв родителей в детстве? А у кого-то ни мамы, ни папы вовсе не было никогда. Так плохо становилось от их историй.

На фоне этого у меня просто ерунда. Я не понимаю, что со мной. Наверное, я настолько слабая. Родители видимо правы я нытик, ною на пустом месте.

Были у нас и физкультура, работа с душой, через тело. Делая упражнения, я еще больше тревожилась, слыша хруст суставов. Как бабка ей Богу. Как я буду дальше жить, если в 27 такое? Я понимаю, что нужно только успокоиться и все постепенно придет в норму. Как говорит Л.В. «были бы кости, мясо нарастёт». Я ем у верю, что это все нервное и нужно только чем-нибудь заняться и все пройдет. Думаю, может в игрушки на компе поиграть? Но где его тут взять? Даже в комнате тестов стоят такие динозавры, которые загружаются минут по 20. Я как будто не 2011, а в конце восьмидесятых в лучшем случае.

Прошло две недели моего пребывания здесь. Сегодня должен приехать мой муж. Как назло, он приехал с насморком и рядом с ним я боялась заразиться. Он быстро уехал, так что несмотря на мое возродившееся сексуальное желание мы так и не удовлетворили эту потребность.

Опять проснулась посреди ночи, мысли вернулись об Костике. Ну как он будет жить без меня, если я не смогу выбраться с этой паутины тревожащих мыслей, доходящих до панических? Я должна, ОБЯЗАНА выйти из этого состояния и вырастить его чего бы это не стоило.

Чтоб хоть как то отвлекаться я прогуливалась то с женщинами, лежащими тут, то с Витей. В детстве в моем дворе не было девчонок, и я дружила с мальчиками. Родилась я в семье времен СССР, которая еле-еле получила квартиру, когда мне исполнился год. Себя я помню с двух лет. Папа вернулся домой с подарком. Мои брат с сестрой спорили как назвать мурчащий «подарок». Назвали Муська. Росла я как многие дети сорняком. Родители заняты на работе. Следят, чтоб поела, ругают за низкие оценки, иногда не только ругают. Сейчас такое отношение к детям перестает быть нормой, хотя изживается медленно, особенно с глубинок.

Вот кратко мой портрет детства: неряшливая пацанка. Стремление к простоте – это часть меня. Я не вижу смысла тратить много времени на что-либо: опрятность, порядок в доме, разговоры о погоде…Я всегда иду к цели разговора напролом, иногда мне это выходит боком. В мире столько всего интересного и если тратить время на то, чтобы нравиться обществу, чтоб тебя правильно поняли… То сколько же всего можно не узнать, не понять, не почувствовать, не ощутить.

Для себя, еще в юности я решила, что больше всего хочу любви. Чтоб именно я любила. Гуляя с собакой по вечерам я просила любви у звездочек. Так прошло несколько лет. Были поклонники, несколько мне не интересные. Не зная, как бывает принимаешь это за норму. Расставалась я из-за того, что видела, что им от меня нужно. Никто не был со мной просто так, хотя бы не из любви, а хотя бы из-за того, что я им интересна. Я-то читала (и мечтала) о другом. Потому, хоть не переживала сама, но знала, что я хочу. Не чувствами, а умом.

Так я дожила до 19 лет, где самые долгим отношениям было 2 месяца. Роль, отведенная в них, меня не устраивала. Ты главная во всем и добытчик тоже главный. Я от этих отношений с Русланом устала уже на второй неделе, но бросить сама и причинить боль, я не хотела. Обдумывая как завершить эти отношения, я пришла домой. Переписав конспект (приходилось подрабатывать и, к моему сожалению, я не могла быть на всех лекциях) и собралась на шейпинг. Завернув за угол дома на меня налетел Руслан. Я не сразу поняла в чем он меня обвиняет. А когда поняла, обрадовалась вот он шанс расставания. Оказывается, папа не слышал, как я пришла домой и сказал Русе, что меня нет. Руслан же подумал, что я специально попросила отца так сказать. Разубеждать я его не стала.

Расстанемся мы на мосту, он скажет мне, вместо прощания: «жизнь научит».

Но вернемся палату. Я все надеюсь, что через неделю, две все станет на свои места. Я уже не так боюсь микробов. Дневник меня очень выручает, я могу не держать все в себе. Жаль только соседи по палате, без конца трещат про свои болячки. От их разговоров мне явно хуже. Чтоб их не слушать и скорее поправиться я ходила на все занятия, что тут проводились. Даже на музыкотерапию, что ведет девушка моего возраста Екатерина. Вместо того, чтоб сосредоточиться и слушать как «теплый ветерок касается моего лица, и оно расслабляется …» меня тянет ржать. Это считаю плюс, хоть какие-то позитивные эмоции. Хожу с улыбкой, чтоб наладить контакт. На что Катя говорит, что это не веселье. Общаемся с ней, спрашивает меня о моих мыслях, семье, спрашивает, чем я занимаюсь. Говорит, что нужно знакомиться с людьми и общаться, даже если нет общих интересов (видимо поэтому-то меня одну в магазин и не отпускали, чтоб я общалась). Говорит, что хватит уже себя жалеть. Не знаю со стороны оно виднее. Спросила про ребенка-итог опять слезы-каждый раз как речь заходит о нем я реву. Перешли на тему готовки- не люблю и не хочу. В общем милая девушка, готова с ней дружить. На арт-терапии опять разревелась, рисуя мои победы и поражения. Моя семья, моя победа, а болезнь Кости мое поражение. Опять я все вижу в черном цвете. Л.В. говорит, что очки эти нужно поскорее снимать. Он хочет выпустить от сюда не только хорошую мать, но и хорошую жену. Вот что я вынесла пока за эти дни: вылечиваются тут те, то хотел и действовал, через страх, стыд. Те, кто надеялся на таблетки и разговаривал о болячках, холя их и лелея их, те уехали с тем же, с чем приезжали. Не нужно бояться и стесняться своих проблем, они есть у всех.

Предлагали мне книжки почитать того самого известного психолога К., к которому ходила Бусина мама. Читала я когда-то пару его книг- ничего такие. По странному совпадению на первом этаже есть кабинет, где висит табличка с именем и фамилией автора тех книг. Видимо он тут практиковал. Значит тут первоисточник и бесплатный, мне повезло.

Сегодня произойдет одно из важнейших событий в моей жизни. У моей лучшей подруги родиться сын.

Так спрятаны лучшие друзья

С ней мы познакомились в лишь 15 лет, но жизнь наша шла всегда рядом: в соседней группе в саду, в школе в параллельных классах. Пятиэтажка, где она жила стояла недалеко от той, где жила я.

Не все идут в 10 класс, поэтому так случилось, что наши классы объединили в один. Проучившись около полугода, я нашла общий язык лишь с Машей. К моему сожалению, она общалась и с бесившей меня Любой. И вот Маша сидела то со мной на задней парте, то с Любой на предпоследней. В ноябре Маша заболела. Видя это, учитель литературы – не нашел ничего лучше, как посадить нас рядом. Я была в не себя: «не буду я сидеть с этой дурой!» —сказала я. «Ты офигела!» – не осталась в долгу дура-Люба. Сидя с ней первую неделю, я уговаривала себя, ну это ненадолго сейчас Маша вернётся, и в конце концов это только на литературе. Но к литературе прибавилась и математика. Дались училкам эти полупустые задние пары. Как Люба меня бесила не передать. То она забыла учебник и пришлось с ней пользоваться одним. То я, как назло, посеяла где-то ручку, а у пацанов с предыдущей парты не было запасной, зато была у Любы. В этот день я забыла ей отдать ручку. А на следующий Любка не пришла-заболела. Я пришла к ней домой отдать ручку. Так я познакомилась с мамой Любы. Это была красивая, волевая женщина средних лет. Она попросила меня заходить или хотя бы звонить и сообщать Любе домашние задания. Заходить, я естественно не хотела, но как-то раз пришлось занести тетрадь, что передал ей учитель. И что-то случилось в этот день, видимо от недостатка общения мы разболтались, начали обсуждать, а потом и откровенно ржать над нашими одноклассниками и учителями. Не снимая куртки, я ржала так, что сводило мышцы снова и снова. Любка, держась за живот сползала по стене в коридоре. Незаметно прошло четыре часа. Дома меня уже потеряли.

С этих пор мы на всех уроках сидели вместе с Любой. Маша, будучи ранее на расхват осталась сидеть одна. Позднее придет новенькая и сядет с Машкой.

Вместе и Любой мы будем хохотать везде, где это даже, казалось бы, неуместно. Играет слезливая песня: «Ты здесь! Чувствую я тебя!» И кто-то из нас произнесет: Мужик домой пришел и потные носки снял-и наш смех будет заливать комнату.

Смеялись и на уроках. Учитель литературы, наверное, пожалел, что посадил нас рядом. Не раз он просил олигофренов на задних партах быть потише. Когда мы заканчивали юморить про классическую литературу, мы писали свою «нетленку» вида:

В школе, где шум и балаган

Есть место ли моим стихам?

Тетрадку если взять мою

Я точно пару получу

Опять я не учу уроки

Не уберу свои пороки.

До сравнения и оценивания себя как поэта:

Стихи мои написаны нелепо,

Быть может, в них проснется лето.

Ведь мне всего шестнадцать лет

И никудышный из меня пока поэт.

Не могу я писать, как бушует природа

Или о красах восхода

Как в море тонет солнце

Как дождь стучит в оконце.

И вдохновенье мне

Приходит о прошедшем дне.

Две зажатые пай девочки, вместе стали раскрываться, освобождаться от эмоций, с которых вылезал сленг как средство защиты и накопленной злости. Придумают себе прозвища: она Буся, а я Рыжуля. Станут ходить на дискотеки, шейпинг, часами болтать по телефону и уступать друг другу парней …

Буся спасет мне жизнь минимум дважды. В первый раз мы пойдем с дискотеки домой часа в 4 утра. На дороге ни души. Идя по краю тротуара, мой внутренний голос скажет мне: «идти нормально». Но пока я буду рационализировать будет уже поздно. Буся вытащит меня буквально из-под колес. Нам крупно повезло, что это случилось рядом с широким газоном, если б это было чуть раньше, где отпрыгнуть некуда, то нас бы размазало по стене. Я была в шоке. Водитель микроавтобуса наорал на нас и скрылся. Мы знали кто это, но расскажи мы о наезде родителям, то про дискотеки мы могли бы забыть. Благодаря Бусе я живая и могу ходить.

За эти 12 лет дружбы мы и пуд соли съели, и попрыгали по медным трубам через огненное кольцо. Учеба в разных университетах нас не разлучила, как и создание семей.

Я очень хотела приехать и поздравить Бусю с рождением сына. Л.В. сказал, что я могу ехать если готова. Долго я колебалась, но решила, что не стоит омрачать Бусе такой день моим еще болезненным видом.

Контроль за собой— это битва с собой. А это заведомо проигрыш.

2011. Почти с первого дня пребывания тут я веду дневник, я вела их еще подростком. Но как встретила мужа прекратила. А сейчас опять начала. Л.В. говорит, что у нас невербальное общение. Тогда я думала он говорит, о том, что понимает мои чувства по жестам, мимике. Я очень хотела ему сказать, что когда он во мне разочаровывается это меня мотивирует, но в то же время и тревожит, что я что-то делаю не так. Думала сообщить ему, что он стал для меня эмоционально-значимым человеком. И что хвалить меня не стоит, от этого я расслабляюсь и перестаю что-либо делать. Он был усталым, и я не решилась это сказать и вряд ли решусь. Хотелось спросить нормально ли что я часто размышляю о наших разговорах и сожалею, ведь они могли бы быть другими. Я то что-то не скажу, стыдясь, то прокручу в голове разговор и не задам в реале мучавшие вопросы.

С одной стороны мне очень нужны наши с ним разговоры, с другой же меня раздражает что я бегаю как к папочке к нему. Чувствую, что надоела я Л.В, да и устал он от работы и от меня лично. Вроде бы он собирался в отпуск, но не ушел.

Он отправляет меня и к другому специалисту Т.Н. Но у той я лишь чувствую ее равнодушие и обесценивание. Я даже плакать при ней стесняюсь. Ощущения, что мне расковыряли рану и не закрыли, чего нет с Л.В.

Я подозреваю, что злюсь на Л.В. за то, что стало так важно наше общение. Вслух же я скажу про злость, но не про свои подозрения. Он ответила: ну это же твои чувства-разбирайся.

Очень напрягает его спаренный кабинет, дверь в который даже временами приоткрыта и периодически кто-кто туда входит или выходит. Очень такая конфиденциальность «способствует раскрытию».

Сказать, что я на этом «курорте» расслабилась? Нет. В первый же день, мне против моего желания сделали снотворный укол. Сказать, что это мне сильно не понравилось ничего не сказать. Доверия это не прибавило. Пришлось уже не дуру играть, а идиотку. Выпендриваюсь как могу своими «знаниями» психологии, надо мной посмеиваются. Как в школе учителя, аж скучно. Ярлык мне уже повесили и начинаю преимущественно молчать. Мне не привыкать-я так всю жизнь молчу, меня никто не слушает и не воспринимает в серьез, как и дома родители. Это то мне и надо, так мне комфортно и чувствую себя в безопасности. Будет очень напрягать девушка, с которой меня поселили в одну палату. Палаты были на четверых, но пока мы были там вдвоем она очень часто по диагонали меряла палату шагами. Гуляла я со взрослыми тетками, так как молодежи там было очень мало, и они очень быстро выписывались. Самой позитивной была девушка, слезшая с иглы уже как год. Ее воспитывала тетя, так как ее родители умерли, когда она была малышкой. Вот странность она уехала через неделю моего прибывания там и я очень сильно стала ощущать на сколько чаще я стала слышать разговоры пациентов о болячках. Чтоб их не слушать и спокойно спать я купила беруши. Я только стала казаться еще более странной: «То матрасы ей не такие, то спит с затычками»-как-то раз услышала я.

Будет много озарений, от упражнений на личной группе Л.В. Некоторые инсайты догонят меня позднее. Выматываясь физически, отключался и мой контроль, мой критик. Я стану узнавать, что мне нравится, хотя это мне давалось нелегко, все время были мысли о том, то пока я тут прохлаждаюсь мой ребенок не пойми в каких условиях. Да он был с моим отцом и с моей матерью, но я-то с ними жила и знаю на сколько мои родители могут быть токсичны и скоры на руку.

Злость я скидываю физически что-то побью (чего-то, а не кого-то). Умиротворяет меня одиночество на природе. Еще хоть что-то я узнаю о своих чувствах и способах их выплеснуть. Это так важно, но при этом кажется глупостью. Глупо, что можно просто выплеснув, сидевшие в тебе эмоции добиться результатов и в физическом, психическом здоровье и повысить свою энергию, ране тратившуюся на сдерживание их. Вот так учила я это, при этом не практиковала. Как часто полученные знания мы не применяем на практике?

2011.Еще из озарений, что я держу людей на расстоянии. А им это оказывается не нравиться, и они хотят, чтоб я была более открытой и искренней. В группе, кроме одной женщины написали, что именно я их раздражаю, короче все повторяется опять я изгой, как и по жизни. Что мне с этим делать? Я думала, что мне нужна уверенность, а нужна открытость. Но я боюсь меня не поймут и не примут такой. Но в итоге меня не принимают из-за моей скрытности. Мне говорят напрямик: «ты так смотришь, как будто ты думаешь, что мы дураки». А я-то так не думаю, я все время боюсь сказать что-то не то и молчу почти всегда.

Жаль, что вы не роботы, но хорошо, что вы люди – вот эту фразу я напишу на его группе.

Многое из того, что я осознаю, меняю в себе будет находить отражение в моих рисунках. Как рыбки в аквариуме, те рамки, которые нужно убрать и жить станет свободнее. Лошадь – это выражение свободы. Клоун-мое амплуа для того, чтоб не показать истинных чувств.

Столько всего было, что не описать словами. В итоге мой запрос стал принять себя такой какая я есть и открыто выражать свои чувства и эмоции. Хочу дорасти до того, чтоб отдавать свою любовь, внимание, заботу и этим получать гораздо больше удовольствия и удовлетворения.

Звонила мама жаловалась как ее достали Костя (мой сын) и Оля (моя племянница). Почему-то мама решила, что я от сюда хочу сбежать. А я не решила. Я чувствую себя намного лучше, мне говорят, что я изменилась: общаюсь, улыбаюсь.

Имею ли я право описать что происходило на группе Л.В.? Думаю нет.

И все же опишу наглядно демонстрирующий его поддержку, желание помочь и дарить любовь. Участникам группы всем по очереди нужно было сказать: «Я люблю себя со всеми своими достоинствами, со всеми своими недостатками». Я чтоб это сказать и не разреветься представила себя 18-летнюю. Последней пошла Маргарита – вот у нее слезы хлынули. Л.В. подошел к ней, и обняв за плечи сказал: «Я твоя уверенность». И подвел ко мне. Я Маргарите сказала-У меня домашнее задание проговорить это 99 раз-у тебя будет меньше. Она произнесла: а ты мне поверишь? Я улыбнулась. И пусть в первую фразу сказать без слез у нее не вышло. Но я сказала-Молодец. И следующие ее повторения были увереннее и уже без слез. Л.В. ее отпустил, но не отошел, держа ладони в паре сантиметров от спины Риты. Маргарита была опять на слезе, но справилась. А я все задавалась вопросом как Рита самая красивая и подтянутая из нас, не могла себя любить?

Всю группу меня мучали только размышления о том, как все это выглядит со стороны. Я была постоянно на готове, напряжена. Я себя постоянно уговаривала, что всем на меня наплевать, это надо мне, пусть я выгляжу нелепо и смешно. Я старалась опустить рамки того аквариума, что рисовала и в котором сидела сама. Отпустить этот жесткий самоконтроль. Но как я могу им довериться? Они же все разные и каждый со своим геморроем. Взять хотя бы Розу, у которой 15 лет не было секса, и на группе она испытала оргазм, который длился, по ее словам, минут 20, и на следующий день были подобные ощущения. Так что мои проблемы и заскоки даже если и не поймут, то это ничего главное, что я их отпущу. А потом смогу строить доверительные отношения.

Не все шло гладко. Тем более описывать как я тыкала людям в их слабости совсем не хочется, но…

–А не фиг свои телефоны в анкетах писать, тогда и названивать не будут-скажу я Л.В. Он признается-Верно. Расскажет о своей даче, где сосед на ее участке соорудит баньку. Какой-то хмырь отжал, и он не фига не делает? -думаю я. По разговору понимаю, что как мои родители тащит свой хлам с квартиры на дачу. Так я скоро разочаруюсь- нимб на нем начал тускнеть. Весь хлам на дачу- говорю ему качая головой? Вот и моя половина мне так же говорит-отвечает он. Он что человек? Не робот? Ошибся и признался? Мои родители не в жизнь не признаются, а только меня обвинять начинают и тыкать носом в мои ошибки. Нимб стал светить сильнее.