Девушка, однако, не успокоилась. Взмахивая косой, она, медленно паря в воздухе вокруг меня, то слегка приближалась, то ненамного отдалялась. Спустя мгновение она вновь стала медленно замахиваться своим садистским оружием.
Что ж, нужно попробовать еще раз побороться за свою славную жизнь. Странно, но боли я не чувствовал никакой, хотя крови было много. «Наверное, от шока», – подумал я, вспоминая рассказы тех, кто был на войне.
Моя соперница замерла с поднятой косой. Я же стал медленно идти по кругу, чтобы успеть отпрыгнуть в сторону от нее и здоровой рукой успеть сделать первый удар. Приближение, взмах, прыжок в сторону…
Лезвие, как и в первый раз, пронеслось мимо. Но удар сделать я не успел. Каким-то фантастическим образом девушка успела сделать еще один взмах и отсечь мне вторую руку.
Леденящий ужас охватил меня всего. Я понял, что справиться с ней нереально, осматривая свои хлещущие кровью обрубленные конечности рук, под уже громкий стальной смех.
Выход был один – бежать. От страха, от адреналина, от сильного холода ноги плохо слушались моей категоричной команды, но я старался изо всех, стараясь максимально отдалиться от своей преследовательницы.
Однако убежать не получилось не только из-за этих причин. Незнакомка также прибавила скорости, обогнала меня и встала спереди. Я даже не успел отбежать, как лезвие косы пролетело в сантиметре от моего лица. Ноги подкосились, и я упал на спину.
– Уйди от меня, ведьма!
Ругнувшись, я вдруг сам же осекся от догадки. «Ну-ка, что там применяют, молитву? Как там начинается…»
– Отч…
Даже закончить первое слово мне не удалось. Резкий, решительный взмах косы отсек мне правую ногу чуть выше колена. От бессилия, от увиденных изменений, произошедших с моим телом, от ужаса всего происходящего я начал громко орать, стараясь отползти назад. Но остановки моих мучений не предвиделось, а леденящий душу смех становился все громче.
Короткий взмах, и часть моей левой ноги откатилась в сторону.
Каким-то чутьем я ощутил вдруг свой конец. Бороться уже не было возможности, а сил оставалось все меньше.
– Ведьма! – крикнул я громко, глядя в смутные очертания ее лица. Собрав во рту слюну, я собрался достойно уйти в лучший из миров, напоследок показав ей своей презрение. Но сделать этого не успел. Последнее, что я увидел – стремительно летящее на меня чуть загнутое черное лезвие с блестящей режущей кромкой…
* * *
От собственного крика я проснулся. Дождь по-прежнему лил как из ведра. От обилия пота на своем теле я даже сначала подумал в первые секунды пробуждения, что нахожусь по другую сторону палатки. Но нет, мое временное убежище закрыто со всех сторон, рядом со мной лежат сухие вещи.
Слава богу, это был просто сон. Жуткий, невероятно реалистичный, зашкаливающий по шкале острых ощущений, но всего лишь сон. Однако что же со мной вообще происходит? Шаги постороннего рядом, теперь еще и это дурацкое сновидение.
Наверное, не нужно было пытаться все вспомнить. Потому что в этот момент мое спокойствие вновь было нарушено, и я опять услышал приближающиеся шаги.
Психологическое давление было выше допустимых человеческих пределов. Наверное, именно в таких случаях люди и сходят с ума. Либо решают вопрос самоубийством – быстро и безболезненно (последнее, конечно, как кому повезет). Отсутствие понимания происходящего и страх за свою жизнь делали обстановку невыносимой. Чем был сон, предупреждением? Выйдешь из палатки и попрощаешься с этим миром? Или, наоборот, знаком, что нужно быстрее взять фонарь и выбегать под дождь навстречу судьбе?
Как и во сне, мне почему-то упорно не давали подумать над дальнейшими действиями. Кто-то приблизился вплотную к палатке и вновь, уже с противоположной от выхода стороны, приставил небольшой тупой предмет к ткани, начиная медленно ее натягивать. Но теперь я уже понял, что это был за предмет. По мере натяжения я заметил, что небольшой предмет принимает очертания продолговатого тонкого удлинения, загнутого в противоположную от меня сторону.
Теперь понятно было, кто находится по ту стороны стенки. Похоже, во сне была лишь репетиция близкого знакомства и с косой, и с длинноволосой незнакомкой.
Сходить с ума не хотелось. Умирать тем более. Но находиться в таком взвинченном состоянии было еще хуже. «Будь что будет». Я схватил топор, резким движением рванул молнию на входе и без обуви выскочил на улицу.
– Ну, кто здесь? Иди сюда!
Но рядом с палаткой никого не было. Убежать и спрятаться нарушителю спокойствия так быстро было невозможно, весь лагерь был на виду, да и стоянка наша была в чистом поле. Я стоял, бессмысленно оглядывая временное место пребывания нашей компании, под сильным проливным ливнем, очень быстро сделавшим мою одежду мокрой насквозь.
Но накопившейся злости и эмоциям необходимо было дать выход наружу. От того, что выплеснуть все это было не на кого, я вдруг громко закричал, крепко сжимая топор в руке и напрягая все мышцы своего тела.
– А-а-а-а!..
Палатка, где находилась пара, зашевелилась. Взвизгнула молния, и из нее высунулась взлохмаченная голова Миши. Взгляд у него был заспанный, но испуганный.
– Ты чего это? Что случилось?
Я замолчал, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Он, не понимающий, почему вдруг его новый знакомый орет посреди ночи, стоя без обуви под дождем и с топором в руке посреди лагеря. И я, смотря на него отсутствующим взором, вдруг осознавший всю суть произошедшего.
– Извини… Не знаю. Страшный сон приснился. Спи, все хорошо.
– Поспишь тут, – облегченно усмехнулся молодой археолог. – Я уже подумал, дикие звери, может, напали…