Песнь Звёздных Всполохов. Свет

Глава 4

Рыжая девушка пялилась на меня с таким выражением, будто увидела необычного зверька в зоопарке. Удивительное дело – внешне мы мало чем отличались друг от друга. Вторичные половые признаки были идентичны. Но тот факт, что я представитель иного мира, создавал незримую разницу между нами. От этого она как будто становилась ощутимой и обостряла интерес этой рыжей. Которая всё ещё пялилась. Аэль откашлялся.

– Кирия, значит, – повторила рыжая моё имя. – А знаешь, мы с тобой подружимся!

Вот уж нет. Только подруг мне тут не хватало. В моём прошлом отношения с подругами у меня не складывались. Я, честно говоря, совсем не верила в женскую дружбу. Как, впрочем, и в дружбу между мужчиной и женщиной. Да, стоит признать, что я в целом не верила в человеческие отношения как идею.

– Ой, она не в восторге от этой мысли, – тут же заметила Прозерпина. Аэль улыбнулся.

– В чём заключается твоя дружба? – с недоверием спросила я.

– Ух ты, она понимает наш язык!

– Конечно, понимает. У нас с людьми общая суть, – заметил Аэль. И, надо признаться, вот эту его мысль я уже не поняла. Думаю, мне ещё многое предстоит открыть для себя в этом мире. И конечно я ещё очень далека до того, чтобы действительно их понимать.

– Что же нам с тобой делать? – рыжая продолжила разглядывать меня. Теперь она подошла ближе и без стеснения дёрнула меня за волосы.

– Эй, ты что! – отпрянула я.

– Извини, – рыжая убрала руку. – Я хотела убедиться, что ты действительно материализована. Ну, то есть, оказалась тут в своём теле.

– Прозерпина, я должен просить твоей помощи. В иной ситуации я бы не стал, зная, что сейчас происходит в твоей жизни. Но, пойми, я просто растерян.

Прозерпина обернулась на Аэля и посмотрела на него с сочувствием. Я даже подумала, что они брат и сестра. Но кроме общего цвета волос, между ними не было больше сходств.

– Для этого я и пришла, Рафаэль. Я помогу тебе.

– Спасибо, – Аэль склонил голову, и я подумала, что ему отчего-то очень тяжело просить помощи. А ещё я подумала, что очень хорошо его в этом понимаю, – сама такая же. И, выходит, его имя Рафаэль… Надо запомнить.

– Я заберу тебя к себе, – улыбнулась мне рыжая.

– В каком это плане? – переспросила я. Рыжая так странно смотрела на меня, что я боялась оказаться чем-то вроде домашнего питомца для неё. А что? Девочка-пришелец у тебя дома – на удивление всем подружкам…

– В прямом. Тебе ведь негде жить? Нечего носить? Не на что есть? Астромерия хоть и занимается вопросами духовными, однако ничто человеческое нам не чуждо. Так что я займусь вопросами твоей, так сказать, миграции и включения в социум.

– Ага, – сказала я и зевнула. Очень хотелось спать.

– Ну, пошли, – Прозерпина вытянула вперёд руку, ожидая, что я её возьму, и мы… Мы что? Полетим? Испаримся? Какие у них тут способы передвижения в этом волшебном измерении?

– Постой, ты забираешь её? – Аэль взволнованно посмотрел на рыжую.

– Не волнуйся, я о ней позабочусь. Даже не думай об этом, у тебя есть дела важнее.

Вообще-то я и есть очень важное дело. Но вслух я, конечно, ничего не сказала.

– Ладно, – мужчина перевёл взгляд на меня. – Отдыхай. Завтра мы пойдём в Академию, где у нас обучают астральцев, и что-нибудь придумаем.

– Вы что, хотите, чтобы я училась в Академии?!

Вот уж нет! Никаких Академий. Я уже своё отучилась.

– Это было бы замечательно, – закивала Прозерпина. – Ты ведь ничего не знаешь про наш мир. Там бы тебя всему научили.

– Ну уж нет, – замотала я головой. – Мне вообще-то 25 лет, я не какая-то малолетка. Не буду я ходить в эту вашу Академию.

Аэль и Прозерпина переглянулись.

– А что ты тогда будешь делать? – спросил Аэль.

Вроде как ты и должен это решить. Но, опять же, вслух я сказала:

– Ну, дайте мне какую-нибудь работу. Я, может, и не знаю ваш мир, но голова на плечах есть. Руки и ноги есть. Где-нибудь да пригожусь.

– Хорошо. Я подумаю.

– Завтра, Аэль! Мы подумаем завтра. А сейчас – идём.

Прозерпина вновь протянула мне руку. Я осторожно коснулась её кончиками пальцев.

– О, Альтаир, да не съем я тебя, – улыбнулась Прозерпина и крепко схватила меня за запястье.

Только я моргнуть успела, как комната допроса, Аэль и сам Ялактос пропали. Шею пронзила боль, и мне пришлось её размять, прежде чем осмотреться.

Это помещение чем-то напоминало те, что были в стенах Ялактоса. Тот же холодный хай-тек с его белыми стенами, дорогой мебелью, столешницами из камня и техничными панелями на стенах.

Я стояла посреди просторного холла. Впереди был огромный белый диван с плазменным экраном над ним. Слева шли проходы в комнаты. Сзади – чёрный каменный остов барной стойки, который переходил в кухонный гарнитур. Вся кухонная техника, видимо, была встроена в мебель. А справа шли огромные панорамные окна, за которыми мерцали звёзды и простиралась пустыня.

– Добро пожаловать в мой дом, Кирия. Ну, что скажешь?

Прозерпина, в своём комбинезоне и с копной рыжих волос, была ярким пятном посреди обезличенного хай-тека. То ли специально делала дом под себя, чтобы быть в нём главным объектом, то ли в Астромерии действует определённая мода на интерьер.

– Круто, – только и буркнула я.

Хотела подойти ближе к окну, но мне помешала стеклянная перегородка. Я опустила голову – оказалось, что мы находились на втором этаже. А внизу протекала синяя вода вытянутого бассейна, который, как ров, ограждал первый этаж от выхода из дома.

– Очень круто! – сказала я, поняв масштабы дома.

Такие дома мне не доводилось видеть даже в кино. Они были скорее фантазией на тему того, как будут выглядеть жилища людей в будущем, когда наша жизнь полностью сольётся с технологиями. В таких домах живут люди, которые пережили капитализм с его бесконечным потреблением, и видят красоту минимализма и строгости хай-тека. Они не перенасыщают жильё излишними товарами и предметами декора. Это дома людей, технологии для которых стали так же доступны, как и воздух, и нужны не для понтов, а для того, чтобы упростить жизнь, делегируя им бытовые вопросы. В таких домах живут прогрессивные люди, которые поддерживают порядок во всём, в том числе и в собственной жизни. Ведь чем больше хлама вокруг, тем больше хаоса и в твоих делах.

– Пойдём, я тебе всё покажу.

Мы подошли к краю второго этажа. Прозерпина указала на панорамные окна.

– Это – Пустыня Верхнего Зодиака. Она называется Рейта. Мой дом находится на краю плато. На Рейте полно плато, и они оказались достаточно крепкими для строительства домов.

– Когда на Астромерии появилась жизнь?

– Она была всегда. Астромерия – зеркало Земли и отражение сути планет и звёзд.

– Я не понимаю. Вы выглядите вполне по-человечески. И ты, и тот рыжий, и Сагиттариус, и Гелиос, – вы все выглядите, как люди. Ну, кроме Гемини.

– Не вполне. У Аэля, к примеру, золотые глаза. У Гелиоса – бельма. Мы такие, как вы, но не совсем. Мы – отражение.

– Ладно, что-то ты меня совсем запутала. И я очень хочу спать.

– Конечно, завтра мы продолжим. А теперь я быстро покажу тебе дом и твою комнату.

По винтовой лестнице из стекла мы спустились на первый этаж. Вода в бассейне-рве журчала, переливаясь синими и фиолетовыми отсветами: из установленных на дне бассейна диодов лился свет. Бассейн отделяла от песка невидимая стена из стекла, и такая же дверь преграждала выход. Внизу была гостиная с длинным белым диваном и огромным экраном во всю стену. В углублении первого этажа стоял странный вытянутый предмет, похожий на гроб. На чёрный гроб, если быть точнее: предмет был выполнен из чёрного камня.

– Ты живёшь тут одна?

– Сейчас да. Мой воспитатель отправился в Ялактос перед выборами.

– Выборами? – уже второй раз за день я слышала о них. Видимо, выборы были важным событием в жизни Астромерии. – Постой, какие выборы?

– На роль Высшего Управителя.

– Типа президента?

– Типа. Завтра расскажу. Пойдём, покажу тебе твою спальню.

Прозерпина повела меня обратно наверх. В моей голове не укладывалось. Этот мир и похож на мой, но вместе с тем, он совсем другой. Даже не могу описать, что именно отличает нас. И дело тут не в цвете глаз и не в странных именах, взятых из Зодиакального круга. Просто эти люди, если они вообще люди, были другими. Инопланетными – иначе и не опишешь.

– Твоя комната на втором этаже. Она для гостей. Там есть душ и туалет, а также гардероб. Тебе пока ещё нечего носить, так что я поделилась своими вещами. Размер, вроде, подойдёт…

Рыжая оглядела мою фигуру. Она была, кстати, вполне обычная. Ничего выдающегося в ней не было. Очень жаль, что при смене мира нельзя изменить и пропорции тела. Разве что, я была более тощая, чем девушки моего возраста. Но это отдельная история, рассказывать которую сейчас нет сил.

– Вот мы и пришли.

Прозерпина раскрыла одну из дверей второго этажа, которая пряталась за коридором в арочном стиле. В комнате стояла прямоугольная кровать, висела плазменная панель, расположились кресло со столиком. Комната показалась мне простой и небольшой, но довольно уютной. Шкафа я не видела, зато сразу заметила дверь в ванную комнату.

– Там есть полотенце и вообще всё необходимое. Всё новое. У нас редко кто-то гостит. Располагайся, отдыхай.

– Спасибо.

Я прошла в комнату. Прозерпина стояла на пороге, словно хотела ещё что-то сказать или спросить. Я лишь мотнула головой.

– Да, ты права. Всё завтра. Спокойной ночи. Пусть тебе приснится Малая Медведица.

Я улыбнулась. Эти их пожелания были милы. Прозерпина ушла, а я стянула с себя одежду и повалилась на кровать. В душ пойду завтра, а сейчас… Пусть мне приснится эта ваша Малая Медведица.

А в это время страж Севера Аэль Регул отправился на переговоры со стражниками, которые ещё не успели покинуть Ялактос. И хотя на часах было за полночь, Аэль уже давно перехотел спать.

– Сейчас там работает наша команда. Согласно отчёту, они ещё на месте, собирают данные.

– Что-то уже известно?

– Да. Это Уран.

Аэль судорожно вздохнул. Кто-то убил одного из планетарных. И прямо перед выборами. Последствия очевидны.

– Мы можем не оглашать данную информацию?

– Боюсь, это невозможно, уважаемый альфа. Сами понимаете…

Да, Аэль Регул ещё как понимал. Скрыть такое просто не получится.

– Но кто мог это сделать. И зачем? – вопрошал стражник.

– Это вы и должны выяснить, – приказал Аэль.

– Регул, – стражник снял свой шлем и показал лицо – сонное, со взъерошенными от шлема волосами, и напуганное. – Вы меня извините, но мы не знаем, что делать. Сами понимаете…

Аэль снова вздохнул.

– И что другие стражники в таком случае делают там уже битый час?

– Ждут указа сверху. Думают, как переносить тело.

– И ещё ленточку покупали! – вмешался другой стражник.

– Ленточку?.. – переспросил Аэль, решив, что ослышался.

– Да, ленточку. Ну, чтобы оградить место преступления. Мы это у людей видели.

– Вот оно что…

Аэль сжал виски. Сейчас нужно было сохранять спокойствие. Эти стражники столкнулись с неизвестным, поэтому стоит простить им лёгкую туповатость. Пожалуй, надо уточнить, – до сегодняшней ночи в Астромерии никогда не случалось столь тяжких преступлений.

– Едем на место.

– Извините, наша смена уже закончилась.

– В каком это смысле?

– Мы на сегодня всё. Итак уже задержались на четыре часа. Я отмечу переработку.

– Отметь…

– Спокойной ночи!

Стражники встали и дружно вышли из помещения, кивнув на прощание стражу Севера. Аэль для себя отметил, что, возможно, впервые за все годы своей службы и жизни в целом, его взбесило, что кто-то соблюдал правила и предписания. Он хмыкнул. Кажется, его жизнь уже не будет прежней, ведь за последние пол ночи с ним случилось минимум два инсайта и несколько эмоциональных потрясений.

– Ладно, еду один, – сказал страж в пустую комнату. Затем бросил взгляд на Астромерию, которая светилась огнями, высотками и стрелками шоссе за окном. Даже родной город вдруг показался ему каким-то другим. Что-то явно изменилось с появлением этой девушки с Земли. Как там её? Кирия…

– Кирия.

Аэль вертел её имя на языке, пока мчал в сторону фэба по шоссе, отдаляясь от квартала Верхнего Зодиака. Какое всё же странное имя. Не такое, как их имена, но и не такое, какие он видел в Натальных Картах.

Что творится в её голове? Если она уже раз пыталась свести счёты с жизнью (и свела), то не попытается ли снова? А если и попытается, то что будет тогда? Переродится ли она в новом воплощении или Душа её угаснет?

Мысли уносили стража Севера почти туда же далеко, где сияли звёзды неба Астромерии. Он даже не заметил, как покинул квартал Верхнего Зодиака, и свернул на шоссе, ведущее к тригонам Нижнего Зодиака. Именно на отшибе Тригона Огня и нашли Кирию в том сарае. Именно там и нашли Урана. Интересно, что там делал Уран?..

Когда Аэль прибыл на место, сарай уже был зажат в кольцо серых машин стражников. Они скалили морды в сторону сарая, освещая его белым светом фар. Впрочем, сияния звёзд вполне хватало, чтобы видеть всё вокруг.

Аэль бросил машину и подошёл к сараю. Навстречу ему вышли два стражника и почтительно склонили головы, поняв, кто к ним приехал.

– Аэль Регул, да хранит вас Альтаир!

– Да, доброй ночи. Пропустите меня, я тут по указанию Высшего.

Стражники разошлись по обе стороны. Аэль зашёл внутрь.

Кто-то из стражников установил светодиодный шест под потолком. Он ярко освещал покосившийся сарай. Стул в углу, кровавый отпечаток ботинка на полу рядом с ним. Груду старого барахла, окрашенную в бордово-коричневый цвет засохшей крови. И бледное лицо мужчины, глядящее из этой груды барахла невидящим взглядом.

Аэля пробрала дрожь. Никогда ещё он не видел вживую следы убийства. А это, определённо, было оно. Жестокая расправа – из Урана выпустили кровь, как из свиньи, и она залила весь сарай. И случилось это, видимо, незадолго до того, как там появилась Кирия. Иначе бы она почуяла эту трупную вонь, смешавшуюся с железным запахом крови.

Аэль вышел из сарая.

– Где все? – спросил он у стражников. Машин вокруг полно, но стражников – только эти двое, мнущиеся у входа.

– Они в фэбе, ужинают. Вернее, завтракают.

– В самый разгар работы? Вообще-то, у нас там труп, – возмутился Аэль.

– Да, но ведь он всё равно никуда не денется.

Аэль посмотрел на стражника. Выражение лица у того пряталось за скафандром, и он не мог понять тона стражника. В целом, жители Астромерии спокойно относились к смерти. Она всё же происходила – с окончанием четвёртого цикла. Но это был не конец – житель Астромерии просто перерождался в новом воплощении. Он слабо помнил предыдущее. Например, еле мог вспомнить своих родственников и друзей, не говоря уже о каких-то событиях. Но живые прекрасно его помнили и сразу же узнавали в новорожденном знакомую Душу. Нужно было лишь дождаться Нового Оборота, чтобы обнаружить его воплощение.

Жизненный цикл Урана был прерван на закате его воплощения. Аэль не знал, что будет, если прервать цикл раньше срока. Воплотится ли Уран с Новым Оборотом? Или же цикл должен закончиться…

Страж решил, что позже ему стоит вновь навестить Астролога и спросить об этом. Вероятно, он снова услышит от Астролога это невозможное “не знаю”, но стоило попытаться. А сейчас он решил заняться тем, чего не делали остальные, – работой.

– Чей это сарай? – спросил Регул у стражника.

– Кого-то из бедуинов. Они тут хранили всякий хлам, который удавалось выкрасть из тригонов.

– Владелец сарая не объявлялся?

– Нет. Завтра мы поедем с бригадой в ближайший шатёр.

– Завтра? Почему вы ещё этого не сделали?

– Мы хотели согласовать, уважаемый альфа.

– Я согласовал. Езжайте немедленно и допросите всех бедуинов.

Стражники переглянулись. Один из них достал рацию и передал сигнал коллегам. С другого конца послышался смех, затем голос ответил, и стражник стал диктовать приказ альфы.

Аэль вернулся в сарай. Медленно протянул руку, взялся за краешек тряпья и потянул. Часть тряпок прилипла к вспоротому брюху мужчины и не отдиралась, закрывая собой рану. Аэль мысленно выдохнул, радуясь, что лишил себя зрелища вскрытых поторохов. Он достал регистратор и сделал несколько снимков тела и самого сарая, а также следов. Под тряпками обнаружился ещё один след, помимо того, что был у стула. Это был отпечаток босой ноги, и, судя по размеру, женской. Аэль нахмурился.

Он внёс в регистратор данные с подробным описанием фотографий. Как действовать во время преступления он не знал – тоже всё это подсмотрел у людей. Вроде бы даже получилось произвести осмотр и найти улики. Теперь надо изучить тело, а для этого перевезти его.

Когда Аэль вышел, у сарая не было ни одной машины. Он удивлённо огляделся и увидел стражника, стоявшего рядом с чёрно-жёлтой ленточкой, которая покоилась на песке. Аэль подошёл к нему.

– Где все?

– Как где, уважаемый альфа? Вы ведь сами сказали – провести допрос в шатре бедуинов.

– Ну да, сказал… Ладно, мне надо, чтобы кто-то помог перевезти тело в… В Валетудинарий, – наконец, придумал Аэль.

– Хорошо. Только у меня сейчас смена закончится, так что я передам новой партии. Они заступают через 20 минут.

– Ладно, – Аэль постарался не закатить глаза. – Ты можешь отдать мне Накопитель и ехать. Я их дождусь.

– У меня нет Накопителя.

– У кого он?

– Не знаю.

– Свяжись с теми, кто поехал в шатёр. Пусть кто-нибудь один вернётся с Накопителем.

– Нет, альфа, вы не поняли. Накопителя не было.

– То есть как?

Аэль ошарашенно посмотрел на стражника. Тот виновато потупил взгляд.

– Да, наверное, стоило раньше сказать… Мы всё посмотрели, но не нашли Накопитель. Подумали, что он завалялся среди тряпок. Но лезть без команды не стали.

Аэль тут же развернулся и побежал в сарай. Не обращая внимания на кровь, запах и мёртвое тело, Аэль погрузил руки в гору тряпок.

Он отбрасывал тряпки в стороны, осматривая каждый сантиметр пола в сарае. Шарил рукой, замарал свой плащ и серебряные сапоги в крови. Полз на коленях, почти с головой ныряя в тряпки и откидывая их. Приподнял тело и отодвинул его в сторону… И ничего не нашёл.

Накопителя не было.

Аэль бросился к светодиодному шесту, сорвал его и прополз с ним каждый уголок сарая. Пытался приподнять доски, заглянул под стул. Вернулся к трупу, залез в карманы костюма. И ничего.

Накопителя не было.

Аэль медленно встал, слабо понимая, что происходит. Всё, что случилось до этого, показалось ему ничтожным. Ужас, который накрыл его сейчас, не шёл ни в какое сравнение со всеми эмоциями, пережитыми ранее.

Аэль вышел из сарая. Он больше не мог дышать кровью и трупными испарениями. Страж застыл на пороге и тупо посмотрел на удаляющуюся спину стражника, чья смена только что закончилась. Стражник шёл в сторону шоссе так беззаботно, что Аэлю стало не по себе. Ведь сейчас этот стражник придёт домой, съест ужин, обнимет жену, примет душ и ляжет спать, так и не поняв, что Накопителя нет. Он так и не узнает, что сущность, которая была Ураном и есть Уран, пропала, и что Уран может не вернуться, если не найти Накопитель и он попадёт в недобрые руки. А за этим следуют всем известные печальные последствия.

Но это стражник узнает завтра. А пока он идёт неспешной походкой в полной уверенности, что Накопитель есть, и что Уран воплотится с Новым Оборотом.

– Так вот что случилось, – прошептал Аэль, бледный от ужаса. – Кому-то нужны Накопители… Но зачем?

Звёзды ничего не ответили.

Я сидела за столом. Откуда-то нашлись тетрадь и ручка. Невидимыми чернилами я медленно выводила слова:

"Я выхожу из дома и иду навстречу звезде. Чем ближе я к ней подхожу, тем больше она становится. Теперь она занимает всё небо. Я протягиваю руку и касаюсь её. Звезда начинает пульсировать сильнее. Я ощущаю, как её энергия проходит через меня. Я понимаю, что звезда хочет мне что-то сказать. Но я не могу разобрать её слова”.

Вышло просто ужасно. Я положила ручку и встала из-за стола. Только сейчас я заметила, как по полу разлилось что-то оранжевое. Так похоже на кровь, которую я видела в том сарае. Но это не кровь, а оранжевое сияние, которое настолько сильно заполняет комнату, что я почти физически ощущаю его присутствие.

Это сияние Бетельгейзе. Это она прижалась своим пузом к панорамному окну, и просачивается внутрь. От неё ни жара ни холода, только свет.

Я поворачиваюсь к окну и вижу её профиль. Оранжевое пульсирующее облако, которое и стоит и двигается одновременно. Оно живёт и дышит, поглощая и исторгая свет вокруг.

– Бетельгейзе, – позвала я.

Из нутра её послышался шёпот. Я не могла разобрать слов, будто и язык был каким-то другим. Древним. Бетельгейзе говорила мне что-то, и я подошла ближе. И чем ближе я подходила, тем громче она говорила со мной.

Вдруг я увидела лик. Прямо в глубине оранжевой пульсации появился череп с ввалившимися глазницами. Он выглянул, разинув рот, а затем костлявая рука потянулась ко мне. Я закричала.

И проснулась. Взгляд упёрся в белый потолок. Я по привычке снова закрыла глаза и натянула одеяло. А потом вспомнила… Я ведь не дома.

Дома я всегда делала так: когда наступал новый день, и я просыпалась, то снова закрывала глаза и лежала. Лежала до тех пор, пока не начинала куда-то опаздывать или пока за мной не приходил отец. Как бы так объяснить… Я хотела не ещё полежать или поспать, а я в принципе не хотела вставать.

Я просто лежала и думала о том, чтобы лежать так всегда. Во сне было так хорошо и спокойно, что когда я открывала глаза, и весь этот мир вставал вокруг, то я просто снова закрывала их.

Вот и сейчас я сделала то же по привычке. Но мир вокруг – другой. И я снова вынуждена жить. Как будто кто-то дал мне шанс, которого я не заслуживала.

Я встала с кровати. За окном нестерпимо ярко светило солнце, отражаясь в белом песке. Но вместе с ним были видны все точки на небе. Они были там же, где и ночью, и со светом солнца никуда не делись. Удивительное место эта Астромерия. Тут и впрямь всегда видно звёзды.

Я прошла в ванную комнату. Пришлось постараться, чтобы понять, где и что находится и как включить воду. Кнопки оказались сенсорными, и не выдавали своего местонахождения, пока я не долбанула со злости рукой о мраморную стену. Тогда-то я и увидела очертания кнопки на куске белого мрамора. Я слегка тронула её, и вода потекла прямо с потолка, где стояла я, не успевшая стянуть нижнее бельё.

Вода текла везде – с потолка, со стен, создавая водопад, собиралась на полу и утекала в тонкие еле заметные отверстия в бордюре.

Туалет тоже пришлось искать на ощупь, применяя насилие в отношении стен. Наконец, видимо, я нажала на какую-то очередную незаметную кнопку, и из стены выскочил прямоугольный унитаз, а следом за ним в меня брызнуло мыло так, что в глазах защипало. Я замахала рукой, пытаясь смыть мыло, подскользнулась и ударилась коленкой о туалет.

Кое-как помывшись и выключив воду, я покинула ванную. Надо ли говорить, что после этого моё восхищение стилем хай-тек прошло само собой, и я с грустью вспомнила такую привычную желтенькую старую ванну на ржавых ножках и такой же вонючий, но очень понятный, унитаз рядом с ней.

О том, как найти неведомый гардероб, я всё же догадалась, и стала щупать стену напротив кровати. Бинго! Задела какую-то сенсорную кнопку, и стена отъехала в сторону. За ней шли ряды с нарядами в зелёно-голубой гамме. Рыжая намеренно подбирала цвета так, чтобы подчеркнуть свои волосы. Мои тёмно-русые волосы ни один из нарядов не красил. Наконец я нашла что-то более скромное – синий комбинезон в тёмном оттенке. Влезла в него, надела в свои кеды, успевшие высохнуть за ночь после дождя, и вышла в коридор.

Прозерпина валялась на диване в холле и тыкала пальцами в маленький экран. На панеле напротив мелькали изображения. Когда я вышла, она отложила экран, и изображение тут же потухло. Она встала ко мне на встречу.

– Кирия! Я решила тебя не будить, а ты проспала до обеда.

– Знаешь, у меня был тяжёлый день. Я вроде как умерла вчера и всё такое…

– А я завтрак приготовила!

Вот это уже интересно. Дайте-ка вспомнить, что мне там перечисляли на этой странной заправке? Какой-то хорн в каких-то специях?.. Не помню. Кстати, на кухне не пахло едой. Интересно, что и где она готовила?

Прозерпина прошла к барной стойке и поднесла руку к чёрному гарнитуру. Кухня тут же загорелась подсветкой, появились очертания плиты, дверок холодильника и шкафчиков. Я удивлённо наблюдала, как один за другим загорались огоньки на чёрном мраморе.

Прозерпина подошла к одной из дверей и коснулась её. Дверь открылась с негромким жужжащим звуком – за ней прятался холодильник. Прозерпина Взяла два пластиковых контейнера, затем открыла духовку, и оба погрузила внутрь. Духовка заработала, и сквозь её стекло стало видно, как контейнеры медленно крутятся, прогреваясь со всех сторон.

Я перевела удивлённый взгляд на Прозерпину. Она рассмеялась:

– Видела бы ты своё лицо! На самом деле наши технологии не сильно отличаются от ваших.

– Как сказать… Да, ваши как наши, только в разы лучше. Признайся, вы похитили кого-то из команды Илона Маска, и он вам тут всё обустроил?

– Илона Маска? Его Натальная Карта довольно известна. Но нет, мы просто подсматриваем за прогрессивными достижениями или их проектом, и воплощаем.

– Ты сказала “Натальная Карта”. Что это означает?

– Натальная Карта – это карта положения звёзд и планет в момент воплощения Души, или, как у вас это принято называть – момент рождения человека. Ваши Натальные Карты пишут Астрологи. Они фиксируют положение в момент воплощения и дальше. Затем Карту нужно составить заново.

– В каком смысле заново? Человек ведь уже родился?

– Душа человека проживает несколько перерождений за одну земную жизнь. У всего есть циклы, в том числе и у жизни Души.

– Ты имеешь в виду детство, молодость, старость?

– Ну… Допустим, да, если так тебе будет понятнее. Однако у Души нет ни того ни другого. Есть только Путь. И опыт, который она приобретает на Пути.

Духовка запищала и выключилась. Прозерпина подошла к плите, открыла один из ящиков и взяла прихватку. Она достала оба контейнера и поставила их на барную стойку. Затем достала деревянные палочки и положила рядом с контейнерами.

Я вскрыла свой контейнер. Внутри оказались обычные сырники.

– Ты ожидала чего-то другого? – спросила рыжая, улыбаясь, и наколола сырник на палочку.

– Думала, порадуешь местной кухней.

– Это моя кухня, и я обожаю сырники.

– Постой, у вас ведь тут пустыня. Где вы держите коров, чтобы добывать молоко и делать из него творог?

– О, нет, пустыня только в Верхнем Зодиаке, – сказала Прозерпина, надкусив сырник. – Не все кварталы Астромерии такие. А коровки пасутся в тригоне Земли. Его жители занимаются в том числе и земледелием.

– Тригон Земли?

– Да. Таурус оттуда. Аэль говорил, что Таурус был на собрании Совета Зодиака, когда тебя привели в Ялактос.

Я с трудом вспомнила, что Таурус – это тот огромный и громкий мужик, который обвинил Гелиоса в том, что я – часть его предвыборного розыгрыша. Ох, будет трудно вас всех запомнить с такими именами.

– Слушай, Прозерпина, а ты кто? Я имею в виду, чем ты занимаешься? С кем ты живёшь? Ты обещала рассказать…

Пока Прозерпина собиралась с мыслями, я надкусила сырник. Он оказался очень вкусным. Спасибо космическим коровам за такое молоко.

– Я дочь планетарного цикла. Я есть его воплощение. Нас всего 12. Гелиос такой же, как и я. Только он Высший Управитель, ведь его избирают на эту должность уже несколько циклов подряд путём голосования астромерийцев и астральцев.

– Астро… кого? – спросила я с набитым ртом. Про астральцев я уже слышала, а вот кто такие астромерийцы, ещё не поняла.

– Астральцы – это жители тригонов. А астромерийцы – это жители Верхнего Зодиака.

– И в чём разница?

– Астромерийцы занимаются тем, что служат песне звёзд и планет. Делают всё на благо Обсерватории, Академии и того, чтобы все исполняли свою функцию по отслеживанию судьбы человеческих Душ. А астральцы – жители тригонов – обслуживают астромерийцев.

– Понятно. Ты, получается, астромериец?

– Астромерийка. Я же девушка.

– А сколько тебе лет?

– Идёт мой второй планетарный цикл.

Я скривилась, поэтому Прозерпина тут же пояснила:

– Цикл равен 22 годам по вашим меркам. Сейчас мне 27. Считай, мы с тобой ровесницы.

– Почему вы всё считаете циклами?

– Я ведь уже сказала тебе. У всего есть свои циклы.

Я сжевала второй сырник из четырёх. Говорить о том, что я не верила ни в какие религии, было бы довольно глупо, учитывая, где я оказалась и каким образом. То, о чём говорила Прозерпина, мне напоминало учения одновременно всех мировых религий, при этом у меня в голове не укладывалось то, о чём она говорит. Она рассказывала про циклы и воплощения так, словно это было реальностью, их обыденной картиной мира, физикой, по которой всё работает, а не духовным учением, постулаты которого нельзя узреть воочию, а только принимать, либо не принимать на веру. Я тяжело вздохнула.

– Сегодня мы отправимся в Академию, и я тебе кое-что покажу. Думаю, так многое станет понятно. А потом мы отправимся в магазин, чтобы купить для тебя что-нибудь подходящее твоему цветотипу. И постараться сделать тебя более похожей на астромерийку, чем есть сейчас. Мы ведь не хотим, чтобы ты вызывала лишние вопросы?

Прозерпина улыбнулась мне так ласково, что у меня внутри сжался комок. Никто в другом мире обо мне так не заботился. Хотя я не очень-то доверяла людям, искала сразу подвох в словах и поступках. Но даже если её забота была фальшивой, напускной, и служила лишь прикрытием к тому, чтобы кто-то следил за мной, я всё равно почувствовала благодарность.

– Прозерпина, спасибо, что помогаешь. Там в Ялактосе никто не был настроен дружелюбно. Я даже не рассчитывала, что меня отпустят с тобой вот так, без всяких там допросов, пыток, опытов или ещё чего-то. Это так… странно.

Прозерпина рассмеялась так звонко, что её смех отразился и зазвучал в стеклянных окнах.

– Кирия, у нас даже не произносят таких слов за ненадобностью. Поверь, Ялактос – явно не то место, где бы к тебе применяли насилие.

– А где могут применить?..

– Не волнуйся, нигде. Кроме, разве что…

Прозерпина вдруг замолчала. Улыбка сошла с её лица. Она так резко помрачнела, что я решила не уточнять.

– Спасибо, я наелась. Мы можем идти?

– Да. Только найдём тебе нормальную обувь.

Прозерпина моментально переключилась на мою обувь, и хмурое выражение лица сменилось девчачьей озабоченностью подбором гардероба.

– Эй, чем тебя мои кеды не устраивают?!

– Посмотри за окно, глупыха. Мы в пустыне. Ты в своих кедах и дня не продержишься среди песков. Пойдём, у меня есть сапоги. Надеюсь, они подойдут.

Прозерпина повела меня за собой в спальню. Её комната оказалась гораздо больше выделенной мне. Но поразили меня не размеры, а сам интерьер: комната была целиком чёрная. Кровать, балдахин сверху, мягкий ковёр на полу, прикроватные тумбочки, стены – всё было чёрным. А по стенам и потолку ползли зелёные лапы плюща, среди которых виднелись золотые пшеничные колосья и ярко-алые яблоки. Пока я поражённо осматривала комнату, Прозерпина активировала дверь шкафа и достала пару серебряных сапог с высоким голенищем.