На тёмной стороне Земли

– А вот горячиться не надо, – вкрадчиво предупредил я, опуская оружие и предупредительно тихонько встряхнув яйцо. Клешни судорожно дёрнулись, но враг остался на месте. Хорошая выдержка у членистоногих, не то, что у некоторых наших юных пернатых. Я медленно попятился назад. Спиной почувствовав присутствие напарника, быстро обернулся. Картина настолько потрясла, что я сдавленно хрюкнул, едва сдержав истерический смех.

За моей спиной, печально поникнув крыльями, ошарашено вытаращив глаза, неподвижно стоял полузадушенный харр. Спокойно удерживая тощую шею чрезмерно пылкого юнца вытянутой левой рукой, правой нежно обнимая яйцо, Тро невнятно поинтересовался, удерживая усик парализатора кончиками зубов:

– Што талше телать тутеу?

– Ты что, всё-таки укололся? – испуганно охнул я.

Тро отрицательно помотал головой. Парализатор синхронно заколыхался всего в каких-то десяти сантиметрах от морды. Опасливо скосив глаза на ядовитые усики, напарник снова замер.

– Тогда всё нормально, подожди немного. Пока яйца у нас в руках, они не тронут. Сейчас попытаюсь объяснить, что нам нужно просто отсюда выбраться, – облегчённо вздохнул я, надевая нож на шею.

Вернувшись к богомолу, я осторожно положил яйцо на пол рядом с правой ногой. Предупредительно поиграв когтями ступни, так, на всякий случай, чтобы враг не расслаблялся, повернулся к колонне и начал карябать пилкой ножа простой рисунок. Языка ведь они точно не понимают. По крайней мере, это логично, а наскальная живопись, вот она – всегда перед глазами. Только посмотри на картинку и наморщи мозги, а они у них точно есть.

Включив всю мощь воображения, я тщательно вырисовывал рисунок. Вот сияет солнце, при нём, как водится, лучики, под ним травка, цветочки, кусты. Так, с кустами чуток лишку дал, надо поскромнее, а то поймут слишком буквально, где они заросли такой высоты отыщут. Скосив глаз на Тро, нарисовал рядом с цветочком напарника, всё-таки трепетная тритонья душа, истинный друг и защитник природы. А Харыч? Точно, не буду отходить от позиций реализма. Нарисую, как оно есть, натюрмолог я, или кто?

Решительно черканув лезвием, я вытянул у фигурки напарника руку и пририсовал полузадушенного харра. А что, получается символично. Сразу видно, мы суровые ребята, а когда нервничаем, сразу принимаемся душить кур. А кур – в ощип. И пусть знают, что так будет с каждым, кто не купит у нас пылесос.

Нацарапав ещё один крохотный цветок с порхающей бабочкой, рядом скромно нарисовал себя любимого. Отступив на шаг, залюбовался работой. Какой фундаментальный труд, честно даже не ожидал! Давненько я так не развлекался, с самого детства. Кстати, а ведь дома до сих пор где-то мои самые первые фломастерные каракули валяются. Всё равно, обалденно, грандиозно, потрясающе, шедевр! Оказывается, во мне пропадал истинный художник-эксгибиционист. Нет, этот, как его, экспрессионист! Хотя какая мне разница, всё равно без трусов бегаю. Практически почётный нудист. А что, мне теперь всё можно, я Дикий. Как там? Я ужасный серый волк и в поросятах знаю толк, бррррррр!

Ладно, что-то отвлёкся, теперь добавим главное, собственно для чего всё это и затеял. Недалеко от своей фигурки нарисовал последний штрих – богомола с двумя огромными яйцами в клешнях. По-моему кратко и понятно, этот крякозяблик однозначно свидетельствует о том, что волнующий факт передачи заложников состоится только на свежем воздухе, и точка. Это и ослик сразу поймёт.

– Ферштейн? – повернулся я богомолу, постучав ножом по рисунку.

Противник явно озадачился. Покрутив головой то на меня, то на яйцо, то на рисунок, робко сделал шаг вперед.

– Смотри, наслаждайся! Понравившиеся куски полотна даже можно купить! Кстати, недорого возьму, – приободрил я, предусмотрительно забирая яйцо и отходя подальше.

Богомол подошёл к рисунку почти вплотную. С минуту безмолвно изучив шедевр, повернулся ко мне. Молчит, искусствовед. Похоже, потрясён масштабностью сюжета. Ха, ну ещё бы, это ж настоящий раритет. Абстракционизм! Вытянув клешню вниз, враг показал на яйцо и что-то проскрежетал. Вот наивный дядя, думает я по-богомольи соображаю.

– Совершенно верно, получите назад все два своих яйца в целости и сохранности. Но только на борту самолёта и за десять миллионов евро каждое, – на всякий случай на немецком, вежливо улыбаясь, подтвердил я. – Но деньги вперёд, перечислите на пластиковую карту бумажными купюрами по пять центов, и не говорите мне, что у вас финансовый кризис и банк сейчас закрыт!

Богомол односложно хрюкнул в ответ. Спокойно развернувшись ко мне спиной, отошёл метров на десять и начал исполнять сложный танец. Приседая и подпрыгивая, замахал лапами и защёлкал челюстями. Ясно, фермер ведёт сложный переговорный процесс с руководством. Ну, это дело традиционно долгое, пусть докладывает.

Я развернулся и побрёл к напарнику. Сцена почти не изменилась, только парализатор на полу, да и Харыч печально сник и почти не трепыхается.

– Неужели договорился? – удивлённо поинтересовался Тро, кивая в сторону колонны.

– Пока не знаю, оно там с кем-то разговаривает, – присев на корточки, пояснил я, равнодушно откладывая яйцо в сторону. Может не отдавать? Добавлю в свою коллекцию Фаберже. Да и яичницу опять же при случае всегда сделать можно, только хочу настоящую глазунью. Эх, зря вспомнил, теперь ещё сильнее есть охота.

– Ловко ты их остановил, я уже подумал, нас тут живьём съедят! – восторженно похвалил напарник, тут же сжав шею снова было встрепенувшегося харра.

– А другого выбора не было, – скромно ответил я, в свою очередь поинтересовавшись:

– Он так не задохнётся? – указывая на Харыча.

– Да ничего ему не будет, – отмахнулся Тро. – Совсем молодой, вот и бросается не подумав. Старше они много умнее.

Сзади раздался тихий стрёкот. Я мгновенно схватил яйцо и обернулся. Богомол прищёлкивал клешнями, рисуя в воздухе странные знаки. Что за азбука Морзе? Неужели с начальством договорился? Вот это я понимаю, оперативно работают. Я поднялся и пошёл на переговоры.

– Только учтите, я тщательно пересчитаю купюры все до одной! – сходу заявил я, остановившись в двух метрах.

Богомол шагнул назад, и медленно подняв клешню, потыкал в сторону шаров.

– Что? А, говоришь, вертолёт, у-у, интересно! – не оборачиваясь, жизнерадостно поддержал я разговор. Явно отвлекающий манёвр. Меня так просто не проведёшь.

Громко щёлкнув жвалами, враг повторил жест.

– Ну что надо сделать-то? – досадливо поинтересовался я.

– Махс, смотри сзади! – предупредил Тро.

Решительно шагнув спиной назад и в сторону, я мельком глянул назад. Шары дружно тронулись с места. Тесня бабочек вверх, словно ледоколы, медленно поплыли к нам. Ласково ощерясь и сжав яйцо, я повернулся к богомолу.

– Надеюсь, мы правильно понимаем друг друга?

Враг задрал голову и, растопырив клешни, закружился на месте. Вот и пойми его. То ли сказать что хочет, а то ли рэп танцует. Помню, видел я как-то на улице африканских ребят с косичками. После своей знатной травы примерно так же отплясывали. А музыка была вообще жуть!

Шары бесшумно замерли строго над дорожкой метрах в десяти от нас. В ответ на новую угрозу Харыч аж поперхнулся от ярости и угрожающе засипел, невзирая на плотно сжатую шею. Какая муха его укусила? Я бы давно задохнулся, а этому пикирующему бультерьеру всё по барабану, уже осип от злости. Он мне так всю тонкую дипломатию кобелю под хвост пустит. Даже неудобно перед хозяевами, хоть намордник надевай. Может парализатор ему снова подмышку? Да нет, Тро будет переживать. Говорит, дорог, как память, родного Хрюна напоминает.

– Харыч, фу сказал! – грозно рявкнул я.

Птиц нервно прищёлкнул клювом и затих. Исполнив заключительный оборот со сложным полупоклоном, богомол закончил пантомиму. Размеренно кивая головой в такт движению, равнодушно обошёл нас и направился к шарам. Радужная оболочка ближнего вдруг исчезла, открыв внутренности. Я даже присвистнул. Внутри оказалась аккуратная плоская шестигранная платформа. В центре небольшого возвышения спиной вверх лежал маленький полуметровый богомольчик. Что это, предлагают личинки в обмен на яйца? Как это низко, господа! Нет, на это я пойтить не могу! Ведь сказал же, десять лимонов, не меньше!

Богомол переступил на платформу, повернулся к нам и замахал клешнями. Указывая то на шестигранник, то на нас, громко защёлкал жвалами. Вот оно что! Приглашает. А что, я просил самолёт, вот и получил. Прикольно будет, если ещё и евро подвалят купюрами по пять центов. Обходя напарника, я поинтересовался:

– Тро, нужно идти. Клеща брать будешь, или оставить?

Последовательно оглядев харра, яйцо и парализатор, Тро печально вздохнул:

– Надо брать. Если вправду выберемся, оно может сильно пригодится. Только харра я пока не отпущу.

– Что, опять в зубах?

Тро кивнул и оскалил левый уголок рта. Я подцепил тонкий усик парализатора и осторожно поднёс ко рту напарника. Надёжно прикусив трубку, Тро плотнее обхватил яйцо и потащил за собой упирающегося Харыча. Нет, этого упрямца определённо надо было снова усыпить! Моё гуманное отношение к братьям нашим меньшим до добра не доведёт.

При нашем приближении враг шустро переместился на другой край платформы. Опасливо покосившись по сторонам, Тро шагнул вверх и втащил харра. Я ступил следом, держа врагов на прицеле. Подождав секунд пять, богомол с глухим стуком скрестил клешни на груди. Ясно, мой знакомый мирный фермер по совместительству оказывается и комендор. Ему бы ещё до кучи треуголку на голову и чёрную повязку на глаз. В ответ на команду личинка чуть сползла вниз. Вокруг нас заиграли радужные блики. Платформа дёрнулась и подалась наверх.

– Спокойно, Тро! – предупредил я нервно озирающегося напарника.

Набирая скорость, мы понеслись по инкубатору. Сзади на почтительном расстоянии держались остальные шары. Наверняка с группой десантников-головорезов. Классика! Ничего ребята, пока всё идёт по плану, а дальше будет видно. Через минуту головокружительного мелькания колонн впереди показалась монолитная стена. Я покосился на невозмутимого комендора. Надеюсь, дядя не камикадзе.

Я не успел даже вскрикнуть, когда на полной скорости мы влетели в стену. Через секунду открыв глаза, осознал, что всё ещё жив. Пролетев сквозь стену, мы оказались в туннеле. Да уж, вот тебе и членистоногие. То ли это была высшей пробы иллюзия, то ли богомолы играют с измерениями, как шулера с картами. Я повернул голову к Тро. Видок явно потрясённый. Впрочем, если уж я так струхнул, представляю каково ему.

Тёмный туннель закончился ослепительной вспышкой. Через секунду приоткрыв рефлекторно зажмуренные глаза, я ахнул. Вылетев из огромной парящей на немыслимой высоте скалы, наш шар плавно полетел к земле. Вдалеке над пиками туманных гор промелькнуло багряное утреннее солнце. Если не подводит глазомер, вниз ещё километров пять будет.

Да уж, опять его величество случай. Если бы Харыч не рванул в бой с налитыми кровью глазами, то я успешно завалил бы фермера, потом мы дней пять протолкались по километровым коридорам, где благополучно померли от голода и жажды. Впрочем, мне не впервой. А даже если добрались до выхода, то спуститься вниз смог бы только харр. Да и то, если может летать на таких высотах.

Пролетев над искрящейся водной гладью большого озера, шар мягко приземлился на зелёной лужайке. Прозрачная оболочка моргнула и исчезла. Подул лёгкий ветерок. Я нерешительно огляделся. Какой незнакомый мир! А деревья чудные, как толстые пальмы. Ладно, выбрались и хорошо. Хотя, если честно, в подземельях, точнее в надземельях, было как-то привычней.

Тро опомнился первым. Решительно пихнув харра с платформы, шагнул вниз. Скосив глаз на комендора, я спрыгнул следом. Богомол нерешительно остановился на краю.

– Ну что ж, приятно было иметь с вами дело, джентльмены! Тро, отдай ему яйцо! – повернулся я к напарнику.

Потуже сжав шею воспрянувшего духом харра, Тро недоверчиво покосился, но не стал пререкаться. Бережно положив яйцо в двух метрах сбоку от врага, вернулся и стал мне за спину. Теперь мой черёд, сделка, так сделка.

Я положил яйцо к брату-близнецу и попятился задом, удерживая платформу на линии огня во избежание случайных недоразумений. Мгновенно закрывшись, шар свечой взмыл вверх и, превратившись в точку, исчез.

– Вот и всё вроде, – облегчённо произнёс я, оборачиваясь к напарнику.

Тро разжал когти на шее Харыча и смачно выплюнул парализатор.

– Знаешь Махс, иногда я думаю, что ты и есть самый настоящий Хрой! Ведь его облик никто не помнит, – отозвался он, с трудом ворочая языком.

Я скромно промолчал в ответ. Кто его знает, может и так, в голове только мешанина несвязных образов. Хорошо хоть человеческое прошлое помню. Стоявший истуканом харр вдруг встрепенулся. Видимо уже окончательно смирившись с мыслью, что остаток жизни придётся испытывать некоторые затруднения с дыханием, хрипло курлыкнул и недоверчиво покрутил шею.

– Прости, друг, но по-другому было нельзя, – на полном серьёзе обратился к нему Тро.

Я с трудом сдержал улыбку. Знакомая ситуация. Вначале дядя всех душит, а так добрейшей души тритон. Харыч понятливо встряхнул головой. Ну, раз в отместку сразу не клюнул, значит проникся. Дело-то житейское, с кем не бывает.

Немного потоптавшись, харр протяжно вскрикнул. Гулко захлопав крыльями, побежал и метров через двадцать тяжело оторвался от земли и начал плавно набирать высоту.

– Красиво как… – прошептал я.

Тро ничего не ответил, с гордостью наблюдая за полётом. Харыч сделал вираж, потом ещё один и скрылся над туманным лесом.

Напарник повернулся ко мне:

– Куда ты теперь, Махс? К своим?

Я замялся. Хорошо бы к своим. Только знать бы, где они, да и как мне туда добраться. А потом попытаться объяснить, что я теперь не совсем я, но всё равно я.

Сверху раздался знакомый крик.

– Смотри, сам вернулся! – радостно задрал голову Тро.

Отчаянно вереща, Харыч на бреющем полёте пронёсся над нашими головами и, сделав кульбит, взвился вверх.

– Что это с ним? – встревожился напарник, проводив его недоумённым взглядом.

Вдруг резко потемнело. Зверьё в лесу отчаянно заголосило. Я испуганно вскинул голову. Закрывая горизонт, к нам беззвучно летела огромная скала. Всё, это конец. Империя наносит ответный удар. Членистоногие джентльмены нарушили соглашение. Сам виноват, применил человеческие мерки к нечеловеческим существам.

– Бежим, Махс! – истошно заорал Тро, кидаясь к озеру.

– Куда бежать, бесполезно, – прошептал я, не в силах оторвать глаз от приближающейся громады. Километров пять, больше? По любому нам крышка, всё рано не уйти. Поняв всю тщетность попытки бегства, Тро остановился и понуро вернулся.

– Раздавят как мокрицу… – обречённо прошептал он.

Неестественно покачиваясь, глыба бесшумно зависла над макушками деревьев. Стало очень тихо. Повисев минуту, громада описала плавную дугу, резко рванула вверх и исчезла. Пытаясь унять предательскую дрожь в коленках, я глубоко вздохнул и повернулся к напарнику.

– Почему нас не убили? – слотнув, едва слышно прошептал он.

– А чтоб не зазнавались. Напугали просто, яйца-то ведь мы им целые вернули, – понемногу приходя в себя, пояснил я.

– Странные существа. Если хочешь убить, так убей, зачем пугать?

– Не скажи. Где бы мы сейчас были, если бы просто раздавили их яйца?

Опустив голову, Тро призадумался.

– Кажется, теперь я понял. Ты называешь это всегда можно попробовать договориться, – наконец ответил он, задорно блеснув глазами.

Я только улыбнулся в ответ. Не такой уж он не человек, как показалось вначале.

– А знаешь, Махс, оставайся у нас. Я похлопочу за тебя перед прародительницей. Хоть ты пока и молод, но только представь, какие шустрые получатся от тебя мальки, – загорелись надеждой глаза Тро.

Вот попал, фактически едва родился, а тебе сразу коня и полцарства в придачу. Знал бы ты дядя, кто я на самом деле. Согласиться на кота в мешке? Впрочем, по его рассказам, какая-никакая цивилизация у них есть. Ладно, дипломат я, или не дипломат.

– Благодарю за предложение, но мне нужно подумать, осмотреться. Честно признаться, большую часть жизни я провёл не здесь, а в каменных пещерах, – уклончиво ответил я.

– В пещерах? Прятался от тех тварей? – хищно подобрался напарник.

– От всяких. И не только прятался, – многозначительно похлопал я левой рукой по верной базуке.

– Я это сразу понял! – победно провозгласил Тро. – Тогда выслушай меня, Махс. Мы давно не получали весточки от одной из младших дочерей прародительницы. Я старший из десяти опытных следопытов. Теперь единственный, – потемнел он. – Всё равно. Я выполню её волю, или стану изгоем. Если можешь, Махс, помоги мне, а потом сам решай, оставаться тебе с нами, или уходить.

– А какую волю?

– Узнать, что случилось с новым гнездом! – с жаром пояснил напарник.

Ясно, дальше лучше не спрашивать, иначе сойду за клинического идиота. А в принципе, какая разница, гнездо, не гнездо, здесь я всё равно полный ноль. Конечно, помогу чем смогу, но ещё большой вопрос, кто кому поможет. Ладно, в случае явных проколов буду кивать, мол, ведь я же говорил, дитя гор, их бин фас нье пониймайт. Тяжёлое детство, жил впроголодь, питался старыми автопокрышками.

– Хорошо, Тро. Но учти, я здесь ничего не знаю.

– Здорово! – восторженно встряхнул меня напарник. – Не беда, что ты молод и жил в пещерах. Главное, ты умный и ловкий, в этом я сам убедился. Всему научу тебя, как своих мальков, на то я и следопыт! А теперь нам нужно поесть и отдохнуть, – посерьезнел он, спрятав парализатор под камень.

– Пошли, Махс.

Зорко оглядевшись по сторонам, напарник пятнисто позеленел и ломанулся в заросли, не обращая внимания на шмыгающих в пожухлой листве мелких страхолюдных ящериц. Остановившись у огромного стебля, похожего на десятиметровый хвощ-переросток, решительно рубанул ногой под нижнее сочленение. Глухо треснув, ствол переломился и рухнул. Быстро очистив метёлки, Тро подхватил комель и направился к берегу. У кромки воды повернулся и раздельно по слогам произнёс:

– Запомни свой первый урок, Махс. Никогда, слышишь, никогда не суйся в воду, не сделав вот этого! – и с остервенением ударил стеблем по воде. От шумного плеска на берег выскочило с десяток ополоумевших чешуйчатых рыбообразных тварей и облепленных тиной крабов. Пренебрежительно глянув на панику среди ракообразных, Тро энергично взбуравил воду и затих, словно рыбак в ожидании. Подождав с минуту, удовлетворённо прокомментировал:

– Вот теперь можно, – отбросив ствол, с уханьем ушёл под воду.

Выпустив шумные пузыри, напарник высунулся из воды метрах в тридцати от берега и помахал рукой:

– Ты чего там застрял, Махс? Плыви сюда!

Ага, плыви. Я и плавал-то всего два раза в жизни. Ну пусть три, по-собачьи и около берега. Хотя так хочется, и вода вкусно пахнет. Точно, свежей водой. Да что я парюсь-то, амфибия я, или где? Аккуратно сложив вещи под глыбу песчаника, нерешительно подошёл к воде и заворожено уставился на отражение. Так вот ты теперь какой, Фантомас! А что, если глотнуть целый пузырёк успокоительного, очень даже симпатишный, правда без ушей и волос уж больно непривычно. Наклонившись пониже, угрожающе оскалил зубы. Ха, да мне везёт, такие зубищи, ни одной пломбы, теперь кучу деньжищ на стоматологах сэкономлю! Звонко клацнув зубами, растянул кремовый ободок губ в жуткой гримасе. И кстати, не такой уж я и желторотый, он ещё воробьёв наших не видел!

Преодолев последние сомнения, я разбежался и нырнул. Тело сработало само. Ноздри рефлекторно сомкнулись, глаза мгновенно закрылись плёнкой. Когда неясная муть рассеялась, стало видно даже лучше, чем наверху. Секунд тридцать я откровенно наслаждался невиданными ощущениями, неподвижно зависнув в метре от дна. Красотища! В водорослях суетились крабы, совсем рядом проплыла стайка крупных лапчатых рыб. Наверно латимерия, или вроде того.

Вильнув телом, я плавно перевернулся. Сверху струился мерцающий свет. Глубина метров десять точно, а как будто на суше. А кислород, похоже, кожей усваивается, удушья совсем нет. Так здорово, даже выныривать не хочется! Я огляделся по сторонам. Отчётливый силуэт нежащегося на спине напарника лениво колыхался на поверхности. Вокруг суетились мельчайшие рыбёшки. Рывком оттолкнувшись, я шумно вынырнул рядом, распугав стайку мальков.

– Нанырялся? – иронично скосил глаз Тро, непринуждённо покачиваясь на воде мечтательно заложив руки за голову.

– Угу, – односложно ответил я, переворачиваясь на спину.

И почему я раньше так не любил воду, это же полная расслабуха, ни тревог, ни забот! Спугнутые рыбки вернулись и начали приятно пощипывать кожу. Вот это вещь! Сейчас ещё немножко полежу, а потом…

В сознание с трудом пробился шумный всплеск. Заполошно вскочив, нахлебался воды спросонья.

– Спи, спи, – раздался сзади успокаивающий голос напарника. – Это Харыщ резвится.

– Кто? – прокашлялся я.

– Забыл уже? Ты его так назвал, – снисходительно пояснил Тро.

Да ничего я не забыл. И назвал не так. Хотя, Харыщ. А что, звучит. Практически бдыщь. На русский переводится как полузадушенный пикирующий бомбардировщик. Вот летучий голландец, сам не спит, и другим не даёт. Кстати, мог бы и потише плескаться, охотничек! Невольно улыбнувшись, я проводил взглядом харра, набирающего высоту с бьющейся в когтях рыбой. Кстати, неплохо бы и самим червячка заморить. Хм, я имел ввиду…

– Тро, а как бы и нам поесть? – поинтересовался я, переворачиваясь на живот.

– Проголодался? Пока ты дрыхнул, словно едва проклюнувшийся малёк, твой старый умирающий с голоду наставник уже обо всём позаботился, – немного ворчливо отозвался Тро.

– Какой же ты старый? – искренне удивился я.

– Два поколения миновало, как вылез из яйца.

– А это много?

– Может кому и мало, но мои дети постарше тебя будут.

– А с виду ты совсем молодой!

– Ладно, плыви к берегу, молодой, – Тро бесшумно ушёл в глубину, пряча довольную улыбку.

Я нырнул следом. Во как, уже наставник. Мастер Йода. Да прибудет с тобой великая сила, Люк.

На берегу Тро торжественно вручил лист лопуха с горкой плоских тёмных раковин:

– На вот, ешь!

Я оторопело взял тарелку, машинально принюхавшись. Это что, устрицы? Да ещё без лимона? Да что я, ошалел что ли? Не обращая на меня внимания, наставник плюхнулся на песок. Задумчиво глядя на восходящее солнце, подтянул солидную порцию моллюсков и, орудуя когтем, как консервным ножом, не торопясь принялся за еду.

Недоверчиво глянув на вновь светлеющее небо, я бережно положил лист и уселся рядом. Вроде кажется, но солнце повыше было. Это сколько же я продрых? Сутки? Лёжа в воде? Круто! То-то желудок так урчит. Ладно, еда так еда. Ну пусть слегка сыровата. А что я так кочевряжусь? Помню, Женька как-то затащил меня в модное кафе. Ещё орал по дороге, ничего ты не понимаешь, натуральная экологически чистая пища! И что? Там вообще ростбиф с кровью оказался. И ничего, этот натуралист всё сожрал, даже не поморщился. И всё нахваливал. Ну ещё бы не нахваливать, мою порцию тоже стрескал! Вот гад, ведь знал, что я не смогу. Его бы сюда сейчас, так, не со зла, а чисто поржать, как он здесь без ножа и вилки обедать будет! Натуралист, блин.

Мстительно воткнув коготь между створками, я вскрыл ракушку. Подцепив моллюска, брезгливо положил в рот. Хм, а ничего, даже вкусно. Конечно, чуток лимона не помешает, но и так сойдёт. Всё лучше, чем муравью кислотные клыки отпиливать. С неожиданным энтузиазмом откупорил следующего моллюска. Пойдёт! Отбросив последнюю пустую раковину с наслаждением потянулся. Эх, жить хорошо!

Наставник не терял времени даром. Шумно порывшись в кустах, вытащил длинную лиану. Опоясавшись в несколько витков, деловито подвесил на бок парализатор и немного попрыгал. Убедившись, что усики надёжно закреплены, повернулся ко мне:

– Уже поел? Тогда собирайся, уходим!