Buch lesen: «Толпа»

Вращение

Переполнен, переполнен

Всеми о’бразами мира –

Уж к закату близок полдень,

Истрепала струны лира.

Плод созрел, ещё немного –

Потечёт невкусной жижей.

Откровенье эпилога

Всё отчётливей и ближе.

Жили-были, пили-ели,

Снова око одиноко.

В самом центре карусели

Мне досталась роль пророка.

Но загнулось время кругом

На колу, меня вертящем:

Сны и дни – не друг за другом –

Всё толпится в настоящем.

Что же раньше? Что важнее?

То, что ярче – то и свято?

Или – в беге есть идея?

Или – он за грех расплата?

Для чего вращенье это,

Где замкнулась вереница?

Мне бы хоть клочок сюжета –

Я бы знал, к чему стремиться!

Пестротою грозной мучим

Я, но всё ж не загнан в угол.

Снизу ноги, сверху тучи –

Значит я макушкой к дому.

01.09.10

Пьяницы и наркоманы

Когда последнего урода

Себя губящего не этим,

Так тем из способов известных,

Публично призовут к ответу,

Вздохнут счастливые народы

И, воспретив всё это детям,

Из побуждений самых честных

В розарий превратят планету.

Тогда настанет столь прекрасный

Период, что и птицы даже

Свистать научатся по нотам,

Не видя жизни без науки.

И ежедневно, ежечасно

Помчатся в космос экипажи,

Поближе к неземным работам

Неся специалистов руки.

Мир впредь исполнен будет смысла,

Труда, суда и развлечений

Здоровых, техники и всяких

Возможных благ, и прочих штучек.

Но станет вдруг от смысла кисло,

Зачахнет от порядка гений,

Ослабнет на низинах праздных

Сомненья дух, томясь о кручах.

И внутреннее разложенье

Опять возникнет в населенье,

Исподтишка разогревая

Сердца и головы, и души,

Будя в одних воображенье,

В других слепое вожделенье;

И снова поведёт кривая

До сей поры вперёд идущих.

Вновь пьяницы и наркоманы

Нагрянут этак лет чрез двести;

И будет им совсем непросто,

И будет много им работы.

Они напишут вам романы,

Прочтут стихи, исполнят песни;

Потом произнесут вам тосты

И перескажут анекдоты.

19.11.10

Ловец

Реальность – слишком плотная вода,

И всё трудней мне попадать туда.

Нырну, плыву, но короток мой путь –

Спешу скорее всплыть передохнуть.

Я понимаю, что вот этот суп,

Где каждый человек ещё не труп,

Где движется вселенская возня,

Заварен в том числе и для меня.

И я всё это пью, всё это ем;

Но чувствую, что я мешаю всем,

Когда, стремясь в глубины по прямой,

Я прохожу планктона толстый слой.

А там, во тьме и в холоде, на дне,

Всё непосильней делается мне

Искать крупинки смысла. Те места

Я изучил, но грудь моя пуста.

Мне не хватает воздуха, жесток

Мой голод; и, как лёгкий поплавок,

Расталкивая гущу скользких тел,

Я снова вылетаю за предел.

Усталость всё мучительней моя;

В чём состоит задача бытия? –

Хотелось бы узнать, но не даёт

Опомниться пьянящий кислород.

И вновь готовлюсь я уйти туда,

Где самая тяжёлая вода.

Жемчужину найти б ещё одну! –

А там, глядишь, спокойно утону.

12.05.11

Завтра снова придут

Завтра снова придут,

Завтра всё отберут –

Только ты не бузи,

Только не прекословь.

Миллионы иуд

Транспаранты несут:

Это вовсе не кровь –

Это просто морковь!

Нынче – просто слова,

Завтра – скажут «ать-два!»

Нынче – платишь налог,

Завтра – голову с плеч.

Всюду грязный асфальт,

Где шумела трава –

Ничего не укрыть,

Ничего не сберечь!

Миллионами троп

Наступает потоп –

Смертным хочется пить,

Смертным хочется жрать.

Провалилась Земля

В темноту, словно в гроб,

А над ней – тишина

И бетонная гладь.

Нам бы грех побороть –

Только немощна плоть –

Толпы вновь поднимают

От жадности вой.

Кто нам сможет помочь? –

Только Святый Господь,

Только Он утолит нас

Водою живой!

03.08.11

Из почти далека

Пребывая едва, но пока наплаву,

Я почти издалёка смотрю на Москву.

Напрягая усталые чувства,

Вижу странный бесформенный сгусток.

Сразу трудно понять из почти далека:

Не желудок ли это больного быка?

Не кусок ли какого-то клея,

На который все никнут, хмелея?

То ли там муравьи? То ли полчища мух?

Но над нею клубком подымается дух

И, тяжёлый, катится к востоку,

И на пажити капает соком,

Золотой ядовитой мочой.

И, гадливо кривясь, я целуюсь с Москвой –

Потому что, кода ты далёко,

То становится так одиноко!

Но тот час ударяет мне в голову смрад,

И хочу я залезть как улитка назад,

В скорлупу своей слабости лютой,

Где все грозы во мне перегнуты

И завязаны прочно в узлы.

Но в кипенье и бульканье мглы,

В сохлых руслах свербящих извилин,

Я ещё не настолько бессилен,

Чтоб порою наружу не вытянуть глаз

И взирать перископом сквозь реющий газ

Со злорадством зарвавшегося червяка

На большую Москву из почти далека.

27.08.11

Тщеславие

В общем, все говорят об одном,

Но зачем-то хотят быть другими -

Перед тем, как уснуть вечным сном,

На Земле утвердить своё имя.

Но ведь это всего лишь на час -

Как же мы безнадёжно тщеславны…

Ничего, время вылечит нас,

Все следы будут стёрты исправно.

А быть может, не кончится век?

Что с того, что конец нам пророчат?

В смерть не верит свою человек,

И история – тоже не хочет.

Вдруг прорвёмся? И так и пойдём

Развиваться – зачем-то, куда-то…

Вдруг? Тогда смысла толика в том

Есть, чтоб что-нибудь сделать, ребята.

21.05.12

Несделанные дела

Много благ я хотел, кое-что я успел,

Но всё больше, всё больше несделанных дел.

Мне страшны вечера, я грущу до утра,

И растёт, и растёт предо мною гора.

Предо мной – сор и шлак, а хотел я не так,

А хотел я собрать свою волю в кулак

И начать, и молчать, молча, мышцы качать,

Завершить и в углу ляпнуть перстнем печать.

Вот – скажу я – мой труд. Всё, что сделано, тут.

Мне не стыдно представить всё это на суд.

На работу свою указуя, стою,

Как былинный герой, победивший в бою.

Было мне каждый день делать это не лень -

Я и ночью трудился – я парень-кремень!

Каждый день целый год я пыхтел как завод -

За работу скажи мне спасибо, народ!

Каждый день, каждый час я старался для вас -

Всё для вас, для людей, для народа, для масс!

Я прославлюсь в миру, а потом я умру,

И поставит мне памятник мир на юру.

Что же это за юр? Отчего он так хмур?

На него я смотрю сквозь брезгливый прищур.

Я в мечтах улетел и упёрся в предел -

Предо мной снова груда несделанных дел.

Слышен крик воронья, и подавленно я

В тень от кучи ложусь, словно в лужу свинья.

19.06.12

Липучка

А знаете, карлики? Знаете, гномики?

Скоро замедлится рост экономики,

И затруднит это ваши движения,

И тогда вас постигнут лишения.

Приступим к наглядному эксперименту:

Возьмём насекомых и липкую ленту.

Они с ней столкнулись и как бы застыли -

Ещё не погибли, но – как в могиле.

Ещё не умерли, они надеются,

Что как-нибудь, потихоньку, отклеятся,

Потом расходятся и разыграются,

И снова чистыми стать постараются.

И бьются они, и маются,

И на месте переминаются.

Но чем сильнее стараются,

Тем вернее они убиваются.

Повод есть, видя это, отчаяться:

Вот что, граждане, с теми случается,

Кто своей ненасытною лапкою

Любит пробовать всякое сладкое.

Ситуация требует гласности.

Все мы ныне в подобной опасности.

Известите родных и знакомых

О несчастной судьбе насекомых.

26.06.12

***

Мы внутри искусственного мира

Позабыли о лесной стране.

Жизнь вдали от тёплого сортира

Кажется немыслимым вполне.

Мы дезодорируем природу,

Нас пугают запахи земли.

Мы с собой из дома на свободу,

Не хромая, тащим костыли.

Нам нужны не ноги, а колёса.

Гроб железный, а не райский сад -

Наш удел. И стал родным для носа

Не цветочный аромат, а смрад.

12.07.12

Гроза меня застала в поле

Гроза меня застала в поле.

Я не хотел. Просил: Иди

Кругом. Мне думалось, что воле

Моей послушливы дожди.

Я взор вперял и делал пассы,

Приняв величественный вид:

Мол, стойте, облачные массы,

Когда к вам гений говорит.

Я даже есть уселся смело -

С погодой долго мне везло.

Меж тем над головой висело

Ненастья тёмное крыло.

И началось. Гром был далёко.

И вдруг – удар! Вблизи кусты

Вскипели. Вот Ильи-пророка

Громокипящие хлысты!

Как страшно стало мне. Однако

Не рассчитал я грешных сил -

Упал ничком, молился, плакал;

А дождь меня в загривок бил.

Земля бурлила пенным лоном,

В неё вцепившись, я лежал

Дрожащим, скользким эмбрионом,

Как точка жалобная мал.

И всё же снова не убило

Меня небесное копьё.

Когда утихло, я уныло

Поплёлся в логово своё.

И мыслил я, считая лужи,

А в них – круги и пузыри,