Zitate aus dem Buch «Кей&Джема»
Не хочу тебя потерять, – ответил он.
продолжал рисовать. – Чтобы всюду свет, тишина, ветер. Чтобы в городе можно было и отдыхать, и работать, и думать. А не поддаваться тревоге и беспокойству, не уставать от обыденности. Город должен питать, давать силу, а не угнетать сознание.
Сады, фонтаны, памятники, повороты улиц, площади, простор, перспектива – вот чего мне хочется. Города становятся типовыми, теряют свое лицо. Но они должны быть прекрасны и неповторимы, как вековые леса, парки, как воздух и море. – Витя продолжал рисовать. – Чтобы всюду свет, тишина, ветер. Чтобы в городе можно было и отдыхать, и работать, и думать. А не поддаваться тревоге и беспокойству, не уставать от обыденности. Город должен питать, давать силу, а не угнетать сознание.
– Почему это важно? – рассуждал Давид. Все сели кругом на пластиковые стулья. – Наш осведомитель, – он любезно поклонился Джеме, – сообщил, что на открытии соберутся все районные шишки и несколько федеральных. А значит, будет полно прессы, так? – Так, – кивнула девушка. – То что нужно для привлечения внимания. – Именно, – подтвердила Белла. – Значит, это шанс, – заключил Давид. – К тому же, – вступил Свят, – торговый центр
необразованная горилла! Хуже наказания, чем этот надсмотрщик, слоняющийся за мной по пятам, отец и придумать не мог! – Привет, Ксю, а это кто? Твой водитель? – подключилась к разговору Лина, их однокурсница. Джема не очень жаловала развязную
Сады, фонтаны, памятники, повороты улиц, площади, простор, перспектива – вот чего мне хочется. Города становятся типовыми, теряют свое лицо. Но они должны быть прекрасны и неповторимы, как вековые леса, парки, как воздух и море. – Витя
обернулась. Гость не стал дожидаться, когда она к нему обратится, и сам отдернул штору. Нахмурив брови и стиснув челюсти, парень внимательно смотрел на нее. Теперь, в свете ламп, она могла рассмотреть его внимательнее. Кожа визитера не была совсем черной. Просто смуглой или загорелой она тоже не была. Скорее всего, парень был метисом. Какао с молоком, мокаччино, светло-коричневый? Она перебирала в уме возможные названия оттенков его бархатной кожи, одновременно сжимаясь в комок от страха. – Как мне выйти? – Меж пухлых, сочных губ сверкнули белоснежные зубы.
разговариваешь, Сулейман? – Голос начальника полиции прозвучал нерешительно. – Как заплатил
– Ладно, молчу. – Джема повернулась к доске. В груди
вихрями на асфальте и забирался прямо в туфли. Пока
