Беглянка

Глава 5

Потребовалось несколько дней, чтобы уложить все в голове. Век Амелии Кин оказался недолог. Я думала позвонить старому другу, который был передо мной в неоплатном долгу, однако после инцидента с коллегами мистера Оливера рисковать не хотелось. Неизвестно, на чьей стороне этот старый друг. Пришлось смириться с тем, что помощи ждать неоткуда. Я нуждалась в новом имени. Жаль, ведь на Амелию Кин я возлагала большие надежды… А еще я не знала, что делать с машиной. Водить автомобиль, зарегистрированный на Таню, было опасно, Амелия тоже стала обузой.

На две недели, с конца марта до начала апреля, я затаилась в доме Блю, платя за жилье уборкой и покупкой продуктов на свои тающие сбережения. Чтобы не терять из виду расследование загадочной автоаварии, регулярно читала новости. Полиция полагала, что в машине с убитыми находились двое неизвестных. Личности погибших еще предстояло установить, поскольку за их телами в морг никто не явился. Я не сомневалась в том, что важную информацию полицейские держат в тайне от прессы. По моему глубокому убеждению, не сегодня завтра в наш домик должен был ворваться спецназ. Любой шорох листьев или урчание автомобильного двигателя за окном подпитывали мою тревогу. Я начинала пить еще до обеда – чтобы успокоить нервы и приглушить постоянную вибрацию окружающего мира.

Ночами я вела наблюдение за главным домом. Всегда были включены только два светильника, один наверху и один внизу, и всегда мерцал дрожащий свет телевизора, спрятанного за непрозрачными занавесками. Телевизор работал всю ночь, но свет наверху гас, как по часам, в четверть одиннадцатого вечера. Блю навещала старушку после смены в баре и, выходя из дома, выключала свет внизу. Пожилая дама – в конце концов я узнала, что ее зовут Мирна, – была прикована к своему особняку: артрит, глаукома, деменция. Лишь несколько раз я видела тень Мирны, шаркающей по дому: она ходила из одной комнаты в другую. Блю сказала, что Мирна и в молодости чуралась людей. Выходила на улицу реже, чем случаются солнечные затмения, и только когда тетя Блю, Грета, грозила, что бросит ее, если она будет сидеть в доме безвылазно. Блю мне велела не беспокоить Мирну: старушка с недоверием относится к новым людям. Что ж, понятно. Я вообще ко всем людям относилась с недоверием.

Я провела в доме Блю всего две недели, но для меня будто прошли месяцы. Мне казалось, что я стремительно падаю на дно оврага. Я начала по утрам читать некрологи – они приносили мне некоторое утешение и напоминали, что я не единственная, чье время истекает. Молодыми умирает гораздо больше людей, чем мы думаем.

Тогда мне и пришла мысль, что именно в местном морге можно найти себе следующую личность. Каждый день я просматривала некрологи в поисках кандидаток. Сначала мои критерии были довольно просты: требовалась женщина, которая скончалась молодой и жила одна. Я рассказала Блю о своем плане, и она тоже захотела участвовать в этом предприятии. Мы решили объединить усилия и договорились: личность забирает тот, кто больше похож на покойницу.

Мы надевали черные платья, делали строгий макияж и ехали по адресу, указанному в газете. В первый раз попали на похороны Джоан Клейтон. Она была всего на два года старше меня, умерла от рака яичников. В похоронном бюро «Маркер и семья» поставили рядом с открытым гробом ее большую фотографию. На снимке она выглядела еще здоровой и цветущей. Вероятно, фотографировалась несколько лет назад. У нее были пухлые, похожие на персики щечки, а изможденное тело в гробу принадлежало словно какой-то самозванке.

– Интересно, какой у нее был рост? – деловито прошептала мне на ухо Блю.

– Не знаю. Только она не похожа ни на одну из нас. Причем ни до смерти, ни после. Ничего не выйдет.

К нам подошел пожилой мужчина – возможно, отец Джоан.

– Кажется, мы с вами не встречались, – произнес возможный отец.

– Соболезную вашей утрате, – ответила Блю.

– Вы знали мою Джоан?

– Да, разумеется, – кивнула Блю.

– Вместе учились в школе?

– Да. Учились в школе.

– Я вроде бы знал всех школьных друзей Джоан.

– Мы скорее были приятельницами, – ответила Блю. – Однако я решила приехать и почтить ее память.

– Школа имени Гровера Кливленда или Ван Бюрена? – спросил отец.

– Кливленда, – наугад выбрала Блю. Ее голос звучал уже не так уверенно.

– Когда вы уехали из Хьюстона?

– Несколько лет назад. – Блю поняла, что беседу надо как можно скорее заканчивать.

– А Джейкоба вы знали?

– Нет. Боюсь, нам не довелось с ним встретиться. Что ж, не буду вам мешать. – Блю попятилась к выходу. – Примите мои соболезнования.

Она развернулась и зашагала по проходу к двери. Я последовала за ней.

* * *

Следующие похороны были Лоры Картрайт. Двадцать восемь лет, покончила жизнь самоубийством. Всего на два года моложе меня. Согласно некрологу, у нее остались мать, отец и муж. Детей не было. В похоронном бюро «Хаммель и сыновья» собралось около двадцати человек. Рядом с гробом висела фотография Лоры. Она была светловолосой и голубоглазой, как и Блю, но такой пухлой – на самом деле, скорее тучной, – что мы с трудом различали черты ее лица.

Мы с Блю рассматривали огромную женщину в гробу.

– Пулевых отверстий нет, следов на шее тоже. Наверное, таблетки, – предположила Блю.

– Скорее всего.

– Я могу в нее превратиться, – сказала Блю. – Надо только завтракать десятком пончиков.

– Тут целую пончиковую фабрику придется слопать, – возразила я.

К нам приблизился мужчина.

– Вы ее подруги? – спросил он.

– Да, – ответила Блю. – Хотя не виделись уже много лет. А вы были с ней близки?

– Можно и так сказать. Я ее муж.

– Мои соболезнования, – проговорила я.

– Спасибо. Я должен был это предвидеть. Но она вела себя так, словно все хорошо…

Когда он с нами заговорил, у меня по спине побежали мурашки. Что-то здесь не так.

– Она страдала от депрессии? – спросила я.

– Я не замечал, – ответил мистер Картрайт. – Судя по всему, страдала. Мы пытались завести ребенка. Безуспешно.

– Я не вижу никаких ран. Приняла таблетки? – продолжила я.

Блю стиснула мой локоть в знак предостережения, однако мистера Картрайта, похоже, мой интерес тронул.

– Налила антифриз себе в лимонад.

– О господи! Какой ужас. Такая молодая… Как вы познакомились? – спросила я.

– В баре. Она там всех затмила своей красотой. С тех пор набрала несколько кило, – сухо проговорил он.

– Вы долго были женаты?

Блю ущипнула меня за руку, уже сильнее.

– Пять лет. Как, вы сказали, ваше имя?

– Джейн Грин, – ответила я. Впутывать Амелию Кин не стоило.

– А вы откуда знаете Лору?

– Учились вместе в начальной школе.

– И с тех пор не общались?

– Нет. Увидела в газете ее некролог и решила отдать дань уважения.

– Уверен, она бы оценила.

– Было приятно с вами познакомиться, – сказала я. – Простите, вы не назвали своего имени…

– Лестер. Лестер Картрайт. Вы знакомы с Келли Блок, подругой Лоры? Она тоже ходила с Лорой в одну начальную школу.

– Не припомню. Столько лет прошло с тех пор… Извините, мне нужно в дамскую комнату.

Блю последовала за мной в туалет, и мы дождались, пока все рассядутся по местам, а Лестер начнет произносить надгробную речь. Ораторским искусством он явно не владел.

– Лора ушла слишком рано, – сказал он. – Сейчас она в лучшем мире.

– Терпеть не могу эту фразу, – пробормотала Блю себе под нос, когда мы открывали тяжелые деревянные двери похоронного бюро.

На парковке она начала меня упрекать в излишней напористости.

– Тебе лучше держаться в тени, особенно если я решу стать Лорой Картрайт. По-моему, она мне подходит. Теперь надо придумать, как все провернуть. Наверное, нужно позвонить ее родителям и выведать номер социального страхования. Было бы намного проще, если б получилось достать ее водительские права и документы.

– И где же мы их возьмем? – спросила я.

– Не похоронят же ее вместе с сумкой. Надо проследить за мужем, а потом пробраться в их дом, когда никого не будет.

– Ты что, серьезно?

– Есть идеи получше?

Идей у меня не было. Мы сели в «Фольксваген», повернули за угол и остановились позади старого клена. На нем, будто ладони, недавно раскрылись молодые листочки.

За последние годы я не сделала ничего значительного, но один навык освоила в совершенстве. Я вижу, когда мужчина лжет. Черное сердце я узнаю с первого взгляда.

– Он ее убил, – сказала я.

– Кто? Муж?

– Да.

– Откуда ты знаешь? – спросила Блю.

– Жена скончалась меньше недели назад, а он уже критикует ее лишний вес. Это ненормально.

– Может, и ненормально, но доказательств нет.

– Никто не убивает себя антифризом. Есть много способов получше, – сказала я.

– И что теперь, отправить копам анонимную записку?

– Нет. Если ты хочешь взять ее имя, не стоит привлекать внимание к ее смерти.

– Разве нам важно, как она умерла? – спросила Блю.

– Думаю, нет.

– Я бы хотела примерить на себя Лору Картрайт. Посмотрим, вдруг подойдет…

Мы дождались, пока закончится церемония прощания, и пристроились за красным «Джи-Эм-Си Сиерра» Лестера. Он проехал несколько километров до пригорода под названием Фэйрвью и остановился перед белым деревянным домом. Лужайку перед ним покрывали коричневые пятна, а на веранде стояла старая мебель. Следующий час мы дежурили в машине Блю. Когда Лестер наконец вышел, он оглядел весь квартал, словно проверяя, нет ли за ним слежки, и укатил куда-то на своем пикапе. Блю вышла из машины.

– Напиши мне сообщение, если кто-то появится у дома, – сказала она.

– Что ты собираешься делать?

– Влезу в дом и попробую найти ее бумажник.

Я стала ждать Блю, ссутулившись на водительском сиденье. Нервничала так, что под кожей, казалось, летают ракеты. Вздрагивала от любого перезвона колокольчика и шелеста листьев. Через полчаса я отправила Блю сообщение:

Уходи оттуда. Мы рискуем.

Блю ответила:

Пока ищу.

Мимо проносились автомобили. Не знаю, замечали меня их водители или нет, но кто-то мог запомнить незнакомую «Джетту», припаркованную неподалеку. Женщина средних лет в домашнем халате поливала газон и смотрела прямо на меня.

Вдруг появился красный пикап. Он свернул к дому, и я написала сообщение:

Он вернулся. Уходи.

Блю не ответила. Лестер достал из багажника упаковку пива и пакет с продуктами. Затем поднялся на крыльцо, отпер дверь и вошел в дом. Блю не было видно.

Где ты? Он в доме.

Через десять минут Блю выбралась через окно ванной и не спеша подошла к машине.

– Поехали, – сказала она.

Я завела двигатель и медленно выехала на шоссе.

– Что там случилось?

– Документы я не нашла, – с сожалением сказала Блю. – А даже если б нашла, вряд ли что-то получилось бы. Я не смогла бы устроиться на работу по номеру ее страховки, поскольку муж наверняка подаст заявление на пособие в связи со смертью. Знакомых в департаменте автотранспорта у меня нет, пришлось бы пользоваться правами с фотографией, на которой очевидно не я. И неважно, сколько пончиков я съем.

– Должно же быть какое-то решение, – ответила я.

– Наверняка. Просто мы до него пока не додумались.

Глава 6

Я не понимала, как вести себя с Блю. Я никогда ей не доверяла и все же была перед ней в долгу, потому что под ее крышей мне жилось относительно неплохо. Она работала по ночам, и днем я старалась ее не беспокоить – в случае конфликта идти мне было некуда. Блю больше ничего не рассказывала о своей прежней жизни. Работала учительницей, вышла замуж за садиста по имени Джек. Когда я выспрашивала подробности, она уклонялась от ответа или обходилась туманными намеками. Однажды я спросила ее о детских годах. «Обычное детство, как у всех. Бегала, играла и все такое». Потом спросила ее о семье. «Обычная семья», – ответила Блю. Не помню, чтобы в доме Блю я хоть раз выспалась как следует. Мне постоянно казалось, что я проснусь – а у моего виска револьвер…

Впрочем, тревожилась я не только насчет Блю. Моим главным врагом оставался мистер Оливер. Я пыталась просчитать его следующий шаг. Где начать поиски одинокой женщины, которая похожа на всех одиноких женщин в Остине? Иногда хорошо ничем не выделяться.

Библиотеки Остина стали мне вторым домом. Чтобы меня не начали где-то узнавать, я посещала каждый филиал не чаще одного раза в неделю. Ярборо, Твин-Оукс, Норт-Виллидж, Карвер и Фолк-Сентрал – я старалась встать из-за компьютера до того, как дети выходят из школ. Если попадала в послеобеденный час пик, то бродила между полками и просматривала книги о путешествиях, притворяясь, что моя воображаемая новая жизнь – всего лишь долгожданный отпуск.

Я проверила, как идет расследование смерти моего недавно почившего супруга. В отчете патологоанатома утверждалось, что Фрэнк умер от удара тупым предметом по голове. Удар тупым предметом может случиться из-за того, что череп сам прилетел на неподвижный твердый предмет, вроде края лестницы, только в газетах об этом никогда не писали. Мною по-прежнему «интересовались», в основном потому, что я исчезла сразу после его смерти. Местонахождение мое до сих пор не было установлено. Не сбеги я тогда, возможно, все обошлось бы и у меня остались дом, имя и жизнь без Фрэнка. Я подумывала вернуться, однако теперь, когда я вызвала гнев мистера Оливера, а соседи считали меня черной вдовой, едва ли возвращение пройдет гладко.

Чтобы отвлечься от живых, я переключилась на некрологи. Нашелся многообещающий труп Шарлотты Кларк. К такому имени я могла бы привыкнуть. У нее остались только сестра, племянница и племянник. Я записала информацию о похоронах и поехала назад к Блю.

* * *

Когда я открыла дверь, Блю сидела на диване и смотрела новости. Ее нога стучала по ковру, как отбойный молоток. Она выключила телевизор и встала.

– Наконец-то. Пришла. Я тебя жду битый час.

Блю всегда удавалось хранить ледяное спокойствие айсберга, но сейчас она была напряженной, словно ей вкололи пару доз адреналина. Я начала нервничать еще больше, чем обычно.

– Все хорошо?

– Однажды будет. А теперь нам пора ехать.

– Куда?

– Расскажу в машине, – отрезала Блю.

Она вышла за дверь и дождалась, пока я последую за ней. Подойдя к машине, бросила мне ключи:

– Полагаю, ты хочешь за руль.

Мы молча сели в машину, и я повела ее по извилистому проезду.

* * *

Небо потемнело. Следуя отрывистым указаниям Блю, я объехала вечерние пробки. Направо, налево, налево и прямо, направо.

– По трассе двести девяносто на восток километров сорок пять, потом сверни на двадцать первую.

– Объяснишь мне, куда мы едем?

– На небольшую экскурсию, полюбоваться природой, – ответила Блю.

– Ночью?

– Да.

– Природой любоваться лучше днем.

– Ночью меньше туристов.

Блю, похоже, не была настроена на беседу, а я не хотела допытываться. Больше никто из нас не проронил ни слова, пока она не велела мне повернуть направо на трассу FM-60. Движение стихло, и я разглядела табличку с названием национального парка. Темнота и тишина наталкивали меня на мрачные мысли.

– Ты же не убьешь меня там, Блю?

Она глубоко вздохнула. Расшифровать значение этого вздоха я не смогла. Блю открыла бардачок и вынула револьвер. От неожиданности я не удержала руль, машину мотнуло на встречную полосу. Казалось, вся кровь в моих жилах застывает в лед. Раздалось гудение встречного грузовика; я выровняла машину и попыталась унять бешеный стук в груди.

– Тебе нужно успокоиться, – проговорила Блю. Она открыла барабан револьвера и высыпала патроны. – Бери. И перестань думать о всякой ерунде.

Она положила патроны в мою ладонь. Я сунула руку в карман куртки и пересчитала их, отпуская по одному. Один. Два. Три. Четыре. Пять…

– Притормози, когда увидишь указатель на Парк-роуд, пятьдесят семь. Мы едем туда, – сказала Блю.

– Я не в настроении для экскурсий.

– Мы ненадолго.

Вот и национальный парк «Лейк Сомервилл». Пункт смотрителей был закрыт. Дорогу перекрывала цепь без замка, поэтому Блю просто вынула крюк из проушины, и мы проехали по проселочной дороге. Когда я остановилась на пустыре, Блю взяла с заднего сиденья фонарик, вышла из машины и зашагала по короткой тропе, ведущей к кемпингам. Я последовала за ярким лучом. Стояла тишина, только гравий хрустел под ногами и ровно стрекотали сверчки. Места для разведения огня выглядели заброшенными.

Блю вернулась к машине. Я снова последовала за ней. Она передала мне фонарик и открыла багажник.

– Сохраняй спокойствие. Ты сможешь не паниковать, ради меня, Амелия?

Блю не стала дожидаться ответа и открыла багажник. Внутри оказалось свернутое большое одеяло. Я подошла поближе и поняла, что из одеяла торчат ботинки. Точнее, мужские ботинки размером не меньше сорок пятого. Я медленно повернула фонарик, чтобы увидеть голову, – на одеяле чернело огромное пятно крови. Рядом с телом лежала лопата.

– Ты что, кого-то убила, Блю?

Вопрос был глупый.

– Очевидно, да, – ответила Блю таким тоном, будто я интересовалась, купила ли она молока.

– Кого?

– Амелия, позволь представить тебе моего мужа, Джека Рида. Жаль, что вы встретились при таких обстоятельствах.

Пока мы с Блю тащили Джека в лес – настолько далеко, насколько хватит наших сил, – она выдала мне скупые сведения: Джек нашел Блю, пытался ее убить, но вместо этого погиб сам. Из ее уст все звучало просто, как сосчитать до трех.

Джек узнал, что у Блю есть тетя, и нашел несколько писем, написанных до смерти Греты, с адресом ее дома, четко выведенным на конверте. Он поехал в Остин, по последнему известному адресу некой Греты Майлз. Покараулив у дома меньше суток, увидел свою жену. Вскоре после того, как я ушла в библиотеку, Джек постучал в ее дверь. Однако Блю заметила его еще на подъездной дорожке. Спрятав за поясом револьвер, пригласила Джека войти. Когда он вытащил нож, она выхватила ствол и повела его к своей машине. Засунуть тело в машину не так просто, да и разводить беспорядок в доме ей не хотелось, поэтому она выстелила брезентом багажник и попросила Джека самостоятельно в него залезть. Он подчинился. И Блю тут же его застрелила. Вот почему так много крови.

– Если б мне велели забраться в багажник, выстеленный брезентом, я бы точно сопротивлялась, – сказала я. – Все равно что самой в гроб ложиться.

– С дулом у виска человек может сделать что угодно, даже лечь в гроб, – ответила Блю.

– Не поспоришь.

В лесу пахло сосной, дубом и тем ароматом чистоты, который бывает только на природе. От Джека пахло батарейками на девять вольт. Блю первой принялась рыть могилу. Когда ее дыхание стало хриплым, а по лбу, несмотря на ночной холод, ручьями потек пот, я переняла эстафету, хотя и не осознавала тогда, что не обязана хоронить чужого мужа. На самом деле я понимала, что становлюсь соучастником убийства, но, учитывая предыдущие два трупа, еще одно обвинение казалось каплей в море. В тот момент я посчитала почти мудрым решение поехать назад в дом Блю и скрываться от наказания за то, чего я не совершала.

Сначала шла мягкая глина. Потом копать стало тяжелее, и каждый раз приходилось давить на лопату всем весом.

– Какой глубины должна быть яма? – спросила я.

– На кладбищах делают около двух метров. Думаю, нам хватит и полутора.

Похоже, Блю рыла могилу не впервые. Или много об этом размышляла.

На подходящего размера яму у нас ушло два часа. Блю столкнула мужа в могилу. Одеяло слетело, открыв изувеченное лицо. Я отвела взгляд и постаралась сдержать рвотные позывы.

– Извини. – Блю пожала плечами.

Она лопатой накинула одеяло на голову трупа и начала закапывать яму. Вскоре над могилой вырос небольшой холмик.

– Так не пойдет, – пробормотала Блю.

Она побродила вокруг, собирая камни и мох, а затем выложила ими место упокоения Джека и с минуту осматривала результат своей работы. Или, может, она так отдавала усопшему дань уважения.

– Прощай, Джек, – сказала Блю. – Извини, что все так закончилось. Сам виноват.

Никогда не видела панихиды короче этой. Даже я нашла время, чтобы помянуть Фрэнка стаканчиком бурбона. Впрочем, я-то Фрэнка не убивала. Не уверена, уместно ли произносить надгробную речь о том, кого ты сам же и убил. Или, наоборот, в таком случае речь обязательна?

Блю взяла лопату и пошла к машине. Я следовала за ней, освещая путь фонариком.

По дороге домой мы сначала молчали. Мне хотелось верить, что Блю чувствовала зуд совести и мысленно искала способ почесаться.

– Ну как ты? – спросила я. Не для того, чтобы завязать разговор или разрядить обстановку. Я задала вопрос, потому что до сих пор не научилась понимать Блю.

Она не выглядела испуганной или виноватой. Просто застыла с меланхоличным выражением глаз, словно блуждая в каких-то мыслях. Ее лицо выражало невозмутимое спокойствие: ни одной хмурой морщинки, ни одной повисшей на ресницах слезы. Я не знала Джека и не убивала его, но я определенно чувствовала больше вины, чем Блю, хотя ее роль в произошедшем была куда масштабней моей.

– Чувствую себя свободной, – честно ответила Блю.

Я хмыкнула. По моему опыту, оставляя за собой труп, становишься намного менее свободной.

– Мне больше не нужно убегать, – сказала она.

– От Джека не нужно. Теперь, вероятно, придется бегать от полиции.

– Вряд ли он кому-то проболтался, что поехал меня искать. А я, согласно плану моего драгоценного покойника, должна была умереть. Джек из тех людей, кто исчезает молча. Или находит того, кто поможет ему исчезнуть.

– Неужели все так просто? – спросила я.

– Конечно, нет, – ответила Блю. – Мне еще предстоит отмыть багажник от крови. А на это уйдет не один час.

* * *

20 июля 2009 г.

От кого: Джо

Кому: Райан

Ладно, признаю, вы все проделали огромную работу, чтобы никто про меня не узнал. Теперь можете считать, что никаких секретов не осталось. Хотя человеку вроде меня, то есть скучающему и живущему прошлым, не составляет труда найти разные веб-сайты и форумы, можно читать комментарий за комментарием, пока не доберешься до самых интригующих. Ты лежал в психиатрической клинике? Поэтому и не писал мне более полугода…

Зачем скрывал? Я успокоилась, когда все узнала. Я, конечно, не радуюсь твоей болезни, но мысль о том, что даже ты иногда сам с собой не ладишь, меня слегка приободряет. Подробностей о своем гнезде кукушки можешь не рассказывать. Однако и скрывать ничего не нужно.

Я бы, наверное, тоже там оказалась, будь моя жизнь менее напряженной. Бдительность держит в тонусе. У дикого зверя нет времени на меланхолию.

Итак, в психушке ты докопался до корня своих проблем?

Джо

14 августа 2009 г.

От кого: Райан

Кому: Джо

Я там никому ничего не сказал. Ты ведь это хотела узнать? За полгода я почти ни слова не произнес, поэтому, вероятно, меня и держали так долго. Иногда хотелось выговориться. Врачи все равно обязаны хранить тайны пациентов. Но я не желал облегчать свою ношу. Да и ты мне этого не желаешь.

3 сентября 2009 г.

От кого: Джо

Кому: Райан

Я изменилась, Райан. Ты не можешь знать, чего я тебе желаю.

Хранить такие тайны чревато. Они всегда находят, как проявиться. В прошлом году Фрэнк отправил меня в церковь – думал, что мне нужна помощь священника. Мне снились кошмары, и его пугали мои крики среди ночи. И, что важнее, они прерывали его драгоценный сон. Поэтому я пошла к священнику, и тот предположил, что причина кошмаров – чувство вины. Наверное, решил, что я обманываю мужа, воруя деньги из кассы, например. Я сразу поняла: меня подозревают в мелких заурядных грешках домохозяйки. Его тон показался мне оскорбительным, и я покаялась. Не в самом преступлении, но в том, что к нему привело.

Я вошла в кабинку; такие часто показывают в гангстерских фильмах, с решетчатой перегородкой. Тут же узнала отца Пола, однако сделала вид, будто мы только что не беседовали целый час. И началась моя псевдоисповедь. В юности, мол, я влюбилась в одного мальчика. А он меня отверг. Я пила, пила до беспамятства. Потом села в машину и поехала. Наверное, сказала я священнику, я потеряла сознание. Потому что следующее воспоминание – я в больнице. Мне объяснили: я попала в автомобильную аварию и выжила, а девочка, которая отбила у меня любимого, погибла. Священник спросил, наказана ли я за свое преступление. Я ответила, что наказана. Ты ведь согласен? Он велел мне прочесть десять раз «Богородицу» и двадцать раз «Отче наш». Я нашла молитвы в интернете и сделала, как мне сказали. Кошмары прекратились на несколько недель, а затем вернулись. Хотя, может, просто совпадение.

Ты тоже попробуй. Вдруг и твоя душа получит несколько недель отдыха.

Джо

30 сентября 2009 г.

От кого: Райан

Кому: Джо

Кто такой Фрэнк? Ты имела в виду своего мужа Лу? Вряд ли это его настоящее имя, слишком незапоминающееся… Или ты проговорилась и выдала мне секрет? Тогда – как там Фрэнк?

Не отвечай, не хочу знать о твоей новой жизни. Иногда я пытаюсь представить твой альтернативный мир, где мы стали такими, как мечтали. Однако в моей фантазии вечно все идет наперекосяк. Давай смотреть правде в глаза: мы всегда были ненормальными.

У меня новость. Возможно, тебе она понравится. Твоя мать бросила пить. Прошла девяностодневную реабилитацию. Всего три месяца, а выглядит совсем по-другому. Может, не так хорошо, как в твоем детстве, когда отец еще был жив и они держали магазин, но намного лучше, чем за все годы, что мы с ней знакомы.

Р.

3 октября 2009 г.

От кого: Джо

Кому: Райан

Кто оплатил матери реабилитацию? Насколько я знаю, страховка не покрывает такие программы. Она все еще с тем мужчиной, о котором ты писал? У которого главное достоинство в том, что он ее не бьет?

Понятия не имею, почему меня это волнует.

Дж.

12 октября 2009 г.

От кого: Райан

Кому: Джо

Того парня я давно не видел. Ты прекрасно знаешь, кто платил. Зачем спрашиваешь?

Р.

11 ноября 2009 г.

От кого: Джо

Кому: Райан

Ты прав. Я знаю, кто платил. За все остальное тоже? Как он относится к моей матери?

13 ноября 2009 г.

От кого: Райан

Кому: Джо

Не знаю. Не спрашивал.

15 ноября 2009 г.

От кого: Джо

Кому: Райан

Да, ты никогда ни о чем не спрашиваешь. Просто молча делаешь все, как прикажут.