Buch lesen: «Письма Звёздному императору», Seite 11
Предложение
Лаон поблагодарил профессора Варданассира за лестное мнение о своих трудах – и немедленно получил приглашение на обед в резиденцию консула. Их звали, как обычно, вдвоем, вместе с Ласси. Но дочь готовилась к школьным экзаменам – ей трудновато давалась словесность. Писала она легко и даже изящно, однако старинные уйлоанские тексты с их высокопарным архаическим слогом часто были ей непонятны. Она могла зазубрить их на память и бездумно продекламировать в классе, а вопросы, касающиеся конкретного содержания, могли ее смутить и заставить надолго замолкнуть.
Оставив Ласси наедине с хрестоматией по литературе Уйлоа, Лаон отправился к супругам Варданассир.
Во время обеда они обсуждали лишь нейтральные темы. Затем хозяйка дома удалилась к себе, а Хранитель повел Лаона в свой кабинет.
Там профессор Варданассир сделал ему неожиданное предложение.
– Господин профессор, присвоение ученой степени, несомненно, давно заслужено вами, и я лишь помог немного ускорить ход бюрократических механизмов. Однако должен несколько остудить вашу радость: для признания высшего академического статуса на межгалактическом уровне всё-таки потребуется диссертация. И совсем другая процедура защиты.
– Вы полагаете, господин Варданассир, мне это в самом деле необходимо?
– Если вы не намерены продвигаться дальше, то нет. Но мне кажется, ваши способности могли бы найти примерение и за пределами этой планеты.
– Я же публиковался в «Виссеванском вестнике», не имея еще никаких регалий.
– Это совсем другое, господин Саонс. Я имею в виду ваше возможное приглашение в Виссеванский межгалактический университет. Если бы это зависело целиком от меня, никаких препятствий бы не возникло. Однако у нас существуют свои условности. Межзвездные перелеты дороги, Совет по научным связям разумных миров оплачивает лишь перемещение ученых высшей квалификации, либо студентов, принятых в межгалактические университеты и колледжи. Веский повод – участие в личной защите уже представленной в наш совет диссертации. Конечно, защита возможна и без присутствия кандидата, но это обычно касается представителей точных наук – математиков, физиков, астрофизиков, астрономов. Там обычно всё ясно из формул: насколько новы открытия и насколько точны расчеты. История цивилизаций, словесность, космолингвистика, космопсихология требуют развернутых текстов с подробной аргументацией. Авторы подобных работ, как правило, предпочитают живую дискуссию. Но всё это требует тщательной подготовки. Текст должен быть написан на космолингве, соответствовать нашим научным стандартам, а его рецензирование всегда анонимно. Кандидат не знает имена оппонентов вплоть до часа защиты, а они не знают имени автора. Ничто не должно влиять на оценку: ни имя, ни внешность, ни происхождение, ни былые заслуги, ни должность.
– В Императорском университете такое, увы, невозможно, ученых не так уж много, все легко догадались бы, кто диссертант.
– Поэтому я и объясняю вам наши правила, профессор Саонс. Если бы вы пожелали стать специалистом на межгалактическом уровне, вам бы стоило выбрать тему соответствующего масштаба. Локальные исследования допустимы, если в них содержится абсолютно новая информация. История Уйлоанской империи, насколько я понимаю, исследована достаточно хорошо, насколько это позволяют сохранившиеся источники. С Лиеннской империей всё сложнее: вы сами знаете, что не все архивы открыты для изучения. Стало быть, объективной картины мы не получим ни в первом случае, ни во втором. Я нисколько не принижаю достижения лиеннских коллег. Все они очень серьезные специалисты. Но их работа связана со множеством внешних и внутренних ограничений.
– А в вашем университете – не связана?
– Нет. Межгалактические учреждения автономны. Они не зависят от правительства данной страны или данной планеты. Конечно, местные власти участвуют в субсидировании университетов и колледжей, а также обеспечивают их необходимой инфраструктурой. Однако никакое правительство не имеет возможности что-либо предписывать преподавателям. Они сами решают, какие курсы читать, как их строить, какие источники рекомендовать студентам.
– Мой курс истории цивилизаций тоже отдан на мое собственное усмотрение, господин Варданассир!
– Это сделано в порядке эксперимента. Вы участвуете в программе, которую курирует и Межгалактический совет по научным связям, и Императорское правительство, и ректорат. От успеха программы зависит размер финансирования Императорского университета и его репутация на межгалактическом уровне среди аналогичных учреждений. Поэтому вам предоставили определенную меру свободы, быстро присвоили должный статус и заметно повысили жалованье. Но вы ведь сами видите, что некоторые идеи не встречают полного одобрения ваших коллег и вашей аудитории.
– Просто им они непривычны.
– Либо выглядят неприемлемыми. Вам приходится выражаться как можно более осторожно, обставлять свои тезисы оговорками, постоянно подчеркивать превосходство Лиеннской империи…
– Я в нем искренне убежден, господин Варданассир!
– Мне ни в коем случае не хотелось бы оспаривать ваше мнение о том, что вам дорого, господин профессор. Я лишь призываю вас подумать о будущем. И, возможно, выбрать тему для диссертации, которая не соприкасалась бы с проблематикой прежних работ.
– То есть, начать всё с начала?
– Вам решать.
– Допустим, я рискну и представлю некий труд к защите в Виссеванском университете. Что дальше?
– В случае одобрения текста анонимными оппонентами вам оплатят дорогу туда и обратно. Но, поскольку вы – редкий специалист по культуре Уйлоа, ректорат, вероятно, предложит вам должность приглашенного профессора с трехлетним контрактом, который при обоюдном согласии может быть продлен.
– Нет. Без дочери я лететь никуда не хочу. И оставить ее здесь одну не могу. Нам обоим будет друг без друга так плохо, что лучше я откажусь от межзвездной карьеры.
– Господин профессор, я тоже думал о вашей необычайно талантливой дочери. Пока она учится в школе, вы можете, не торопясь, писать диссертацию. А потом… Почему бы ей не попытаться поступить в Виссеванский межгалактический университет?
– Но у вас до сих пор не бывало студентов с Лиенны?
– Кому-то нужно стать первым.
– Это так неожиданно, господин профессор Варданассир…
– Поэтому я завел такой разговор с вами сильно заранее. Ни просто, ни быстро подобные планы не осуществляются. Вам придется много работать. Обоим. Если только ваша дочь отнесется к моей идее с должной серьезностью.
– А экзамены ей придется держать тоже очно или дистанционно?
– Связь между нашими планетами происходит с задержками из-за огромного расстояния и различий во времени. Ей пришлют набор письменных тестов, которые она выполнит здесь и переправит на Виссевану по каналам Межгалактического совета по научным связям. Как только придет ответ о ее зачислении, вы сможете вместе ехать на космодром и дожидаться там звездолета.
– Но путь отнимет… несколько лет?…
– Столь медлительно перемещаются только грузовые суда, господин профессор. И то, если грузы не помечены знаком «срочно». Впрочем, некоторые путешественники сами предпочитают этот способ преодоления межзвездных пространств, особенно астрономы и астрофизики. Часть рейса они проводят в биокамерах, а часть – бодрствуя и следя за космосом по мониторам.
– А бывает иначе?
– В Межгалактическом альянсе немалую роль играют выходцы с планеты Аис. Они умеют покорять пространство и время за очень сжатые сроки, почти мгновенно. Но не всем белковым существам, вроде нас, по нраву их устройства, называемые транскамерами. Вас туда погружают, отключают – и вы фактически умираете. А потом воскрешают в месте прибытия.
– Это не телепортация?
– Нет. Раздвоения организма и личности не происходит. Скорее, разборка и сборка с полным сохранением самосознания, памяти и физической идентичности.
– Чудеса.
– Мы не знаем, как они это делают. Аисяне не раскрывают секретов своей технологии. Однако я сам сюда прибыл на их корабле. Как видите, ничего со мной не случилось.
– Почему мы здесь на Лиенне никогда не встречали жителей Аис?..
– Они редко сюда прилетают. И стараются избегать контактов с непосвященными. Если уж моя внешность кажется вашим согражданам странной, то облик аисянина может их испугать не на шутку.
– В видеоматериалах, которыми вы снабдили меня, я не нашел ни одного изображения представителей этой цивилизации.
– Я храню их в особых файлах. Желаете посмотреть?
– Да, если вы позволите, господин Варданассир!
Виссеванец включил монитор.
Поначалу Лаону показалось, что он аппаратура испортилась. Сквозь туман едва проступали смутно искрящиеся очертания непонятно чего. Затем эти сполохи искр превратились в свечение фиолетовой, синей и радужной плазмы, нестерпимо слепившей глаза.
«Это их настоящий облик», – произнес Хранитель. – «Но встречаются и варианты».
Картина сменилась. Серые тени сгустились в фигуры кромешного мрака, напоминающего снимки космических войдов – огромных прогалин в пространстве, где зарождаются новые, пока еще не светоносные, звезды. Казалось, тьма не просто концентрируется в размытой абстрактной фигуре, а вылезает за рамки экрана, давит на мозг и на психику…
«Чтобы избежать интуитивного отторжения, они придают себе облик, похожий на прямоходящих существ вроде нас. Но некоторых это лишь сильнее пугает».
Третий файл содержал изображения неких фигур в скафандрах, балахонах с капюшонами и сплошных комбинезонах с отверстиями для глаз. Издали их в самом деле можно было принять за уйлоанцев, виссеванцев или жителей Теллус. Однако почти сразу же становилось ясно: это лишь видимость. Оболочка. Внутри которой – неведомо что. Совершенно непостижимое, чужеродное, жуткое как аберрация разума, когда сам понимаешь, что сходишь с ума, но удержаться в пределах здравого взгляда на вещи не можешь.
– На первый раз, вероятно, достаточно, – сказал Варданассир.
– Благодарю вас, – пробормотал Лаон, не узнавая свой собственный голос.
– Представляете себе, господин профессор, что будет, если наши друзья и коллеги с Аис начнут свободно перемещаться по этой планете?
– А они точно не творят в других мирах никакого зла?
– Ни малейшего, господин профессор. Аисяне всегда соблюдают законы и в точности выполняют все договоренности. Они не нуждаются в наших материальных ресурсах, не едят нашу пищу, не пленяются никакими соблазнами. Живут почти бесконечно долго, не подвержены радиации и другим губительным излучениям. Поэтому Межгалактический альянс часто назначает их кураторами и координаторами.
– А зачем им чужие миры?
– А зачем они вам или мне? Из научного интереса. Познание, как мы с вами знаем, куда более мощный двигатель наших поступков, нежели любой из первичных инстинктов.
– Они тоже пишут труды и защищают диссертации?
– Да, конечно. Один из них – наш коллега, весьма уважаемый. Вы читали его монографии. Профессор Уиссхаиньщщ.
– Я удивился столь странному имени, но не думал, что он аисянин. Тексты его книг – обычные, строго академические, на ясной выверенной космолингве. Он тоже работает в Виссеванском университете?
– Работал, но очень давно. Еще до моего рождения. Сейчас он преподает историю цивилизаций в Межгалактическом Колледже космолингвистики на Тиатаре.
– Даже не представляю себе, где это.
– Заведение знаменитое. Колледж не имеет статуса университета лишь потому, что готовит специалистов в одной сфере, хотя и по многим специальностям. Переводчики, лингвисты, программисты, эксперты по лингвистической гносеологии, семиотике, психолингвистике и другим подобным вещам.
Лаону показалось, будто профессор Варданассир чего-то не договаривает, однако задавать ему дополнительные вопросы постеснялся. У дипломатов таким путем все равно ничего конкретного не узнаешь.
– Ну что же, дорогой профессор Саонс, вернемся к столу, насладимся десертом. А вы обдумайте мое предложение. Только не торопитесь с ответом. И лучше избегайте огласки. Это может вам навредить, и тогда все планы сорвутся.
– Я могу посоветоваться с Илассиа?
– Убедитесь, что ваша дочь не начнет откровенничать с одноклассниками или родственниками.
– Это я обещаю. Всё останется только между нею и мной.
– Я вполне полагаюсь на вас.
Соблазны
Илассиа восприняла невероятную новость с радостным воодушевлением.
«Папа, это прекрасно! Увидеть другие миры! Познакомиться с разными существами! И… может быть… нет, не хочу говорить, а то вдруг не сбудется»…
Лаон догадывался о ее заветной, совсем еще детской, мечте: стать первой, кому суждено отыскать во вселенной Звездного императора. В Межгалактическом университете, наверное, есть такие средства космической связи, каких нет на Лиенне?..
«Доченька, нам обоим предстоит серьезно готовиться. Всё это может получиться очень нескоро. Если вообще получится. Мне нужно написать хорошую диссертацию. А тебе – получить список тем и учебных пособий для сдачи тестов. Здесь ты до сих пор изучала лишь нашу природу и биологию местных живых организмов. В Межгалактическом университете тебе придется иметь дело с совершенно другими явлениями, в том числе с неизвестной терминологией на нескольких языках».
Значит, нужно учить инопланетные языки. Космолингва – само собой разумеется, а вдобавок – виссеванский, универсальный английский и один из древнейших языков Теллус, lingua latina, на котором существует очень развитая биологическая и медицинская систематика.
Учебники и программы для поступающих в Межгалактический университет Лаон вскоре добыл у Хранителя. Ласси погрузилась в них с головой, и отцу приходилось заставлять ее прерываться хотя бы на еду и прогулки, но и в парке она на ходу повторяла грамматические парадигмы, бормоча какие-то диковинные слова, которые можно было принять за магические заклинания. Вечерами они вдвоем пытались разговаривать на этих языках, сбивались, поправляли друг друга, веселились, шутили, спорили, сочиняли длинные фразы (возможно, с ошибками) – и постепенно продвигались вперед.
Все мелкие огорчения, трения с окружающими, замечания старших стали выглядеть совершенно ничтожными и никак не влияющими на их будущую невероятно прекрасную жизнь. Ласси очень гордилась отцом, а он – своей умной, благовоспитанной, очаровательной и при этом скромной, отзывчивой и чуткой дочерью.
Родители Лаона и семейство Майвэй смотрели на своеобразное воспитание Илассиа как на профессорскую причуду, однако втайне гордились талантами «девочки с маяка». Аллуэн подарил ей еще один микроскоп – на сей раз электронный. А Баллайна обещала повышенную стипендию, если Ласси успешно поступит в университет. Правда, Аллуэн пытался соблазнить ее медицинским факультетом, ведь женщин-врачей очень мало, и они безусловно нужны, потому что в некоторых случаях пациентки предпочитают именно их, да и к детям они умеют найти особый подход – малыши их меньше боятся. Врачи зарабатывают гораздо больше обычных ученых, а защитить диссертацию, если уж Илассиа сочтет это нужным, можно и по медицине. Практику он обеспечит ей в своей клинике, так что ко времени окончания университета Илассиа станет опытным специалистом.
Но Ласси твердо определилась с профессией. Лечить себе подобных – благородное дело, однако ей хочется изучать все виды живых существ в их взаимодействии с друг другом и с окружающим миром. Особенно – тех существ, что живут в океане, ведь там еще так много всего неизведанного…
Синнан и Ассона с изумлением слушали разговоры не по летам ученой внучки на непонятные темы с еще более учеными и вдобавок знатными родственниками. С точки зрения старших Саонсов, это выглядело вызывающе и совершенно неправильно. Впрочем, коль скоро манеры Илассиа отточены ныне до блеска, образованность станет для девочки дополнительным преимуществом: несмотря на сомнительное происхождение по материнской линии, она сможет занять высокое положение в обществе – вроде того, которое занимает ныне госпожа Баллайна Кассай. Будущий муж несомненно порадуется, получив ее в жены. Только бы при выборе жениха для Илассиа ее сумасбродный отец не наделал непоправимых ошибок и не пошел бы на поводу у неопытной, зато крайне упрямой дочери.
«Ей бы надо было родиться мальчиком», – вздыхали и Вайниры, и Саонсы. «Зачем?» – удивлялся Лаон. – «Я счастлив, что у меня такая чудесная девочка!» – «Нелегко ей придется», – вторили друг другу и обитатели маяка, и столичные родственники. – «Почему? Илассиа не придется выбираться из бедности и безвестности, она дочь уважаемого профессора»…
Однако Ласси и в самом деле приходилось совсем нелегко.
По мере взросления и превращения в настоящую барышню на нее уже не только оценивающе посматривали, но и пытались сблизиться с нею – кто как мог или осмеливался.
Она считалась не только самой талантливой, но и самой красивой из учениц. Стройная, сильная, с необычным цветом серо-голубых сияющих глаз, с изысканным серебристым оттенком кожи, с гибкими тонкими пальцами, достойными аристократки – она и сейчас, подростком, не выглядит забавно нескладной, а в будущем обещает стать украшением любого, самого знатного, дома.
Одноклассницы начали ей втихомолку завидовать. Ласси давно привыкла, что никто из девочек не садится с ней рядом и не встает с ней в пару во время спортивных игр. У нее нет подруг, и никто не зовет ее в гости, хотя все знают о ее родстве с благородной семьей Майвэй.
Зато мальчики уже неоднократно старались привлечь ее внимание какими-то нелепыми выходками или поползновениями на вольное обхождение. Конечно же, она сразу осаживала смельчаков, отвечая подчеркнуто вежливо и рассудительно. Перейти границу дозволенного ученики не могли – в школе при Императорском университете в кажом классе, помимо учителя, присутствовал и воспитатель, а вдобавок во всех помещениях, кроме колло, имелись камеры безопасности. Приставания ограничивались словами, намеками или шуточками – или якобы случайными прикосновениями во время танцев и спортивных занятий. Всё это было достаточно безобидно, но Илассиа Саонс завоевала себе репутацию гордячки и недотроги, с которой лучше не связываться.
А совсем без друзей она чувствовала себя ущемленной. Раньше с ней избегали водиться потому, что она – какая-то «девочка с маяка», неизвестно зачем затесавшаяся в класс, где дети – сплошь из богатых и именитых семей. Теперь же ее упрекали в том, что она кичится своим особенным положением. Надо же, ездит в гости кинопланетянам, имеет собственный микроскоп, а сиятельная госпожа Баллайна Кассай – ее родственница… Всякий раз она оказывалась не такой, как все, непонятной чужачкой, лишней в любой компании.
Ласси начала искать общения со студентами Императорского университета. Первым делом выпросила себе позволение посещать биологическую лабораторию – делать там любую порученную работу, мыть пробирки, ухаживать за подопытными рыбами, животными и растениями, слушать лекции преподавателей, помогать в ходе экспериментов, вести журналы учета…
Один из экспериментов по искусственному размножению панцирных головоногих проводил сын ректора – Маллио Уймар, работавший над магистерской. Обнаружив, что Илассиа знает все названия и все особенности биологии океанических жителей, в том числе и на космолингве, он доверил ей роль ассистентки, обещав упомянуть ее имя в перечне благодарностей при защите своей диссертации. Ласси не гналась за подобными почестями, она просто увлеклась самим экспериментом. В условиях дикой природы увидеть нечто подобное было нельзя, если ты не живешь под водой или не дежуришь там круглые сутки в батискафе.
Маллио хвалил ее. Советовал почитать незнакомые Ласси статьи или книги. Просил задержаться вечером, чтобы закончить какие-то наблюдения. Окружающие привыкли, что молодой господин Уймар опекает дочь профессора Саонса и гадали, когда он с ней обручится. Они выглядели подходящей парой – молодые биологи, сын ректора и дочь профессора. Чтобы им не мешать, заведующий лабораторией и старшие сотрудники старались не мелькать лишний раз у них на глазах. С пониманием относились к тому, что Маллио иногда прикасался к Илассиа, говорил с нею доверительным тихим голосом, угощал ее фруктами или сладкими крендельцами.
Она относилась к нему как к наставнику и доброму другу. И безмерно изумилась, когда однажды он, оказавшись с нею в закутке между аквариумом и шкафом с лабораторной посудой, вдруг властно прижал ее к себе и засунул руку под платье.
– Отпустите, пожалуйста! – строго сказала она. – Так нельзя!
– Илассиа, девочка, не пугайся, я ничего плохого не сделаю…
– Маллио, вы не должны, я вам не разрешаю!
Он попытался, стиснув ее запястья, проникнуть своим языком в ее губы.
Илассиа резко вывернулась, освободив свои руки и ударив коленом в самое чувствительное место Маллио – этому приему научил ее дедушка Кайс прошлым летом: «Если кто начнет приставать, ты хоть сможешь отбиться»…
Выбежала в хорошо освещенное место, где, как она знала, работали камеры, и, быстро собравшись, ушла.
Вскоре Маллио написал ей письмо с почтительными извинениями. Уверял, будто виной случившемуся были некие препараты, которые он принимает по назначению медиков ради поддержания умственной и физической работоспособности. Их воздействие вызвало повышенную чувственную возбудимость. Клялся, что ничего подобного больше не повторится. Он, дескать, позволил себе забыть о ее совсем еще юном возрасте, ведь она уже выглядит как настоящая барышня, а по уровню знаний превосходит и многих студентов. Приглашал вернуться в лабораторию, ибо он привык к их совместной работе: «Ты меня вдохновляешь, Илассиа, и даешь мне советы, которым я с удовольствием следую».
Она предпочла поверить ему и простить. Ее визиты в лабораторию продолжались. И некоторое время Маллио Уймар держался с Илассиа Саонс подчеркнуто вежливо. А потом…
Вновь настиг ее в полутемной подсобке.
– Илассиа, погоди, нам нужно поговорить…
– В другом месте, Маллио!
– Там камеры. Мне не нравится говорить под запись.
– А мне всё равно, если я не делаю ничего нехорошего.
– Я тоже не делаю! Просто хочу спросить тебя: ты в самом деле.. такая?..
– Какая, Маллио?
– Колючая и ледяная, как горный файлир.
– Я, кажется, со всеми общаюсь ровно и вежливо.
– Этого мало. Ты девушка. Неужели тебе безразличны… мужчины?
– Маллио, я не хочу отвечать. Разговор закончен.
– Постой! Признайся: ты любишь кого-нибудь?
– Да. Отца.
– Издеваешься? Ты ведь знаешь, что я имею в виду! Разве ты перед тем, как заснуть, не мечтаешь, чтобы тебя называли любимой, обнимали, ласкали в потаенных местах…
– Перестаньте произносить непристойности! Не хочу это слушать!
– Разве ты наивная барышня из старомодной семьи, а не биолог? И ничего не слышала про созревание, про половое влечение, про…
– Я читала университетский учебник по физиологии, если вы об этом.
– Там лишь теория! Пока ты не почувствуешь мужчину… совсем близко… внутри… ты совсем еще… непросвещённая… Ну, не бойся, доверься мне…
– Нет.
– Если хочешь, мы обручимся…
– Нет.
– Я готов попросить тебя в жены у твоего отца…
– Нет, Маллио.
– Почему же всё время «нет»?
– Потому что я вас не люблю.
– Дурочка. Ты не представляешь себе, от чего отказываешься!
– Нет.
Он еще раз попробовал добиться ее покорности силой. Но теперь она была начеку. В кармане платья Илассиа нашелся ножичек для разделки коамсов. Убить им никого невозможно, однако поранить – легко.
– Сумасшедшая! – ругнулся Маллио, слизнув кровь с руки. – Да я тебя…
– Что?..
– Ничего. Увидишь. Убирайся отсюда!
Илассиа убежала и больше не возвращалась в лабораторию. Папе сказала, что эксперимент закончен, ее помощь больше там не нужна, и вообще у нее другие заботы, на сей раз со школьной программой.
