Buch lesen: «Карма для оборотня»
Тихий Омут и его обитатели
Большое болото подступало к деревеньке испокон веку, зря люди когда-то поселились в этой сырой местности. Ещё и взбрыкнула речка Тихая: засорила своё русло и принялась широко разливаться, затапливая из года в год окрестные луга.
Разведя жуткую мокроту, речка через десяток лет русло поменяла и потекла себе дальше, ну а стоячие воды заилились и заросли густой ряской. Вместо лугового разнотравья теперь везде рос камыш, рогоз да мох, а рядом с деревенской околицей, тоже ставшей топким местом, принялись по ночам хороводиться блуждающие огоньки. То ли горючие болотные газы, то ли светящиеся глаза обнаглевшей нечисти, выживающей людей с насиженного места.
Впрочем, жители деревеньки теперь и сами за родовое гнездо не держались. Поднявшиеся грунтовые воды навсегда затопили погреба, а у домов, сплошь деревянных, гнили нижние венцы. Огороды тоже не просыхали и, смирившись с неизбежным, народ стал постепенно разъезжаться кто куда.
Последние люди сбежали, когда с болота стали ясно слышаться то девичий хохот, то горький плач, а ещё странные вздохи. Не испугалась и осталась в пропадающей деревушке одна только сорокапятилетняя Нюра. Односельчане убеждали её уйти с ними до последнего, однако упрямица отказалась категорически. Продолжала жить единственной обитательницей медвежьего угла, всё больше погружающегося в болото и в забвение. Но на карте области деревенька всё ещё существовала, именуясь, как и встарь, Тихий Омут.
Официант не слишком популярного ресторана Матвей – чаще просто Мотя, – остро переживал кризис среднего возраста. Или не среднего. Ведь рубеж, после которого пора жалеть, что не всё в этой жизни попробовал где-то сорок-сорок пять, Моте ж было всего тридцать два. Но это по паспорту. Внушительная ранняя лысина и сутулость прибавляли лет эдак десять, а вечно унылое, неулыбчивое лицо с печальным фактом не только соглашалось, но и подкидывало годков пять ещё от себя. Дошло до того, что новый менеджер по персоналу вдруг стал выспрашивать Матвея, не тяжело ли тому уже бегать с подносом? Ну а самое неприятное – у бедного Моти появилось дурацкое прозвище. Посетители ресторана, будто сговорившись, стали величать невзрачного парня хмырём.
"Где этот хмырь с нашим заказом?! – вечно орал кто-нибудь из гостей, хотя в задержке были виноваты только повара. Или: "Девчонки, кто-нибудь догадался дать официанту чаевые? Почему сама не дала? Да я этого хмыря в лицо как-то не запомнила…". И это при Мотиной-то угодливости и расторопности!
Страшно неудовлетворённый качеством своей нынешней жизни, парень подумывал уволиться из официантов, одновременно осознавая, что решится на это тяжело. Приличного образования или дефицитной специальности у него не было, сильной родни, как у детдомовца, тем более. Значит, в любом другом месте придётся начинать с нуля, а нынешняя профессия хотя бы "хлебная".
Но ещё больше, чем иметь хорошую работу, Мотя мечтал переменить свою внешность. Не просто подкачаться, скажем, в спортзале, а кардинально, до неузнаваемости! Другая внешность, другое к нему отношение, а значит новая судьба. И эта идея фикс, вопреки логике, нравилась наивному парню всё больше. Всего-то поменять тощую поникшую спину на гору мускулов, а лысину на шикарную шевелюру. Новое лицо Мотя навоображал себе конечно мужественное, но с располагающей улыбкой, открывающей ослепительные зубы.
В реальности из всего перечисленного Матвею светили только приличного вида вставные зубы, на которые ещё следовало накопить. Все остальные изменения в плане улучшения внешности были выполнимы разве что по рецепту Конька-Горбунка. С помощью какой-нибудь магии, которую в обычной жизни Мотя как-то не встречал. Пока однажды вдруг не сообразил – существует же всесильный интернет! Надо просто поискать в сети сайт магических услуг и пообщаться с его владельцем!
Кинувшись к ноутбуку и сделав в поисковике запрос, ошарашенный парень понял – во всемирной сети затаился всемирный же шабаш! Колдуны, маги, чародеи вместе с ведьмами всех мастей просто жаждали осчастливить любого клиента, выполнив практически любое его желание!
Так шаман Ыйгычин, к которому Мотя закинул первую пробную удочку, немедленно клюнул и посулил покамлать хорошему человеку аж из самой Сибири. Только сразу предупредил, что капризные духи оплату криптовалютой не переносят, а также не одобряют монгольские тугрики и вьетнамские донги. Оценив «продвинутость» духов и боясь прослыть на их фоне лохом, Мотя уклончиво пообещал подумать, а сам продолжил эксперимент и тут же постучался к следующей оккультной личности.
Экстрасенс Высшего Энергетического Уровня Апостолина Диамантовна тоже не отказала. Особо качественный мыслесгусток, на скорое богатство и на любовь женщин, готова была сформировать немедленно. Но озвученный гонорар, целых двести тысяч рублей, поверг жадного Мотю в шок!
Чисто автоматически он послал экстрасенсихе свой собственный мыслесгусток в форме оттопыренного среднего пальца, после чего оказалось – обмен мыслями на расстоянии действительно возможен! Апостолина Диамантовна помрачнела, гневно запыхтела и немедленно отключилась, а негодующий Мотя принялся искать варианты подешевле.
Пронзительно-рыжая тётка, называющая себя какой-то фейри, и сивый ушастый молокосос, представившийся потомственным индийским магом озвучили суммы уже вполне терпимые, но закусивший удила Матвей продолжал азартно экономничать. В конце концов, он торкнулся к деревенской ведьме Степаниде, разумно рассудив, что бабуся "от сохи" сильно капризничать не будет.
И точно! Сладко улыбающаяся с экрана старушонка, услышав о более чем скромном гонораре в пять тысяч рублей, которые готов был заплатить клиент, даже глазом не моргнула. Сделалась ещё приветливей, только попросила перевести ей деньги немедленно и деловито продиктовала номер банковской карты. И ровно через секунду после того как перевод ушёл, нахально помахала Моте ручкой и просто отключилась.
Ужасно расстроенный парень, разом потерявший веру в добрую сказку со счастливым концом, повздыхал-повздыхал, повертелся на диване с боку на бок, а потом взял и уснул, даже не отключив ноутбук. И уже не видел, как в самую полночь ему пришло сообщение от Степаниды.
"Имеется вариант по изменению судьбы в пределах присланной суммы. Берёшь, мил человек? Или доплатишь и поищу другой?» – прочитал на следующий день сообщение Мотя, проснувшийся в плохом настроении.
"О чём, собственно, речь, жду подробных разъяснений. Оплачивать повторно отказываюсь!" – раздражённо выстучал он ответ, пристроив в конце гневный смайлик. Обогащать интернетовских мошенников резко поумневший парень больше не собирался.
До его ухода на работу ведьма Степанида отозваться не соизволила, а вот смена в ресторане в этот день выдалась особенно тяжёлой.
Завсегдатаи капризничали и все как один глупо шутили, уверяя, что оставят в этот раз чаевые надкусанными котлетами (узнать бы, кто из кухни проговорился, что Мотя забирает недоеденное клиентами домой!).
Понтующая «золотая» молодёжь загоняла официанта как бобика, до взмыленной спины. Потом один перепивший идиот подставил Моте подножку, в результате дорогой заказ оказался на полу и как же орал на неповинного сотрудника администратор ресторана! Развопилась и вызванная для наведения порядка уборщица. Обозвала бедолагу при всех неуклюжим хмырём, вызвав в зале смешки и утвердительные кивки.
В довершении ко всем неприятностям тренькнул, прислав сообщение, телефон, и задёрганный Мотя понял – судьба к нему слишком жестока. Хозяйка съёмной квартиры, ни с того ни с сего, подняла со следующего месяца квартплату!
Серый от усталости и ещё более сутулившийся официант, вернувшись в пятом часу утра в своё одинокое жилище, выпил стопку водки и лёг поскорее отдыхать. Но расслабиться мешало острое раздражение, перешедшее потом в растерянность и досаду. Отношение к нему на работе всё больше походило на травлю, а защитить себя Мотя не мог. Никогда не умел, ещё с детдома. Проще было перетерпеть и приспособиться, видимо поэтому не было и настоящих друзей. И девушки в его сторону не смотрели, даже некрасивые. Оставалось вести скучнейшую жизнь одиночки-затворника.
Так и не уснув и устав от душевных метаний, парень включить ноутбук и сразу наткнулся на новое сообщение от ведьмы Степаниды. Набранное крупным красным капсом, оно буквально кричало: "ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПО ИЗМЕНЕНИЮ СУДЬБЫ! ПРИ ПРАВИЛЬНОМ ВЫБОРЕ ТЕРРИТОРИИ РАССЕЛЕНИЯ ВНЕШНОСТЬ КЛИЕНТА ЗНАЧЕНИЯ НЕ ИМЕЕТ. КОЛИЧЕСТВО ЛЮБОВНИЦ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ СЕЗОНА".
Ниже виднелась приписка уже шрифтом обычным: "Я тут поворожила, мил человек, и разыскала до кучи твою собственную бабку по матери, так что ты, парень, выходит не сирота. Зовут родственницу баба Нюра, к ней-то, в деревню Тихий Омут и поедешь. Коли согласен, вот тебе адресок и ссылка на карту как добираться. Ну а не согласен – живи тварью дрожащей и дальше!».
Прочитав всё это, Мотя обомлел. И сразу безоговорочно Степаниде поверил. Он ведь ни словом не обмолвился ведьме, что всю жизнь считал себя круглым сиротой. И про «тварь дрожащую», про его жалкий характер старуха тоже угадала, поэтому сердиться за явную насмешку взволнованный парень не стал.
– У меня теперь бабушка! – пробуя это прекрасное слово на вкус, произнёс он ликующим голосом. – Стоп, а вдруг бабушка Нюра при встрече меня не узнает? Она вообще в курсе, что я существую?
Мотя торопливо выстучал на клавиатуре новое сообщение Степаниде, и на этот раз ответ пришёл немедленно. «Нюра давно тебя ждёт и обязательно признает, не сомневайся, – писала ему ведьма. – Отправляйся, мил человек, за своей новой судьбой, а меня бесплатно больше не тревожь!».
Когда Мотя немного успокоился, его принялось терзать любопытство. Что ещё за «территория расселения» и, особенно, "количество любовниц в зависимости от сезона"? Так и подмывало отправить ведьме ещё денег и попросить разъяснений, однако благоразумная бережливость как всегда победила. Согласно карте, дорога к только что обретённой бабушке предстояла дальняя, отпуск в ресторане придётся брать за свой счёт, опять же следовало привезти родственнице подарки. Поэтому Мотя отключил ноутбук и постарался уснуть, хотя после таких новостей сделать это было нелегко.
Зато сон потом пришёл самый любимый. Разлилось и потянулось до самого горизонта зыбкое и прекрасное в своём уединении пространство. Заиграли солнечные блики на поверхностях мочажин, водяных впадин между пушистыми болотными кочками, замелькали в воздухе стремительные стрекозы, а сам Мотя вдруг стал маленьким мальчиком. Которому очень нравились высокие, с длинными узкими листьями жёлтые цветы, растущие прямо в тёмной воде. Вот только подходить к ним было боязно.
– Цветок этот зовётся водяной касатик. И ты тоже мой дорогой касатик, любимая кровинушка, – ласково поглядывая на Мотю-мальчика, нежно журчала бледная молодая женщина, погружённая в тёмную воду до самых плеч. – Я ведь твоя мама. Принеси мне сюда цветок, и мы всегда будем вместе.
Женщина принималась манить к себе маленького Мотю, обещая приласкать и поцеловать, и Мотя-большой всякий раз просыпался в слезах. Дотянуться во сне до жёлтого цветка никогда не получалось, и всё равно сновидение было любимым из-за свидания с мамой.
Поездка к бабушке в деревню обернулась для Матвея настоящим путешествием. Полных двое суток он ехал в поезде, не отлипая, как ребёнок, от окна. А когда, наконец, сошёл на богом забытом железнодорожном километре, не увидел ни станции, ни даже платформы.
Зато обнаружилась старая, уже сильно заросшая травой дорога, уводившая в практически голую, с редкими кустами и деревьями пустошь. Мотя отшагал по этой дороге несколько часов, и лишь раз увидел какое-то разрушенное строение. Выглядевшее особенно дико на фоне безлюдных просторов.
Меж тем обширная пустошь всё понижалась, скатываясь в широкую низину. Старая дорога под ногами давно пропала, зато появились признаки болота. Земля то пучилась травяными кочками, то сыро проминалась, а кое-где и хлюпала, превратившись в топкую грязь. Но городской житель Мотя, удивляясь самому себе, всё шёл и шёл вперёд, ощущая вместо усталости непривычную бодрость.
Не испугался Матвей и густого тумана, который откуда-то приполз и быстро разлёгся по низине с болотом. Как только глаза парня перестали видеть дальше собственного носа, в его голове словно включился уверенный навигатор, предложивший продолжить путь. И Мотя, радостно хохотнув, бодро пошлёпал сквозь молочную пелену, ощущая особый восторг, когда почва под ногами принималась колыхаться, как батут.
Выйдя, наконец, из тумана, парень обнаружил себя уже не на болоте, а на кривой замшелой улочке старой деревеньки.
Поздние сумерки перешли в ночь, возможно поэтому в бревенчатых стареньких домиках не светилось ни одно окно. Не залаяли и деревенские собаки, словно их и вовсе не было. Тёмная, освещённая лишь луной деревушка дремала, погруженная в ласковую тишину, которой никогда не дано насладиться большому городу.
Не зная пока, что ему теперь делать дальше, Мотя присел на первую попавшуюся лавочку у покосившегося забора. Но не пробыл в одиночестве и пяти минут, как на улочке стали появляться и медленно прогуливаться томные и странные девушки. Луна старательно высвечивала их бледные лица, распущенные длинные волосы, украшенные водяными лилиями, и удивительные наряды из травы и листьев кувшинок.
То приближаясь к оторопевшему, но и заинтригованному парню, то опять удаляясь, ни одна из дефилирующих деревенских красоток не сказала Моте ни слова. Зато каждая одарила до того призывным, полный чувственной тоски взглядом, что засмущавшийся Мотя вдруг почувствовал себя обладателем покорного и пылкого гарема.
– Девоньки-то наши очень уж по ухажёрам скучают, – прошелестел вдруг умильный голосок. – Вот и не утерпели, понабежали. Правда ведь хороши?
– Все как одна! – горячо подтвердил Матвей, поворачиваясь на голос.
Неподалёку от лавочки теперь стояла сухонькая и очень морщинистая, но с живыми весёлыми глазами старушка, которая светло ему улыбнулась и заговорила опять.
– А я смотрю в окошко – парень мается, словно на смотринах. Это ещё что, коли бы ты мою дочь увидел, совсем сомлел. Только дочка приходит сюда редко, мы с ней теперь в контрах.
– Бывает, – посочувствовал старушке Мотя. И тут же вернулся к более интересной теме. – У вас в деревне фольклорный праздник?
– С чего так решил?
– Просто девушки очень странно одеты… – пролепетал Матвей, внезапно обнаружив, что под травяными юбочками обольстительниц нет белья.
– А как ещё одеваться болотным девкам? – удивилась старушка. – Кстати, ты сам-то кто? Откуда взялся?
– Понимаете, ищу одну деревню. Тихий Омут называется, по карте она где-то в этих краях.
– Так нет больше деревни! – всплеснула руками старая женщина. – В самой трясине оказалась. А люди давным-давно разъехались.
– Обманула всё-таки ведьма из интернета! – Стукнул кулаком по лавочке обозлившийся парень. – Значит, не существует и бабушки Нюры! А я так мечтал увидеть собственную бабушку!
– Как ты сказал?! – вдруг вскрикнула и даже пошатнулась старушка. – К бабе Нюре шёл? Мотенька, ты?!
– Да, а вы откуда знаете… Так это и есть Тихий Омут?
– Он! Он, внучок ты мой дорогой! – радостно заголосила бабуля и бросилась обниматься. Прогуливающиеся девушки застыли и принялись жадно прислушиваться.
– Погодите, вы меня не путайте! Вы только что сказали, что деревня провалилась в трясину, – не поверил Мотя, вскакивая с лавочки и пробуя отцепить от себя старушку.
– Что ты, милый, я имела в виду – вокруг нас сплошная трясина, – продолжая цепляться, принялась та объяснять дрожащим от волнения голоском. – Последняя тропка исчезла, когда тебе исполнилось пять годков. Поэтому навещать тебя в детдоме я с тех пор не могла.
– То есть вы меня заранее туда отправили? Из умирающей деревни, так сказать, в цивилизацию? – предположил Матвей. – Ну, допустим. А точно вокруг трясина? Я сегодня свободно прошёл! Не помешал даже туман.
– Отчего же не пройти, коли родня самому болотному хмырю, – понесла вдруг полную ерунду его предполагаемая бабушка, и Мотя негодующе фыркнул, услышав неприятное для себя слово. – Только я, внучок, до последнего надеялась вырастить тебя не нечистью, а человеком, оттого в детдоме и спрятала. Спасла – не поверишь! – от твоей собственной матери.
– Ничего не понимаю…
– Погоди, родной, сейчас всё расскажу. Только присяду, ноженьки мои от этой проклятой сырости давно отваливаются.
Старушка с кряхтением села на лавочку рядом с Мотей, любовно погладила его по спине и опять заговорила:
– Так слушай. Тихий Омут деревня старинная, но всегда была небольшой, потому как не каждый новый человек болотных соседей выдержит. А те не жалуют пришлых, уживаются только со старожилами.
– Кто такие болотные соседи? – перебил Матвей. – Жабы что ли?
– Ах да, ты ж нас покинул маленьким. Ничего не помнишь, – спохватилась бабуся. – Слыхал ли истории, будто на болотах живут кикиморы? А у нас в округе кроме них ещё болотницы и болотные хмыри. Такие вот соседи.
– Сказочники вы тут все, – усмехнулся Матвей, одновременно ощупывая взволнованным взглядом высокогрудую и пышнобёдрую девицу, которая подобралась к их лавочке ближе всех. Её короткая травяная юбочка мало что скрывала и, видимо, не существовало таких листьев кувшинок, чтобы прикрыть грудь полностью.
– Понравилась? – перехватив жаркий взгляд внука, усмехнулась его бабуля. – Это и есть болотница, на кикимору бы ты не польстился. Парни наши деревенские, кто посмелее, тоже с болотницами погуливали. Те ведь любят плотские утехи и ничего взамен не требуют. Правда, женились нагулявшиеся парни всё равно на девках человеческих. Моя же дочка, первая, между прочим, на деревне красавица, словно назло всем женихам вдруг повадилась бегать к болотному хмырю! Так и заявила – пусть, дескать, некрасив, зато хорош по мужской части! От хмыря-то эта поганка тебя и заимела!
– Бабушка, вот что вы выдумываете! – не поверил Мотя. Он даже разом охладел к откровенно предлагающей себя девице, и та, словно почувствовав, печально вздохнула и побрела прочь.
– Чистую правду говорю! – пылко перекрестилась старушка. – Слава Богу, что родила тебя дочь дома. Не в какой-нибудь мочажине, потому что полюбовник потом всё-таки затащил мою дочку в трясину. Сделал болотницей. А как только ты подрос, встал на ножки, мамаша возжелала воссоединения семейства. Чуть не углядишь – ты уже обязательно где-нибудь на болоте! А самому чуть больше трёх годков!
– Кажется, я немного маму помню. Она показывала мне красивые цветы, которые называла водяные касатики, – признался и веривший, и не веривший в происходящее Матвей. – Нужно было тот цветок сорвать и маме принести.
– И куда, думаешь, принести? Да в самый болотный омут! Утоп бы ты, бедняжечка, и стал на радость мамочке новеньким болотным хмырём! А теперь скажи, внучок, как на духу – ты в нашу трясину своей охотой пришёл? Может, нестерпимо потянуло?
– В основном, бабушка, пришёл я сюда из-за вас. Обрадовался, что больше не сирота. А ещё поменять свою судьбу… так вот что имела в виду ведьма из интернета! – окончательно прозрел Матвей. – Новая судьба, где внешность не имеет значение – это стать болотным хмырём?! С правильной территорией расселения?!
– Чего-чего?
– Цитирую «привлекательное» предложение негодяйки ведьмы! Осталось выяснить, что означает «количество любовниц в зависимости от сезона». Случайно не знаете?
– Так девки-болотницы, с которыми хмырь вечно балуется, в суровые зимы промерзают, словно лягушки. И засыпают до весны.
– Брр, – передёрнуло парня. – Хотя, как выяснилось, мне на болоте очень даже неплохо, поищу-ка я лучше подружку среди теплокровных.
– Вот и правильно, вот и молодчина. По правде сказать, и не такие уж болотницы красавицы. Не кикиморы, конечно, но тоже морок используют. Иначе кавалера-человека не завлечь.
– В смысле?
– Видел бы ты их настоящие ноги. Чисто гусиные лапы!
– Тогда тем более, – даже плюнул от отвращения Матвей. – Всё, решено! Не буду больше обычных девчонок стесняться, какая-нибудь да полюбит. И официантом работать больше не пойду, хватит унижаться. Может, стать проводником на болотах для экстремалов? Или спасателем МЧС, вообще-то я выносливый.
– Делай, мой родной, как тебе будет лучше, а я уже Бога благодарю, что свиделись! И очень теперь жалею, что не ушла с болота вовремя со всеми людьми. Забрала бы тебя из детдома и воспитывала сама.
– Почему же не ушли со всеми?
– По дочке всё тосковала, а здесь мы хоть иногда видимся… Ладно, довольно тебя с дороги баснями кормить. Пошли ко мне в дом, любишь ли жареную утицу?
– А вот кстати – чем вы тут столько лет питалась? Если кругом трясина, где доставали продукты?
– Так девоньки болотные меня не бросают. И дичи, и рыбы всегда полным-полно – жарю-варю, и на зиму про запас замораживаю. Ещё и клюкву в сезон собираю, вместо заварки кипяток подкрашивать. А вот сахару не достать, поэтому пью кислятину. Знал бы ты, Мотенька, как мне охота съесть обычную печеньку. Или любую карамельку.
– Я, бабушка, шоколадных конфет вам привёз. А ещё фрукты, постарайся всё съесть. Когда будем отсюда уходить, руки у меня должны быть свободные.
– Неужто возьмёшь такую никчемную старуху с собой? На закорках через трясину понесёшь? – догадалась и растроганно всхлипнула бабушка Нюра.
– Ну, вы же спасла меня от участи болотного хмыря. Теперь вместе жить будем, в городе. Чаи станете гонять с конфетами да сериалы по телику смотреть, – широко улыбнулся Матвей и сразу стал гораздо симпатичней.
– Зачем на них смотреть? Это обязательно? – осторожно спросила никогда не видевшая сериалов бабушка.
– Не захотите, не будете, – успокоил внук. Потом вдруг шутливо щёлкнул сам себя по лысине, – Интересно, такое украшение у настоящего хмыря имеется?
– А то!
– Он хоть из себя какой?
– Навроде лысого и здоровенного мужика. Только ручищи до земли, зубы треугольные и есть хвостик.
– Что-о?
– Ага. Небольшой такой, колечком. Опять же поганец болотный хмырь штанов не носит, а причиндалы надо сказать здоровенные.
– Хорошо, что я не полез в детстве за цветком для мамочки. Сейчас бы тоже ходил с хвостом и без штанов! – потрясённо пробормотал Матвей. – Нет уж, знакомиться с такой роднёй не стоит. Уходим отсюда, как только рассветёт!
Но уйти они не успели. Матвей уже спал, а его бабушка всё ещё шуршала обёртками конфет, не в силах оторваться от давно забытого сладкого, когда в дверь дома тихонько поскреблись.
– Мама, это я, – послышался за дверью взволнованный шёпот. – Это правда, что мой сынок вернулся? Дай взглянуть на него хоть одним глазком!
– Твой хмырь хвостатый тоже поглядеть заявился? – приблизившись к двери, заговорила приглушённым голосом бабушка Нюра, боясь разбудить внука. – Если да, то не открою. Пусть он Мотеньке и отец.
– Нет, где-то дрыхнет, – хохотнул голосок за дверью. – Сама знаешь, он уже старенький. Даже на болотных девок не глядит, а тем хоть пропадай.
Пока голосок за дверью уговаривал, бдительная Нюра догадалась посмотреть в окно. Во дворе её толпились болотницы, а меж ними сновал ненавистный болотный хмырь. Совсем уже согнувшийся крючком от старости, но похотливый по прежнему. На полуголых девок хмырь не только глядел, а и азартно их щупал.
– Ах ты зараза! Врёшь, как всегда! – вернувшись к двери, гневно попрекнула дочь старушка. – Не открою, даже не надейтесь! Мотенька человек!
– Во-первых, наполовину. А во-вторых – это очень легко поправить! – уже не притворяясь, ехидно засмеялась мать Матвея. – И кто же ему, молодому и здоровому, теперь даст уйти? Так ты, мамаша, от двери лучше отойди. Зашибём ещё ненароком.
Дверь старый болотный хмырь выдрал из косяка играючи. Потом на Мотю накинулись болотницы, среди которых затесалась и парочка кикимор. Эти пучеглазые страшилы видно напугали парня до полусмерти, потому что Матвей быстро обмяк и почти не сопротивлялся. Бабушка же Нюра могла только плакать.
