Неделя пролетела очень быстро. Отдых и праздное проведение времени благотворно повлияли на всех путешественников. По вечерам все собирались в музыкальном салоне. Кто – то играл на рояле, кто-то пел, все много смеялись над рассказами о забавных случаях и приключениях. События последнего месяца старались не вспоминать. Только состояние тетушки Элеоноры сильно беспокоило Агнесс и Ванессу, но они говорили об этом только тогда, когда оставались одни, чтобы не нарушать хрупкое радостное состояние. О предстоящем путешествии тоже пока не говорили, чтобы не вызывать лишнюю тревогу.
Лето закончилось, наступила осень. Дни еще были теплыми, но вечера уже становились ветреными и холодными. Ванесса переживала за морское путешествие. Ей казалось, что надо было уезжать еще два месяца назад, но обстоятельства складывались таким образом, что поездка могла состояться только теперь.
Прошло еще десять дней, когда, наконец, приехали Виктория, доктор Штейнер и Отто Рихтер. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что они привезли нерадостные вести. Ванесса пригласила их в свой кабинет и велела позвать Филиппа без Агнесс. Когда пришел Филипп, Ванесса обратилась к Отто Рихтеру:
– Слушаю Вас, Отто. Какие новости Вы привезли нам? Говорите все как есть.
– Новости совсем нерадостные, Ванесса. К сожалению, госпожа Клатчбазе умерла. Но об этом лучше расскажет доктор. Я же хочу Вам доложить о нашем разговоре с герцогом Раулем фон Р.
Он был очень недоволен вашим бегством с виконтом. Он так и сказал, что расценивает Ваш отъезд как бегство с места события. Мы с ним и префектом полиции шаг за шагом обошли весь дом. Несмотря на то, что слуги отмыли как следует кровь с паркета в коридоре, след все равно остался. Герцог его долго разглядывал, ничего не говоря, потом он прошел в курительную комнату и внимательно осмотрел всю мебель, увидел свежий надрез на обивке дивана и следы ударов шпагой на стульях и полу, потом он вышел на балкон и встал за дверью, попросил меня резко выйти из двери и обхватил сзади, захватив мою руку. Убедился, что не может нанести мне удар моей рукой в левую часть груди, слегка толкнул меня. Я сделал несколько шагов по балкону и повернулся к нему. Он долго молчал, потом сказал "У меня остался только один вопрос. Прошу Вас пройти со мной". Мы вернулись в коридор к кровавому пятну. Он подошел к этому месту и спросил, глядя мне в глаза "Это – граф?". Я слегка склонил голову и опустил глаза. Герцог посмотрел на меня и сказал "Мне все понятно. Можете передать виконту и маркизе, что у меня больше нет к ним вопросов. Я не буду преследовать их за непослушание. Можете идти." Потом герцог подошел к префекту полиции и произнес: " Думаю, что нам все ясно. Здесь произошел самый настоящий несчастный случай. Мы с Вами убедились, что графа Лерина никто не столкнул с балкона. Как показал эксперимент, только он сам мог споткнуться и упасть. Почему он выхватил кортик, остается загадкой, видимо интуитивно. Этого я не могу объяснить". Префект полиции, как мне показалось, вздохнул с облегчением и поддержал герцога " Наверное, граф рассматривал что-то на рукоятке или намеревался до чего-то дотянуться и поэтому достал кортик. Но это из области догадок. Главное, что мы установили, что никакого убийства не было. И имя виконта де Гиша осталось незапятнанным". С этими словами они вышли из дома и уехали. Я заехал за доктором в больницу, он как раз дежурил у постели госпожи Клатчбазе.
– Благодарю Вас, Отто. Вы оказали нам неоценимую услугу. Я знаю, что герцог очень умный человек. Утаить от него что-либо весьма непросто. То, что он решил не давать делу хода, говорит только о его порядочности. Будем надеяться, что он не пострадает при встрече с отцом графа Лерина.
Ванесса помолчала, обдумывая рассказ Отто Рихтера, повернулась в сторону доктора и тихо спросила:
– Как это произошло?
– Мы два раза делали повторные операции. Началось заражение. Внутренние органы сильно пострадали. Бедняжка умерла, так и не приходя в сознание. Надо как- то предупредить баронессу. Такой удар…
Филипп сказал:
– Я сам поговорю с Агнесс. В ее положении нельзя допустить сильного расстройства. Надеюсь, что больше плохих новостей мы не услышим. Благодарю вас, господа, отдыхайте. Завтра или послезавтра мы отправляемся в дорогу.
Ванесса позвонила, пришел дворецкий и проводил доктора и детектива в отведенные им комнаты. Филипп ушел разыскивать Агнесс, Ванесса осталась наедине с Викторией. Они сели рядышком и еще раз обсудили все события и свои действия. Виктория рассказала о предпринятых шагах по сохранению предметов искусства и ценных вещей в случае, если все же начнется война. Она успела дать задания не только управляющим Ванессы, но и всем управляющим Филиппа и Агнесс. Ванесса обняла свою подругу:
– Какая ты молодец, чтобы я без тебя делала? Устала? Конечно, устала! Но теперь ты можешь расслабиться и отдохнуть.
– Послушай, Ванесса, а что ты будешь делать с этим замком? Ведь во Франции тоже намечаются страшные времена. А если и сюда докатится война? Что тогда?
– Все не спасешь. Что-то спрячут в тайных комнатах, что-то погибнет. С этим придется смириться.
– Но здесь такая красота! Невозможно, страшно представить здесь мародеров…
– Не отчаивайся. Лишь бы все были живы. Только жизнь нельзя вернуть, а красоту можно будет создать вновь… Отдыхай, дорогая Вики. Завтра приезжает сэр Джон Лоу – и – в дорогу!
Глава 20. Радужные перспективы
На следующий день приехал Сэр Джон Лоу. Он привез с собой большой саквояж бумаг, огромный ящик, полный фотографий и катушек с фильмами. Отдельно лакеи занесли киноаппарат.
В темной комнате расставили стулья, на стену повесили белый экран, погасили свет и киномеханик начал крутить ручку аппарата. Сэр Джон Лоу по ходу фильма раздавал комментарии. Это был киноотчет об Америке. Кинооператор постарался запечатлеть все, что может вызвать интерес у зрителей: улицы, дороги, дома, машины, магазины, людей на улицах, небоскребы, парки, реки, океан. Ванесса одобрила отчет, а девушки были просто в восторге. Они наперебой начали восторгаться и уговаривать Ванессу отправиться в эту страну как можно скорее. Ванесса спросила:
– Сэр Джон Лоу, нет ли среди ваших фото или кино материалов фотографии нашего будущего дома?
– Есть, госпожа маркиза. Я приказал сделать отдельный альбом. Мы можем посмотреть его в Вашем кабинете.
– Хорошо. Пусть девушки смотрят кино, а мы с Вами, Филиппом и Агнесс пойдем ко мне в кабинет, если вы не против…
В кабинете сэр Джон Лоу разложил на столе альбом, план дома и план участка, документы на недвижимость и стал объяснять:
– Ваш дом, госпожа маркиза находится в пригороде Нью-Йорка, участок небольшой всего шестнадцать гектар, но очень емкий, кроме собственно парка, по краю территории протекает река, она, же питает небольшое озеро, есть большая площадка для занятий гольфом, есть манеж для занятий конным спортом, хозяйственные постройки, все соединено удобными хорошими дорогами. Дом большой, в нем двадцать спален и двадцать три ванных комнаты. Он трехэтажный, на первом этаже находятся комнаты прислуги и обслуживающего персонала, все хозяйские помещения находятся на втором и третьем этажах. Кроме спален имеются так же столовая на пятьдесят человек, кабинеты, библиотеки, бильярдная комната, два музыкальных салона, кабинет для занятий прикладными искусствами, кинозал с установленным кинопроектором и большой зал для приемов, рассчитанный на одновременный прием примерно в сто- сто пятьдесят человек, внутри дома имеется неплохой бассейн. Дом построен полукругом, внутри которого находится большой бассейн и фонтан, которые огибают подъездные дороги. Центральный вход находится на уровне второго этажа, он оформлен колоннадой. Дом производит весьма представительное впечатление. Всю территорию окружает кованый забор. Имеются два проезда с диаметрально противоположных сторон. Над воротами находятся помещения для сторожей. Всего территорию охраняют десять конных сторожей с собаками. Кажется, все Ваши пожелания учтены.
– Благодарю, Вас Сэр! Действительно это то, что я хотела и очень своевременно! А что с квартирой?
– Квартира тоже, собственно говоря – дом на Манхеттене, небольшой всего шесть спален и шесть туалетных комнат, два кабинета, столовая на двадцать человек, большая открытая кухня, один зал для приемов и музыкальный салон. Этот дом выбран потому, что находится недалеко от кабаре, но стоит не на центральном проспекте, а слегка сбоку в тихом переулке. Думаю, что он Вас тоже устроит. У кабаре большая сцена и подиум, выходящий в зрительный зал. Зал рассчитан на сорок столиков. Все необходимое в нем тоже есть. С недвижимостью, кажется все.
– Вы прекрасно справились с заданием, Сэр Джон Лоу! Примите мою искреннюю благодарность. А какой корабль Вы подобрали?
– Я нанял круизный лайнер. Он только что сошел со стапелей. Я взял его под предлогом посмотреть, как он себя поведет в дальнем плавании и сказал, что если он нам понравится, то Вы, возможно, захотите его купить…
– Разве нам нужен круизный лайнер?
– Пока не знаю. Но зная Ваш характер, могу себе предположить, что Вам придет какая-нибудь идея по использованию этого корабля. Тем более что он новый и лучший в своем классе. У него три палубы, на самой верхней расположен большой ресторан, бассейн с подогретой водой и десять кают класса супер люкс с двумя спальнями, гостиной, гардеробной и туалетной комнатой, на второй палубе находятся ресторан и двадцать кают класса люкс, все то же самое, но с одной спальней, и на третьей нижней палубе находятся ресторан и сорок кают первого класса, там вместо ванной душ и туалет и гардеробная комната скромнее. Все функционально и удобно. Так же на корабле есть места для грузов и автомобилей. Мне все понравилось. Можно отправляться в путь хоть завтра.
– Замечательно. Так и сделаем. А как вы считаете, мои друзья?
– Я вас слушаю как сказку. Все, что рассказал Сэр Джон Лоу, мне очень понравилось. Действительно, очень хочется все это увидеть своими глазами. – Сказала Агнесс.
– Скажите, Сэр, а как Вам команда? Вы с ними уже путешествовали? Они показались Вам надежными?– спросил Филипп
– Мне команда показалась вполне профессиональной. Тем более что до них довели известие, что они могут, в принципе, поступить на службу к новой хозяйке. Корабль содержится в идеальной чистоте и порядке. Капитан по национальности испанец, немолодой, имеет огромный опыт в морском деле. Я проверял.
– Испанец? Как его фамилия? Я бы хотел с ним переговорить до того, как мы поднимемся на борт. – Потребовал Филипп – Пригласите его, пожалуйста, как можно скорее. От этого зависит, будет он нашим капитаном или нет.
– Слушаюсь, господин виконт. Я немедленно свяжусь с капитаном Франциско Ромеро, думаю, что утром он уже будет здесь.
Едва за Сэром Джон Лоу закрылась дверь, как Ванесса повернулась к Филиппу:
– Что тебя настораживает? Ты думаешь, что если капитан испанец, то нам следует опасаться за свою жизнь?
– Пока не знаю. Но следует быть осторожными. Он командует на корабле. Куда отвезет нас этот корабль, знает только капитан. Хочу убедиться, что он не знаком с графами Лерин.
– Ты прав, я об этом не подумала. В таком случае будет хорошо, если ты сам переговоришь с ним. Я, пока, не покажусь ему на глаза.
Глава 21. В дорогу
Утром дворецкий доложил Ванессе, что прибыл капитан Франциско Ромеро. Ванесса велела проводить его в кабинет и пригласить виконта Филиппа, а сама пошла к Агнесс.
С одного взгляда Филипп понял, что с человеком, стоявшим перед ним, надо разговаривать прямо и открыто. Капитан Франциско Ромеро производил впечатление хорошо воспитанного, порядочного человека. На первый взгляд ему было около сорока пяти-пятидесяти лет, гладко выбритое лицо было испещрено морщинами как у человека, много повидавшего в своей жизни, сухопарый, подтянутый, элегантный, в морской форме, среднего роста, улыбка открытая, глаза умные и печальные, взгляд без подобострастия. Весь облик капитана располагал к себе с первого взгляда. Филипп не стал заводить разговор на праздные темы, как собирался ранее, а сразу приступил к главному, предложив капитану самому выбрать себе, напиток и сесть, где ему будет удобно для долгого разговора. Франциско Ромеро налил себе в бокал немного красного вина и сел на стул, поддернув хорошо отглаженные брюки, и внимательно посмотрел на виконта. Филипп немного помолчал и попросил:
– Будьте добры, расскажите о себе.
– Что Вы хотите знать? Моя жизнь ничем не отличается от многих судеб моряков или солдат. Я был солдатом, матросом, потом служил на корабле у прославленного адмирала Паскуа́ля Серве́ра-и-Топе́те, у него я дослужился до звания лейтенанта и получил именной кортик за заслуги, потом эскадра была разбита у берегов Кубы, я был ранен и попал в плен. Просидел в тюрьме в Америке два года, вышел, устроился матросом на торговое судно, через два года стал на этом судне капитаном, поступил на военный флот младшим офицером, дослужился до капитана первого ранга, вышел в отставку, получил приглашение стать капитаном круизного лайнера, согласился, подобрал отличную команду. Все. Вот я здесь.
– Коротко и ясно. Скажите, господин капитан, не приходилось ли Вам встречаться во время своей службы у прославленного адмирала Паскуаля Сервера-и-Топете с графами Лерин Энрике или Риккардо?
– Я не знал, что он граф. Но это все равно ничего бы не изменило. В то время я был уже лейтенантом на корабле адмирала, Риккардо было лет пятнадцать, он был юнгой, хваткий сильный, неудержимый. У нас сразу не заладились отношения, он не подчинялся моим приказам, был самовольным и грубым. На корабле этого допустить нельзя. Постоянные наказания привели к тому, что он стал угрожать мне расправой. Наши отношения зашли так далеко, что совместное пребывание на корабле стало просто нестерпимым. При этом в присутствии старших офицеров он вел себя исключительно, выполнял все приказы блестяще. А однажды после тяжелого боя, пока мне перевязывали рану, я обнаружил пропажу своего именного кортика, подаренного мне самим адмиралом Паскуалем Сервера-и-Топете. Поговаривали, что его прибрал к рукам Риккардо, но я этого так и не выяснил. Вскоре эскадра была разбита и судьба развела нас. Но если мы когда-нибудь встретимся, то один из нас пойдет на корм рыбам.
Все это капитан произнес абсолютно ровным голосом, так что сразу было понятно, что он не красуется, просто решение принято давно и ждет своего часа. Филипп посмотрел в глаза собеседнику:
– Вам не удастся скрестить с ним шпаги, Риккардо Лерин умер две недели тому назад. Упал с балкона и напоролся на свой собственный кортик.
– Понятно. Вы это и хотели выяснить? Мои отношения с Риккардо Лерином?
– В основном – да. Здесь собрались люди, так или иначе имевшие отношения с этой семьей. Не буду скрывать, но для нас очень важно знать ваше отношение к этому. От этого зависит наше дальнейшее сосуществование. Не буду от Вас скрывать, что на Вашем корабле будут путешествовать две самых главных, в моей жизни, женщины, за жизнь и здоровье которых я отдам свою жизнь до последней капли. Я хочу быть уверен, что им ничто не угрожает.
– Я могу поклясться самым святым для меня, что сохраню жизни и здоровье моих пассажиров ценой собственной жизни. Пока я капитан на этом корабле, мои пассажиры находятся в полной безопасности. За свой экипаж я несу полную ответственность. Я сам подбирал всех, вплоть до юнги и официантов в ресторанах.
– Что ж, я очень рад нашему знакомству, господин капитан. Думаю, что за пару дней мы закончим погрузку вещей и людей на Ваш корабль. И в путь.
– Благодарю за доверие. Разрешите идти?
– Да, конечно. До встречи, господин капитан.
Филипп крепко пожал протянутую руку и проводил капитана Франциско Ромеро до выхода. Потом он пошел к Агнесс, где застал двух подруг за обсуждением эскиза нового платья. Он пересказал дамам свой разговор с капитаном корабля и поделился своими выводами. Ванесса очень обрадовалась, что хоть с этой стороны не надо сильно переживать. Но осторожность и предусмотрительность Филиппа требовали еще раз убедиться в сделанных выводах, поэтому, извинившись перед дамами, он отправился на поиски Отто Рихтера, обнаружил его в библиотеке, читающего книгу и посвятил в свой разговор с капитаном Франциско Ромеро. Отто Рихтер отнесся к этому очень серьезно:
– Любопытно. Жаль, что я не познакомился с этим господином. Впрочем, я хотел бы уже сегодня отправиться на корабль, осмотреть каюты и разместить всех так, чтобы исключить, так называемые, слепые зоны. Прошу Вас дать мне рекомендательное письмо к капитану.
– Это очень хорошо. Я сам хотел просить Вас об этом.
В течение двух дней замок опустел. Все, кто должен был отправиться в эту поездку, выехали в Кале. На корабле их встречали Отто Рихтер и капитан. Стюарды устраивали пассажиров по каютам. Все шло своим чередом.
Ванесса, Филипп и Агнесс последними отправлялись в поездку. Стоя на пороге своего замка, Ванесса отдавала управляющему последние распоряжения на случай начала военных действий на территории Франции, как вдруг увидела знакомого молодого человека, спешащего к ней. Он остановился поодаль, ожидая, когда она освободится. Ванесса поманила его рукой:
– Вы привезли мне письмо от герцога Рауля фон Р.?
– Да, госпожа маркиза. Он велел передать Вам письмо, на словах сказал, что надеется получить ответ.
– Я сейчас уезжаю. Меня уже ждут в машине люди. Письмо я прочитаю в дороге.
– С Вашего позволения, госпожа маркиза, я буду ждать ответа в Кале, если Вы захотите его написать. У меня такие инструкции.
– Откуда Вы знаете, что я еду в Кале?
– Так сказал господин герцог. Если бы я не застал Вас здесь, я должен был срочно ехать в Кале. Для этого господин герцог даже выделил мне автомобиль.
– Хорошо. Встретимся в Кале. В небольшом ресторане у пристани.
Ванесса села в машину. Письмо Рауля фон Р. жгло руку, ей очень хотелось посмотреть, что герцог там написал. Но прочитать его она все же хотела в одиночестве. Всю дорогу Ванесса была очень задумчива. Филипп и Агнесс не отвлекали ее разговорами, видя ее состояние. Им было о чем поговорить, ведь теперь начиналась совсем иная жизнь, как будто одну книгу закрыли, а в другой только чистые листы, на которых еще предстоит написать совершенно новую историю…
Глава 22. Письмо РАУЛЯ ФОН Р.
К вечеру они приехали в Кале и поднялись на корабль. Действительность оказалась еще прекраснее, чем описывал Сэр Джон Лоу. Каждый выбрал себе каюту по своему усмотрению Удобство и роскошь – вот два слова в полной мере характеризующие открывшееся взорам. Ванесса осмотрела свою гостиную, не раздеваясь, села в кресло и вскрыла письмо:
"Дорогая, Ванесса.
Не знаю, успеет ли посыльный доставить тебе мое письмо, но если мои расчеты верны, то он перехватит тебя по дороге в порт. Я знаю, что никто из вас не поехал в Швейцарию. Да и что вам там делать? Думаю, что сейчас вы выбираете себе каюты на каком-нибудь замечательном корабле. Не хочу травить себе душу, представляя вашу тесную дружную компанию. Я ни в коем случае не в обиде на тебя или на Филиппа за ваше бегство, я бы и сам поступил точно так же. Но мне очень горько думать, что я не достоин твоего доверия. Хотя понимаю мотивы, которыми ты руководствовалась, не говоря мне всей правды.
Я сам в этом виноват. Во-первых, я не внял твоему предупреждению, когда не принял во внимание всю опасность моей встречи с графами Лерин. Я возомнил себя великим дипломатом. Мне казалось, что мой холодный ум неуязвим для посторонних. Было так заманчиво одним махом решить проблемы, оказавшиеся не по зубам, более умудренным в этих делах, людям.
Даже когда я воочию увидел, какую опасность представляет для тебя граф Риккардо, я и то, не сразу дал себе отчет, что это полностью моя вина. Нельзя было привозить его в твой дом, нельзя было открывать этот "ящик Пандоры ". Если бы я как следует, подумал, чего ради он так рвется познакомиться со своей кузиной, ведь даже его отец, который прекрасно знает, как ты выглядишь и где живешь, не сказал об этом своему сыну. Моя надменная глупость привела к необратимым последствиям.
Стоя на крыльце дома Филиппа де Гиша, я лихорадочно искал причину, по которой не смогу подогнать машину, в которой Риккардо намеревался увезти тебя в Испанию. Только тогда я понял, какие именно намерения он вынашивает, и как далеко готов пойти в достижении своей цели. Ничего умного мне в голову не приходило, я тянул время, как только мог, а тут еще тетушка баронессы Агнесс фон Вейли. Я тогда даже имени ее вспомнить не мог. Она с воплем кинулась к двери, я остолбенел, а Риккардо ринулся следом за ней. Я не струсил, просто даже не мог представить, что он убьет ее просто так. Разглядывая пятно, оставшееся после преступления, я отчетливо понял, какая опасность грозила тебе. Этому человеку не страшно убивать, человеческая жизнь для него ничто. Он бы и меня спокойно убил, если бы ему удалось каким-то образом вывести тебя из дома. Увидев Бориса, я сказал, что беспокоюсь за тебя, и мы быстро вошли в дом, там я увидел Отто Рихтера, увидел как слуги отмывают пол, мы почти бегом пошли в какую- то комнату, там никого не было, хотя кое-какая мебель была перевернута и на полу валялись доспехи. Как сейчас вижу перед глазами удивленное лицо Филиппа вполоборота, стоящего к Риккардо и того, взмахнувшего рукой с кортиком и падающего с балкона.
В первый момент я испытал облегчение, когда увидел его, лежащего без движения на земле. Потом, позже пришло осознание произошедшего. И опять мой природный страх. Как не привык я брать на себя какие-либо обязательства! Даже думать не хотелось, что придется все это рассказывать его отцу. Мне стыдно за свою слабость.
На другой день я все понял! Как будто побывал при встрече Филиппа и Риккардо. Филипп поступил как настоящий мужчина. Он встал на защиту твоей чести и скрестил шпаги с мерзавцем. Как жаль, что это был не я.
Через неделю я вынужден был поехать в Испанию, мне не удалось больше оттянуть время. Предстоящий разговор с графом Лерином сильно беспокоил меня. Я искал слова, которыми бы мог объяснить суть происшествия. Все как следует, обдумав, в разговоре с графом я сделал ударение на несчастном случае, описав подробно то, что видел сам и, не упоминая о беспорядке в курительной комнате. Граф Лерин меня не слушал. Он смотрел на меня мертвыми глазами, в которых я видел приговор всем нам. Ты была права, когда предупреждала меня об опасности. Теперь я всегда хожу при оружии, зная свою участь. Мне не страшно, но одно то, что виновницей гибели своего сына он считает тебя, приводит меня в отчаяние. Как мне тебя защитить? Как закрыть тебя от опасности? У этого человека взгляд смертельно раненого животного. Он будет мстить всем нам. Он сам перечислил всех, кто, по его мнению, виноват в смерти его сына. Он сказал, что заставит нас всех страдать, как страдает он от потери самого родного и любимого человека. Я не мог не написать тебе об этом. Умоляю, уезжай скорее, скройся за океаном. Я буду пытаться остановить его всеми доступными мне средствами.
Знаю, что судьба разводит нас по разным странам. Знаю, что мне не суждено вновь увидеть тебя, услышать твой смех, заглянуть в твои бездонные синие глаза. Ванесса! Я люблю тебя! Впервые в своей жизни произношу эти слова как молитву. Не надеюсь на взаимность. Но хочу думать, если бы не эти сложившиеся обстоятельства, я смог бы когда-нибудь покорить эту неприступную вершину и растопить лед одиночества в твоей душе.
Прощай, Рауль фон Р."
Ванесса застыла в глубоком раздумье, две слезы скатились по щеке. Она тяжело вздохнула, прошла в свою спальню, здесь на туалетном столике стояла шкатулка с украшениями. Долли уже все разложила по местам. Ванесса достала медальон со своим миниатюрным портретом, закрывающимся драгоценным камнем, положила его в крошечную шкатулку, шкатулку в кожаный мешочек, стянула концы завязки и поставила на узел свою сургучную печать.
Потом она спустилась по трапу на пристань и у двери ресторана увидела посыльного. Ванесса подошла к нему и протянула кожаный мешочек:
– Передайте это лично в руки герцогу Раулю фон Р. Если, по какой-либо причине, Вы не сможете это сделать, то отвезите этот мешочек в мой банк в г. Цюрих, в Швейцарию. Там Вы получите большое вознаграждение.
С этими словами она дала посыльному денег, развернулась и ушла, опустив голову…
Через несколько часов корабль отчалил от пристани…
– В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ (https://pixabay.com/ru/photos/шпага-мушкетеры-3760780/) по лицензии CC0.