Buch lesen: «Чертоги разума. Изгнанник»
Гордыня губит не только одного человека,
но и всё человечество.
Война Семи континентов.
Пролог.
2210 год.
– Тебе нужно отдохнуть, Нортон. Ты сидишь здесь уже слишком долго. У тебя ужасный вид, – со вздохом произнесла Мелла* еле слышным хриплым голосом.
Она ощущала сильную руку брата, сжимающую её взмокшую ладонь. Да, его рука была холодной. Неживой. Но через неё Мелла чувствовала теплоту его сердца. Ей было приятно знать, что она не одна. Что в этом мире есть такой же человек, который перенёс вместе с ней все горести и радости жизни. Тот, кто знал её лучше всех. Тот, кто всегда поймёт её. Самый родной человек, для которого в её сердце нашлось место.
– Я не устал, – с тёплой братской улыбкой сказал Нортон.
Мелла с болью улыбнулась ему в ответ. Грудь опять сдавило стальными тисками. Дрожь охватила тело. Девушка жалобно застонала и прогнулась дугой. Её руки судорожно сжались от боли. Зелёные глаза наполнили слёзы, ручейками стекающие по бледным щекам. В лёгких будто вскипел воздух.
Боль не давала ей покоя, пробегая по телу мучительными волнами.
Нортон бережно поглаживал Меллу вдоль руки. На его лице тоже читалась горесть. Он хотел быть на месте своей сестры. Не хотел видеть, как она страдает.
И Мелла это понимала.
Нортон никогда не умел скрывать то, что творилось в его душе. Если он любил кого-то, это непременно было написано в его глазах. Они непривычно сияли, как две гигантские звезды на тёмном ночном небе.
А если он кого-то ненавидел… впрочем, Нортон являлся слишком уж добрым человеком, чтобы кого-то ненавидеть. Слишком добрым. Боль потихоньку отступала, давая вздохнуть и успокоиться. Мышцы расслабились, и Мелла в изнеможении рухнула на подушку. В груди отдавалось знакомое тиканье. Оно постепенно набирало нужный ритм.
Тик-так, тик-так.
Мелла облегчённо вздохнула.
Она смотрела на обеспокоенное лицо брата. На его мягкие черты. Мелла где угодно узнала бы его большие глаза с чёрными ресницами. Слегка сведённые к переносице густоватые брови. Всегда взлохмаченные, объёмные белокурые кудри. Смуглую кожу.
Мелла всегда думала, что они с братом ужасно похожи. Их внешность сродни внешности близнецов, даже несмотря на то, что Нортон был старше её на три года.
Но в душе Мелла знала, что её брат совсем не похож на неё. Такой приветливый и добрый парень был намного лучше недружелюбной и грубой девушки. Ей и самой не нравился свой характер. Она не любила себя. Но Мелла не могла ничего с собой поделать. Ей всегда казалось, что она должна быть такой. Что Нортон взял на себя обязанность быть добродушным и любящим, а ей приходится довольствоваться отрешённостью и злобой. Мелла никогда не винила его ни в чём. Она всегда винила себя.
Только себя и больше никого.
– Я немного устала. Не уходи… Ладно? – слегка всхлипнув, прошептала Мелла и сжала ладонь брата. Тот мягко улыбнулся и вытер слёзы с её щеки.
– Не уйду… Никогда, – произнёс Нортон, поцеловав её в лоб. – Я с тобой.
Мелла прикрыла отяжелевшие веки.
Она погрузилась в мир снов. И увидела там его.
Юношу с серебряными глазами.
* Уменьшительное от Помела.
Глава первая.
Туда, где мерцают светлячки
2214 год.
Солнце палящими лучами пробивалось сквозь прозрачную завесу купола. Водитель коснулся сенсорной панели аэроцикла, и транспорт помчался по туннелям, рассекая воздух. Неоновые лампы синим свечением ударяли в глаза и на высокой скорости казались точно неотделимыми друг от друга. За ним по пятам, завывая турбинами, мчался глайтор. Водитель аэроцикла молниеносно выехал на парапет, ведущий к главным дорогам. Аэролёты засигналили.
Водитель мастерски маневрировал между транспортом, из которого, ругаясь во весь голос, высовывались люди. Вот главное шоссе. Ещё чуть-чуть, и он окажется на границе купола города, за завесой которого кроется манящий мир потерянного много веков назад дома. Уже виднелись громоздкие, вычурные шпили Внешнего Порта и громадами чернеющие тени шаттлов.
Из глайтора доносился грубый басовитый голос, призывающий его немедленно остановиться. Но водитель и не думал этого делать. Аэроцикл летел мимо безликих серо-алюминиевых многоэтажек, мимо телевизионных кафешек и соцбаров, мимо прохожих в причудливых одеждах, с отрешённостью смотрящих в экраны своих устройств, мимо великих залов Галлитерия, мимо глупой пародии на парк с искусственными деревьями прошлых столетий. Он мчался мимо всего этого, безликого и неживого, в надежде попасть туда, где наконец найдёт то, что так давно искал.
Жизнь.
Под защитным бледно-красным шлемом водителя аэроцикла блеснула улыбка. С глайтора вновь эхом донёсся недовольный голос с лёгким механическим звучанием:
– Немедленно затормозите и прижмитесь к обочине!
Водитель вытянул руку и показал назад средний палец в надежде, что этот жест наконец-то угомонит преследователей.
Глайтор заревел турбинами. Его задние лопасти, машущие как крылья порхающей бабочки, зажужжали. Он почти нагнал аэроцикл, как неожиданно их обоих подбросило вверх.
Раздался отдалённый протяжный скрежет, словно металл тёрся о металл. Затем земля сотряслась, как от мощного взрыва, и пошла крупной дрожью. После дрожь резко оборвалась, и платформу тряхнуло вниз. Глайтор резко пошёл на снижение, а водитель аэроцикла, слетев с трассы, скрылся в руинах старой обвалившейся многоэтажки.
За час до…
– Я излазил весь интернет и наконец-то нашёл путь, которым можно туда попасть. Осталось только ввести Шпиона в систему защиты, и мы доберёмся до нужных тебе Файлов.
– Ты же знаешь, Кидо. Моя система Шпиона опасна. Я работал с множеством хакерских программ, но эта… Тот модуль, который ты мне дал, привёл меня в фантастический шок! Однако…
– Брось! У тебя всё получится! Да лучше хакера и сыскать нельзя! Ты прославишься.
– Я отца хочу найти, и только. Мне ни к чему лишняя шумиха.
– Хорошо! Забыли. Не хотел обидеть. Братец, я внедрю твоего Шпиона в систему новым аккаунтом, а тебе советую пока сваливать.
– Что? Сваливать?! Я не уйду с этого места, пока не получу данные об отце!
– Как знаешь… Но Седьмой патруль уже навёл сюда маячки. Они летят прямо к твоему дому. Точнее, он летит.
– Тогда действуй быстрее! Как только отыщешь Файлы, брось мне их на флешку. Я пока соберусь.
– Они же её увидят!
– Кидо, успокойся. Я знаю, что делаю!
– Ты всегда так говоришь, и всегда мы оказываемся в полной…
– Кидо…
– Ладно. Хорошо. Хотя… я не уверен в этом. Если они засекут, что ты украл у них информацию… Лариан, ты уверен, что это сработает?
– Да, Кидо! Уверяю тебя, они ничего не заметят. Только, пожалуйста, побыстрее…
Связь оборвана…
Капитан Доус расхаживал среди груд искорёженного металла, среди несметных осколков стекла и сверкающих на солнце кусков алюминия, оставшихся от обвалившихся многоэтажек. Здесь, на окраине купола, была настоящая свалка. Как раз за ней находится Порт. Тот самый, что ведёт за пределы города. В пустую, осиротевшую долину Земли. Чуть вдалеке, сверкая боками, угрожающей громадиной возвышался припаркованный Глайтор.
Глайторы были частью воздушного флота Галлитерия. Блестящий конусообразный обтекаемый корпус, похожий на переливающееся радужкой тельце жука, позволял им с легкостью маневрировать на воздушных дорогах. На задних частях глайтора размещались лопасти, которые жужжали, словно крылья стрекозы. На носу располагалось смотровое окно кабины пилота, а с обеих сторон глайтора, выше тёмных полосочек окон, были выбиты красные буквы G. Капитан Доус поморщился, глядя на них, и отвернулся.
Он выискивал глазами водителя аэроцикла. Беглеца закинуло в эту сторону.
– Капитан! Капитан Доус! Сэр, вас вызывает Галлитерий! – послышался с глайтора чей-то голос. Капитан нахмурился и, обернувшись, махнул солдату.
Экран на запястье завибрировал. Доус нажал на сенсорную панель, и из неё лучом выскочило полупрозрачное синеватое изображение – голограмма. Прозрачное лицо костистого мужчины с суровостью взирало на капитана.
– Капитан Доус, вы нашли беглеца? Он уже у вас? – заговорил он.
– Пока нет, господин Праймус. Я как раз пытаюсь его отыскать, – оглядываясь, ответил Капитан.
– Он очень опасный п’еступник! Не упустите его! – обеспокоенно воскликнул Праймус, картавя.
– Он не преступник. Он просто ещё ребёнок, – отрешённо прошептал Доус. В стороне что-то зашуршало, и из-за угла одной из стен многоэтажки выбежала облезлая мышь. Капитан поймал себя на мысли, что это, пожалуй, одни из последних представителей земной фауны, с которой они до сих пор соседствуют в Галодрионе.
– Что, что? – прищурившись, переспросил Праймус.
– Нет, ничего… Просто… Что произошло? Что это был за толчок? – резко сменил тему Капитан.
Праймус даже как-то немного опешил, но быстро пришёл в себя.
– Ту’бины, – скорбно отозвался он.
– Турбины? – Капитан озадаченно поднял брови. – Что с ними?
– По нынешней инфо’мации, одна из пяти ту’бин вышла из ст’оя. Если бы не купол – летать нам всем в небе вместе с птичками.
«Просто взяла и вышла из строя?» – Капитан призадумался. Платформа Галодриона состояла из пяти турбин. Четыре турбины основными силами удерживали платформу и располагались попарно на противоположных сторонах друг от друга, у основания, а пятая турбина была расположена в центре. Скорее всего, она и вышла из строя, иначе бы… как сказал Советник Праймус. Но по какой причине?
Внезапно послышался скрежет. Груды алюминия сбоку от Капитана Доуса пришли в движение.
«Как ещё не расшибся?!» – подумал он.
Обломки скрипели и ныли, неприятно завывая. Лучи солнца отражались от них и больно слепили глаза.
– Я вам перезвоню… – быстро сообщил Капитан озадаченному Праймусу и нажал отбой прежде, чем тот успел ему возразить.
Доус стянул на переносицу очки-навигаторы, которые тут же уловили тепловыми датчиками не пойманную им жертву. Водитель аэроцикла выкарабкался из-под громадной пластины алюминия и, покашливая, неуклюже поднялся на ноги. Вид у него был жутко потрёпанный: шлем исцарапан и отколот с обеих сторон, сине-серый костюм порвался и измазался в зеленовато-чёрной жиже – ортарии, химическом топливе.
Капитан невозмутимо направился к водителю, который тщетно пытался стянуть с головы застрявший шлем.
– Может, тебе стоит помочь? – любезно спросил он, оказавшись рядом.
– А? Нет-нет-нет, что ты! Я сам справлюсь. Спасибо. – Водитель аэроцикла слегка отшатнулся в сторону, словно боялся, что на него вот-вот накинется дикий зверь. Капитан Доус бесцеремонно схватился за шлем и резко потянул на себя. Водитель, жалобно вскрикнув, рванул в противоположную сторону и, выскользнув из шлема, рухнул на спину.
– Ты что творишь?! Ты же мне чуть голову не оторвал! Чем мне думать, по-твоему?
– А есть чем? – с иронией заметил капитан Доус и протянул Лариану руку, помогая встать. Снизу вверх на него смотрели большие ярко-серебряные глаза.
Капитану этот парень казался совсем ещё ребёнком. Да и вёл он себя ничуть не лучше.
– Обижаешь, – фыркнул Лариан, опираясь на поданную Капитаном руку.
Он с жалостью посмотрел на свой искорёженный аэроцикл, который, казалось, побывал под прессом.
– Спасибо! – Лариан нервно обтёр грязные ладони о штаны. – Вот видишь, что ты наделал? – Он отчаянно махнул рукой на груду мусора, когда-то бывшую его средством передвижения. Капитан невольно удивился такой наглости, хотя за столько лет пора было и привыкнуть.
– Он же был совсем новый! Ты знаешь, сколько я в него вложил. Сколько сил потратил на его ремонт. А времени! Знаешь, как…
Лариан не успел закончить свои причитания. Капитану Доусу это всё наскучило. Он резко взял его за шиворот и потащил к глайтору.
– Эй! Отпусти! Я и сам в состоянии ходить, – брыкаясь, протестовал Лариан. – Так нельзя!
– Не дождёшься. Ты опять удерёшь, – сурово парировал Капитан, волоча его за собой. – Ты хоть понимаешь, что натворил?
Он дотащил Лариана до пандуса, на котором их ждал солдат, и втолкнул в отсек. Солдат подхватил Лариана и попытался надеть на него магнитные наручники. Реакция беглеца не заставила себя долго ждать. Он грубо оттолкнул солдата от себя.
– Я сказал, что и сам в состоянии, – недовольно пробурчал себе под нос Лариан.
Солдат изумлённо уставился на Капитана. Тот лишь пожал плечами. У его племянника напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. И логика, как считал Капитан, тоже.
– Закрывай! – сказал Доус и коснулся сенсорной панели, висящей слева от шлюза.
– Да, сэр! – послышался оттуда глуховатый механический голос.
Трап шлюза начал со скрежетом смыкаться, и корабль потихоньку погрузился в темноту. Тьма длилась совсем недолго. По бокам внутренней обшивки корабля зажглись флуоресцентные пластины, наполнив отсек неестественно белым светом. Лариан разглядел глянцевито-белые стены и пол; крохотные скамейки, выдвигающиеся из стен корабля; непонятные трубки и провода, тянущиеся по всему отсеку, и несколько дверей, ведущих в другие части глайтора.
Капитан Доус потёр наморщенный лоб. Он отозвал солдата в другой отсек и теперь сидел на скамейке напротив Лариана, пытаясь прожечь его осуждающим взглядом.
– Я сигналил тебе, – прервал тишину голос Капитана, – почему ты не остановился? Забыл, о чём мы договаривались?
Лариан в притворном замешательстве развёл руками.
– Разве? Ты сигналил? Я тебя не слышал. – Он постучал себе по голове пальцем. – Я был в шлеме.
Капитан вздохнул, снял очки-навигаторы и убрал их в карман.
– Ты понимаешь, что это не шутки. Взламывать Файлы Галлитерия – суровое нарушение закона. Тебе может грозить тюрьма. Или Изгнание. Зачем ты это делаешь?
– Не притворяйся, что не знаешь. – Лариан прижался спиной к прохладной стене, чувствуя вибрацию корабля, и в упор посмотрел на Доуса. – Я хочу найти отца.
Капитан поправил седые волосы, убрав их назад. Он казался невозможно усталым, и Лариану даже стало жаль его.
– Извини, – виновато произнёс он. – Но ты должен меня понять.
Лариан подался вперёд и облокотил руки на колени, сцепив ладони в замок. Он смотрел в пол на своё слегка размытое отражение. Его тяготило чувство вины. Но больше всего его терзала жажда. Жажда правды. Невыносимо было ощущать это, и вместе с тем всё остальное казалось ему абсолютно незначимым.
– Не извиняйся, – подал голос Капитан после долгого молчания. – Я всё понимаю. Но и ты тоже должен понять, – он опечаленно посмотрел на Лариана. – Ты нарушаешь законы. И уже не в первый раз. Пойми! Я не в силах помогать тебе вечно.
– И не надо, – несколько небрежно отозвался Лариан. – Я знаю, что мой отец где-то там, на Земле. Я знаю, что он хотел бы, чтобы я нашёл его. Прошу, дай мне шанс сделать это! Мне просто хотелось…
Он не успел закончить. Его прервал резкий шум открывшейся двери: она с металлическим лязгом ударилась о стену корабля, и к ним в отсек вбежала длинноногая высокая женщина в строгом муторно-красном костюме. У неё были русые, почти белые волосы, затянутые в конский хвост. Они игриво подпрыгивали в такт её походке, а на глазах красовались широкие солнцезащитные очки. Женщина с нетерпением мчалась к ним, по кораблю разносился стук каблуков.
Лариан приветственно поднялся и улыбнулся ей.
– И не думал, что ты тут объявишься, – сказал он.
Женщина буквально подпрыгнула к нему и заключила в объятия. От неё шёл сильный запах ветиверии, душно заполнивший весь отсек.
– Мой дорогой! Ну как же я могла тебя бросить! – Женщина отпустила его и, отступив на шаг, ослепила лучезарной улыбкой. – Ты же меня знаешь, Ри-ри. Я твой адвокат как-никак. Тем более, как я могу оставить тебя с этим занудным старпёром, – она кивнула через плечо на Капитана, и тот закатил глаза. Лариан усмехнулся.
–Я рад, что ты здесь, Рут.
– Конечно! Конечно рад, мой ягнёночек, – восторженно хлопнула в ладоши женщина.
Капитан Доус притворно сморщился, глядя на всё это.
– Может, оставим нежности на потом? – заметил он, поднявшись со скамейки. – У нас очень важный вопрос, который стоит решить до того, как мы прибудем в Галлитерий.
Лариан с шумом выдохнул.
– Какой вопрос на этот раз? – поинтересовалась Рут. – Или лучше сказать – какой из?
– Это не первый раз, когда Лариан нарушает закон. Причём всегда один и тот же… Почти всегда. – Капитан Доус нахмурил брови, грозно воззрившись на племянника. – Я не знаю, что будет на этот раз. Если тогда мне удавалось уговорить Судью, то сейчас… Я не знаю. Он в диком бешенстве от твоих выкрутасов, Лариан! Ты понимаешь, всю серьёзность ситуации?
Рут, ахнув, прижала ладонь ко рту. Лариан посмотрел на Капитана и лишь невозмутимо пожал плечами. Доус утробно зарычал, сдерживая негодование.
– Я прекрасно знал, на что иду. Меня всё это ни капли не волнует, если ты об этом, конечно, – ответил Лариан.
Капитан с шумом выдохнул. Его сморщенный лоб походил на морские волны в бушующую погоду.
– Не волнует? – процедил сквозь зубы Доус. – А для кого, скажи на милость, я тогда старался?!
Лариан пристально смотрел на Капитана. Салон наполнила сухая тишина. Не слышалось даже шума лопастей снаружи. Рут прислонилась к стене и сочувственно посмотрела на Доуса.
– Тебя попросил мой отец, – заглядывая Капитану в глаза, произнёс Лариан. – Он попросил заботиться обо мне. Ты делаешь это для него.
Доус тяжело вздохнул, протирая пальцами сомкнутые веки и стараясь тем самым убрать смесь боли и тоски в глазах.
– Жаль, что ты так думаешь обо мне… – тихо произнёс он. – Потому что меня это очень волнует.
Лариан ощутил укол вины, но виду не подал.
Капитан не спеша развернулся и направился к двери, ведущей в соседний отсек. Через мгновение он в тишине скрылся за ней, не проронив ни слова.
Лариан неподвижно стоял, опустив голову. Его рука машинально потянулась к груди, нащупывая под жилетом заветный предмет.
– Как грубо с твоей стороны! – нарушил тишину возмущённый голос Рут.
Лариан дёрнулся. Он обернулся посмотреть на неё, но Рут последовала примеру Капитана – мощно цокая каблуками, она скрылась за створчатой дверью.
Лариан остался один.
Оглядел пустой отсек.
Непривычно было слышать боль в стальном голосе дяди. Он кинул взгляд на дверь, в которую ушли Рут и Доус. Он знал, что должен извиниться, сказать, что был неправ, и всё такое… Но что это изменит? Он попросит прощения. И что? Это встанет стеной между ним и его попытками найти отца? Лариан перестанет действовать? Перестанет добиваться своего?
Нет.
Он вспомнил слова дедушки, который откровенно ненавидел его, подозревая в измене, и всегда говорил: «Ты делаешь мир грязнее своим присутствием. Ты не часть общества, ты его изгой. Его рана. Его ошибка. Тебе не быть здесь своим. Никогда!»
Лариана не покидала мысль, что он мог оказаться прав.
Он не знал наверняка. Привык во всём сомневаться. Порой Лариана переполняла злость, и казалось, что весь мир виноват в этом. Но сам Лариан прекрасно знал, что ни мир, ни тем более те, кто ему дорог, абсолютно здесь ни при чём.
Он сам был причиной этой злости.
Ответы так просто не получить. За них бороться нужно.
Лариан тряхнул головой и сделал глубокий вдох.
«Всё хорошо».
Он успел сделать только пару шагов по направлению к двери, когда глайтор внезапно приземлился. Лариан понял это по стихающим взмахам лопастей снаружи и сжимающему чувству внутри, на мгновение охватившему его.
В отсеке стало совсем тихо. Лариан прошёл к шлюзу и стал ждать. Створчатая дверь в дальней стене разомкнулась, и из проёма выскочила Рут. Она нацепила на лицо привычную дежурную улыбку.
Вслед за ней серым пятном выплыл Доус. Он редко выглядел сердитым, скорее печальным и задумчивым.
– Попытаем удачу? – спросил Капитан, приблизившись к Лариану. Он оставался спокойным. Словно ничего не произошло.
– Мы для неё уже как палачи, – заметил Лариан, криво ухмыляясь.
Извинения он решил оставить на потом.
Рут хихикнула в стороне, поправляя красный пиджак. На фоне белых стен корабля она казалась слишком ярким пятном.
– Всегда выкручивались, – уверенно бросила женщина. – Ты их очаруешь, мой ягнёночек.
Лариан состроил ей недовольную рожицу. Из боковой стены раздалось гудение. Доус шагнул к ней и нажал на сенсорную панель. Раздался щелчок, и трап пополз вниз, открывая проходной шлюз. Свет в отсеке погас, и теперь можно было разглядеть, как солнце медленно проникает внутрь, заполняя всё огненными лучами.
Когда трап коснулся земли, перед Ларианом предстала отвратительная картина: глайтор пристроился на стоянке возле главных врат Галлитерия. Массивные створчатые арки выстроившимися в ряды громадами украшали фасад здания. Оно было похоже на большой хрустальный амфитеатр, закрытый полупрозрачным куполом крыши, переливающейся перламутром под лучами солнца.
Лариан никак не мог понять, что же ему напоминает это здание в форме полусферы.
Может, Землю?
Доус медленно спустился по трапу и зашагал ко входу в здание. Следом за ним, цокая каблуками, последовала Рут. Её конский хвост из белоснежных волос хлестал воздух. Лариан шёл последним, чуть в стороне от них. В ушах невыносимо шумело, словно бы в голове поселился рой назойливых мух.
Лариан старался не обращать на это внимания, но сердце предательски колотилось. Он думал о том, что будет с ним теперь. Теперь, когда все карты были раскрыты, и у него не осталось козырей.
Конечно, когда он сказал дяде о том, что ему всё равно – это было не так. По крайне мере, частично. Он стремился туда, куда все боялись попасть. Ему хотелось на Землю. И единственным способом оказаться там располагал только Галлитерий.
Это было Изгнание.
Меньше всего Лариану хотелось оказаться в зале суда, громадном куполообразном помещении. При входе от двери по бокам его тянулись высокие подиумы со скамейками для свидетелей и присяжных заседателей. Люди заходили туда через отдельную дверь, и это давало им иллюзию безопасности. Между подиумами располагалась обозначенная чёрной полосой узкая дорожка, по которой преступник проходил в безвольном молчании. В центре размещалась небольшая круглая трибуна для обвиняемого, именно в этом углу его способны были пожирать глазами все, кому бы этого захотелось. К противоположной от двери стене примыкал высокий подиум, на котором высился трон Судьи с парящим где-то сбоку магнитным столиком. Судья не стучал по нему молотком, как это делали в позапрошлых веках, теперь ему стоило лишь коснуться столика ладонью, и обвиняемый получал сильную встряску током, идущую через чип, который вживляли всем жителям Галодриона. Теперь именно ток был молотком, которым Судья постукивал по столу, дабы призвать зал к тишине. Самым неприятным во всей этой обстановке было даже не это, а громадный экран, пристроившийся на стене подле трона Судьи. Это был Читатель Памяти.
Теперь не нужно было проводить допросы и выяснять – что произошло и кто виноват? Стоило лишь задействовать ЧиПе, как его коротко называли – и без слов обвиняемого всё было понятно. Техники ЧиПе могли без труда найти в голове любого человека нужную информацию. Стоило лишь хорошенько там покопаться. А они это любили.
Лариан стоял на трибуне в центре зала и ощущал, что начинает нервничать. Во время суда, кроме Судьи, в зале присутствовали ещё и Иерархи – так называемые советники Судьи. Они располагались у ног трона на небольших парящих креслах с высокими спинками и пожирали всех присутствующих безумными крысиными взглядами. Один из них, Праймус, был хорошо знаком Лариану. Он всегда ему не нравился, тощий и картавый дядька с лысиной на полголовы. Праймус был главным советником.
Что до других, то они чаще всего молчали. Низкорослые карлики с пухлыми животами сидели, съёжившись в креслах, и шарили пальцами-сардельками по своим выбритым головам.
Капитан Седьмого патруля всегда присутствовал на любом судебном разбирательстве. Он, в отличие от других, мог попытаться переубедить Судью или предложить своё решение, а иногда и возразить, в то время как даже сами Иерархи не имели права спорить с решением Судьи. Они могли лишь вставить какой-то аргумент до того, как вершитель правосудия примет окончательное решение.
Седьмой патруль являлся главной защитой города и его неотъемлемой частью. Каждый человек, родившийся в Галодрионе, мечтал стать хоть крохотной пешкой в его системе. Но больше всего каждый хотел быть Капитаном. Удача улыбалась лишь одному из миллиона.
Джонатан Доус стал тем, кому улыбнулась удача.
Рут сидела на крохотной скамейке у подножия правого подиума. Эти скамейки предназначались для адвоката обвиняемого, кем женщина, собственно, и являлась. Рядом с Рут стоял Капитан Доус. Он выглядел слегка напряжённым, хотя и пытался держать себя в руках.
В зале стояла душная тишина, в которой Лариан слышал тысячи вдохов и выдохов, хрипов, приглушенных хохотов и шепотков, сливающихся в одно безумное безликое чудовище, расползающееся по всему помещению.
– Сегодня мы подвергаем справедливому суду Иллариона Бенджамина Грина, – громыхнул Судья Дилгертон, призывая присутствующих к вниманию. Его высокий долговязый силуэт вырос на троне. Седые длинные волосы были зачёсаны назад и завязаны чёрной крапчатой лентой. Красная мантия багровым водопадом лежала на его плечах, обтекала тело и подолом спускалась на пол, застывая, как скованная льдом река. Под ней проглядывал мундир чёрного оттенка. Судья почти не шевелился, но взгляд его больших тёмных глаз всегда неотрывно скользил по залу, цепляя Лариана.
В зале от его голоса разносилось гулкое эхо. Все присутствовавшие внимали его словам и с трепетом наблюдали за движениями губ.
Лариан громко фыркнул. Для него всё это было лишь глупым цирком. Звери подчинялись дрессировщику, а Судья Дилгертон именно им и был. Тигры никогда не кусали руку, которая их кормила, а кошки были послушнее любых собак.
Конечно. Любой зверь послушен, когда знает, как свистит кнут дрессировщика.
– Вы хотите что-то сказать, подсудимый? – гаркнул Праймус, сощуривая крысиные глазки.
Лариан обернулся и посмотрел на Капитана Доуса. Тот всем своим видом говорил, что нужно заткнуться и просто слушать, но Лариан не мог. Он не хотел становиться частью этого зверинца. Не хотел делать то, что от него требовали.
Отвернувшись от Капитана, он внимательно посмотрел на Праймуса.
– Да, пожалуй, – чётко проговорил Лариан. За спиной послышался хлопок – Доус с досадой шлёпнул себя ладонью по лбу. Рут зашипела от раздражения.
Зал затаил дыхание. Взгляд Судьи скользнул на непослушную собачонку и попытался прожечь в ней дыру.
– Что же именно, обвиняемый? – холодно спросил он.
Присутствовавшие боязливо втянули головы в плечи, как черепахи, тайно смакуя происходящее. На их глазах разворачивалась кровожадная бойня, состоящая лишь из слов и взглядов.
– Вы намеренно врёте своим гражданам и лишаете их свободы воли? – спросил Лариан. Его голос звучал уверенно. – Их жизнь – иллюзия выбора.
Слова Лариана проскользили по залу, как вилка по стеклу. Поднялся гул возмущения, раздались дикие возгласы протестов. Присутствовавшие повскакивали со своих мест и яростно загалдели. Судья Дилгертон не спускал глаз с Лариана. Он был абсолютно хладнокровен.
– Тишина, тишина! – залаял Праймус.
Но народ не обратил на него внимания. Пухлые Иерархи забеспокоились, нервно ёрзая на своих стульях.
В суматохе никто и не заметил, как рука Судьи потянулась к магнитному столику, ладонь легла на гладкую поверхность, и зал разразился жалобным воем.
Крики тут же смолкли. Тишина вновь накрыла присутствовавших, и они снова уселись на места.
– Ты не осознаёшь, в каком положении оказался, – с прохладцей произнёс Судья Дилгертон.
Лариан согнулся пополам, корчась от боли. Ток пропускали через нервные окончания, затрагивая болевые точки тела. Доус поморщился, глядя на племянника, и сжал кулаки.
– Ты не закон здесь, и никогда им не был, – прохрипел Лариан, выпрямляясь.
Судья Дилгертон будто и не услышал сказанного, а вот Иерархи возмущённо зашептались, перебирая бахрому на подолах своих мантий.
– Начнём суд, – провозгласил Судья Дилгертон, окинув присутствующих ядовитым взглядом, и махнул рукой.
Праймус тотчас вскочил с кресла, раскрыл перед собой ладонь, и из неё выскочили строки, которые полупрозрачными линиями повисли в воздухе.
– Подсудимый, Илла’ион Бенджамин Г’ин, обвиняется в незаконном ’асп’остранении хаке’ских кодов, взломе недоступных для простых ’раждан Файлов. В нецелесооб’азном наме’ении скопи’овать их. В соп’отивлении а’есту, дебошах, попытках к бегству за пределы города в зап’етные секции, недопустимые для жителей Галод’иона. Помимо всего этого, обвиняемый был замечен за попыткой взлома Отсеивателя и незаконным п’оникновением в штаб Внешнего По’та и…
– Достаточно, – перебил его Судья Дилгертон. Праймус послушно заткнулся.
Холодные чёрные глаза смерили Лариана взглядом, и что-то в них напомнило ему о смерче, который засасывал всё, что вставало на его пути. Это был смерч, в который все прыгали добровольно.
Что-то пробурчав, Праймус уселся обратно на стул.
– О чём вы думали в тот день, когда совершали преступления? – спросил внезапно Судья Дилгертон, подавшись вперед на троне.
Лариан нахмурился в раздумьях. В его серебристых глазах промелькнул игривый огонёк.
– Я не буду говорить, о чём я думал… это были весьма непристойные мысли, – сказал он.
Брови Судьи поползли к переносице. Бесстрастно пустые глаза едва полыхнули ядовитым гневом. Лариану хватило и доли секунды, чтобы заметить это. И его это порадовало.
– Подключить ЧиПе, – скомандовал Судья Дилгертон.
Зал замер во внемлющей тишине. Техник нервно метнулся к широкому экрану, нажал на панель сбоку от него, и из стены выехал маленький ящик. В чёрном полупустом квадратике лежал электронный обруч, с помощью которого можно было подключиться к памяти обвиняемого. Техник вытащил его и косолапой походкой зашагал к Лариану.
– Эй! – возмутился тот, когда на его голову попытались нацепить обруч. – Мои мысли – это интимная зона. В них нельзя вторгаться без моего разрешения!
Он с усилием выговаривал слова, поскольку боролся с тянущимися к его голове руками Техника. В итоги задуманное удалось осуществить при помощи парочки Постовых – охранников залов Галлитерия.
Судья удовлетворенно кивнул, и широкий экран засиял. Техник водил пальцами по крохотному сенсорному датчику у себя в руке, пытаясь зацепить воспоминания.
Это напоминало морскую гладь, в которой в виде ряби мелькали образы, слышались звуки.
Через пару минут все поняли, что на экране вспыхивала лишь несуразная мешанина из обрывков воспоминаний Лариана, вплоть до первого похода на горшок. Зал молча наблюдал за происходящим на экране, пытаясь отыскать хоть что-то важное. Затем весь экран заполнила сильная рябь, воспоминания смешались, и увидеть что-либо уже было невозможно.
К этому времени терпение Судьи Дилгертона иссякло.
