Глава 51
Кирилл
Антон ревностно выполняет свои обещания и каждый день я вижу его автомобиль на нашей парковке. Он лично привозит и отвозит Ксюшу. А я неимоверным усилием воли заставляю себя не вступать с ним в споры, потому что пострадает от этого всего Ксюша, а не наши с Антоном эго.
Командировка ее отца затягивается, а мне не терпится поговорить с ним. Хотя Ксюша каждый день убеждает меня в том, что будет лучше, если она сама расскажет все отцу. А потом уже познакомит меня с ним.
Блять, как же все сложно! В этой ситуации я должен думать не только о нас с Ксюшей, но еще и об Антоне, а также о своем отце и отце Ксюши. Слишком много слагаемых!
Мало того, в пятницу сюрприз мне преподносит собственный отец.
– Кирилл, – в голосе отца я чувствую обеспокоенность, – звонил Стив. Сказал, что Стюарт и Уолкер собираются продавать свои пакета акций и, если мы не решим с ними вопрос, то контрольный пакет может оказаться в одних руках. Тебе надо срочно лететь туда и договариваться.
Стив – это управляющий нашего американского офиса, который остался вместо меня. Специалист не плохой, но порой боящийся принимать самостоятельные решения. Вот, и сейчас он позвонил моему отцу в надежде, что ответственность с него переложат на кого-то другого. Похоже, все-таки, его надо менять.
Но для этого тоже мне надо ехать в американский офис. Блять, как не вовремя это все!
Я понимаю, что не могу отказать отцу: я руководил американским офисом последние несколько лет и поэтому, конечно, мне легче всего будет решить возникшую проблему в лице Стюарта и Уолкера.
Эти два акционера давно делали нам мозги, угрожая продать свои пакета акций. Они вошли в компанию в не самые лучшие для нее времена. Их деньги тогда очень пригодились, но нам пришлось пожертвовать акциями и контролем над компанией. Если объединить их пакеты акций, то получается контрольный пакет – 51%.
Поэтому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они продали их постороннему человеку. И поэтому я должен лететь туда.
– Да, конечно, пап, – отвечаю я отцу.
– Я уже попросил заказать для тебя билеты. Вылет завтра с утра. Я надеюсь на тебя, сын.
Завтра с утра. Вот так, резко меняются наши планы.
Мой разговор с отцом Ксюши опять откладывается. Не по телефону же мне ему все рассказать. Я хочу лично с ним переговорить. Теперь уже после моего возвращения.
Обсудив с отцом детали поездки, я пишу сообщение Ксюше, чтобы она зашла ко мне.
Она приходит спустя несколько минут. Буквально вбегает ко мне в кабинет и плюхается на диван.
– Вызывали, Кирилл Константинович? – игриво спрашивает она.
Мне нравится ее настрой, но сейчас я не готов его поддержать. Я подхожу к ней и сажусь рядом, одной рукой обнимаю и притягиваю ее к себе.
– Что-то случилось? – она тонко чувствует мое настроение. Поднимает глаза и пристально смотрит на меня.
– Мне придется уехать, – стараясь не выдать своей тревоги, говорю я.
– Куда? – она удивленно смотрит на меня своими зелеными глазами.
– В американский офис. Это ненадолго, – заверяю ее я.
– Насколько? – требует она конкретики.
– Точно сказать не могу. Но я постараюсь все решить поскорее. Ты же знаешь, что я не смогу без тебя долго.
Она кивает, но в глазах ее нет радости от моих слов вообще.
– Я боюсь, Кирилл, – неожиданно произносит она.
Я и сам уже начинаю пугаться от того, каким тоном она это говорит.
– Чего ты боишься? – я беру ее лицо в свои ладони и смотрю ей прямо в глаза. Бедная моя девочка. В ее глазах растерянность и только в моих силах подарить ей уверенность.
– Ксюша, девочка моя, ничего не бойся. Помни только одно: я люблю тебя. Ты слышишь меня? Я тебя люблю.
Наконец-то, хоть и слабая, но улыбка появляется на ее лице. Она кладет свои теплые мягкие ладошки на мои руки и тянется к моим губам. Ну, как тут устоять?
Глава 52
Ксюша
Кирилл улетел в субботу. Сегодня воскресенье, а я уже скучаю. Осознание того, что он за тысячи километров от меня приходит ко мне сразу же, как я получаю от него сообщение о том, что он приземлился и едет в гостиницу. Мы еще долго переписываемся, пока до меня не доходит, что я совершенно забыла о разнице во времени. У него же там глубокая ночь и ему надо выспаться перед понедельником.
Я нежно прощаюсь с ним и иду к книжному шкафу. Так весь день и проведу с книжкой на диване. Папа так и не приехал, так что я одна дома. Антон, после того, как узнал, что Кирилл уехал в Штаты, разрешил-таки мне вернуться домой.
В понедельник, вскочив с кровати, сразу же проверяю телефон. Ничего. Набираю сообщения сама, но телефон Кирилла недоступен. Он мои сообщения не получает. Наверное, занят. Но неприятный холод сомнения царапает сердце.
Все-таки, странно. Он так внезапно уехал. Разве такие поездки не планируются заранее? Что же там такое могло произойти?
Нет, не хочу об этом думать. Силой воли отгоняю от себя эти мысли и погружаюсь в работу. А телефон молчит. Ни сигнала. И, когда уже под конец рабочего дня, раздается звонок, я быстро хватаю его и, даже не взглянув на номер, отвечаю.
– Алло? – слышу я незнакомый женский голос в трубке. Отвожу ее от лица и смотрю на номер. Номер засекречен. Интересно. Опять, наверное, рекламщики будут пытаться убедить меня, что я выиграла путешествие в Париж.
Уже собираюсь положить трубку, когда слышу:
– Ксения?
Откуда эта женщина знает мое имя?
– Да, – неуверенно отвечаю я.
– Мне надо с тобой переговорить, – в противовес мне уверенно произносит женщина на том конце.
– А мы знакомы? –уточняю я.
– Почти. Лучше при личной встрече. Ты можешь сегодня?
Какая бесцеремонность и уверенность, что я не откажу.
– Я не понимаю, о чем мы с Вами будем говорить. Поэтому, пожалуй, откажусь, – говорю я и опять собираюсь сбросить звонок, но женщина, видимо, понимая это, буквально кричит в трубку:
– Не о чем, а о ком. О Кирилле.
Повисает тишина.
– Ну, так что? – слышу я. – Встретимся?
Что она может рассказать мне о Кирилле? И хочу ли я это слышать? Но, убедив себя, что о Кирилле я знаю все, и подогреваемая женским любопытством, я соглашаюсь.
Незнакомка назначает мне встречу в ресторане после работы.
– А как я Вас узнаю? – интересуюсь я.
– Я сама тебя узнаю, – коротко отвечает она. – До встречи.
Остаток дня я провожу в ожидании. В ожидании звонка или сообщения от Кирилла и в ожидании встречи с загадочной незнакомкой. И, если с первым меня ожидает полный облом, то второе, похоже, не обманет моих ожиданий.
Я захожу в ресторан. Ну, и кого я тут должна найти? Или, вернее, кто меня тут найдет? Блуждаю взглядом по сидящим за столиками. Ни одного намека.
Я уже собираюсь развернуться и покинуть ресторан, принимая приглашение по телефону за чей-то неудачный розыгрыш, когда ко мне подходит хостесс и милым голосом просит меня следовать за ней, поскольку меня, оказывается, уже ждут.
Я иду следом за хостесс мимо столиков в дальний угол.
– Прошу, – с улыбкой показывает мне девушка на стул. Я присаживаюсь и встречаюсь глазами с той самой блондинкой, которая сидела с Кириллом тогда в ресторане, когда я вылила на него его заказ.
Я вглядываюсь внимательнее. Да, это точно она. Немного перекачанные губы, идеально уложенные и профессионально окрашенные волосы, надменная улыбка.
– Узнала? – спрашивает она, дав мне возможность рассмотреть себя.
– Что Вам надо? – сразу же спрашиваю я.
– Надеюсь, ты не будешь выливать на меня заказ, как тогда? Успокойся. Я хочу всего лишь поговорить с тобой. Уверена, тебе это тоже будет интересно.
Я скептически смотрю на нее, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула.
– Меня Лариса зовут. Тебя, я знаю, Ксенией. Выпьешь? – спрашивает она, подзывая официанта.
– Нет.
– Ну, и правильно. А мне тоже нельзя, – загадочно произносит она и заказывает себе свежевыжытый сок.
Я демонстративно смотрю на часы.
– Не могли бы Вы перейти сразу к сути? – спрашиваю у блондинки.
– К сути? – переспрашивает она. – Ну, раз ты настаиваешь.
Она бросает взгляд на свой маникюр и продолжает.
– Как ты знаешь, Кирилл вернулся в Америку. Как я и предполагала, он не смог вынести долго жизнь в России. И разлуки со мной.
Она делает акцент на второй части.
– Я вылетаю завтра. Мы опять будем вместе.
Она испытующе смотрит на меня, ожидая моей реакции. Но пока я не могу ей ее дать: я ей просто не верю.
– Ты мне не веришь, – она угадывает мои мысли. – Видишь кольцо?
Она демонстрирует мне кольцо из белого золота с гравировкой и нескромным бриллиантом.
– Красивое, – равнодушно говорю я.
– Это подарок Кирилла. В честь нашего с ним примирения.
Почему я до сих пор сижу и слушаю этот бред?
– Ну, вот что, – я встаю со стула с намерением уйти, – найдите более благодарного слушателя для своих сказок.
– Да, сядь ты, – произносит блондинка, – не суетись. Ты думаешь, Кирилл любит тебя? Он ведь уже признался тебе в любви, так? Он всегда легко это делает. Не задумываясь. Потому что любовь для него ничего не значит. Он любил лишь однажды. Давно. Не знаю, рассказывал он тебе или нет.
А у меня в памяти всплывает история, которую рассказала мне Анжела. Я не двигаюсь с места. А ведь должна уйти, бежать отсюда. Но что-то меня держит.
– Ты не обижайся, – говорит блондинка, – но Кирилл тобой просто воспользовался, пока был тут один. Я не могла сразу приехать. Да, мы и поругались перед его отъездом. Но ты же не думала, что он всерьез с тобой?
Она вопросительно смотрит на меня. И, видя, что я все еще не верю ей, что-то ищет в телефоне, нажимает на кнопочки. Потом произносит:
– Я тебе там фото отправила. Это мы с ним перед его отъездом в субботу. Так трогательно было. На, посмотри.
И Лариса тычет мне свой телефон, мимимишно улыбаясь. Меня сейчас стошнит от ее умилительной улыбки.
Я мельком бросаю взгляд на экран ее телефона. Да, сомнений нет, это Кирилл. Такой же красивый. И счастливый. На фотографии он обнимает эту ведьму и прижимает к себе.
В глазах начинает мутнеть, я хватаюсь за стол и сажусь на свое место. Хорошо, хоть не промахиваюсь со стулом.
– Я же говорила, садись. Такие новости лучше узнавать сидя, – довольно ухмыляется она.
Дальше я уже не слушаю ее. Мысли, проносящиеся в моей голове, заглушают монолог этой женщины. И лишь одна здравая мысль появляется в этом потоке, – поговорить с Кириллом. И я, не обращая внимания на Ларису, набираю его номер. Но он опять недоступен! Да, что ж такое-то? Я понимаю, дела, работа, но ему совсем на меня наплевать?
– Эй, – Лариса несильно толкает меня в плечо, – ты чего? Заснула? Ты меня слышишь?
Я съёживаюсь от ее прикосновения, обнимаю себя руками.
– Что еще? – грубо спрашиваю я.
– Ясно. Ты не слушала меня. Ладно, у меня нет времени повторять тебе все. Скажу главное – я беременна. От Кирилла.
Мои глаза, по-видимому, округляются настолько, что пугают Ларису. На первых порах. Потом, я вижу это по ее довольному лицу, ей такая моя реакция нравится.
– Он, правда, еще не знает, – заявляет она. – И я надеюсь, что узнает он об этом не от тебя.
Я ухмыляюсь.
– Ну, мало ли, – продолжает Лариса, – захочешь выяснить у него и ляпнешь. А мне хотелось бы сделать ему сюрприз, когда он меня встретит в аэропорту завтра.
У меня больше нет сил давать ей реакцию. Я тихо сижу, опустив голову и скрестив руки на груди. Моя голова пуста и только тихая боль покалывает сердце.
Резко встаю и хочу убежать из этого чертова ресторана. Лариса успевает перехватить меня за руку:
– Я знаю, ты хорошая и добрая девочка. Мне рассказывали про тебя общие знакомые. И ты не допустишь, чтобы ребенок рос без отца. Просто оставь Кирилла.
Она смотрит мне в глаза и мне даже кажется, что я понимаю ее сейчас. Кирилл ждет ее там, а она ждет его ребенка. А кто я в этой цепи? Меня там просто нет. Я – звено, которого не должно быть.
– Отпусти меня, – слабо произношу я, потому что бороться и что-то выяснять у меня просто нет сил.
Лариса отпускает мою руку и я бегу на выход. Выбегаю из ресторана и врезаюсь в какого-то мужчину, шепчу:
– Простите, – и собираюсь бежать дальше, но чьи-то руки хватают меня и удерживают. Я поднимаю глаза: Паша. Что он здесь делает?
Я отворачиваюсь от него, потому что по щекам уже бегут слезы.
– Ксюша, что случилось? С тобой все нормально? – Паша пытается посмотреть мне в глаза.
Но вся моя боль скопилась в горле и жестким комком не дает мне произнести ни слова. Мне сейчас нужна хоть чья-то поддержка, хоть чье-то плечо. И пусть это будет плечо Паши. В конце концов, ничего плохого он мне не сделал. Я кладу голову ему на грудь и его пиджак пропитывается моими слезами. Плевать.
Паша прижимает меня к себе и гладит по волосам.
– Пойдем, я отвезу тебя домой, – говорит он и под руки ведет меня к машине.
Он не задает вопросов, просто молча отвозит меня домой. Не напрашивается в гости, а дает мне возможность одной зайти в квартиру и разреветься вволю. Хорошо, что папа приезжает только завтра.
Я не помню, когда уснула в эту ночь. Но утром меня разбудил сигнал сообщения телефона. Я посмотрела на экран. «Ты уже встала?» – сообщение от Кирилла.
Я выключила телефон и положила его обратно на кровать, накрыла его подушкой. Сама зарылась в одеяло, пытаясь согреться. На дворе лето, а меня знобит. Так я провалялась, жалея себя и обижаясь тоже только на себя, до обеда. Но ведь сегодня возвращается папа. Не хочу, чтобы он видел меня такую.
Силой воли дотащила свое тело в ванную и встала под душ, позволяя ему смыть с себя оболочку от той, вчерашней, слабой и растоптанной Ксюши. Войдя после душа в свою комнату, сразу же подняла жалюзи. Собирая бесчисленное количество носовых платков, вспомнила про телефон. Достала его из-под подушки и включила.
Пятьдесят восемь пропущенных от Кирилла! И убивающее своей откровенностью сообщение от Ларисы: «Я скоро приземлюсь! Прислать тебе еще одно фото?» Я с каким-то остервенением заношу эти два номера в «черный» список. Всё. Не хочу. Включаю на всю мощность музыку и начинаю прибираться в квартире к приезду папы.
Глава 53
Кирилл
Понедельник выдался сложным. Я уже и забыл, что в Америке свои законы ведения бизнеса и, если в России я могу прямо и, порой используя простые и понятные любому, но запрещенные в печати слова, донести свои мысли до партнеров, то здесь, в этом американском болоте все надо делать завуалировано, улыбаясь и привлекая посредников.
Поэтому чтобы не сбиваться с мыслей, я просто отключаю свой московский номер и полностью погружаюсь в дела. Чем скорее я их решу, тем быстрее вернусь в Москву, к Ксюше.
Я остро ощущаю ее отсутствие рядом с собой. Меня как будто лишили чего-то важного, чего-то, без чего я не могу жить. И я не живу, я существую. Мое нахождение в Штатах ограничивается гостиницей и офисом. Даже в ресторан я хожу ради переговоров.
Немного разобравшись и наметив план дальнейших действий, я решаю написать Ксюше. На первое мое сообщение она не отвечает и я думаю, что она, наверное, еще спит. Все-таки, нельзя не учитывать разницу во времени. Но проходят часы, а она не отвечает. И на звонки тоже.
Она не может не слышать телефон столько раз, сколько я ей позвонил! А, когда я, в очередной раз не дождавшись от нее ответного звонка или хотя бы короткого сообщения, что все у нас нормально, набираю ей, то оказывается, что «абонент недоступен». То же самое я слышу на все свои последующие звонки. Что за нах?
Я отказываюсь верить, что причина ее недоступности – желание не говорить со мной. Может, у нее проблемы с телефоном? Я специально не ложусь спать и жду, когда в Москве начнется рабочий день. Набираю номер нашего московского офиса и прошу секретаря соединить меня с ассистентом административно-хозяйственного отдела.
И в ответ слышу то, от чего окончательно охреневаю: «Орлова Ксения заболела и написала заявление об увольнении». Я кладу трубку, даже не попрощавшись. Ни хуя не понимаю. Что могло произойти за эти дни?
Анжела, которой я звоню, когда немного прихожу в себя, не расположена к разговору. Бурчит что-то невнятное и быстро заканчивает разговор.
Блять, какой-то бесконечный серпантин без пункта назначения. И я за тысячи километров. Сколько я еще тут проторчу? Гребанные акционеры.
Глава 54
Ксюша
Жизнь входит в обычное русло. Медленно. Заставляя меня жить дальше.
Когда я сказала папе, что хочу уволиться и посвятить больше времени подготовке к институту, он не стал меня отговаривать, а даже обрадовался. К счастью, благодаря тому, что и приняли меня на работу по знакомству, и уволили тоже легко – без обязательной отработки.
Я и правда проводила много времени за учебниками.
Думала ли я о Кирилле? Конечно, думала. Это только казалось, что так легко выкинуть человека из головы. С первым моим парнем так и было. Но я, наверное, и не любила его. Хотя не наверное, а точно уверена, что не любила. А Кирилл… Кирилл подарил мне меня, показал, как может быть, если любишь. И любима. Я так, по крайней мере, думала.
Я жила со своими мыслями и переживаниями. Я не пыталась анализировать и старалась не вспоминать хорошее.
Каждый раз, когда в голове всплывали наши с Кириллом встречи, передо мной стояла сцена из ресторана, когда Лариса сообщила, что беременна.
Правильно ли я поступила, что решила не объясняться с Кириллом после услышанного? Я была уверена, что правильно. Ему уже удалось один раз провести меня, наивную дурочку. Один раз я поверила в его вариант истории с Ларисой. Готова ли я была опять выслушивать ложь? Нет.
Я переваривала все, что с нами произошло, сама с собой. Мне и поделиться-то особо не с кем было. Единственная, кому я могла бы рассказать, была Анжела, но и с ней обсуждать это мне не хотелось. Хотя она сразу поняла, что что-то случилось. Однако донимать меня не стала. Просто, как могла, отвлекала меня. Мы ходили в кино, много гуляли. И почему-то очень часто в этих наших прогулках нам встречался Паша.
После того, как он отвез меня из ресторана после встречи с Ларисой, мое отношение к нему поменялось. Он как будто стал кем-то, кто знал мою маленькую тайну, но бережно хранил ее.
Мы общались просто, как хорошие друзья. Порой мне даже удавалось отвлечься от моих мрачных мыслей благодаря Анжеле и Паше.
И только ночами, лежа в своей кровати, я чувствовала, как слезы начинают душить меня. Им было мало места внутри меня и они вырывались наружу, катились из моих глаз. Это был молчаливый плач. У меня не было истерик с заламыванием рук и криками «почему?» Мое сердце предпочитало страдать тихо.
Мое такое тихое, спокойное, не свойственное мне поведение папа расценил по-своему. В один из дней за мной должен был заехать Паша. Мы собирались сходить на выставку гоночной индустрии. Паша посчитал, что это развлечет меня. Мне было все равно, куда идти. Главное – не оставаться дома наедине со своими мыслями.
– Пап, я сегодня с Пашей на выставку пойду, – сказала я отцу во время обеда. – Можно мне задержаться на часок?
Папа тепло улыбнулся.
– С Пашей? – переспросил он.
Я кивнула.
– Знаешь, что я подумал, Ксюша, – папа, не переставая улыбаться, посмотрел на меня, – я думаю, пора снять комендантский час. Я вижу, что ты исправилась и меня это, безусловно, радует. Единственное условие: я должен знать, где ты и с кем.
Раньше бы, услышав эту новость, я кинулась бы папе на шею и зацеловала его, а потом прыгала до потолка в своей комнате. Но сейчас я лишь улыбнулась папе на его слова. И, похоже, что такая моя реакция стала неожиданностью и для папы.
Сейчас для меня ничего не поменялось: есть комендантский час, нет ли его, я все равно все вечера провожу дома. Мне не с кем проводить их, не с кем не спать ночами и не с кем наслаждаться совместным пробуждением в постели. Не с кем. Этот кто-то забрал у меня часть моей души и я не готова отдать оставшуюся часть кому-то еще.
Я думала, что на выставку с нами поедет и Анжела, но она, сославшись на какие-то важные дела, оставила меня наедине с Пашей. И я опять думаю о том, что, если бы это случилось раньше, в моей прошлой жизни, в которой был кто-то, я бы сильно возмутилась этому обстоятельству и не пошла бы никуда. Но сейчас все воспринимается как-то иначе. Не так остро, что ли. У меня как будто притупились какие-то чувства и я ко многому стала относиться ровно. Может быть, даже слишком ровно.
На выставке Паша сажает меня в болид и мне даже разрешают проехать кружок. На этом болиде стоит ограничитель скорости, чтобы безбашенные посетители не убились, представляя себя пилотами «Формулы-1».
У меня немного подскакивает адреналин от одного ощущения себя за рулем гоночного болида. Значит, не все чувства у меня атрофировались. Значит, есть еще надежда, что когда-нибудь я отойду и стану прежней.
– Понравилось? – из моего небытия меня вырывает голос Паши.
Я довольно киваю в ответ. Он прижимает меня к себе. По-дружески, за плечо. Ну, мне так кажется. Его мысли на этот счет мне не известны. За все время нового этапа нашего с ним общения он ни разу не напомнил мне о желании наших родителей поженить нас. И я даже забыла об этом. Но, как оказалось, только я.
Остановившись около моего дома, Паша заглушил машину и, расстегнув свой ремень, взял мою руку с колен в свои руки.
– Ксюша, спасибо тебе за прекрасный день! – после этого он поцеловал мою руку. Друзья так делают?
Мне стало неловко. Я попыталась забрать свою руку, но Паша крепко удержал ее.
– Ксюша, – он пристально смотрел на меня, я это чувствовала, хотя мои глаза и были опущены, – я хочу, чтобы ты знала, что мои чувства к тебе не прошли, а стали только сильнее.
Да, что ж такое-то! И этот про чувства. Как донести до него, что мне не нужны никакие чувства. Не хочу. Ни сейчас и никогда. Но я лишь молчу в ответ.
– Я лишь надеюсь, что когда-нибудь услышу нечто подобное и от тебя, – продолжал Паша.
– Я пойду, – лишь смогла выдавить из себя я.
– Погоди, – Паша вдруг наклонился и своими губами коснулся моих губ. Это произошло так быстро, так стремительно, что я даже не успела среагировать.
Он несмело поцеловал меня. А что чувствовала я в этот момент? Ни-че-го. Вообще ничего. Мне даже самой стало интересно. Поэтому я не оттолкнула его. Все ждала, что что-то ёкнет. Не ёкнуло ничего. Как будто я просто приложилась губами к окну. Я стала фригидна?
Паша сам оторвался от моих губ.
– Прости, так сложно удержаться рядом с тобой, – сказал он.
Я, не ответив ничего, открыла дверь и вышла из машины.
– Ксюша, – позвал меня Паша в окно, – я заеду завтра?
Я лишь пожала плечами.
Паша стал заезжать каждый день. Они о чем-то беседовали с моим отцом, потом мы с ним куда-нибудь шли. О чем-то, куда-нибудь – в моей жизни стало слишком много неопределенности. Или равнодушие к деталям?
Похоже, именно это равнодушие Паша воспринял по-своему. То, что я не послала его сразу же, тогда в машине после поцелуя, дало ему повод думать, что я не против этого. А я была против, но апатия, которая поглотила меня, не позволяла мне сделать что-то решительное.
А Паша предпринимал следующие шаги. Так скажем, пытался предпринимать. Но эти попытки я пресекала сразу же. С меня хватило того поцелуя.
Почему я продолжала общаться с ним? Не знаю. Мне просто было все равно. Пришел бы кто-то другой, я бы и с ним поехала в кино. К тому же Паша нравился папе. Я видела, что папа был рад нашему общению. Настолько, что однажды у нас с ним состоялся такой разговор.
– Ксюша, я вижу, вы с Пашей, наконец, нашли общий язык. Не буду скрывать, что мне это очень нравится. Ты сильно изменилась, повзрослела. Любые отношения должны развиваться. Ты не задумывалась о том, что Паша мог бы стать опорой для тебя? Я чувствовал бы себя спокойнее и увереннее, если бы знал, что ты в надежных руках и о тебе есть, кому побеспокоиться.
Я молча слушала папу, глядя в окно. Он подошел и обнял меня за плечи, развернул к себе лицом.
– Я тебя очень люблю и переживаю. Паша мне кажется надежным и я вижу, что он любит тебя.
От этого слова «любит» я поморщилась, но папа этого не заметил.
– Вчера Паша просил у меня твоей руки. Только не возмущайся, что он сделал это за твоей спиной. Он, как порядочный человек, хотел лишь узнать мнение отца невесты на этот счет. Это очень благоразумно и крайне позитивно его характеризует. Ты меня слышишь?
Наверное, папу поразила моя реакция. Вернее, полное ее отсутствие.
Хотела ли я замуж? Нет. Но прекрасно понимала, что папа не успокоится, пока не пристроит меня выгодно и надежно. Анжела была права: это стало его навязчивой идеей. Он решил, что «сделать из меня человека» – это не только заставить получить диплом и пристроить на работу, но и удачно выдать замуж.
Поэтому, если не Паша, то будет кто-то другой. Но Пашу я хотя бы уже знаю. Он добрый, веселый, умный, даже, наверное, красивый. Ну да, я к нему абсолютно ничего не чувствую. Но навряд ли в моей жизни появится кто-то еще, к кому я смогу что-то испытывать, кроме равнодушия.
– Папа, делай, как считаешь нужным, – тихо произнесла я.
Я видела, как огоньки радости заиграли в отцовских глазах, но для соблюдения формальностей он сказал:
– Ну, что значит, как я считаю нужным? Это же твоя жизнь? Ты-то этого хочешь?
Эх, папа, я уже ничего не хочу. Отхотела.
– Папа, я доверяю тебе, – уклонилась я от прямого ответа.
– Ну, ладно, ладно, – папа прижал меня к себе, – все будет хорошо. Поверь моему жизненному опыту, Паша – очень хороший парень.