Память гарпии

Глава 7. Гермес

«Несчастные души ведет за собой сквозь препоны»

Обратный отсчет… Эху его жизни осталось звучать считанные минуты, и они утекали безвозвратно. Его подвели к подъему на эшафот. Зал, из которого еще недавно Орфин сам с трепетом наблюдал мессу, теперь покачивался и подвывал в предвкушении нового зрелища. Гребаная публичная казнь. Это было… за гранью.

Надежды как таковой в нём не осталось – только клокочущая злость, но именно она не давала смириться и подзуживала бороться до конца. Вот только как? Всё, что он мог – притворяться сомнамбулой, не выдавать эмоций, чтоб не раскрыть своего преимущества. И не терять концентрации, чтоб ухватиться за удачный момент, если такой представится.

– …и вознесешься, позабыв земные горечи, – разносилась по собору неизменная речь Лукреция.

Взойдя по ступеням, Орфин осмотрелся сквозь марево полуопущенных ресниц. Четверо ряженых ангелов манерно замерли по сторонам, а в центре под черно-золотым капюшоном Орфин с желчью узнал Геласия. Тот разминал пальцы чуть ли не с аппетитом. Никакого сопротивления жнец не ожидал.

Все чувства Орфина накалились, от страха защемило в груди. У него была всего одна попытка, и неудача означала окончательную смерть.

– Развернись, – тихо, бесстрастно велел исповедарь.

Расстояния между ними было метра два. Внизу под лестницей зал полнился безликими прихожанами, изнывавшими по своей дозе леты.

Другого шанса Орфин ждать не стал – резко вскинул взгляд на Геласия. Глаз его за капюшоном не увидел, но острые плечи под черной тканью едва заметно дрогнули от удивления. Он двинулся к Орфину, насмешливо кривя губы.

– Вот дела. Значит, ты выбрал боль? – едва слышно процедил жнец, вкрадчиво подступая. – Неужели кто-то может быть настолько глуп? Может, ты из тех безумцев, кто находит в ней удовольствие?

Орфин зверем смотрел на него. Геласий приблизился еще на шаг.

– Или ты просто растяпа и разлил?..

Закончить фразу он не успел. Орфин быстрым движением выбросил вперед руку с зажатым в пальцах флаконом. Тем самым, который он подобрал в коридорах, с неразборчивой надписью. Ожидая своей участи, Орфин сообразил перелить в него немного леты из блюда.

Жидкость выплеснулась из горлышка в лицо Геласию, несколько капель упало на язык, и глаза старика помутились. Он невольно слизнул с губ ртутные потеки дурмана и с тихим стоном покачнулся, но устоял на ногах. Всякий интерес к Орфину он потерял, временно растаяв разумом в миражах.

Несколько секунд Орфин в оцепенении ждал, что его схватят. Но нет, выходка осталась незамеченной. Он стоял спиной к залу, и за его рослой фигурой было не разглядеть, что происходит между ним и Геласием. К тому же прихожанам не было дела до реального мира. Однако броситься бежать он по-прежнему не мог: стражей в зале хватало, и это они сразу заметят.

Поэтому, припомнив, что должно происходить на сцене, Орфин снова придал лицу пустое выражение и медленно развернулся лицом к публике. Четверо зодчих свили для него золотой обруч и опустили на голову. Что дальше?

Орфин осторожно подхватил края черных рукавов Геласия и потянул его руки наверх. В кривом золоте колонн отразилась их черно-белая пара, похожая на морскую звезду, и высокие часы, сквозь перемычку которых медленно капала лета. Оставалось надеяться, что старик не очнется раньше, чем они перевернутся.

Удерживать безвольные руки исповедаря становилось всё тяжелей, как и сохранять маску безмятежности. Сличить подвох не составило бы труда, но никто не пытался.

Наконец последняя капля в часах скатилась вниз, и они начали вращение – всё это Орфин видел в золотом отражении. Будь вся драма настоящей, его бы в этот момент разнесло на крупицы пурги. Он должен был как-то иначе изобразить свою гибель, чтоб сбить церковников с толку. С гулким щелчком часы встали в перевернутую позицию. Отпустив беспамятного исповедаря, Орфин картинно рухнул со сцены. Ощутимо ударился об пол, но зато оказался в толпе одетых в белое, как он.

– Отец Геласий, – гулко разнесся голос Лукреция. Его балахон краснел в нише наверху. – Продолжайте обряд! Помогите сей беспокойной душе вознестись!

Но жнец не реагировал. Поднялась суматоха. Спешно стянув с головы обруч, Орфин водрузил его на черноволосого мужчину с пустым взглядом. «Прости, приятель, – подумал он, – пожалуйста, прости». Стараясь не привлечь внимания, он стал отступать сквозь людское море, а затем бросился по коридору.

– Стой! – донеслось в спину.

Он ускорился, свернул за поворот. Взбежав по белой лестнице, кинулся в лабиринт церковных ходов. Занавеси из стеклянных бус рассыпались звоном, когда он прорывался через них, но этот звук вливался в мелодичный гул церкви и не выдавал его. Большинство пролетов были пустынны, лишь кое-где лежали бесчувственные тела, похожие на саваны. Орфин петлял в отчаянной надежде, что удача вынесет его из лабиринта на улицу.

Наконец сбоку повеяло холодом, и Орфин свернул туда. Впереди забрезжило приглушенное сияние зимнего неба, и через узкую арку он вырвался на воздух. Его окатило колючим ледяным бризом. В коридоре за спиной нарастал гул шагов. Орфин кинулся к мосту, который укрывала завеса спасительного тумана. Но вдруг наверху, на краю зрения, мелькнула броская тень – кто-то спрыгнул с балкона. Снежная рябь смазала детали, но он точно увидел женский силуэт со рваным пятном развевающихся кудрявых волос. Незнакомка приземлилась на корточки, легко подскочила и рванула к краю острова.

«Это она?» Чёрт возьми! Он разглядел лишь стройное телосложение и кудри, которые плясали на ветру, да характер движения – непринужденный и порывистый, как танец. Но она была похожа, действительно похожа. И он хотел верить, что это она!

Потому вместо того, чтоб нырнуть в спасительное облако, он бросился ей вслед.

– Рита!

Он несколько раз выкрикнул ее имя, но девушка будто не слышала. Она стремительно неслась к краю.

– Стой!

Его точно ошпарило, когда она перемахнула парапет и прыгнула вниз. Но в следующий миг из-за черты рывком поднялась огромная птица. Она раскинула мощные бурые крылья и, рассекая воздух, взмыла высоко в небо. Не прошло и десяти секунд, как ее силуэт исчез в густой пурге.

Выходит, он верно заподозрил?.. Гарпия?

Орфин остановился у границы плато. Его ноги пульсировали энергией, а грудь высоко вздымалась. Неужели он был так близко и упустил ее? Как завороженный, он наклонился и подобрал с земли небольшое крапчатое перо, пуховое на ощупь.

В следующий миг за спиной раздались возгласы преследователей. Орфин бросился к мосту, скрытому туманным маревом. Но завеса успела сгуститься, и в ее сердцевине нарождался смерч, тихо стонущий на разные лады. В панике Орфин обернулся и увидел, как трое стражей заряжают громоздкие золотые луки. Задыхаясь от страха, он нырнул прямо в вихрь. Хвосты смерча хлестнули шершавыми языками. Орфин распластался на мосту и ползком двинулся вверх по его дуге. Стрелы просвистели мимо сквозь густой туман.

Мост сужался к середине. Из воющего тумана свились призрачные детские ручонки и принялись цепляться за волосы и кожу, будто клещи и пиявки – разодрали белую робу, исцарапали лицо и руки, оторвали мочку уха. Пересиливая стихию, Орфин карабкался дальше. Наконец, он преодолел вершину, и вихрь остался позади: последние языки ветра ударили по ногам, и они с Орфином разминулись. Смерч поплыл дальше к Приюту, а Орфин, дрожа от усталости, скатился на твердую землю. Сотня царапин саднила и капля за каплей тянула из него жизненные силы, пытаясь зарастись.

Немного придя в себя, он осмотрелся. Он уже был на этом плато – работал здесь, будучи под дурманом, затем убегал от гарпии. Место сильно изменилось. Фасады Бытого снесли и возвели вместо них внушительные стены из шлифованных белых блоков. Справа от них разрасталась строительная свалка. Ветер сдувал с обломков лоскуты пурги и уносил прочь. Через неделю от них останется только галька.

Не дожидаясь, пока туман отступит, Орфин двинулся вглубь острова в поисках убежища. Блуждая по свалке, он заметил, что некоторые отголоски прошлого еще уцелели: под завалом виднелся старый люк в подвал.

Опасливо приподняв дверцу, Орфин прислушался – кажется, никого – и спустился по неудобной приставной лестнице. Длинный балахон путался в ногах. Тихо выругавшись, Орфин стянул с себя этот драный мешок и словно освободился от груза. Воздух коснулся голой спины, и в следующий миг привычная одежда возникла на теле сама собой: серые брюки, плотное пальто с высоким воротом, узкие черные ботинки. Вещи, в которых он умер – ну и пускай. Они казались теперь такими родными. Орфин с отвращением отшвырнул скомканную робу в угол подвала, но та уже в полете рассыпалась трухой.

На полках вокруг громоздились коробки и свертки, пепельно-серые, наполовину стертые в прах. В Бытом подвал выглядел почти так же, разве что немного просторнее. В дальнем углу, который в мире мертвых закрывали куски бесцветной фанеры, стоял старый пузатый телевизор. Если забраться туда – выйдет отличное укрытие. Не видя Бытого, не догадаешься, что там вообще есть место.

Орфин аккуратно разгреб завал. Под слоями хлама и разломанной мебели обнаружился металлический ящик с задвижкой, из которого шел аппетитный копченый запах. Чужой тайник? Выходит, самому здесь не спрятаться?

Поддавшись любопытству, Орфин со скрипом открыл контейнер. Внутри лежали закупоренные бутылки темного стекла и пухлые шайбочки сыра – молочно-желтые, румяные, даже горячие на вид. Вот уж чего он не ожидал встретить в Пурге.

Борясь со внезапным искушением, Орфин запустил пальцы в волосы. В животе заурчало. Он не был голоден, пока не увидел еду, но теперь просто не мог удержаться. Откусил небольшой кусочек, и его вкус фейерверком взорвался во рту. Он жевал, и рассольная мягкость вытесняла все тревоги. В ход пошел второй круг, потом третий. Наконец Орфин понял, что держит в руке последний кусочек. Он положил его в рот и дал растаять на языке.

Из чего сделаны эти божественные штуки? Ведь нет же в Пурге призрачных коров, которых можно доить?

По телу разливались энергия, сытость и живительное тепло. Все порезы и ссадины, которые оставил на нём вихрь, затянулись без следа. Он больше не чувствовал себя таким разбитым и ничтожным. Опасность никуда не делась, но неожиданно он набрался сил, чтоб с ней бороться.

Он представил Риту – как она прыгает через парапет и взлетает в обличии гарпии. Желание догнать ее захлестнуло, и в воображении он сам почувствовал крылья за спиной и помчался по небу следом за ней. А нагнав – набросился, крепко стиснул. Она вырвалась, и они вступили в схватку – два чудовища посреди холодного неба. Они драли друг друга когтями и кувыркались в каком-то фантасмагоричном смешении страсти и ярости.

Прогнав фантазию, Орфин заставил себя мыслить трезво. Если владелец этой амброзии вернется и застанет его здесь, будут проблемы. Впрочем, если тайник принадлежал тому, о ком он подумал…

Орфин присмотрелся к бутылкам. Точно такую же он подобрал в Приюте и использовал для уловки. На потускневших этикетках читалось красное название «Фантомная горелка», и мельче: «Попробуй аттракцион в бутылке!»

– Фантомы… – шепотом повторил Орфин.

Он сложил всё обратно в ящик, опустился рядом с ним на пол и рассеянно уставился в пустоту.

Он злился на целый мир, который оказался таким жестоким местом. На лживых священников, на бандитов, на гарпию-Риту, которая вовсе не замечала его. Даже на безмозглых прихожан, которым не хватило воли выйти из-под контроля леты. Да, он умел сдерживать в себе это раздражение. Прежде его работа состояла в том, чтоб пытаться понять людей, даже весьма неприятных. Но теперь – какого чёрта ему кого-то жалеть? Пурга не похожа на человеческий социум. Это водоворот из хищников и жертв и, твою мать, ему надоело быть жертвой.

Если он хочет выжить, нужен план. Хватит быть мечтательным дураком – такие в Пурге обречены.

***

Прошли часы или дни? Он не решался судить. Наконец наверху послышались шаги – кто-то пробирался по свалке к люку в подвал. Орфин устроился в дальнем углу помещения, загородившись листом фанеры. Дверца в потолке открылась, и некто спустился по лестнице. Послышался шум падающих досок и тихая ругань. Орфин осторожно выглянул из укрытия и с легкостью узнал Макса – в форме церковного миссионера и с неопрятными вихрами. Так и знал: это он хранит здесь контрабанду.

Раскидав мусор, парень со скрипом открыл пустой ящик. Его плечи напряглись, и поза стала испуганной.

Орфин бесшумно выскользнул из-за фанеры. Облизнув губы и приосанившись, он бросил громко и резко:

– Кончился товар?

Макс подскочил на месте и обернулся.

– Я знаю, у кого ты закупаешь. Лукреций такого не одобрит.

– Я… Да ты вообще… – парень никак не мог собраться с мыслями. Это преимущество нельзя было упускать.

– Тебе нужна новая партия. Мне – убраться подальше от Приюта. И знаешь, в чем тебе повезло? – Орфин сделал шаг в сторону Макса, как бы наступая на него. – Я знаком с твоими поставщиками. Выбью тебе скидку.

– Что?..

Орфин подошел к гончему, стараясь двигаться важно и даже величественно.

– Они ведь продают тебе по грабительским ценам, так?

– Что ты знаешь? – встревоженно спросил Макс.

– Ну, например, я знаю, что их гарпия – обыкновенный призрак с парой хитрых уловок. Зовут ее на самом деле Рита. Мы на короткой ноге. И я с ней договорюсь.

Макс сощурился.

– Ты просто хочешь свалить отсюда, да? Опять.

– Точно. И предлагаю хорошую плату за то, чтоб ты меня попросту таксанул, – он продолжал, не давая Максу вставить слово. – Я знаю, о чем ты думаешь. Но Лукреций уверен, что я сдох в вихре или свалился с моста. Недосчета не будет. Ни у кого не возникнет к тебе вопросов. А тебе – выгода.

Он наконец замолк, чтоб парень мог осознать услышанное. Макс отвел взгляд, явно просчитывая варианты.

– Значит, ты уломаешь Стилета на скидку для меня, так?

Орфин энергично кивнул, надеясь, что это не сраная проверка, и некто Стилет действительно существует. Эти переговоры просто нельзя продолбать.

– Ладно, – Макс облизнул губы. – Собирай манатки, и погнали.

«Он лжет», – вкрадчиво доложил внутренний голос.

«Нет. Я должен ему верить, если хочу лететь с ним. Иначе мы просто упадем».

– Верное решение! – ухмыльнулся Орфин, поддерживая маску задорной уверенности.

Глава 8. Фобос

«Вождь привидений и призраков, ужас для смертных»

Путь к дилерам обернулся серией рваных прыжков, от которых переворачивался желудок. Пурга иголками сквозила по коже, и в груди всё сжималось от невозможности вдохнуть.

В коротких привалах, когда они приземлялись на карликовых островах и Макс шумно дышал, Орфин успел разглядеть сооружение, к которому они летели. Оно напоминало огромный моток арматуры. На ее штырях торчали насаженные трупы автомобилей и вывески забегаловок. Узкие лестницы и дорожки рельсов тянулись между ними, изгибаясь под опасными углами. От порывов ветра арматура натужно гудела и скрежетала, елозя металлом о металл и пошатываясь.

Наконец призраки прибыли на сетчатую платформу в лесу из стальных штырей. Орфин встревоженно покосился на Макса – на лице парня читалось нетерпение.

– Так, – сказал проводник, облизнув бесцветные губы, – скоро спустится кабинка, полезай в нее.

Он указал на черный трос, по которому полз подвешенный автомобильный кузов. Выглядело крайне ненадежно. Затыкая вопли инстинктов, Орфин всё же шагнул в кабинку.

– Встретимся наверху! – ухмыльнулся Макс.

Орфин в ужасе вцепился в невысокий борт.

– Стой!.. Но!..

Возражать не имело смысла: фуникулер уже поднимался прочь от платформы. Орфин сжал зубы. Собственная беспомощность выводила его из себя.

Кабинка поднялась на десяток этажей и вдруг ухнула вниз. Ужас физической болью впился в сердце. Орфина тряхнуло в падении и понесло в сторону. Крепежи над головой хрипло скрипели, пока кузов мчался мимо ржавых автомобилей и вывесок давно канувших франшиз. Орфин вжимался в дно кабинки и проклинал гениев, которые додумались соорудить этот чертов парк загробных аттракционов.

Наконец гонка замедлилась, и подвесной кузов влетел в широкую комнату, маятником качаясь на тросе. Орфин судорожно выкарабкался из кабинки, и она тут же умчалась на второй круг. Вокруг звучал гогот.

Немного придя в себя, он осмотрелся. Похоже, кто-то решил организовать бар посреди свалки. Небо вместо крыши, голые пласты железа и бетона, сквозь щели между ними воет пурга. Беспорядочно наставлены столы и стулья разных эпох, но половина гостей сидит на серых блоках прессованной пурги. Торчащие из стен прожекторы отбрасывают конусы холодного света на призрачные руки и головы.

Вдруг кто-то со смехом похлопал Орфина по плечу.

– Добро пожаловать!

Не Макс: голос куда ниже и старше. Орфин обернулся и окинул взглядом добродушного на вид коренастого дядьку в клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Он протянул Орфину полную рюмку и ободряюще кивнул. Поколебавшись долю секунды, Орфин опрокинул стопку. Напиток прожег горло правильным живым жаром. Он смачно выдохнул и почти простил этим фантомам издевательскую гонку на входе.

– Проходи, садись, – напутствовал мужчина, сам удаляясь к барной стойке.

– Постой. Что это за хрень была?

– А, поездочка? Так она ради «незабываемых» впечатлений, конечно. Теперь в твоей памяти на крупицу больше.

Один из призраков, болезненно худой мужчина с седой щетиной, жалостливо схватил бармена за рукав.

– Повтори… – он тряхнул пустой бутылкой.

– Не могу я больше наливать тебе в кредит, – бармен беззлобно развел руками. – Хочешь, подождем ловчего, он возьмет плату.

Мужчину заметно передернуло.

– Не надо его звать, – попросил он сиплым голосом. – Я могу и так… – Он пару раз кашлянул, явно пытаясь тянуть время. Следующие его слова прозвучали чуть более гулко и насыщенно: – В уплату я передаю воспоминания о восхождении на Монблан… наши разговоры на привалах… как я отморозил там палец, как солнце слепило глаза. Пусть моя память о горах отныне служит мнемой. Этого, – голос снова стал слабым и старческим, – должно хватить на весь кредит.

Полминуты бармен будто переваривал полученные воспоминания. На его лице не было удовольствия – напротив, он хмурился, как человек, заполняющий бухгалтерскую книгу. Наконец он кивнул и поставил перед бывшим альпинистом бутылку.

Орфин подошел к бару. От алкоголя по телу разливалось приятное расслабление и тепло. Несколько призраков столпились перед ним, называя заказы. На него поглядывали, но без особого интереса. Должно быть, подобное появление новичков – обыденность для этого места.

Бармен готовил напиток офисному клерку – стакан возник в его пальцах сам собой, свившись из воздуха. Как заправский алхимик, он накидал в него ингредиентов и наполнил дразняще-яркой синей жидкостью. Сделав первый глоток, клиент вдруг начал безудержно хихикать. Пытаясь отойти от бара, он расплескал половину напитка. Многие остались безразличны к его поведению, но одна женщина в зале подняла руку и требовательно заявила: «Сода, мне того же!»

Мимолетная симпатия, вызванная дружелюбным приветствием бармена, сменилась настороженностью. Зачем Макс его сюда отправил и где он сам? Еще этот «подарочный» шот… едва ли они отпустят Орфина, не потребовав плату.

Когда у бара наконец подошла его очередь, он изобразил беззаботность и приветливо кивнул бармену.

– Может, расскажешь, как у вас тут всё устроено? Сода, да?

Бармен кивнул и ткнул пальцем в бейдж на груди. Там, и правда, значилось это странное прозвище.

– Без проблем. Я могу одновременно рассказывать и варить, так что закажи сперва, а потом спрашивай.

– А что у тебя есть?

– Любые напитки и еда, какие ты помнишь. Ну, или если быть честным, какие помню я, – он улыбнулся, и на правой щеке залегла ямочка. – Но думаю, подберем под твой вкус. Ну, а коли еда не мила, могу предложить кино – это у нас всякие лихие и горячие сны, чтоб снова почувствовать себя живым. Итак?..

– Слушай… – Орфин потер переносицу. – Я от Макса.

– Хм, – лицо Соды едва заметно помрачнело.

– Ты знаешь женщину, которая умеет превращаться в птицу? – спросил Орфин напрямик.

Сода прищурился, но вместо ответа дернул какой-то рычажок под стойкой. За баром вдруг с лязгом поднялась заслонка, и открылся узкий проход в темноту.

– Тебе туда.

– Что?

– Там лестница, ступай. Макс будет ждать тебя наверху.

– Выглядит не слишком… гостеприимно.

Сода отвел взгляд и замялся, отчего тревога Орфина только усилилась.

– Так что насчет гарпии?

– Да, – Сода поднял глаза. – Она тоже там.

С тяжелым сердцем Орфин нырнул в узкий проем и взобрался по скрипучей лестнице, стараясь не смотреть на торчащие внизу арматурные штыри. Он попал в аскетичную комнату, похожую на гараж. Узкий проход за ним с лязгом закрылся.

Макс что-то пылко говорил сухопарому бандиту, чьи выбеленные волосы торчали высоким гребнем. На черной кожаной безрукавке незнакомца блестели металлические вставки. Скулы выдавались вперед, впадины глазниц зловеще темнели, отчего лицо напоминало череп. Но самым вычурным было раздвоенное лезвие, которым заканчивалась правая рука фантома.

– А вот и он! – взволнованно объявил Макс, махнув рукой на Орфина. Глаза второго призрака – Стилета? – прожгли насквозь, как лазеры.

– Посмотрим, – процедил панк и направился к Орфину, шагая с грацией гепарда.

Молниеносно вскинув руку – ту, что с пальцами – он чиркнул Орфина по плечу. Прикосновение обдало морозом, точно как хватка Геласия. Страх сдавил горло. Пятясь, Орфин заметил пару громил, замерших по углам.

– Типичный минор, – заключил Стилет со сталью в голосе и обернулся к Максу. – Пригодится, вот только… это ничего не меняет.

– Стой-стой, – залепетал тот. – Я же привел его в уплату!

Орфин мрачно выдохнул и сжал зубы. Его худшие опасения подтверждались. Пурга – водоворот из хищников и жертв, и, твою мать, как же ему надоело быть жертвой.

– Ты сюда даже не собирался! – встрял он, стараясь говорить громко и уверенно. – Привел он меня, как же! Это я тебя привел!

Но мужчины словно его не слышали. На миг он ощутил себя в полной мере призраком, невидимкой.

– Дело не в долге, а в верности, – сказал Стилет убийственно тихо. – Ты продал нашу рецептуру церковникам. Я такого не прощаю.

– Что? – возмутился Макс. – Неправда! Я не!..

– Почему тогда они не закупают больше?

– Они строят мост! Им не до леты сейчас! Их до усрачки напугал налет, и они все силы на второй остров бросают. Серьезно, Стилет, я ж не дебил, чтоб идти против тебя!

Главарь хмыкнул, призадумавшись. В короткой тишине Орфин увидел шанс стать в его глазах человеком, а не закуской.

– Не верьте, – сказал он желчно. – Для стройки Приюту нужно больше леты, а не меньше. Чтоб рабы не роптали.

Стилет с прищуром покосился на него, немного удивленный, словно вовсе забыл о его присутствии. Его смягчившийся было взгляд снова заледенел и пробуравил Макса.

– Д-да кого ты слушаешь! – залепетал тот. – Да я никогда бы!..

– Заткнись. Я давно знал, что ты барыжишь на сторону – ладно. Но теперь ты зарвался.

– Я правда не!..

Не дав договорить, Стилет вонзил двузубец ему в шею. Орфин окостенел, потрясенный внезапной жестокостью. Макс трепыхался, как рыба на вертеле. Его глаза остекленели, рот исказила гримаса. С едва слышным свистом память перетекала из него в стальную руку ловчего.

Секунды тянулись одна за другой, поразительно долгие. Орфин с ужасом и виной ждал, что Макс развеется пургой, но в последний миг Стилет дал парню сползти по лезвиям и упасть, а затем подал знак громилам:

– Вниз его.

Он обтер двузубец о джинсы и повернулся к Орфину.

– Так-так… И что же нам делать с тобой? – нараспев произнес он, и в глазах зажегся хищный огонек.

– Стой!.. Я… – он попытался судорожно придумать, что могло бы остановить банду, но в голове звучал статический шум. Он мог лишь сделать последнюю отчаянную ставку. – Мне нужно встретиться с Гарпией, – выпалил он. – Она меня звала!

– Неужто? – Стилет ухмыльнулся. – И зачем, интересно?

– Нам просто нужно поговорить. Не верите – ее спросите. Вам же это ничего не стоит!

– Впервые на моей памяти кто-то сам просится к гарпии, – он недобро рассмеялся. – Ну, пошли. Мне даже интересно на это посмотреть.

Орфин медленно выдохнул, пытаясь унять дрожь. Сработало? Неужели он правда вот-вот увидится с ней?..

Они поднялись по железной лестнице на открытую бетонную площадку под серым небом. Здесь слышался взрывной смех, и выли ветра. Пятеро фантомов сидели на блоках прессованной пурги и перебрасывались грубыми шутками, оглашая двор гоготом. Трое мужиков в кожанках, субтильная девица с бритым черепом и… Рита. Теперь-то он точно узнал ее – вот она, во плоти. В расстегнутой косухе, вызывающе открытой майке и рваных джинсах – сидит на высоком бетонном обломке, нахально вскинулась, как ворона, ехидно кривит губы. Злая – ну так ей есть на что злиться. Смотрится среди окружающих бандитов как родная.

Внутренний голос Орфина присвистнул и начал запоздало бить тревогу: «А чего ты ждал? Ты знал, что она – одна из них. Ты видел, что они творили!»

– Эй, Тис! – окликнул девушку Стилет. – Знаешь этого парня? – он панибратски закинул руку Орфину на плечо, отчего его снова обдало холодом.

Рита подняла взгляд. Орфин не смог прочесть в нём ровным счетом ничего.

– А что? – спросила она бесстрастно, разглядывая Орфина.

Ноги стали как ватные. Вот он – момент, за которым ты гнался! Ну же!

– Рита?..

«Что же сказать ей? Искал ее, чтоб помочь, но, похоже, это ты нуждаешься в помощи. Она-то отлично устроилась…»

– У тебя всё хорошо? – выдавил он.

Девушка вскинула бровь.

Какой холодный прием. Она даже не пособолезновала, что он умер, не удивилась.

– Ты очень злишься на меня, да?

Всё вокруг словно занавесило туманом, и Орфин поддался иллюзии, будто кроме них двоих в дворике никого нет.

– А должна? Ребят, кто это вообще?

Она окинула взглядом приятелей, и дымка уединения развеялась, будто по ней махнули рукой.

– Говорил, что твой кореш, – сухо ответил Стилет.

Рита самую малость изменилась в лице, и от этого неуловимого движения Орфина прошибло ужасом.

– Рита, пожалуйста.

– Меня зовут Тисифона, минор.

– Скажи, что ты помнишь меня!

Вокруг раздался смех, и Орфина опалило стыдом и страхом. Пару секунд Рита смотрела озадаченно и растеряно, но бритоголовая девица вдруг пихнула ее локтем и визгливо воскликнула:

– Тис, да у тебя поклонник!

– Точняк! Ты гляди какой! – присоединился один из фантомов.

Гарпия глянула на смеющихся и вдруг ухмыльнулась.

– Ну, скажу «помню», – ответила она недобро. – И что? Ты знаешь хоть, кто я? Правда меня искал?

– Так ты меня узнаешь или?..

– О, я знаю! – выпалила соседка Риты. – Он, короче, твой потерянный в младенчестве брат, который всю жизнь и коду тебя искал!

Фантомы тут же развили тему.

– И хочет трахнуть!

– Ага!

– Вот ты больной ублюдок!

Орфин на миг зажмурился. На него словно выплеснули ведро помоев.

«Да покажи ты зубы наконец!» – рявкнул внутренний голос. Орфин шагнул к Рите вплотную и поймал ее взгляд.

– Хватит дурачиться! Я же вижу, что это ты! Мы должны поговорить как взрослые люди!

Гарпия громко захохотала и оттолкнула его ногой. Орфин едва удержал равновесие и ошеломленно уставился на нее. Серьезно – она его пнула?

Но Рита уже смотрела по сторонам. Вот, значит, как – играет на публику? Что ж, остается ответить ей тем же.

– Смотрю, ты наконец нашла себе сутенера! – рявкнул он так, чтоб все слышали. – Давно пора! А то всё жениха ловила, как последняя лимита!

Усмешка на ее губах превратилась в оскал. Не успел Орфин опомниться, как гарпия соскочила с места и залепила ему хлесткую пощечину – такую, что чуть шею не свернула.

Вокруг хлопали и улюлюкали.

– Так его, Тис!

– А потом пустим на кино!

– Там и про тебя будет, Тиси, да? – один из фантомов похабно ухмыльнулся.

– Нашел кому верить, дебил! Я никогда не жила в Бытом!

– Ха, да, ты дьявольское порождение Пурги, мы в курсе!

– Всегда знал, что ты шлюшка, Тиси! – подлил масла Стилет.

Глаза Риты округлились, когда она поняла, что теперь смеются над ней. Она свирепо обернулась к толпе, и грива кудрей взвилась, как искры над пламенем.

– Заткнитесь!

– Слушай, теперь ясно, почему она ни хрена не рассказывает!

– Дело раскрыто, братан!

Банда продолжала потешаться над гарпией, и та постепенно бледнела от ярости. Орфина уколола жалость к ней: он ясно видел беспомощную ранимость за этой агрессией. Но дело сделано, провокация сработала, и теперь нужно было воспользоваться ситуацией, просто чтоб выжить. Он отступил к краю людского круга, надеясь остаться незамеченным. Но кто-то со смехом небрежно толкнул его обратно в центр двора.

– Ладно, мужики, хорош, – наконец вмешался Стилет. Он поднялся с бетонной скамьи и сделал усмиряющий жест рукой. Гомон неохотно стих. – Ну, – обратился главарь к Рите, – вопрос, по ходу, исчерпан. Мерси за цирк, это было отменно.

Она глядела на него, сжав зубы.

– Я его забираю, – процедила она.

– С чего бы?

– Не смей мне мешать! Он должен ответить!

– Ух! – Стилет рассмеялся. – Подумай, он мог бы обеспечить нам отменное кино. Как раз то, что ты ищешь.

Девушка резко мотнула головой.

– Ладно, Тиси, развлекайся. Но будешь должна! Да, и возвращай, если от него что останется.

Последние слова выбили из груди остаток надежды.

Девушка сделала шаг вперед, запрокинула голову, и вокруг ее лица сомкнулась маска в виде огромного птичьего клюва. Второй шаг – и за спиной с хлопком раскинулись темные орлиные крылья. Вместо третьего она оттолкнулась от пола и, взмыв, целиком обернулась чудовищной птицей. Растопыренные когти на чешуйчатых лапах неслись на Орфина.

Он нырнул вниз, пытаясь уйти от удара, но слишком поздно. Костяные крюки впились ему под ключицы и стали погружаться в плоть – всё глубже и глубже, как вилка в мясо. Орфин закричал. С каждой секундой боль нарастала.

Внезапно гарпия взмахнула крыльями, и ее когти дернулись внутри ран. Орфин отчаянно пытался ее сбросить, вырваться, но не мог. Его потянуло вверх, оторвало от земли, и он повис на когтях. От оглушительной боли он на мгновение провалился в обморок, но от нее же сразу пришел в себя. Чтоб хоть как-то смягчить эту пытку, вцепился кулаками в птичьи лапы, перенес на них часть веса, но плечи и грудь всё равно пылали. Казалось, сквозь эти раны утекает сама его сущность.

Гарпия несла его куда-то высоко над островами. Пурга царапала кожу. Орфин дышал мелко и часто от боли, и каждую секунду молился: пусть это кончится! Скоро она отпустит его. Притащит, куда хотела, и отпустит! Но мучительный полет длился и длился. И безысходность холодным ужасом разливалась по жилам.