Buch lesen: «Попадание на выживание, или Как спасти мужчин»
Глава 1
С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ…
– Жалуйся.
– На что?
– На жизнь.
– Зачем?
– Хочешь сказать, тебя все устраивает?
– Нет.
– Вот я и говорю. Жалуйся.
– А есть смысл?
– Смысл есть всегда.
– Но не во всем.
– Так ты жаловаться будешь или нет?!
– Смысл?
– Помогу изменить твою жизнь.
– Предложение из разряда «Сделаю твою жизнь еще хуже, а потом верну как было?»
– В чем смысл?
– В том, чтобы показать человеку, что жизнь бывает еще хуже, чем у него.
– Странный смысл.
– Угу.
– Так, надоела ты мне. Начинай уже жаловаться!
– Да пожалуйста!
– Ну, наконец-то!
– Моя жизнь ужасна.
– Угу.
– Работы нет.
– Угу.
– Денег нет.
– Угу.
– Ты что, записываешь?
– Давай дальше, не отвлекайся.
– Жилья нет.
– Угу.
– Любви нет.
– Вот с этого и надо было начинать!
– И что бы от этого изменилось?
– Неправильная ты женщина.
– А правильные – они какие?
– Правильных в первую очередь интересует любовь.
– Любовью сыт не будешь.
– Смотря кого любить.
– Это уже не любовь, это выгода.
– Не обязательно, можно же совместить.
– Сразу видно, что ты не знаешь законов подлости.
– А у нее есть законы?
– Множество.
– Например?
– Опять будешь записывать?
– Тебе что, жалко?
– Да нет…
– Ну, так и?
– Не бывает всего и сразу.
– И все?
– А тебе мало?
– Да как-то немного.
– А ты это немного попробуй применить к жизни, и сразу получится дофига.
– Рассказывай.
– Взять хотя бы работу. Если она тебе нравится, то обязательно мало платят. А если много платят, то фиг ты на такую работу устроишься. Или любовь. Если любишь только ты, то он богат. Если любит только он, то беден. А если любят друг друга, то такой любви не существует или длится она не долго.
– Однако.
– Угу.
– Как в твоем мире все печально.
– А в твоем?
– И в моем тоже, только немного по-другому.
* * *
– Девушка. Девушка! Конечная, выходите. Дома отсыпаться будете.
Вышла из маршрутки и с радостью вдохнула прохладный чистый воздух. Пожалуй, единственный плюс того, что проживаю я у черта на куличках. Тряхнула головой, прогоняя остатки сна, приснится же такое!
Еле волоча ноги, поплелась домой, вернее, в квартиру, в которой я имею сомнительное удовольствие проживать вот уже четыре месяца. На часах десять вечера, ноги гудят, хочется есть, но мозг уже давно спит, несмотря на открытые глаза и вялые движения тела. Да и в кошельке целая тысяча!
Сразу вспоминается анекдот про студентов:
«– Дайте мне две сосиски, – просит паренек на раздаче и протягивает сжатые в кулаке деньги.
– Жируешь, – слышатся недовольные голоса со всех сторон.
– И восемнадцать вилок, – со скорбным видом добавляет все тот же паренек».
Вот и у меня так же. Целая тысяча на все две недели, оставшиеся до зарплаты.
В лицо пахнуло запахом старья и сырости, даже кривиться не стала, привыкла уже за все проведенные здесь ночи. Не разуваясь, прошла до скрипучего дивана и со стоном наслаждения буквально рухнула в его объятия. Именно в такие моменты всегда радуюсь тому, что утром не было времени на то, чтобы убрать с дивана спальные принадлежности.
Скинула туфли, подгребла к себе поближе тоненькую подушку и, накрывшись стареньким пледом, уплыла в страну сновидений.
– Завтра обязательно все здесь приберу, – сонно пообещала самой себе. – И окна помою.
* * *
КАК ВСЕ ПРОДОЛЖИЛОСЬ…
– Ну наконец-то! Думала, совсем уже не явишься.
– А должна была?
– Конечно! Мы же недоговорили.
– На чем остановились?
– На любви!
– Нет ее.
– А если покажу?
– Показать и рассказать может каждый, а на деле…
– А если докажу?
– Доказывай.
– Рассказывай!
– О чем?
– Какой хочешь любви.
– Опять будешь записывать?
– Могу и не записывать, только если что-нибудь забуду, не обессудь.
– Тогда лучше записывай.
– Угу.
– Большой и светлой.
– Угу.
– Многогранной и разнообразной.
– А если светлой не будет?
– Какие варианты?
– Разнообразные!
– Заманчиво, но звучит как-то…
– Тогда будешь выбирать сама.
– И много претендентов на мой суп-набор?
– Все, кого сможешь спасти.
– Неправильно все как-то.
– Что неправильно?
– Разве не они должны меня спасать?
– Обязательно спасут, но только для того, чтобы они тебя спасли, сначала их должна спасти ты.
– И многих надо спасать?
– Сколько захочешь, столько и спасешь.
– Своих проблем дофига, а мне еще и чужих мужиков спасать! Не хочется.
– А давай проверим!
ГЛАВА 2
– Иди! Не можешь идти, ложись и ползи!
– Лягу и притворюсь мертвой. Может, прокатит?
– Что-то подсказывает, что нет.
– Еще несколько шагов, и обязательно найду людей. Согласна и не на людей, главное, чтобы разумные и добрые.
Гадаете, кто собеседники? Одна из них – я – Александра Белова, и вторая тоже я. Нет, с моей головой все нормально, это я так сама себя подбадриваю. Два дня на ногах, черт знает где без нормальной одежды, еды и воды. Вчера ночевала под открытым небом, нервы истрепала себе знатно, но так и не поспала. Сегодня решила во что бы то ни стало добраться до хоть какого-нибудь населенного пункта.
О цивилизации я думала еще утром, а вот сейчас, когда уже почти стемнело, согласна была и на избушку на курьих ножках, главное, чтобы стены были и дверь, в идеале еще, конечно же, и крыша с потолком или даже без. Да без разницы, найти бы хоть какое-нибудь убежище! Очередную ночь со скрежетом, завываниями и злобным рычанием я не переживу.
Вместе с солнцем уходило и тепло, лифчик с трусиками не грели, хоть условно и считались одеждой.
Ноги подкосились от усталости, небо и земля на миг поменялись местами, и вот лежу я на твердой земле, в тело впиваются колючки, а мне уже все равно, сил подняться нет. Лежу и размышляю, кому ж я сегодня ночью жизнь облегчу? Размышления ни к чему не привели, по всему выходило – кто первый меня найдет, тому и будет бесплатный и легкий ужин. Хотя, тут с какой стороны посмотреть, кому-то ужин, а кому-то легкий перекус.
Представила, как в тело будут впиваться чьи-то зубы, сил существенно прибавилось, и я поползла на четвереньках. Боль не пугала, а вот кровь на новом теле будет смотреться ужасно. Появится неожиданно принц, как начнет меня спасать, а я вся такая красивая – в грязи, в крови, почти голая. Зато коса у меня теперь, как у Рапунцель, только огненно-красного цвета.
Умирать тоже не очень и хотелось, хватило одного раза. Довольно неприятно, скажу я вам, и страшно до жути.
– Дали второй шанс на жизнь, значит, борись. Не факт, что, умерев во второй раз, окажешься в очередном фэнтезийном мире.
Кряхтя, проползла еще пару десятков метров и решила вставать. Темно-синяя кора дерева, за которое я цеплялась в попытке подняться на ноги, больно царапала руки. Несправедливо! Лучше бы в этом мире менялись свойства, а не цвет. Вот что им стоило сделать кору дерева гладкой или мягкой, нет же, они просто решили поменять цвет и умыли руки. Кто эти «они», я тоже не знала, но во всех моих бедах должен быть кто-то виноват! Вот эти таинственные «ОНИ» и стали для меня козлами отпущения. Сначала была просто «Она», а потом я подумала и решила, что для всех моих злоключений одной будет маловато, и «Она» плавно перешла в «ОНИ!»
И тут я увидела ее! Избушка! Маленькая, синенькая, неказистая, но, главное, она есть! А еще главнее, что у нее есть крыша, двери и окна, хотя, без последних я бы прожила.
Дрожащие и подгибающиеся ноги вдруг резко выпрямились и припустились едва ли не в пляс.
Как дошла, быть может и добежала до вожделенной цели, не помню. Пришла в себя только за закрытой дверью. Ура! Спасена!!! И пусть только попробуют меня отсюда выгнать!
Подперла дверь какой-то небольшой тумбочкой и, найдя в полутьме ближайшую горизонтальную и достаточно мягкую плоскость, упала без сил, заснув еще в полете.
ГЛАВА 3
– Я ее нашел.
– Ее?
– Необычная.
– Красивая.
– Почему она захотела умереть?
– Неужели она не знает, что боги ее не отпустят? Слишком мало осталось женщин.
– Посмотрите, в каком она состоянии.
– Кто мог так обращаться с надеждой Террона?
– Надо их найти и наказать.
– Время, забыл? У нас его почти не осталось.
– Надо отойти подальше, ритм ее дыхания меняется.
– Ты прав, она может испугаться.
– Никто из нас не причинит ей боли!
– Она об этом не знает, и с ней не очень хорошо обращались.
– Такая необычная и крошечная.
– Страшно прикоснуться. Кто мог обидеть такую кроху?
– Она похожа на ребенка.
– Проснулась.
Мужчины перестали шептаться, и в наступившей тишине стало слишком неуютно. Притворяться и дальше спящей не было смысла, раз уж меня вычислили по дыханию, хоть я и старалась его контролировать, будем открывать глаза и разведывать обстановку.
Потолок синий, стены синие, видимо, строили из того самого дерева с синей корой. У нас бы этот домик назвали срубом. Вокруг никого, но ведь были голоса! Голодные глюки?
Приподнялась на локтях. Стоят у стеночки, самой дальней, распластались по ней так, что, еще немного, и врастут.
Вполне себе люди, немного выше, немного шире, немного больше, и у всех троих необычные какие-то рваные пряди разноцветных волос. Ножом они волосы обрезают, что ли? Если да, то наши мужики задавились бы от зависти, они, чтобы добиться таких стрижек и укладки а-ля этакая специальная небрежность, проводят несколько часов в салонах красоты, а тут – раз ножичком, и все готово. Мало того, что быстро, так еще и бесплатно.
– Не бойся нас, – сделал шаг ко мне мужчина с темно-зелеными волосами, еще и руки вытянул с раскрытыми ладонями. – Мы никогда не причиним тебе вреда.
– Да я вроде как слышала ваш разговор, что не обидите и все такое, – нервно передернула плечом.
– Если хочешь, мы можем уйти, только не убегай, – встал синеволосый рядом с зеленоволосым.
Нервничали все втроем очень сильно, практически до отчаянья в глазах, и внимательно так следили за моими движениями. Только сейчас поняла, что царапаю ногтями обивку дивана, на котором спала, в поисках простыни. Рядом со мной три здоровенных мужика, а я практически голая, мне неудобно, между прочим, еще и за свой внешний вид обидно.
– Мне бы одеться во что-нибудь, хоть простынку какую, – оставила я свои попытки сорвать обивку с дивана. – И простите, что пробралась в ваш дом. Мне просто страшно было очень.
Все трое как-то странно переглянулись в то время, как я говорила, третий, беловолосый, отлип от стены и встал рядом с товарищами. Среди них он был, пожалуй, самым большим и внушительным.
Стала осматривать их одежду. Все черное: рубахи – нечто среднее между футболкой в обтяжку и классической рубашкой, длинные рукава, плотная ткань и никаких воротников с обшлагами, только ровненький ряд прозрачных пуговиц. Плотные штаны практически в обтяжку и невысокие сапоги, очень похожие на военные берцы, только сшиты будто из кожи змеи. Мужчины, несмотря на ситуацию, вызывали обильное слюноотделение. Я даже украдкой провела по губам, проверяя, не закапала ли диван. Взгляд опять метнулся к широкой груди беловолосого. Мне бы такую рубашку, она б с легкостью сошла мне за платье.
Трое снова переглянулись, и беловолосый, кивнув головой, размытой тенью двинулся в мою сторону. Я даже сообразить не успела, что происходит, только нервно икнула и попятилась назад. Было очень большое желание не только залезть на спинку дивана, но и сползти за нее, особенно после того, как беловолосый начал снимать с себя рубашку.
Сделать я этого, естественно, не успела.
– А говорила – не боишься, – виновато улыбнулся беловолосый.
– Ничего такого я не говорила, – почти огрызнулась, стараясь успокоить быстро стучащее сердце.
– Ты сказала, что слышала наш разговор, – нахмурился беловолосый.
– Не верь всему, что тебе говорят, и однажды это спасет тебе жизнь, – просветила я святую простоту и тихонько фыркнула от его наивности.
– Разве ты не можешь почувствовать ложь в словах? – на лице мужчины крупными буквами читалось недоверие.
– А должна? – с блеском в глазах уставилась на рубашку, которую беловолосый любовно прижимал ручищами к своей груди.
– Возьми, если не побрезгуешь, – протянул он мне рубаху, стараясь сохранить между нами дистанцию. В этот раз он двигался максимально медленно.
Брезговать я не стала. На ощупь рубаха оказалась довольно мягкой и очень приятно пахла. Стало даже жаль надевать ее на свое грязное тело.
Тяжелый вздох не укрылся от слуха трех мужчин.
– Тебе нехорошо? – забеспокоился зеленоволосый.
– Мне грязно, – скривилась я от своего запаха.
– Прости, чистой одежды у нас нет, – отступил на несколько шагов беловолосый, еще и голову виновато склонил.
Тогда-то до меня и дошел смысл нашего разговора. Щеки обожгло краской стыда, они что, подумали, что я про рубашку?
– Я грязная, а рубашка очень даже приятно пахнет, – выпалила я, желая стереть с их лиц эту бесстрастную маску.
А когда поняла, что ляпнула, и увидела удивленно приподнятые брови беловолосого, захотела сгореть со стыда.
– Меня Саша зовут, – решила представиться.
Я и спеть готова была, и даже станцевать, лишь бы избежать возникшей сейчас неловкости.
– Зэн, – беловолосый.
– Эрин, – синеволосый.
– Владен, – зеленоволосый.
– В нескольких десятках метров отсюда есть речка, – предложил с обворожительной улыбкой Эрин. – Я провожу, и ты сможешь искупаться.
Упрашивать меня не пришлось, тоненько взвизгнув, спрыгнула с дивана и засияла улыбкой, приплясывая на месте от нетерпения.
– Мы проводим, – внес коррективы в наши с Эрином планы Зэн.
– Я провожу, – не согласился с ним синеволосый Эрин. – Ты сходишь на охоту, пока она не свалилась в голодный обморок, а Владен, – неожиданно помрачнел Эрин. – Он останется… здесь.
Небольшая заминка и брошенные полные сочувствия взгляды на Владена мне не понравились, но кто я такая, чтобы лезть в их отношения? Вот искупаюсь, а потом попробую все более подробно вызнать.
Пока я хмурилась, Зэн исчез из комнаты, а Эрин терпеливо дожидался меня.
Прижав к себе поближе так и не надетую рубашку, потопала на выход, напоследок одарив Владена своей самой яркой улыбкой.
До речки дошли быстро и молча, и тут передо мной встало три проблемы: как мыться в присутствии Эрина, чем мыться, и как расплести шедевр, красующийся сейчас у меня на голове?
Решила начать с самого трудного, а именно – попытаться распутать то, что сотворили мои руки в нервном порыве. Позапрошлой ночью мне было настолько страшно, что с перепугу залезла на первое попавшееся мне дерево. Пока забиралась, растрепалась коса, вот тогда-то я и решила ее переплести. Были бы у меня ножницы, я бы ее обрезала, а так пришлось изгаляться. Так и сидела, плетя косички. Они получились тонкими, и их было очень много. Подумав, разделила косички и из них заплела еще косички, и так до того, пока косички не закончились, делать-то было нечего! Теперь, судя по ощущениям, коса у меня чуть ниже лопаток, кривая и несуразно толстая. Знать бы, как теперь распутать всю эту прелесть!
Покосилась на Эрина, мужчина стоял в двух шагах от меня и внимательно осматривал местность, она его интересовала явно больше, чем я. Подошла к самой воде и повесила рубашку Зэна на ближайший куст, кстати, самый обычный, если бы не листья в виде четырехконечной звезды, можно было бы принять его за земной. Еще раз взглянула на синеволосого и, отметив нейтральное выражение его лица, присела на берег спиной к нему, и начались мои мучения! Не знаю, чего я там со страху наплела, только сейчас все это никак не желало расплетаться.
– Эрин, – все же решила я попросить у него помощи. – А что ты делаешь, когда у тебя отрастают волосы?
– Обрезаю, – подпрыгнула от неожиданно близко прозвучавшего голоса.
Повернула голову – так и есть, стоит прямо за моей спиной на расстоянии шага.
– А чем обрезаешь? – продолжала смотреть я на него как Моська на слона.
– Этим, – и невозмутимо так, даже с какой-то ленцой завел руку за спину и вытащил огромный такой тесак.
При всем своем желании такой не подниму.
– А мне обрежешь? – состроила жалобную мордаху.
Красиво, конечно, но сил моих больше нету возиться с этой красотой при отсутствии самых необходимых вещей в виде зеркала, расчески и шампуня.
Тесак с глухим звуком вошел в землю в нескольких сантиметрах от моего тельца. Медленно сглотнула, не отводя от него глаз. Еще немного, и больше не было бы Сашеньки, как, впрочем, и проблем с запутанными волосами.
Глава 4
– Скажи, кто тебя так обидел, что ты предпочитаешь обрезать волосы вместо того, чтобы подарить жизнь десяткам мужчин? – глухо прошептал Эрин, медленно становясь рядом со мной на колени.
Вы что-нибудь поняли? Нет? Значит, это выражение «я тупая» на моем лице не просто так.
Молча перевариваю вопрос Эрина и попутно решаю, признаться ему в моем иномирном происхождении или не стоит? Начну задавать ему вопросы, он и сам это поймет, а вот какие последствия все это за собой повлечет – остается только догадываться.
– Расскажешь? – задаю вопрос на свой страх и риск. Вариантов у меня все равно нет. Неизвестно кто, неизвестно где, хуже слепого котенка. Если уж кому доверять, то только этим троим.
– О чем? – задал он мне встречный вопрос и я решилась.
– Обо всем, – небрежно пожала плечами, а сама не могла оторвать глаз от бегущей прозрачной воды. Страшно до ужаса, сейчас тюкнет меня по голове и утащит на опыты, как неведому зверушку.
– Волосы для женщины – сила. Женские волосы для мужчин – шанс на жизнь. Женщин на Терроне десятки, мужчин тысячи. Каждую женщину с рождения берегут и лелеют.
Вот тут я и поняла – придется во всем признаваться, слишком уж этот мир отличается от земного.
– Знаешь, а я умерла два дня назад в возрасте сорока пяти лет. Решила помыть окна и упала с седьмого этажа. Ничего толком и не поняла, короткий полет, удар и темнота. Меня там, наверное, ножичком с асфальта соскребали, – передернула плечами и тут же почувствовала прикосновение теплой ладони к спине. – Очнулась уже здесь на каком-то поле. Думала, попала в рай, а оказалось – в новый мир. Первый день брела по полям, ночь провела в лесу. Едва не поседела от страха. Все эти шорохи, рычание, вой, треск. Всю ночь просидела на дереве. Потом опять шла, уже смирилась с тем, что умру во второй раз, но в сумерках наткнулась на ваш дом. Вошла, уснула, дальше ты знаешь. А я даже не знаю как выгляжу, сознание мое, но вот все остальное явно чужое, – с тяжелым вздохом закончила свою исповедь.
– Ты необычная, настолько, что мы подумали, что ты еще ребенок.
– Да, я слышала. Только я совсем не ребенок. Насколько могу судить, сейчас у меня тело взрослой девушки.
– Почему ты хочешь обрезать волосы? – вернулся Эрин к волновавшей его теме.
– Не могу распутать. Заплела на эмоциях, а теперь вот, – показала ему растрепанную косу мутанта.
– Позволишь мне? – с трепетом и благоговением в голосе прошептал синеволосый, протягивая к моим волосам слегка подрагивающую ладонь.
– Да пожалуйста, – повернулась к нему спиной. – Только я буду задавать много вопросов, возможно даже глупых. Ответишь?
– Для тебя – что угодно, – с хрипотцой прошептал синеволосый гигант, аккуратно распутывая мои волосы.
Начала с самого простого, того, что услышала при пробуждении:
– Когда вы меня нашли, то очень удивились тому факту, что я девушка. Это из-за того, что в вашем мире мало женщин?
– У нас, на Терроне, женщины никогда не ходят одни. Их всегда сопровождают как минимум трое мужчин, с них сдувают пылинки и стараются всячески угодить, а ты была одна, такая маленькая, вся в грязи, с содранной кожей на ногах, оцарапанными ладонями и дорожками слез на грязном лице. Для нашего мира это просто неслыханно.
– Поэтому вы решили, что я хочу умереть? – задала я следующий вопрос.
– Нет, – напряженно и односложно ответил Эрин.
Подождала еще немного, но так и не услышала продолжения, словно для него эта тема была чем-то больным, но на данный момент мне слишком сильно нужна была информация, поэтому я не стала щадить его чувства.
– Тогда почему вы так подумали?
– Ты пришла в дом последней дороги.
– Что это значит?
– В этот дом приходят мужчины, которые прожили свой срок.
Можно было подумать, что этот их дом последней дороги – что-то вроде дома престарелых, но то, что я за время пребывания в нем не встретила никого, кроме этих трех мужчин, наводило меня на нехорошие мысли.
– Вы втроем тоже пришли сюда умирать? – как бы мне не хотелось быть бестактной, но я просто обязана была знать ответ на этот вопрос.
Во мне теплилась маленькая надежда на отрицательный ответ, ведь они так молоды, максимум, сколько я могла дать им лет – это не более тридцати, и то с очень большой натяжкой.
– Мы прожили свой срок, – едва слышно прошептал он самый страшный ответ.
Очень не хотелось, чтобы они умирали, я их только нашла, только перестала быть одинокой и беспомощной, и теперь вынуждена буду наблюдать за их смертью. Не хочу!
– Сколько в вашем мире живут люди? – кто знает, может быть, и мне не стоит далеко уходить из этого дома.
– Женщины живут долго. Чем больше к женщине привязано мужчин, тем дольше она живет. А мужчина, не привязанный к женщине, живет до тридцати лет и умирает в свой тридцатый день рождения.
– Привязанные мужчины – это что-то вроде мужей?
– В нашем мире нет такого понятия, как муж, привязанный мужчина – это привязанный мужчина.
– Муж – это тот, с кем женщина спит и от кого рожает детей, – пояснила я значение и назначение мужа как слова и как мужчины.
–Женщина может спать и рожать детей от любого, с кем связана, – подтвердил Эрин мои самые большие опасения.
