Любовь ― это ниточка, способная соединить две родственные души воедино, пусть даже одна из этих душ падшая.
1. Эбигейл
Шумная музыка, грязные танцы, алкоголь, крики, драки, обжимания и все, что ко всему этому прилегает ― это привычные элементы, наполняющие самые обычные развлекательные места Манхэттена. И модный клуб «Айрис» не стал исключением. Каждый вечер это заведение заполняли люди, у каждого из которых была своя отдельная история. Кто―то приходил сюда для того, чтобы расслабиться, посидеть с друзьями, выпить и поговорить. Кто―то воспринимал такие вечера, как возможность завести новые знакомства. Кому―то была необходима хорошая встряска, как говорят, «адреналин в кровь», а кто―то приходил сюда для того, чтобы утопить свое горе в очередной порции алкоголя, а большинство людей из данной категории совершенно не знали меры. Вы думаете, в таких заведениях что―то меняется? Нет. И сегодняшний вечер стал ещё одним подтверждением того, что данная схема движется лишь в одном направлении ― по бесконечному кругу.
Я работала здесь уже два года. Не сказать, чтобы мне нравилось мешать коктейли и слушать пьяные разговоры, а порой и терпеть грязные приставания посетителей, просто выбирать особо не приходилось. А я с самого детства научились довольствоваться тем, что давала жизнь, не смея просить о большем.
Вот и сейчас, прекрасно понимая, что без этой работы просто не выкарабкаюсь, проводила свою очередную лечебную терапию:
– Бен, если я налью тебе ещё, то боюсь, что до дома ты просто не доедешь, ― мой голос был ровным, и я старалась говорить внятно.
– Плевать! ― отмахнулся старик и покачнулся на стуле, но благодаря моей отменной реакции, благодаря которая я поймала его за рукава, ему удалось благополучно удержаться на месте. ― У меня теперь нет дома, ― пьяным голосом заливал он, пытаясь снова не завалиться назад.
– Ты лишаешься дома практически ежедневно, но все равно возвращаешься обратно, ― старалась успокоить его, одновременно следя за тем, чтобы он не грохнулся на пол.
– На этот раз не вернусь! ― театрально сказал старик. ― Она, ― он поднял свой трясущийся указательный палец и направил его куда―то в сторону, ― она меня доконала, ― произнес Бен чуть тише. ― И я больше не хочу её видеть, ― он замотал головой, ― никогда.
– Я сейчас позвоню Аманде, и она заберет тебя к себе, хорошо?
Бен лишь усмехнулся и развел руками.
– Да зачем ей нужен такой неудачник? Она не заслуживает пьяницу, которого презирает даже собственная жена!
– Не говори ерунду, Бен, ― строго сказала я. ― Аманда любит тебя и никогда не бросит в таком состоянии.
– Она не заслуживает такого отца, ― словно не слыша меня, повторял старик. ― Посмотри, что сделала со мной жизнь!
– Это сделала с тобой не жизнь, Бенджамин Уайт, а бутылка, ― от такой откровенности старик даже замер. ― Да что с тобой? Ты приходишь почти каждый вечер, и, не уставая, повторяешь одно и то же: что твоя жизнь паршива и ты не достоин той любви, которую дарит тебе твоя семья. Но знаешь, что я тебе скажу? ― сделала паузу, при этом, отодвигая от него стакан с виски. ― Ты не прав. Потому что твоя семья ― это лучшее, что когда―либо с тобой случалось. Ты должен ценить свою дочь и свою жену, потому что таких, как они днём с огнём в нашем мире не сыщешь.
– Эбби…
– Достаточно, Бен, ― выдохнула. ― Хватит жалеть себя. Начни просто жить. Жить так, как всегда хотел. Не думая, что выпивая очередную порцию алкоголя, ты что―то меняешь в себе или в своей жизни. Это «что―то» изменится лишь тогда, когда ты приложишь к этому усилия, ― я положила свои локти на барную стойку и позволила себе облокотиться о неё. ― Иди умойся холодной водой, а я пока позвоню Аманде.
Я заметила, как затряслась его нижняя губа и как вытянулось лицо. Его глаза стали совершенно иными. Они словно наполнились жаждой жизни. Той жаждой жизни, которую Я так ценила в людях. И встретить которую удавалось всё реже.
Бен кивнул, а затем медленно встал на ноги и побрел в сторону уборной, пару раз удивленно, но благодарно оглянувшись. Я не любила быть строгой или читать нотации, но работая в таком месте, понимала, что свою мягкость нужно уметь скрывать. А в большинстве случаев просто засовывать куда подальше.
Из жизнерадостной, наивной и доверчивой, я превращалась в рассудительную, резкую и порой даже дерзкую Эбигейл, которую так сильно в себе презирала. Но ведь если бы я не надевала эту маску, то не смогла бы заработать нужную сумму, которую хватило бы на оплату жилья, еду и учебу сестер.
Та, которой я позволяла себе становиться в клубе, получала такое количество чаевых, которое ни за что не дали бы добросердечной Эбби.
Поэтому, у меня просто не было другого выбора.
― Я дома! Где вы все? ― хлопнула дверью и бросила ключи на тумбочку, роняя тяжелые пакеты с продуктами на пол.
– Биби! ― маленькая девочка в розовой пижаме выбежала из дальней комнаты, а затем ловко запрыгнула мне на руки, со всей присущей ей детской силой обнимая меня за шею. ― Я так скучала по тебе.
– И я скучала, милая, ― ласково улыбнулась, поправляя её растрепанные волосы. ― Ты хорошо спала? ― она кивнула. ― Еще не завтракала? ― отрицательно покачала головой.
– Я тебя ждала, ― послышался тоненький голосок.
– Ади даже не притронулась бы к еде, пока не удостоверилась, что ты дома, ― Мэнди сложила руки на груди и облокотилась о стену.
– Ты ещё не собрана? ― удивилась, окидывая взглядом спортивный костюм сестры. ― Разве у тебя занятия не с девяти?
– Мистер Макалистер заболел, а на замену поставить некого. Поэтому сегодня поеду в колледж позже.
– А я убегаю! Уже опаздываю! ― четырнадцатилетняя блондинка в гетрах и клетчатой форме пронеслась мимо как самый настоящий ураган, но при этом не забыла наспех чмокнуть меня в щеку. ― Рада тебя видеть, Би! И пока!
– Элли! ― крикнула своей безумной сестре. ― Ты забыла свой ланч!
– Да, точно, ― улыбнулась она, возвращаясь к пакету на столе.
Она быстро схватила его, а затем снова понеслась к двери.
– Удачного дня, ― сказали сестры в один голос.
– И вам!
– Эй, давай―ка, иди ко мне, ― сказала Мэнди, протягивая свои руки к Адель, ― Эбигейл нужно принять душ и немного отдохнуть.
– Но я хочу, чтобы она позавтракала вместе со мной, ― расстроено сказала малышка.
– Обязательно, детка, ― улыбнулась я, ― я купила твои любимые хлопья.
– Yummy Mummy1! ― радостно вскрикнула Адель, и лишь после этого охотно слезла с моих рук.
– Мэнди, разбери пакеты, хорошо? А я пока приму душ.
– Конечно, ― кивнула та, а затем усмехнулась и удивленно приподняла брови, замечая, какое количество продуктов ей нужно разобрать. ― У нас праздник?
– Клиенты попались щедрые. Я и тебе кое―что прикупила, покопайся.
– О, серьезно! ― послышался счастливый возглас Мэнди. ― Ты лучшая на свете сестра!
– Знаю, ― крикнула в ответ, невольно улыбнувшись тому, какой забавной может быть Мэнди, когда дело касается арахисовой пасты.
Да, ей девятнадцать, и да, она уже встречается с парнем, ― который, кстати говоря, не внушает мне совершенно никакого доверия, ― но за это лакомство моя сестра могла продать душу. И почему―то мне казалось, что это не изменится ни через десять, ни через двадцать, ни даже через сорок лет.
Для меня сестры были всем на свете. На их долю выпало много испытаний, поэтому воспоминания о прошлом были болезненными для каждой из них.
А особенно для Адель.
Ей было всего шесть и, казалось, она уже давно забыла все то, что вынесла и стерпела, ведь прошло больше двух лет, но каждый раз смотря в её глубокие голубые глаза, я видела в них страх. Тот самый страх, с которым боролась изо дня в день и из месяца в месяц, пытаясь доказать малышке, что теперь она в безопасности. И что больше никто не посмеет причинить ей боль.
Но не всегда так легко забыть то, что с нами было. Ведь иногда это оставляет нестираемые шрамы.
Я стояла под струйками прохладного душа, позволяя им стекать по уставшему телу и забирать ненужные мысли, которые ежедневно причиняли столько боли. Я увезла своих сестер, вытащила их из ада, и пускай не сразу, но девочки научились жить иначе… так почему же я до сих пор чувствую, как сердце разрывается от невыносимых мучений? Что не дает мне покоя? Что заставляет так страдать?
Каждый день я спрашивала себя об этом, снова и снова задавая себе одни и те же вопросы. Но ни тогда, ни сейчас не находила на них ответа. И с каждый днем мне все больше казалось, что никогда и не найду.
Надев белую майку и простые потертые джинсы, я вышла из ванной и, натянув радостную улыбку, взъерошила мокрые волосы.
– Вкусно? ― спросила Адель, которая радостно уплетала свои любимые хлопья.
– Да, ― кивнула та, ― ты не сердишься, что я начала завтракать без тебя? Я очень голодная.
– Нет, родная, ― ласково сказала, погладив её по светлым кудряшкам, ― я даже рада этому.
Опустилась на стул рядом и потянулась к коробке с хлопьями.
– Ээ, нет, ― вдруг услышала я, а затем увидела, как Мэнди отодвигает от меня лакомство, ― это для малышки Ади. А тебе мы дадим кое―что посерьезнее. На одних хлопьях с твоей работой далеко не уедешь, ― с укором заявила моя сестра, а затем поставила передо мной тарелку ароматных горячих вафель с ягодами и сиропом.
– О, Боже, скажи, что мне это не снится, ― взмолилась, торопливо хватая вилку со стола. Когда я отправила в рот первый кусочек, то ощутила, как он блаженно растаял на языке, оставляя после себя невероятное послевкусие, поэтому не сдержала удовлетворительного стона. ― За твои кулинарные способности можно убить.
– Знаю, ― довольно усмехнулась Мэнди, ― поэтому оставим это нашим маленьким секретом.
– Секреты не хранятся слишком долго, ― улыбнулась я, отрезая себе большой кусок, ― и рано или поздно о них становится известно всем.
– Тайлер говорит так же, ― эти слова заставили меня помедлить. И, конечно же, моя проницательная сестра не смогла этого не заметить. ― Хотя бы попробовала бы пообщаться с ним, ― на удивление спокойно сказала Мэнди. ― То, что у него есть наколки, и он играет в рок―группе, совсем не означает, что ему нельзя верить.
– Он сидел в тюрьме, ― заметила я, не поднимая глаз.
– За угон машины в пятнадцать! С кем не бывает?
– С нормальными парнями не бывает.
– Ты не справедлива к нему, не даешь и шанса.
– Я не хочу, чтобы он сбил тебя с пути, ― призналась я, ― ты знаешь, как трудно нам было встать на ноги…
– Тайлер хороший парень! ― заступилась Мэнди. ― Как ты можешь судить о его качествах, если видела его лишь раз!
– Мэнди, ― строже сказала я, на этот раз, поднимая свои глаза вверх. ― Я не буду менять своего мнения о Тайлере. Особенно потому, что ты думаешь иначе, ― я по―особенному выделила слово «ты». ― И пока я не превратилась в злобную старшую сестру, у которой на праве опеки есть полное право запретить тебе встречаться с бывшим зэком, думаю, что этот разговор можно считать оконченным.
– Хорошо, ― тихо сказала она, вытирая руки о полотенце и опуская голову вниз, ― я поняла тебя. Ади, когда позавтракаешь, я сама отвезу тебя в садик, ― обратилась она к малышке. ― Мне по пути, а Эбигейл сможет заняться своими делами.
– Ладно, ― послышался тоненький неуверенный голосок, после которого Мэнди кивнула и направилась в сторону комнаты. ― Ты не должна расстраиваться, ― так же тихо сказала она, заставив меня поднять на неё глаза.
– Я не люблю быть такой, ― прошептала, чувствуя, как внутри у все сжимается, ― строгой, требовательной, холодной, злой…
– Но тебе приходится, ― неожиданно прошептала девочка.
– Да, милая, ― сжала её маленькие пальчики в своих, ― мне приходится, даже если совсем не хочется.
– Я понимаю.
Я слабо улыбнулась, а затем погладила малышку по её золотистым, слегка вьющимся волосам.
– Ешь хлопья, хорошо? Завтрак ― это самая важная часть пищи, помнишь? ― Адель кивнула, а затем задорно подняла свою ладонь вверх.
– Только если ты обещаешь, что больше не будешь грустить.
– Обещаю, ― серьезно сказала, тоже поднимая свою ладонь, и Ади хлопнула по ней своей маленькой ручкой.
– Договорились! ― радостно воскликнула малышка, после чего быстро взяла ложку и начала с большим аппетитом поглощать хрустящих монстриков, не забывая периодически обливаться молоком.
Я улыбнулась, медленно опуская свою руку вниз и не сводя своего взгляда с Адель. Для меня не было ничего важнее, чем видеть своих девочек такими беззаботными, веселыми и жизнерадостными. За каждую их улыбку я готова была отдать все, что имела, хоть и знала, что этого все равно будет мало. Ведь счастье нельзя купить. Его нельзя измерить. Я даже не знала, можно ли дать счастью определение, ведь для каждого человека оно своё. Единственное. Родное. То, за которое он будет бороться до самого конца. И то, ради которого он, не задумываясь, пожертвует всем остальным.
Счастье бесценно. Пусть иногда нам и может казаться иначе.
– Я всё! ― заявила Адель, аккуратно отодвигая от себя миску. ― Скажу Мэнди, что готова ехать.
– А что, если ты сегодня не пойдешь в детский сад? ― внезапно сказала я.
– Не пойду?
– Именно, ― я развернулась на стуле и приблизилась к Адель. ― Что, если мы пойдем в зоопарк, а затем поедим мороженое?
– Правда?
Кивнула, а затем улыбнулась.
– Тебе хотелось бы провести со мной этот день?
– Да! ― задорно воскликнула Ади. ― Я очень хочу! ― я ничего не успела сказать, потому что малая внезапно кинулась мне на шею. ― Я люблю тебя.
– Я тоже очень люблю тебя, детка, ― ответила, крепко обнимая малышку, а затем быстро и игриво целуя в щеку. ― А сейчас беги одевайся, а не то всё мороженое раскупят.
– Не раскупят! ― весело крикнула Адель. ― Это же только Я прогуливаю!
– Прогуливает? ― из―за угла вышла Мэнди. Теперь на ней были джинсы и майка. ― О чем это она?
– О зоопарке и мороженом.
Брови сестры взлетели вверх.
– И кто поведет её есть мороженое?
– Я.
– Что? ― она облокотилась о стол. ― Но ты сутки без сна, Эбби.
– Ничего, я в порядке. Спасибо, что беспокоишься.
– Ты моя сестра, разве я могу не беспокоиться о тебе?
– После того, что я сказала…
– Забудь, ― перебила меня Мэнди. ― Все хорошо.
– И ты не злишься на меня? ― с надеждой в голосе спросила я.
– Нет.
– Даже немного?
– Даже немного.
– Даже самую чуточку?
– Эбс, ― Мэнди рассмеялась и замотала головой.
– Ну хотя бы самую малую чуточку? ― не унималась я.
– Ладно, если только самую малую чуточку! ― сдалась Мэнди, при этом весело рассмеявшись, и это заставило меня улыбнуться.
– Прости меня.
– Нет, это ты меня прости, ― сказала Мэнди, нервно теребя пальцами. ― Мы все знаем, как тебе не просто с нами. Было и есть. И вместо того, чтобы помогать тебе, мы лишь причиняем боль.
– Мэнди, ты не должна так думать, ― я встала со стула и подошла к сестре. ― Вы никогда не делали мне больно. Особенно ты, ― приподняла её подбородок вверх, заставив заглянуть в глаза. ― Ты ― моя опора. Всегда ею была. И я знаю, что если со мной что―то случится, девочки никогда и ни в чем не будут нуждаться.
– Зачем ты говоришь так…
– Потому что это жизнь. И ты всё понимаешь ничуть не хуже меня.
Мэнди немного помедлила, а затем кивнула и опустила глаза вниз.
– Я готова! ― Адель выбежала в коридор в своем лучшем платье, плетеных босоножках и с модной сумочкой под цвет одеяния. ― Как я выгляжу?
– Милая, ты похожа на солнышко, ― улыбнулась я, наклоняясь к малышке.
– А ты на небо, ― ответила девочка, обвивая руками мою шею.
– Правда?
– Да, ― тихо ответила Адель. ― Теперь мы можем идти есть мороженое?
Я рассмеялась, поднимая визжащую от радости малышку на руки.
– Не хочешь прогулять колледж и поесть мороженого вместе с нами?
– Хочу, ― усмехнулась Мэнди, перекидывая через плечо сумку. ― Но заставлю себя поехать послушать лекции. Тем более, что сегодня я пишу лабораторную, от оценки которой будет зависеть, смогу ли я окончить этот год.
– Сможешь, дорогая. Мы верим в тебя.
– Да! ― громко вскликнула Адель. ― Нет никого лучше моей Мэнди!
– Идите и развлекайтесь, ― улыбнулась она, целуя маленькую Ади в носик, ― а я позвоню миссис Кроуфорд и скажу, что Адель заболела.
– Врать очень нехорошо, ― покачала головой я, и Адель повторила это движение точь―в―точь.
Мэнди усмехнулась и сложила руки на груди.
– Интересно, и у кого я этому научилась?
– Даже не представляю, ― театрально удивилась я, и смех в одно мгновение заполнил пространство.
2. Дарен
Один удар. Второй. Третий. Интенсивнее. Чаще. Быстрее. Сильнее.
Я бил грушу изо всех сил, как мог, чувствуя, как с каждым ударом тело наполняется той жизненно необходимой силой, без которой уже не представлял ни одного своего дня. Ни одной его минуты. Кто―то находил успокоение в живописи, музыке или чтении, кто―то в работе, бейсбольном матче или алкоголе. Эти варианты были не для меня.
Я терпеть не мог дурацкую музыку, не понимал людей, которые часами напролет читали бесполезные книжки, считая, что так познают мир. Не любил смотреть на намалеванные холсты и рассуждать на тему того, как «глубоко, должно быть, думал художник, вырисовывая эти невероятные линии…».
Я не смотрел бейсбол, футбол и прочую похожую ерунду, и из всего этого воспринимал лишь скачки. Лошади были моей страстью. Но ещё больше, чем самих лошадей, я любил то чувство триумфа, когда кобыла, на которую поставил, приходила к финишу первой.
Со сладким вкусом победы ничто не может сравниться.
А особенно, если эта победа приносит очередную денежную награду.
Ведь этим миром правят деньги. А тот, кто владеет деньгами, владеет и всем остальным.
И эту истину ничто и никогда не изменит.
Сосредоточился на снаряде, производя частые и мощные удары и ощущая, как кровь в жилах начинает бежать быстрее. Чувствовал, как секунду за секундой внутри разливается то, что было необходимо мне так же сильно, как и воздух. То, ради чего каждый день тренировался до полного изнеможения. То, что давало силы, и в то же время отнимало их все без остатка. То, что вызывало ни с чем несравнимое чувство эйфории. То, что я называл адреналином.
Ощущал, как пот стекает по спине, а с влажных волос капает вода. Бил кожаный мешок все сильнее и интенсивнее, и казалось, что этой силе не было предела. Спустя многие годы ожесточенных тренировок, руки будто бы онемели. Казалось, что они навсегда утратили былую чувствительность, и теперь ей не было места не только в моём теле, но и в моей душе.
С силой стиснул зубы, чувствуя, как ускоренное биение сердца звоном отзывается в ушах. Перепонки завибрировали, и я сделал резкий разворот, одним мощным ударом ноги отправляя снаряд в другой конец зала. Только когда кожаный предмет ударился о стену, позволил себе задышать.
– Ты всегда тренируешься так, словно готовишься к битве.
Знакомый голос заставил обернуться. Мой друг стоял у стены, облокотившись о неё плечом и сложив руки на груди.
– Наша жизнь ― это поле боя, ― ответил, переводя дыхание.
– И готовым к её ударам нужно быть всегда, ― закончил Пол.
– Давно ты тут стоишь?
Он взглянул на наручные часы.
– Минут пятнадцать, ― затем пожал плечами, ― хотел окликнуть тебя, но потом вспомнил, что это бесполезно. Когда ты входишь в свое Бэт―убежище, то пропадаешь для реального мира.
Слегка приподнял брови, начиная неторопливо разматывать бинты. И хотя в глазах плясали веселые искорки, выражение лица оставалось таким же сосредоточенным.
– Ты назвал мой тренировочный подвал Бэт―убежищем?
Пол усмехнулся.
– А что, разве я не прав? Ты чертовски богат, в твоем гараже стоит Линкольн2, а из Генри получилась слишком удачная копия Альфреда. Тебе бы костюм, как у Брюса Уэйна, и точно будешь вылитым Бэтменом, ― довольно заключил он, отталкиваясь от стены.
– Тогда ты будешь моим Робином, ― сказал, направляясь холодильнику.
– Зеленое трико я не надену.
– Можем подобрать синее, ― предложил, бросая Полу бутылку. ― Розовое. Голубое.
– Иди к черту, ― усмехнулся он. ― Лучше подумай о наших клиентах. Один из них, например, звонил несколько часов назад. Собирается построить сеть дорогих отелей, охватывая побережье и центр Манхэттена. Весьма прибыльная сделка, учитывая, что её заказчик уже просто не знает, куда бы потратить свои миллионы.
– Поэтому он решил ещё больше приумножить свое состояние? Не легче ли было открыть именной благотворительный фонд или перечислить деньги на уже существующий?
Взял ведро воды, а затем поднял его над головой и опрокинул, чувствуя, как ледяная жидкость начинает словно просачиваться под кожу. Я не чувствовал холода, потому что за долгие годы привык к нему, а Пол привык к тому, чему раз за разом становился свидетелем.
– Почитав его биографию, могу почти с уверенностью сказать, что Дэмиен Гровер не тот, кто будет так «бесполезно» разбрасываться деньгами, даже несмотря на то, что испытывает острую необходимость на что―нибудь их потратить. За все эти годы он не перечислил в фонд ни цента.
– Тогда я не думаю, что нам стоит иметь с ним дело, ― серьезно ответил, надевая на мокрое тело джинсы и закидывая на плечо полотенце.
– Тебя задело то, что Дэмиен не отчисляет средства на благотворительность? ― спросил Пол, направляясь за мной.
– Это его личное дело. И меня оно не касается, ― холодно ответил. ― Я никогда не стану отказывать клиенту лишь потому, что он безразличен к окружающему миру. Единственное, что заставило меня принять такое решение, это его беззащитность. Дэмиен Гровер слишком зависит от собственных денег, и это делает его слишком слабым. Ты знаешь, что я не уважаю это качество. А значит и человека, который им обладает. Я не могу работать с тем, кого не уважаю.
– Но ты ведь даже ни разу не говорил с ним.
– Иногда для того, чтобы узнать человека, не нужно встречаться с ним. Тем более, что его биография говорит намного громче любых слов. ― остановился и развернулся, внимательно смотря на друга. ― Перезвони ему и сообщи, что «Даймонд Констракшн»3 отказывается заключать с ним контракт.
– Уверен?
Ответ не заставил себя ждать.
– Я всегда уверен.
– Сэр, ― появившийся в дверях Генри протянул мне чистую одежду, ― чай уже готов.
Я кивнул дворецкому, забирая у него из рук рубашку, а затем повернулся к другу.
– Останешься?
– Нет, побегу решать рабочие дела. Нужно просмотреть некоторые бумаги и решить вопрос с задержкой строительства. Передавай привет Элейн и скажи, что я зайду к ней, как только со всем разберусь.
– Передам, ― кивнул, застегивая пуговицы.
Пол похлопал меня по плечу, а затем с улыбкой кивнул дворецкому.
– Был рад повидаться Альфред.
– Взаимно, мистер Грейсон4.
– Я обожаю этого парня, ― довольно рассмеялся Пол, когда Генри сделал прощальный поклон и закрыл за ним дверь.
Я сложил на груди руки и пристально посмотрел на «Альфреда».
– Мистер Грейсон?
– Иногда я смотрю фильмы по комиксам, сэр. Это моя слабость.
– Ты смотришь фильмы? ― искренне удивился, направляясь за Генри в гостиную. ― Почему же за столько лет я ни разу не видел, как ты это делаешь?
– Потому что обычно в это время вы заняты другими делами, сэр.
– Какими же? ― спросил, поправляя рукава.
– Вы спите, ― ответил Генри, заставляя уголки моих губ дернуться.
Дворецкий улыбнулся в ответ, а затем осторожно кивнул, медленно и учтиво прикрывая свои глаза. Этот человек во многом заменил мне отца и стал той семьей, в которой мы с Элейн так нуждались. Только два человека могли заставить меня улыбаться, пусть я давно и забыл, какого это.
Их присутствие в моей жизни делало меня другим человеком. Пускай всего на мгновение. Делало тем, кем я мог бы стать, если бы моя жизнь сложилась иначе. Но она сложилась именно так, и теперь я являлся тем, кем являлся.
– Дарен, садись, ― знакомый голос выдернул из размышлений. Элейн улыбнулась, а затем кивнула на стул напротив. ― Давай же, а не то будешь пить холодный чай.
Сдвинулся с места, при этом, не отводя своего взгляда от сестры. Её длинные светлые волосы сегодня были завязаны в слегка растрепанную косу, а небесно―синее платье подчеркивало бледновато―серебристую кожу. Её изумрудно―зеленые глаза сияли так ярко, что казалось, нужды в солнечном свете просто нет: одного её взгляда было достаточно для того, чтобы осветить весь мир и каждого его обитателя сделать безгранично счастливым.
– Эй, братец, где ты витаешь? ― Элейн провела ладонью перед глазами, заставив меня часто заморгать.
– Ты что―то сказала?
– Я спросила, почему Пол не остался на чай, ― повторила она.
– Он сказал, что зайдет позже. В компании накопилось много дел. Я и сам вообще―то должен там быть, но сначала хотел удостовериться, что ты в порядке.
Она подперла руками подбородок.
– И как? Удостоверился?
– Выглядишь ты неплохо, ― отпив чай из чашки, сказал я.
– А чувствую себя ещё лучше, ― улыбнулась Элейн. ― Да ладно тебе, не стоит возиться со мной, как с маленькой.
– Элейн… твое здоровье ― это не шутки.
– Я знаю, Дарен, ― вздохнув, сказала она, ― но это не значит, что каждую минуту нужно мне об этом напоминать. Я начинаю чувствовать себя не такой, как все.
– Прости, ― после небольшой паузы ответил. ― Я постараюсь быть… сдержаннее.
– Ты? Сдержаннее? ― внезапно рассмеялась она. ― Если это когда―нибудь произойдет, я обязательно отмечу этот день в календаре.
– Можешь сделать это прямо сейчас, ― предложил.
Элейн игриво нахмурилась.
– Сомневаюсь, что это случилось столь быстро.
– Что? Ты не веришь брату?
– Я знаю брата, ― поправила она. ― Именно поэтому понимаю, что изменить тебя сможет разве что самое настоящее чудо, ― затем мечтательно улыбнулась, ― либо ангел, спустившийся с небес. С улыбкой, как у самого солнца и взглядом, как у неба.
– Какой ещё ангел? У тебя нет жара? ― потянулся к сестре, чтобы потрогать её лоб, но она резко отстранилась и с укором шлепнула меня по руке.
– Нет у меня жара, с чего ты взял?
– Просто ты начала говорить про ангелов, вот я и…
– Я выражалась образно! Это метафора!
– Я не понимаю, когда ты говоришь своими излюбленными эпитетами.
– Я просто хочу знать, когда ты приведешь мне компанию, ― снова по―детски улыбнулась она.
– Тебе мало Генри и миссис Поттс?
– Я очень люблю их, Дарен, но иногда мне хочется поговорить с кем―то, кто не менял мне пеленки в младенчестве.
– У тебя есть я, ― самодовольно заявил, перелистывая газету, ― и Пол у нас практически живет.
Элейн подавила обреченный вздох и замотала головой.
– Вы ― другое дело.
– Так, ― выдохнул и отложил газету в сторону, полностью сосредоточив свой взгляд на сестре, ― говори прямо, чего ты хочешь.
– Чтобы в этом доме и в твоей жизни кто―то появился.
– Кто―то? ― непонимающе переспросил.
– Девушка, Дарен, ― эти слова заставили меня напрячься. ― Начни уже с кем―нибудь встречаться. Полюби кого―нибудь. Задумайся о будущем. С этой работой ты стал слишком отстраненным и меня пугает твое наплевательское отношение к собственной жизни, ― она замолчала, словно давая мне время всё обдумать. ― Я не давлю на тебя. Просто больше, чем о собственном счастье, я думаю о твоем.
Заглянул сестре в глаза и увидел в них такую грусть, от которой моментально сдавило в груди. Я не мог видеть её такой, но и дать ей то, чего она хотела, тоже был не в силах.
Мне не нужны были отношения. Я не хотел семью и детей. И уж тем более, не желал ни в кого влюбляться.
Это было моё табу.
Та сторона жизни, которая находилась для меня под запретом. И пересечь красную линию значило бы раз и навсегда разрушить себя, погубить, растоптать, уничтожить.
Обошел стол, а затем приблизился к сестре и взял её за руку.
– Для того, чтобы быть счастливым, мне не нужно с кем―то встречаться, ― ласково сказал, нежно касаясь губами её лба. ― Ведь у меня есть ты. В тебе всё мое счастье, Элейн. И даже ангел, спустившийся с небес, не сможет этого изменить.
Почувствовал, как она нахмурилась.
– Я не буду нянчиться с тобой всю жизнь, Дарен Бейкер. Как бы сильно тебе это не нравилось.
– Мы поговорим об этом позже, ― улучил момент для того, чтобы закончить этот разговор. По крайней мере, на время. ― А сейчас мне пора в офис, ― быстро чмокнул сестру в щеку, а затем схватил со стула пиджак, любезно оставленный там Генри, и направился к двери.
– Ты просто сбегаешь! ― крикнула она, выезжая из―за стола. ― Но мы договорим, когда ты вернешься!
– Не уверен, что успею к ужину и не думаю, что вернусь до темноты, ― предупредил я. ― Нужно многое сделать. Не жди меня, хорошо? Ложись спать.
– Без сказки не усну, ― отшутилась Элейн, чем заставила меня улыбнуться.
Причем полной, широкой и счастливой улыбкой. Той, которую теперь можно было увидеть так редко.
– Ты всегда пользовалась этим приёмом, когда была маленькая. И куда бы я не уходил, мне приходилось возвращаться к ужину, потому что я знал, что без меня ты не сомкнешь глаз. Ты была очень упрямая.
– И это не изменилось. Правда мы стали немного старше. ― она усмехнулась. ― Ну, или намного.
– Я постараюсь закончить дела как можно скорее, ― снова прижался губами ко лбу сестры, ― обещаю.
– Дарен?
– Да?
– Купишь мне леденцов?
– Сколько пожелаешь, Элс.
– Мистер Бейкер, ― наши взгляды одновременно переместились на дворецкого, ― ваш кейс, сэр.
– Спасибо, Генри. Я снова чуть не забыл о нем, ― бросил ключи в карман. ― Скажи миссис Поттс, пусть приготовит рагу из овощей и тот полезный суп, который врач порекомендовал для Элейн.
– Да, сэр.
– Если будут важные звонки, переправляй на мой мобильный.
– Конечно, сэр.
– И проследи за тем, чтобы моя сестра вовремя принимала все лекарства и делала необходимые инъекции…
– Иди ужеее, ― растянула Элейн, пытаясь вытолкнуть меня за дверь. ― Каждый день говоришь ему одно и то же. Мне кажется, уже можно выучить твои слова и повторять, как мантру.
– Ты так не хотела, чтобы я уходил, а теперь выгоняешь?
– Быстрее уйдешь, быстрее вернешься, ― тут же ответила она, делая очередное усилие. ― И принесешь мне, наконец, мои леденцы.
Усмехнулся, а затем переступил порог дома.
– Хорошего дня, сэр.
– Я люблю тебя! ― крикнула Элейн в закрывающуюся дверь, и я успел поймать на себе ласковый взгляд её изумрудных глаз и увидеть счастливую улыбку на губах.
Я жил лишь ради этих моментов.
Тех самых, за которые готов был отдать все на свете. Потому что ничто не могло сравниться с жизнью и здоровьем моей сестры. И никогда не сможет.
Покончил с делами около полудня, а затем мы с Полом поехали на место будущей стройки.
Сегодня «Даймонд Констракшн» подписала очень выгодный и весьма интересный контракт.
Заказчик хотел построить зоопарк внутри зоопарка.
Идея проекта состояла в том, чтобы, заимствовав элементы «Парка юрского периода» создать похожий парк с возможностью хотя бы на некоторое время становиться частью дикой природы. Посетители могли бы безопасно находиться среди диких зверей в специальных защитных конструкциях и наблюдать за тем, как звери ведут себя в привычных для них условиях. Это требовало немалых затрат и обещало кучу бумажной волокиты в добавок с разного рода сложностями, но я знал ― всё это меня не остановит.