Buch lesen: «Крамблроу»

Пролог

Между холодных серых скал, поросших жестким мхом, где тишину сосновых лесов нарушают только шаги осторожных животных и течение ледяных ручьев, вырос темный замок. Его нет на карте, к нему не идут туристические тропы, его как будто вообще не существует, но стоит только лучам заката окрасить кровавыми красками древние стены, как в маленьком окошке главной башни зажигается огонек, знаменуя начало нового вечера. Если по року судьбы вы оказались ночью в этих негостеприимных скалах, не идите на свет, не ищите в нем надежды на спасение, уходите в темноту леса, бегите прочь, не ждите встречи с хозяином! Вы бы никогда не узнали о нем, если б не эта история, история удивительного путешествия, навсегда изменившего мою жизнь…

Глава 1

Я сидел за широким письменным столом, с интересом рассматривая свой новый рабочий кабинет. Он представлял собой просторную светлую комнату, где одну стену от потолка до пола полностью занимало внушительного размера панорамное окно, откуда открывался великолепный вид на город. В прошлую пятницу, забрав свои вещи и попрощавшись с натянуто улыбающимися коллегами, якобы радующимися моему повышению, я поднялся на новую ступень карьерной лестницы. Последнее время любимая работа превращалась в ежедневную рутину, отбивая всякое желание проявлять инициативу. В особенности в те моменты, когда надменный календарь неумолимо напоминал о приближающихся сроках сдачи заказов, рабочее время затягивалось до позднего вечера, а бумаги и ватманы возвышались над столом, будто неприступная крепость. Тем не менее моя рука уверенно держала карандаш, словно это была волшебная палочка, способная справиться со всеми поставленными перед ней задачами, что, к удивлению, не осталось не замеченным моим начальством.

Я подошел к стеклянной стене, пробежался глазами по фасадам старинных зданий, проезжающим машинам, вечно спешащим пешеходам, затем медленно перевел взгляд на свое отражение: синие внимательные глаза, прямой нос, густые каштановые волосы и отменный темный костюм, выбранный в магазине, в котором мне прежде никогда не приходилось бывать. В нашей работе удача больше благоволит людям в джинсах и в рубашках с закатанными рукавами, чем белым воротничкам. Но теперь моей главной задачей станет продвижение новых архитектурных идей, стилей и концепций. Я должен буду мотивировать и вдохновлять своих подчиненных на достижение поставленных целей. И мне не терпелось приступить к выполнению своих обязанностей.

Помимо повышения, меня ждал двухнедельный отпуск. Два года я готовился к нему физически и морально. И чем быстрее он приближался, тем отчетливее ощущалось каждой клеточкой тела, что он мне крайне необходим – для очистки мозгов и подготовки к новому этапу. Да и кто говорил, что горы не могут помочь в работе архитектора?

Наступил обеденный перерыв. Открытые на компьютере вкладки с описанием австрийских Альп выглядели на фоне уютного кабинета не так уж дружелюбно. В воздухе витал аромат свежесваренного кофе, который я не очень любил, но в какой-то момент он стал символом перерыва, моей маленькой слабостью и неким вознаграждением за работу.

В комнату вошла моя секретарша. Теперь Джен – моя секретарша, – еще долго придется к этому привыкать. Отношений у нас никогда не было, но я, как и все парни моего отдела, не упускал случая полюбоваться ее женственной фигурой… Отлично, теперь у меня появилась возможность рассмотреть ее лицо. Раньше между коллегами ходили слухи, что она спит со своим старым начальником. «Господи, что они решат теперь?..» Хотелось закатить глаза, но я просто провел рукой по волосам.

– Мистер Гилберт, только что получила чертежи усадьбы, которую вы обсуждали с мистером Тевро. Он прислал электронный проект. Все на вашей рабочей почте. Да, и внизу вас ждет молодой человек. Он представился Мэттом.

– Отлично, Джен, иди на обед.

– Да, мистер Гилберт. – Как официально, хорошо, что, она не называет меня «хозяин»…

Мэтт – мой товарищ по несчастью. Дело в том, что хотели мы того или нет, родители лишили нас возможности выбрать себе профессию, обязав идти по своим стопам и продолжить семейное дело. Как и его отец, он поступил в медицинский университет, выучился на хирурга и однажды стал весьма известным и признанным специалистом.

Я спустился в фойе офисного здания. Мэтт, как обычно, находился у автомата с едой.

– Зачем? Мы же идем обедать!

– Эй, Дэниел, шоколадный батончик в сумке никому не повредит, – ухмыльнулся Мэтт.

Мы обменялись рукопожатием и вышли на оживленную улицу Вены. В течение всей прошлой недели шли дожди, и в городе установилась приятная прохладная погода.

Любите ли вы Вену, как люблю ее я? Где бы ни приходилось мне жить – в Италии на вилле у родителей или в Англии в институтские годы, – везде не хватало этой монументальной красоты, которая вызывала особенное чувство трепетного благоговения, отчего у меня на душе становилось хорошо и спокойно.

Мы шли по Рингштрассе, мимо проезжали трамваи, яркие туристические автобусы, некоторые горожане пробегали мимо, другие, как и мы, не спеша наслаждались свободным временем обеденного перерыва.

– Дэниел, у тебя каждый раз, когда мы выходим на улицу, такое лицо, как будто ты в этом городе впервые… Пора влюбиться не в город, а в женщину.

– Не всем везет, как тебе… Вряд ли мне посчастливится найти свою Лизи…

– Ты просто погряз в этом камне! У тебя в голове сплошные чертежи, своды, витражи, перекрытия. И представить сложно, что ты раньше противился, изводил отца намерениями не продолжать род архитекторов. Ты обнес себя крепостной стеной, и ни одной девушке ее не преодолеть.

– Кто бы говорил о несогласии с отцом… – Я скривился, но спорить с ним не стал.

Прошлым летом мы гуляли на его свадьбе. Все было организовано в лучшем виде. Мои родители, любившие Мэтта как родного, предложили провести церемонию в Тоскане, где они жили последние пять лет. Как только я окончил архитектурный факультет и устроился на работу, отец со спокойной душой уехал вместе с матерью в Италию, чтобы отреставрировать роскошную старую виллу с оливковым садом, которая находилась в долине Валь-д’Орча.

На свадьбе все гости сидели за длинным, прекрасно сервированным столом, накрытым изысканными итальянскими блюдами: традиционным хлебом без соли и оливковым маслом, невообразимым количеством сырных и мясных закусок, жаренной на огне рыбой, несколькими видами пасты с белым трюфелем и морепродуктами, горячими пирогами с добавлением изюма и аниса. Между кипарисами висели тонкие гирлянды с маленькими огоньками, сияющими тепло-желтым светом. Они, словно светлячки, ютились в листьях и с наступлением темноты наполнили атмосферу волшебством. Играла приятная мелодичная музыка, на импровизированном танцполе кружились пары, а в его центре медленно вальсировали молодожены: счастливый Мэтт и его новоиспеченная красавица-жена Элизабет. Кремовый цвет кружевного свадебного платья выгодно подчеркивал ее ангельские черты: яркие голубые глаза, легкий румянец, ослепительную улыбку, светлые локоны. В этот вечер все взгляды были прикованы только к ней одной.

Я сидел в кресле под оливковым деревом, покачивая в руках бокал вина «Брунелло ди Монтальчино», и наслаждался теплым вечером и счастливым выражением лица друга. Ко мне подошла мама, ее выразительные глаза светились от восторга. Казалось, сегодня все были чуть-чуть окрыленными. Несколько месяцев она занималась организацией этого чудесного торжества, уделяя внимание мельчайшим деталям.

– Мой дорогой, надеюсь, скоро мы и твою свадьбу проведем в этом месте. Здесь так волшебно. Разве тебе не хочется побыть здесь подольше? Город оставляет серый отпечаток на твоем лице.

– И не надейся, мама! Чтобы жениться, мне как минимум нужно найти девушку, и не просто найти, а понять, что она та самая. После истории с Софией я уже ни в чем не уверен… Потерялась вся моя былая легкость…

– Выкинь ее из головы! Да, она обошлась с тобой некрасиво, но это не повод ставить крест на своей личной жизни, ты еще так молод, тридцать лет – это самое начало. Ты многого достиг и уже понимаешь, что тебе действительно нужно. Посмотри, сколько симпатичных девушек на этом вечере. Погружаясь в уныние, ты все пропускаешь.

– …Дэниел, Дэниел! – Мэтт помахал перед моим лицом рукой: – Ты меня слышишь? Еще раз спрашиваю, где мы будем обедать? Предлагаю зайти в наше любимое кафе.

Я непонимающе огляделся, с трудом возвращаясь из своих воспоминаний. Мы стояли у входа одного из немногих сохранившихся на Рингштрассе заведений, открытого в далеком 1903 году и до сегодняшних дней предлагающего все, что захочет любой избалованный посетитель, – изысканные блюда венской кухни, свежую выпечку и разнообразные сорта кофе.

– Давай, – без энтузиазма согласился я.

– Да что с тобой сегодня? Ты же на новой должности! В чем дело? – не унимался Мэтт.

– Смогу настроиться только после отпуска, уж слишком все навалилось.

– Странно слышать это от человека, который так любит свою работу! Хотя, может, и правда тебе пора в отпуск. Когда ты последний раз отдыхал? За последние два года ты брал одну неделю, чтобы побывать на нашей свадьбе в Тоскане.

– Только что о ней вспоминал. Очень рад за тебя, друг…

Мэтт понял, что я хочу закрыть эту тему.

Мы заказали бизнес-ланч и две большие кружки горячего кофе. Официантка приняла заказ, смущенно посматривая на моего друга. Он всегда так действовал на девушек. Они не оставались равнодушными к правильным чертам его лица, светлым волосам и мелкой россыпи веснушек. На меня тоже обращали внимание, но моя холодная интеллигентность, как однажды выразилась моя однокурсница, немного отпугивала.

– Итак, горы…

– Не просто, Мэтт, горы, а австрийские Альпы.

– Тебя не смущают слова «неприступные» и «опасные»?

– Я два года готовился к этому путешествию, каждые выходные проводил в альпинистском клубе, стирая пальцы и колени на скалодроме. Теперь знаю точно, что готов ехать. В нашей группе пять человек, а ведет нас сам Джек Когрович.

– Это что, тот болгарский сумасшедший, который ночует в горах и ест мох?

– Мэтт, прекрати! Он опытный альпинист, у него за плечами немало покоренных вершин! Чего стоит восхождение на Чогори, одну из самых сложных гор в мире. Кому довериться, если не такому профессионалу? – я достал смартфон из внутреннего кармана пиджака, чтобы показать Мэтту статьи о Джеке и о предстоящем маршруте.

– Восточные Альпы – это горные хребты с острыми выступами на скалах, глубокие зеленые долины, многочисленные чистейшие озера и стремительные реки. Севернее располагаются негостеприимные горные районы с крутыми обрывами и сложными подъемами: адские Хеллен-Гебирге и гиблые Тотес-Гебирге, – читал Мэтт в интернете, не отрываясь от обеда.

– Где вы договорились встретиться?

– Собираемся на окраине Гальштата рано утром, чтобы особо не толкаться с туристами. Там нас будет ждать Когрович. Доберемся до подножия горы и оттуда отправимся по маршруту.

– Ты знаешь остальных четверых? – не успокаивался Мэтт.

Его скептицизм начинал действовать мне на нервы. Спустя полчаса я и сам начал сомневаться, смогу ли осилить этот поход.

* * *

Субботнее утро вопреки всем надеждам на продолжительный сон началось с раннего звонка из офиса. Мой коллега Йозеф сообщил о подтверждении проекта реставрационных работ во дворце Шёнбрунн и предупредил, что завезет после обеда бумаги на подпись, а заодно закинет горную палатку, которой обещал меня снабдить вот уже почти год.

Растянувшись на большой кровати, я не мог поверить, что наконец-то начался мой отпуск и наступил последний день перед долгожданным восхождением. В спальне царил беспорядок. Походные вещи были разбросаны по всей комнате. К счастью, самые важные уже были собраны в рюкзак, что не могло не радовать. В противоположном углу комнаты на черном паркете сидел мой пес, французский бульдог Джерри, прижавший одной лапой трекинговую палку. Он смотрел на меня исподлобья, предчувствуя скорое расставание. Я усмехнулся над его недовольным и обиженным выражением морды, мне стоило учесть, что ему рано или поздно надоест кочевая жизнь из одной семьи в другую.

С Джерри мы виделись только поздно вечером и по выходным дням – так сказать, легкие отношения без обязательств. Я пропадал на работе, а он проводил время у моего соседа. Поэтому в какой-то момент я начал даже сомневаться, считает ли он меня до сих пор своим хозяином…

Я вылез из кровати и подошел к окну. Солнце поднялось уже высоко, день обещал быть безоблачным и теплым. Джерри подбежал ко мне, встал на задние лапы и, поскуливая, попросился на подоконник – его любимое место в доме. Он всегда с любопытством наблюдал за жизнью города. Окна квартиры выходили на знаменитый блошиный рынок Нашмаркт. В субботнее утро здесь было особенно многолюдно; туристы и местные жители копались в горах антиквариата и неутомимо торговались с продавцами. Раньше, когда я жил с родителями, мне нравилось наблюдать, как мама бродит между этих развалов. Она иногда находила меня глазами, поднимала над головой и показывала различные вещи, требуя моего одобрения или протеста. Чудом ей удавалось не захламлять квартиру – в ней оставались только ценные экземпляры, остальные же расходились по частным коллекциям ее знакомых. Одним из таких особенных приобретений стало огромное зеркало в старинной деревянной резной оправе, сделанное так искусно, что оценщик долго предлагал за него баснословные деньги. Сейчас оно висело в спальне напротив кровати, отражая холостяцкую комнату. Раньше перед ним крутилась София, примеряя свои многочисленные наряды. Она отбрасывала с лица непослушные рыжие волосы и смеялась, если видела, что за ней наблюдают. А иногда оставляла милые послания красной помадой, за что получала выговоры от моей матери. Мне тоже это не нравилось, так как я был большим ценителем старины, но ценителем этой женщины я был тоже…

Я долго терпел все слабости Софии, выгораживал ее перед родителями, друзьями и перед самим собой. И что получал взамен? Скандалы, обсуждения моих друзей, моих увлечений и работы. Это продолжалось три года – падения и взлеты, ссоры и периоды безумной страстной влюбленности, – до того момента, пока однажды я не пришел с работы и не увидел собранные чемоданы, стоящие у двери. Она вышла мне навстречу с каким-то странным и решительным выражением на лице. Я выслушал очередную тираду о себе и невероятную историю про встречу с «тем самым», к кому она сегодня переезжает.

«Тем самым» оказался, как часто бывает в кинофильмах, мой близкий университетский друг, который последние полгода охотно брал на себя обязанность поддерживать Софию в бичевании меня и удовлетворении ее в постели. Я был раздавлен, хотел вернуть эту рыжую чертовку и простить ей все. Но тогда рядом оказались близкие люди, которые, к счастью, удержали меня от этого позора. София больше не появлялась… Лишь иногда ее имя всплывало в разговорах, особенно когда приводились примеры, как не нужно себя вести и каких девушек «врагу не пожелаешь».

Я тряхнул головой, продолжая смотреть на себя в зеркало. После той истории я изрядно исхудал, так и не смог перестроиться на холостяцкую жизнь, все пустоты заполнил работой и завел собаку, чтоб хоть кто-то ждал меня дома. Как раз в то время я познакомился с одним интересным парнем, который рассказал мне о своем хобби – путешествиях. Он сплавлялся на байдарках по горным рекам, взбирался на замерзшие водопады, в любое свободное время уезжал в горы и выглядел при этом очень счастливым. В тот момент мне хотелось зацепиться за что-то новое, и я начал заниматься в альпинистском клубе. Тренировки давались, мягко говоря, с трудом: все тело болело, пальцы тряслись, отказываясь чертить. Компьютер, конечно, спасал, но мне нравилось работать по старинке карандашом и линейкой, как учил отец. Но через несколько месяцев я втянулся, стал получать удовольствие от того, что начинаю контролировать свое тело и даже привел туда парочку знакомых. Благодаря тренировкам ушло больше десяти килограммов, тело стало жилистым и стройным. Ну и стресс, естественно, сказался… Вот вам побочный эффект больной любви.

Итак, оставалось двадцать четыре часа до выхода. Пришло время привести в порядок мысли и завершить сборы. Джерри вернулся к охране трекинговых палок, которые мне оказались не нужны, вместо них я положил в рюкзак ледорубы, походную одежду, средства личной гигиены, балаклаву для защиты лица от мороза и сильного ветра и многое другое, что закупал последние месяцы. Странно было брать с собой теплые вещи в конце лета, но Когрович обещал минусовые температуры на высоте и не пустил бы тех, кто ограничился шортами и солнечными очками.

Бегая по комнате, я больно ударился о приоткрытую дверцу комода, которая всегда заедала и опять не закрылась до конца. Схватившись за бок, я присел на край кровати, оказавшись напротив зеркала. Лишь на мгновение мне явилось пугающее зрелище – мое отражение, измененное до неузнаваемости: ужасно бледен, под глазами пролегли глубокие тени, волосы, как пакли, спадали на влажный лоб, тело сотрясалось судорожной дрожью; я дышал тяжело, прислонившись к мокрой каменной стене…

– О, Господи! – только успел прошептать я, и видение пропало. Что за мистика! Наверное, работа и подготовка к походу довели меня до безумия! Откинувшись на кровать, я закрыл лицо руками.

Почти в ту же секунду раздался звонок в дверь, что застигло врасплох и меня, и пса. Джерри разразился неистовым лаем, а я, пытаясь успокоить свое сильно бьющееся сердце, поплелся к двери. Это пришел Йозеф, одетый в хороший спортивный костюм и тяжелые трекинговые ботинки. Йозеф – один из тех туристов, которые заканчивают свой поход уже на кассе спортивного магазина. Он знал все о палатках, снаряжении и выживании, но тем не менее его ботинки не уходили дальше дорожек городского парка.

– Йозеф, Йозеф…

– Здравствуй, Дэниел, – широко улыбнулся коллега, протискиваясь в комнату вместе с палаткой.

Глава 2

Выезжать в Гальштат пришлось ночью. Мэтт, в обычное время на редкость ленивое существо, вызвался отвезти меня со всем обмундированием, что заставило убедиться в искренности его переживаний. Нас встретила абсолютно пустая дорога, только редкие встречные машины, ослепляющие дальним светом, напоминали, что мы не несемся по бесконечному черному туннелю. Несколько раз мне хотелось заговорить,

но, бросая взгляд на друга, я замечал напряжение на его лице. Так мы ехали в полной тишине, пока Мэтт не свернул с дороги. Я вздрогнул и открыл глаза, оказалось, мне удалось ненадолго задремать, прислонившись к боковому стеклу. В запотевшем окне показались размытые силуэты припаркованных машин.

– Эй, Мэтт, мы приехали?

– Расслабься! Пока только автозаправка, друг.

Мэтт заглушил двигатель и ушел оплачивать счет. Я тоже вышел из машины, чтобы освежиться и размять затекшие за время пути ноги.

Меня окутала прохладная ночная изморозь, изо рта

шел пар. В этот момент я мысленно поблагодарил Йозефа за термобелье, которое он мне вручил вместе с палаткой как подарок в отпуск. Вдруг все тело проняла легкая дрожь, связанная не с холодом ночи, а с мыслью, что на самом деле я совершенно не подготовлен. «Может, все это зря? Позвонить проводнику и придумать оправдание?» – на секунду пролетело у меня в голове. Я окинул взглядом заправку – на углу магазина стояла парочка, не отлипавшая друг от друга. По иронии судьбы ими оказались рыжеволосая девушка и парень моего роста. Как

будто призрак прошлого насмехался надо мной и напоминал, от чего я на самом деле бегу в горы. Слева от них через стеклянную витрину магазина на меня уставился Мэтт, держа в руках два больших бумажных стаканчика.

– Дэниел, как насчет кофе? Впереди еще два часа дороги, – поинтересовался Мэтт, когда я зашел внутрь.

– Да, спасибо. Слушай, видел этих двоих на входе? Не нашел сходство забавным? – облокотившись на высокий столик, невесело усмехнулся я.

– Нет. Когда мы заехали, на парковке никого не было.

– Странно…

– А что?

– Забудь… Нам еще долго до города?

– Километров сто тридцать – и мы на месте.

Последнюю часть дороги мне не спалось. Отбило желание то обстоятельство, что, когда мы вышли, у магазина действительно никого не оказалось…

Хотя я не первый год жил в Австрии, это была моя первая поездка в Гальштат. Небольшой старинный городок, зажатый между австрийскими Альпами и одноименным озером, находился вдали от большинства мегаполисов, но это не делало его менее популярным среди местных жителей и многочисленных туристов. Мне приходилось часто слышать рассказы коллег о проведенных там выходных, но из-за напряженного графика работы я так ни разу и не составил им компанию.

Выехав из туннеля, вырубленного в скалах, мы наконец-то подъехали к городу. Ночной мрак отступил, давая свободу утренним сумеркам.

Мощеные улицы пустовали, немногочисленные жители спали. Мы медленно продвигались по единственной проезжей улице к лютеранской церкви с высоким тонким шпилем колокольни, где договорились встретиться со всеми членами команды.

– Дэниел, еще не поздно вернуться, пока тебя не увидел этот болгарский скалолаз. – Мэтт явно сделал акцент на последнем слове, закатывая глаза.

– Прекрати. Если уж я принял решение выбраться из зоны комфорта, то больше откладывать не намерен. Определенно, вернусь домой другим человеком. Чувствую, что принимаю правильное решение. Не знаю, как объяснить… Чую попутный ветер. – Я определенно себя настраивал, но в конце фразы мое настроение и правда улучшилось.

– Чую-чую попутный ветерок, – паркуясь, ерничал Мэтт.

– Ты остановился рядом с мусорными баками! Издеваешься?

Мэтт вскинул руки, изображая капитуляцию, и, видимо, решив больше не выводить меня, отъехал подальше. Мы вышли из машины.

Я окинул взглядом здание собора, разноцветные, словно игрушечные, домики и тихую рябь озера, в котором отражалось светлеющее небо с облаками и прекрасные горы, окружающие этот оторванный от цивилизации городок. Хотелось остановить момент и вдоволь налюбоваться тишиной утра и умиротворенностью этого прекрасного пейзажа.

В двухстах метрах от меня стояли четверо с рюкзаками внушительных размеров. Видимо, из всей группы мы добрались до города самые последние. Мэтт пожал мне руку, передал рюкзак и молча уехал. Я был рад, что он избавил меня от долгих напутствий – в конце концов, не навсегда же мы прощаемся.

* * *

Прошло около получаса, а наш проводник так и не появился. Мы скинули тяжелые рюкзаки под дерево возле собора и мирно шатались неподалеку от назначенного места встречи, осматривая окрестности. Наша команда состояла из пяти человек. Парочка, Мэри и Тим, сразу ушли к берегу кормить лебедей. Оба светловолосые, вначале показались мне братом и сестрой, но потом ласковые взгляды, которыми молодые люди обменивались, дали понять, что они явно не родственники. «Хорошо придумано, Тим, – подумал я, – сразу проверить девушку в экстремальных условиях… А может, кто-то из них подписался на это приключение ради другого?.. В любом случае будет интересно за ними понаблюдать».

Двое других были мужчинами. Один из них – Адам, коротко стриженный брюнет моего возраста, ведущий блог о питании и спорте, за эти полчаса успел всем рассказать, как ему казалось, вкратце, о том, как он похудел со ста килограмм и о своем ежедневном рационе. Теперь же он носился по округе, пытаясь заснять на мобильный телефон все, что видит.

«Интересно, а парень в курсе, что ему понадобится вторая рука в горах? Или он надеется быть онлайн постоянно? Стоит предупредить его заранее, что там не растет шпинат и нет интернета». Мне стало смешно.

Я встретился взглядом с Дэвидом, вторым из мужчин. Он сидел под деревом, насупившись, погруженный в свои мысли. А увидев мою улыбку, с радостью ответил на нее и тоже посмотрел в сторону блогера.

Дэвид был старше меня лет на десять; небритый, крепкий и спортивный, имел за спиной несколько восхождений, сюда приехал взглянуть на копи и на суровые скалы, в которых, как свидетельствовало генеалогическое древо, трудились его предки. Сам много лет работал в сфере недвижимости, жил рядом с Веной и не ловил звезд с неба. Мне он сразу показался приятным человеком, но я решил составить свое мнение обо всех только в конце нашего похода. В итоге получалось, что каждый из моей группы искал себя или бежал от чего-то… Человек в мире с собой никогда не рискнет идти на опасное восхождение, а что и кого мы там найдем, покажет время…

Теперь нам оставалось дождаться нашего предводителя и отправиться навстречу приключениям.

Тут я услышал звон колокольчиков от открывающейся двери близлежащего кафе, и он перенес меня на четыре года назад на залитую солнцем площадь Стамбула.

В тот день стояла великолепная погода, голубизна безоблачного неба ослепляла. Я прогуливался по площади Султанахмет, находясь в особо приподнятом расположении духа. Прекрасный, шумный и сказочный Стамбул жил своей жизнью, гудели таксисты, в тени деревьев ютились местные, а по площади,

как и я, передвигались туристы, спеша по максимуму насладиться величественным видом Айя-Софии и Голубой мечетью.

В кармане завибрировал телефон, пришло сообщение от Софии – она приземлилась в аэропорту. Живот тут же скрутило от волнения, и я был уверен, что оно отпечаталось на моих щеках. Предательский румянец не имел ничего общего с полуденным зноем. Подобное чувство, забытое со студенческих времен, – порхание бабочек в животе – я испытывал каждый раз перед встречей с ней.

С начала наших отношений прошел ровно год, и я предложил Софии отпраздновать первую годовщину в этом волшебном месте. Перед поездкой мы не виделись две недели – она работала страховым агентом и часто уезжала в командировки.

Я решил немного пройтись и свернул с площади на тенистую улочку. Шел медленно, разглядывая витрины магазинчиков и кафе. Здесь оказалось значительно тише и прохладнее, чем в центре города. Гулял легкий ветерок, приятно проникающий сквозь мою одежду – белые брюки и голубую льняную рубашку с короткими рукавами. С собой в поездку я взял черный пленочный фотоаппарат, приобретенный около месяца назад на блошином рынке. Он увесистым грузом висел на шее и после ремонта блестел, как новый. Я искренне надеялся, что он фотографирует так же хорошо, как и выглядит.

В конце переулка располагался колоритный старинный магазинчик. Его уличный прилавок ломился от изобилия турецких сладостей. Они, словно драгоценные самоцветы, оставленные здесь самим Али-Бабой, сверкали всеми цветами радуги. Прямо за магазинчиком скрывался маленький проход, практически полностью заваленный стопками пыльных ковров, через которые я с трудом смог протиснуться. Внутри свободного места не было вовсе; удивительно, как такое невероятное разнообразие товаров удалось разместить под одной крышей – чемоданы, книги, лампы, кофейные турки, традиционные наряды и многое другое уходило под потолок, образуя замысловатые колонны и барханы.

В одном из тесных уголков магазина сидел продавец, я наткнулся на него случайно, он больше напоминал неподвижную куклу в турецких тапочках с загнутыми носами, чем живого человека. Внимательно посмотрев на меня своими ясными, несмотря на преклонный возраст, глазами, он указал рукой в центр комнаты, с гордостью представляя свой лучший товар. Им оказался высокий, узкий шкаф из темного дерева. Всю его поверхность покрывали искусные узоры тянущегося плюща, гармонично сплетающегося с кельтскими орнаментами. В верхней части изделия частично сохранились выцветшие лоскуты фиолетового бархата, по их состоянию уже невозможно было сказать, для чего они ранее служили. Скорее всего, они являлись остатками тяжелой ширмы, скрывающей от глаз необычный артефакт.

Честно, такое я видел впервые. Ни дверец, ни ручек, только два круглых отверстия разного диаметра. В большее из них были вставлены песочные часы с мелким сверкающим песком, но стекло от времени стало настолько мутным, что сияние едва пробивалось; второе же отверстие, темное и настораживающее, уходило глубоко внутрь. Я повернулся к продавцу с вопросительным выражением на лице. Он вытянул руку вперед, давая понять, что мне следует сделать. Подойдя ближе и рассмотрев внимательно загадочный объект, я последовал его примеру, очень надеясь, что это не какая-нибудь древняя разновидность турецкой гильотины, отрубающей руку пойманным ворам. Отверстие оказалось довольно узким, но стенки, обитые бархатом, позволили руке продвигаться дальше. Пальцы с опаской ощупывали каждый пройденный сантиметр, но неожиданно туннель закончился, и кисть зависла в свободном пространстве шкафа. В ту же секунду кто-то изнутри крепко схватил меня. Я попытался выдернуть руку, но отверстие словно стало вдвое уже. Раздался щелчок, и часы перевернулись. Песок посыпался быстро, но внезапно замер, и теперь понять, льется он вниз или вверх, было невозможно. Сколько секунд это продолжалось и происходило ли на самом деле, я не смог бы ответить, но вдруг понял, что свободен.

Потирая запястье, я огляделся по сторонам, пытаясь найти ответ в глазах старика, но его не оказалось на прежнем месте. Загадочный шкаф выглядел вполне обычно. Песок сыпался, как ему и было положено, без какой-либо мистики. Но что меня поразило, так это карточка, похожая на старую крапленую карту, с необычным рисунком на рубашке в виде очертаний заснеженных горных вершин, оставшаяся в моей сжатой ладони. Сунув ее в задний карман брюк, я поспешил выбраться из этого места. На входе как ни в чем не бывало суетился продавец, отвешивая большой пакет сладостей таким же заблудившимся туристам. Хотелось расспросить его о случившемся, но до конца не было уверенности, что все это мне не привиделось из-за стоящей в городе жары. «Мистика какая-то…» – подумалось мне. Взглянул на часы – пришло время возвращаться на площадь, чтобы встретиться с Софией.

Обратный путь занял гораздо меньше времени, но она все равно уже ждала меня там, под тенью небольшого дерева. Выглядела София по-деловому и вместе с тем невероятно женственно – блузка и юбка-карандаш, в руках большая рабочая папка, а волосы собраны в высокий хвост. Она улыбнулась, завидев меня, и в ее глазах заиграли веселые чертики.

– Разве джентльмену положено опаздывать на свидание? – спросила она и протянула мне пластиковый стаканчик свежевыжатого гранатового сока.

Мы чокнулись и выпили бодрящий напиток. После чего я наклонился и страстно поцеловал ее, приподнял над землей и закружил. Полуденный зной становился нестерпимым, поэтому мы прямиком отправились в отель, чтобы отдохнуть и переждать жару.