VII
УТРОМ, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО позавтракав и выпив, по-моему, галлон16 кофе на двоих, мы с Оуэном оседлали пару верховых и пару вьючных лошадей и отправились в город. Поражающие фантазию перспективы по разгрузке фургона и приведению ранчо в порядок мы предоставили другим ребятам.
Я по дороге изучал следы и рассказывал о своих наблюдениях спутнику. Оуэн МакГри – даром, что юрист! – оказался сообразительным малым лет двадцати пяти, который все схватывал на лету.
– Прерия – словно большая книга, ее надо только уметь читать, – объяснял я ему. – Но эта книга часто бывает опасной, если не знаешь с какой стороны приступить к ее прочтению. Прерия может обмануть любого человека, кроме, пожалуй, индейца. Ты смотришь вперед, видишь покатые холмы и до самого последнего момента прибываешь в уверенности, что это так. А когда подъезжаешь поближе, обнаруживаешь у своих ног глубокую пропасть.
Пока мы ехали в Бут-Хилл, я рассказывал о повадках некоторых птиц и животных.
– Вот след, видишь? – я указал на цепочку четких отпечатков.
Оуэн нагнулся с седла и уверенно сказал:
– Собака.
– Не-а. Собака всегда бежит прямо, а тут след петляет. Сразу ясно, что это дикий зверь. Следы крупные, значит, койота можешь сбрасывать со счетов.
– Волк? – предположил ковбой.
– Точно.
Я набивал его голову информацией о том, как в пустыне можно найти воду и в каких местах лучше всего устраиваться на ночлег. Оуэн слушал очень внимательно и по ходу дела задавал вопросы.
Мы въехали в город мерным шагом где-то после 11-ти, и я, окинув улицу краем глаза, повернул Рамону в сторону магазина. Привязав лошадей к коновязи скользящим узлом (я показал спутнику как это делается), мы вошли вовнутрь. Предупреждая о нашем появлении, громко зазвонил маленький колокольчик, и хозяин, читавший за стойкой журнал, поднял глаза. Стекла его массивных очков, диаметр которых достигал примерно колеса грузового фургона, блеснули, когда он узнал меня.
– Доброе утро, сэр! Как сапоги?
– Отлично, пока еще не сносил.
Я облокотился на стойку и принялся разглядывать выставленные на полках товары. При этом особое внимание я уделял ружьям и винтовкам, стоявшим в специальных подставках. Оуэн замер у дверей и наблюдал за улицей. Я с гордостью подумал: «Моя школа!» Нет, действительно сообразительный малый… Из такого выйдет толк.
– Как поживает мисс Гэмбл? – осведомился очкарик для поддержания светской беседы.
– Замечательно. Вступила в права владелицы ранчо, – ответил я, совсем не удивившись тому, что лавочник уже знает всех по именам. – Так, значит. Мне нужно кое-что из продуктов.
Менард суетливо забегал от полки к полке, выстраивая передо мной гору из пакетов с мукой, сахаром, сухофруктами, кофе и дюжиной больших кусков бекона. Для тех, кто курит, я прихватил табак и пачку бумаги. Не забыл также довольно увесистый мешочек леденцов. Вдобавок я купил бобы, рис и несколько банок помидоров.
– Что-то еще, мистер Даррант?..
Я кивнул на винтовки в углу:
– Две «генри» по пятнадцать зарядов 44-го калибра, две «паттерсон» по пять зарядов 56-го калибра и по три коробки патронов к ним. Плюс один револьвер «ремингтон» с патронами, две коробки патронов для «смит-и-вессона» 44-го калибра и одна коробка патронов для винчестера.
Пока хозяин выполнял заказ, я повернулся к МакГри:
– Оуэн, подведи лошадей к дверям магазина, там, на заднем дворе.
Он кивнул и сразу же вышел наружу.
Очкарик бережно положил на стойку последние покупки и, возбужденно поблескивая стеклами, выдвинул версию:
– Вы что, намереваетесь устроить тут войну?
– Не знаю, все зависит от бизонов, – я пожал плечами.
– Каких бизонов? – не понял тот.
– Да неважно. Сколько я должен?
Делая какие-то пометки на клочке бумаги и бормоча себе под нос, он начал все подсчитывать:
– Так… Коробки с патронами по 100 штук в каждой… винтовки… и продукты… – на секунду он умолк, а потом объявил: – И того 360 долларов.
– А револьвер? – я внимательно следил за подсчетами.
– Револьвер я вам дарю. Я могу сидеть в магазине месяц и не вылезать отсюда, а заработать всего 200 долларов. Чувствуете разницу между нынешним утром и прошедшим месяцем?
– Чувствую всеми органами обоняния.
Я и Оуэн навьючили все на лошадей и приготовили их к обратному пути, но, перед тем, как уехать, я решил проведать Тома и узнать новости.
Вандер встретил нас, попыхивая самокруткой. Сидя на поваленном бревне, он чинил старые оголовья. Мы уселись рядом и принялись помогать ему, а он, тем временем, поведал нам все новости:
– Айелло теперь стали хуже быков, заболевших бешенством. Клинт вчера целый день орал на каждом углу, что расправится со всей командой «Лилии», а Ларни вторил ему, бубня: «Никто на мою могилу плевать не будет!» И я, кажется, догадываюсь, кто обещал это сделать…
Он посмотрел на меня. Я расплылся в невинной улыбке, а МакГри понимающе хмыкнул. Вандер невозмутимо продолжил, сшивая нащечный и налобный ремни:
– Фокс, если ты хочешь удержать свое ранчо, будь готов ко всему, а главное – береги девушку, как зеницу ока.
– О! – уставился я на него. – И это уже всем известно. Да ладно тебе, Том, какое оно, к черту, мое… Я полагал, что Айелло умолчат о конфузе с завещанием.
– У них команда большая, – конюх стряхнул пепел самокрутки на землю. – Всех молчать не заставишь. Ты должен понимать – Клинт и его банда способны на что угодно. Для достижения поставленной цели, они не побрезгуют любыми средствами. Не отпускай Дженнифер одну на верховые прогулки. Я знаю, девчонкам нравится быть независимыми, но, надеюсь, она разумная. Вечером, когда с гор спустится темнота, не отзывайтесь на крики о помощи, будьте очень осторожны. Так осторожны, как никогда в жизни. Теперь все ваши движения должны стать мягкими и беззвучными, но быстрыми и ловкими. Я думаю найти замену в конюшне и приехать к вам. Вы не имеете права ни на единую ошибку, потому что это чревато последствиями.
– А горожане? – Том разъяснял мне прописные истины – все это я понимал не хуже его. – Как они смотрят на сложившуюся ситуацию?
– Естественно, большинство на стороне «Звездного». Сказывается чувство страха и желание угодить. Но и ваши сторонники в Бут-Хилле тоже есть. Это Менард, Джим Баррет, Джо Ниброк, Малыш Фрэнки и его приятель.
– О, так это целая армия! – я развел руками. – Думал, будет только полк!
– Кстати, Фрэнк сейчас без работы, – как бы невзначай довел до моего сведения конюх. – Он может удержаться на всем, что покрыто шерстью, а арканить и клеймить бычков умеет так же хорошо, как драться и дебоширить.
– Да, пара первоклассных ковбоев мне бы в данный момент не помешали…
– И, по-моему, не только ковбоев, – проницательно заметил Вандер.
Домой мы возвращались уже вчетвером. Бок о бок с Оуэном и мной ехали Малыш Фрэнк Фейвор и его единственный друг Уолт Риардон. Парни поняли меня без лишних слов и моментально оказались в седлах. Они уже давно вырыли всей династии Айелло большую и глубокую могилу, сломав при этом ни одну лопату, но вот только укладывать туда пока было некого.
– Так, ребята, располагайтесь, – предложил я, когда мы въехали в ворота «Лилии». – Чувствуйте себя как дома и не забудьте, что в гостях.
– Чего? – набычился Фрэнк.
– Да шучу я.
– Ну у тебя и шутки… Как у пьяного индюка.
– Оуэн, познакомь этого любителя пернатых и его друга со всеми остальными, – попросил я.
Расседлав лошадей и выпустив их в корраль, я сгреб все покупки в охапку, дал ценные указания ковбоям и направился к дому. Коробки и свертки с продуктами закрывали весь вид и, не видя дороги, я едва не загремел на ступеньках крыльца. Толкнув ногой входную дверь, я ввалился вовнутрь и на ощупь стал отыскивать путь на кухню. В доме было настолько тихо, что я отчетливо услышал вопль Малыша, донесшийся с другого конца двора: «Какие у вас коровы?!» Его вопль был таким громким, что, наверно, его без труда услышали аж в Калифорнии. Я мотнул головой, и мой слух уловил легкое шуршание платья Дженнифер. Слава Богу, она дома и не уехала куда-нибудь на своем Эльдорадо. Я собирался идти дальше, как вдруг…
Черт! Этот Восток. Изысканный, неведомый, непонятный мне мир, мир, знакомый только по книгам, где люди одеты с иголочки, где мужчины курят дорогие сигары, а женщины ездят верхом только ради удовольствия. Где не знают, как свистит брошенное лассо и что индейцы отнюдь не беззащитные создания. Благословенное место, где, говорят, по улицам можно ходить без оружия.
Хотя… насчет оружия, пожалуй, это враки.
Дженнифер привезла с собой пианино. И вот теперь из гостиной лилась самая прекрасная мелодия из всех, что мне приходилось слышать. Звуки заполняли дом и окутывали меня каким-то странным спокойствием. Я так и замер на месте со всем своим барахлом… А спустя мгновение – о, Боже! – она запела высоким чистым голосом, который я сперва даже не узнал. Это была баллада о каком-то малом по имени Робин Гуд, и почему-то мне в память врезался один куплет, которым песня заканчивалась:
«Одних без ног несли домой,
Других стрелков – без рук,
А Робин Гуд ушел в леса,
Забрав свой верный лук».17
Сразу было заметно, что этот Робин – наш человек.
Дослушав пение до конца, я, под сопровождение ритмичных музыкальных волн, добрался до места назначения и постарался как можно аккуратней и тише положить все на обеденный стол. Я почему-то не хотел, чтобы Джен знала о том, что я слышал, как она поет.
Однако в жизни бывают такие моменты, когда многое зависит вовсе не от тебя. Одна из банок с помидорами выскользнула из моих объятий, с глухим стуком ударилась об угол стола и с грохотом покатилась по деревянному полу. Мелодия тут же оборвалась, и когда Дженни вошла в кухню, я ползал под столом в поисках сбежавшей банки. Первый раз я услышал, как смеется моя подопечная.
– Ты чего там делаешь?
Неожиданно она оказалась под столом, бок о бок со мной.
– Пытаюсь заарканить помидоры.
– Значит, на Западе даже помидоры передвигаются на четырех ногах, – изрекла она.
– Да, у нас тут все с норовом.
Я схватил банку, попятился назад и первым вскочил с пола. Потом помог подняться девушке. Она отряхнулась и выпрямилась. Я поставил добычу на стол и, вытащив из-за пояса «ремингтон», протянул его Джен.
– Стрелять, конечно, не умеешь? – я был в этом практически уверен.
– Ну не совсем, – возразила она. – Я пару раз была в тире.
– Ха! – не удержался я. – Здесь тебе не тир. Тир – это ерунда. Взял револьвер, выстрелил три раза подряд в одно и то же место и получил свою кучку долларов. Так и работать не надо. Хватит, чтобы довольно долго жить припеваючи. Ладно, а зарядить сможешь?
– Едва ли… – покачала она головой.
– Смотри, это делается очень просто.
Держа револьвер так, чтоб она видела, я легким движением откинул барабан в сторону, запихал в него патроны и вернул барабан на место.
– Вот и все. Стрелять знаешь как. Держи его все время заряженным. Особенно, когда меня не будет рядом. Поняла?
– Хорошо, – она так осторожно взяла револьвер в руки, словно он был хрустальным.
Мы вернулись в гостиную, и она сунула «ремингтон» в верхний ящик письменного стола.
– Надо, чтобы оружие всегда было под рукой, – пояснил я. – Где тебе удобней, там его и положи.
Я уже собирался выйти на улицу, но обернулся и, глянув на нее через плечо, все же сказал:
– А ты здорово поешь.
Ее щеки от удовольствия покрылись ярким румянцем, и я заметил, как от волнения задрожали ее тонкие пальчики.
– Тебе понравилось?
– Ну уж я так не спою, это точно, – продолжил я раздавать комплименты. – Ты еще чего-нибудь можешь изобразить? Кроме как про этого… как его там… Робин Гуда, во… Это вообще кто?
– Лесной разбойник. И при этом – английский народный герой. Он был за справедливость для всех, стоял за народ и лучше всех стрелял из лука.
Не, ну точно он бы в нашей команде пригодился! Впрочем, эта характеристика моментально напомнила мне одну книгу.
– Подожди-ка… Я читал роман, называется «Айвенго». Там был похожий парень, но только его звали Роберт из Локсли.
– Так это он и есть, – кивнула она. – Робин в капюшоне. Странно, что ты не знаешь этого героя – к концу книги он называет свое настоящее имя.
– Так я не дочитал книгу – потерял… в силу определенных обстоятельств, – я не стал ей говорить, что этими обстоятельствами была шайка бандитов, которая мечтала вздернуть меня на ближайшем суку. В общем, мне было слегка не до книжных лесных разбойников – своих хватало.
– Кстати, «Айвенго» – один из моих самых любимых романов у Вальтера Скотта.
– Да?.. – после давнишнего заявления Тома, там, в конюшне, меня это признание уже не удивило. – Тогда может хоть ты мне скажешь, почему роман назвали именем героя, который большую часть книги не принимает никакого участия в повествовании, а валяется где-то раненый?
Она явно не была готова к такому вопросу, но меня и вправду это интересовало. Джен посмотрела на меня растерянно, и я понял, что даже она, искренняя поклонница этой истории, мне на него не ответит.
– Робин, говоришь, в капюшоне?.. – я положил руки на пояс и посмотрел в потолок. – Если он стрелок, на кой ему тогда сдался этот капюшон? Ни черта ж по бокам при стрельбе не видно!
Девушка вконец растерялась и уже просто не знала, как реагировать на мои слова. Сразу видно, что от оружия она далека. А от стрельбы – так тем более.
Пришлось спасать ситуацию.
– Так какие еще песни есть в твоем репертуаре?
Разговор свернул в понятное ей русло, и она встрепенулась. Потом быстро уселась за пианино и улыбнулась – в улыбке проскользнула хитринка:
– Хотя я никогда не играла на нем ничего подобного…
Ее пальцы ловко забегали по клавишам. Мелодия показалась мне чертовски знакомой. Подражая грубому мужскому голосу, Джен затянула на протяжный техасский манер:
– Я, ковбой, бродяга шалый, из Техаса убежал,
Эх, опять бы в те места мне – я бы шляться перестал…18
По лестнице загромыхали чьи-то каблуки, и в комнату вбежал запыхавшийся Оуэн. Едва переводя дыхание, он скороговоркой выпалил:
– Фокс, у нас угнали всех беломордых!
VIII
НЕ ЗНАЮ, ОТКУДА у меня взялись силы просто спокойно посмотреть на МакГри. Скорей всего, где-то в глубине души я догадывался, что что-то подобное должно было случиться. Я ни минуты не сомневался в том, кто украл коров – Айелло заявляли права собственников.
Впрочем, я и не рассчитывал, что будет легко.
– Что теперь делать? Где их искать-то? – волнуясь, он заметался по всей комнате. Если он и в зале суда носится, подобно петуху с оттяпанной башкой, то я, пожалуй, не стал бы доверять ему свою защиту в деле об убийстве…
Я взял ближайший стул, уселся на него верхом, положил поверх спинки руки и уперся в них подбородком.
– Черт, ну почему ты такой спокойный?! – подлетел ко мне Оуэн. – Действовать надо!
Я лениво поднял на него глаза:
– Еще одно слово и ты – труп. Не мешай мне, я думаю. Один умный человек сказал: «Торопиться надо медленно».
Он вспыхнул, но после выговора моментально сник, словно сдулся, и безвольно опустился на краешек дивана. Дженнифер села рядом с ним и положила руку ему на плечо.
– Когда вы обнаружили пропажу животных? – спросил я.
– Да только что. Я собирался показать Фрэнку и Уолту стадо, как вдруг прискакал Ли. Он и…
– Так, подожди. У них что, из-под носа коров увели?
– Не знаю…
– Вы что-нибудь вообще знаете?! – вспылил я. – Где стадо было?
– На дальнем пастбище, как ты вчера велел… – промямлил он. – Ли и Док должны были дежурить по очереди…
– Должны были?! Так они что, заснули?!
– Ну нет, не совсем. Ночью, пока Ли спал, а Док объезжал стадо, кто-то прокрался в лагерь, дал Ли по голове и связал его. Когда он очнулся, было уже утро. Рядом с ним валялся Док. Тоже связанный. Ну они…
– Понятно, – оборвал я его. – Что говорят следы?
Он так испуганно глянул на меня, что моментально напомнил мне очевидное – здесь не в коня корм.
– А, впрочем, ясно, – без труда подытожил я и слез со стула.
Оуэн виновато смотрел на меня, и это разозлило меня еще больше.
– Чего теперь стоять? Пошли седлать лошадей.
– Я еду с вами, – заявила молчавшая до сих пор Дженнифер.
– Да ради Бога! – я махнул рукой и вышел из гостиной, бормоча проклятия.
МакГри, торопливо шагая, едва поспевал за мной.
Оказавшись во дворе, я увидел у корраля трех оседланных лошадей. Малыш Фрэнки, сурово сдвинув густые брови, уже сидел на своем буланом коньке. Рядом с Рамоной, опустив голову, стоял Эльдорадо. Пока я подбирал поводья и вставлял ногу в стремя, Фейвор невозмутимо пояснил:
– Я знал, что мисс Гэмбл не устоит перед прогулкой в обществе таких парней, как мы.
– Фрэнк, – официальным тоном заговорил я, – знаешь, что?
– Фокс, – подражая мне, ответил он, – нет, не знаю.
Я наклонился вправо и хлопнул его по плечу:
– Малыш, мы сработаемся.
Господи, до чего же приятно было осознать, что за спиной у меня теперь не только новобранцы.
Из дома вышла Дженни и направилась в нашу сторону. Я отметил про себя, что для лазанья по горам, она оделась соответствующим образом. Пока она забиралась на вороного, я подъехал к крыльцу и указал остальным ковбоям на оружейный склад под окном кухни.
– Уолт, – обратился я к Риардону, – ты остаешься за старшего. Зарядите все ружья, покажи, как это делается. Каждый должен не только иметь свою винтовку, но и уметь ею пользоваться. Когда приеду обратно – проверю.
Он понимающе ухмыльнулся и прикоснулся пальцами к шляпе.
– Смотри в оба, – я развернул мустанга.
По дороге на дальнее пастбище я размышлял над сложившейся ситуацией. Ясно было, что Айелло переклеймит коров. Это весьма легко можно было сделать. «Звезда маршала» без проблем перекроет «Лилию в круге», но и доказать, что беломордые ворованные тоже не составит большого труда, стоит только пристрелить любого бычка, освежевать его и посмотреть на шкуру с внутренней стороны. Там всегда видно первоначальное клеймо. Однако для осуществления подобных планов предстояло еще найти животных.
На дальнем пастбище нас встретил Док Сандей на своей бурой лошади. У него на лбу я заметил жуткого вида кровоподтек, который он старался спрятать, надвинув шляпу на глаза.
– Док, оставайся тут вместе с мисс Гэмбл и только попробуйте сдвиньтесь мне хоть на дюйм. Фрэнк, надо отыскать следы. Я направо, ты – налево.
Полчаса самых тщательных поисков почти ничего не дали. Трава повсюду была примята, да и какие теперь будут следы. Но примерно в ста ярдах от потухшего костра, в крошечной рощице, я нашел место, где некоторое время стояли три всадника. Рядом с отпечатками копыт, на влажной от протекавшего неподалеку ручья земле, я увидел следы сапог с длинными квадратными каблуками. Судя по длине шага, это был крупный высокий мужчина. Еще два всадника сидели в седлах, один из них курил самокрутку. Значит, ковбой. Только ковбои курят самокрутки, потому что покупать в магазине готовые сигареты для них дорого. Я внимательно осмотрел стволы ближайших деревьев и отцепил от шершавой коры пучок конской шерсти коричневого цвета. Светло-гнедая лошадь была на редкость высока. Такая же, как Эльдорадо.
– Негусто, – констатировал факт Фрэнк, когда я поделился с ним соображениями. – У меня и того меньше. Единственное, что удалось точно установить, так это то место, где Дока свалили на землю. Там трава намного короче, чем везде, поэтому следы отпечатались на славу. К нему со спины подкрался маленький человечишка без лошади, метнул лассо, дернул и – дело в шляпе. Потом оттащил обратно к костру и отогнал подальше лошадей.
Дальше он мог не рассказывать. Я сам видел остальное. Всадники отсекли беломордых от гольштинцев, и… след пропадал. Но ведь такое невозможно! Вот так вот запросто, посреди долины, в океане прерий пропали три всадника и двадцать коров.
Сидя неподвижно в седле, я мозговал и так, и сяк, и вдруг до меня дошло.
– Черт возьми, Фрэнки, они обернули копыта всех животных тряпками!
Малыш с явным недоверием посмотрел на меня, словно проверяя, не перегрелся ли я на солнышке.
– Это у двух десятков коров?
– Ага! Я понимаю, работа долгая и кропотливая, но ради собственной шкуры, имея целую ночь в запасе, Айелло мог постараться. Тем более, что их было три человека. Верно ведь?
Фейвор задумчиво поскреб подбородок.
– Вообще-то, ты прав, – согласился он. – Тогда придется немножко проехаться по тем следам, что у нас есть.
– Нет, – я обвел рукой открывавшийся из долины вид. – Тут кругом горы, поди, поищи в поле ветра. Никаких следов, а если такие и имеются, то их заметит только индеец.
– Логично, – кивнул ковбой. – Как ты думаешь, куда Клинт денет стадо?
– Ну, Фрэнки, все до смешного просто. Поставь себя на его место. Что б ты сделал?
Он дернул себя за нос и ответил:
– Загнал бы коров в какое-нибудь тайное ущелье, переклеймил, а потом выпустил на свои пастбища.
– Правильно. И много здесь подобных каньонов?
– Да нет, в принципе.
– А в частности?
– Так, сейчас скажу, – он поднял голову к небу, щуря глаза от яркого солнца. – Каньон Одноухого Гризли, ущелье Загубленной девушки, долина Хитрого мула и… и…
– Ясно, только вот мы уже все равно опоздали. Двадцать коров… Что это есть? Я думаю, они в данный момент нагуливают жир на земле Айелло.
Тяжело вздохнув, он развернул буланого:
– Ну пускай пожуют чужой травки, пока есть такая возможность.
– Вот именно, – хмыкнул я. – Ладно, поехали домой. Страсть как кофе хочется…
Внезапно прямо сидевший в седле Фейвор, который показался мне не робкого десятка парнем, съежился, втянул голову в плечи и побледнел. Я бросил на него недоуменный взгляд:
– Ты чего?
Он тихо, так, что я едва его расслышал, зашептал с неподдельным страхом в голосе:
– Фокс, это сам дьявол, я тебе точно говорю… Ты только не смотри туда, и он тебя не тронет. Говорят, он не причиняет зла тому, кто на него не смотрит.
Естественно, я не прислушался к совету более умудренного жизнью приятеля и во все глаза, в упор стал разглядывать стоявшего неподалеку черного всадника. Под ним была ухоженная, без единого белого пятнышка, вороная лошадь. Мне только показалось или у нее из ноздрей действительно вырывался серый дым?.. Широкие поля шляпы отбрасывали на лицо всадника густую тень, поэтому я не смог увидеть его лица. Краем глаза я заметил, как Джен и Док замерли, сдерживая своих лошадей. Прекрасно, они хоть не поскакали в разные стороны.
Я и Малыш одновременно натянули поводья, и лошади послушно остановились. С минуту я смотрел на Черного всадника и чувствовал на себе его пристальный взгляд. Странно, но теперь я не испытывал страха, и Рамона тоже стояла совершенно спокойно и ровно. Подумаешь, – всадник! Это вам не зеленые огонечки!
Вдруг вороной встал на дыбы, и его громкое ржание прокатилось по окрестным холмам. На мгновение передние копыта лошади зависли в воздухе, а потом она сделала скачок и помчалась прочь, легко унося на себе загадочного всадника.
Даже не знаю, что заставило меня броситься за ним вдогонку. Может быть даже просто то, что я не люблю загадок вокруг. Так или иначе, но я пришпорил игреневую, и мустанг рванулся вперед.
– Стой!
Я несся за ним, как полоумный и видел, что он все чаще и чаще погоняет вороного.
– Все равно не уйдешь!
Я даже стал догонять его, когда он достиг ближайшего каньона и скрылся из вида.
Я ездил по дну каньона взад-вперед минут двадцать, но так и не нашел, куда мог ускакать незнакомец. Высокие стены гор угрюмо возвышались надо мной, а тишину нарушал лишь цокот копыт Рамоны. Ни расщелины, ни ответвления… Черт его знает, куда он делся! Может, и вправду он откуда-то оттуда?..
– Да, малышка, на этот раз мы с тобой сплоховали.
Рамона качнула головой и фыркнула, словно поняла смысл произнесенной фразы.
Откуда-то издалека донесся приглушенный расстоянием стук копыт, и в каньоне появился Эльдорадо. Дженнифер рысью подъехала ко мне.
– Кто это был? – сурово глядя на меня, задала она вопрос.
– Не знаю, – я стал спускаться в долину, и она последовала за мной.
– Что ж ты тогда за ним погнался? – не отставала она.
– Хотел познакомиться и на кофе пригласить.
Боюсь, мой ответ прозвучал чересчур резко. Всадница посмотрела на меня с едва заметным упреком и дальше ехала молча. Я легким галопом подскакал к перепуганному Фрэнку и пихнул его кулаком в бок:
– Не боись, лягуха. Все болото наше.
Он криво улыбнулся, тронул бока своего конька и поехал шагом вровень со мной. Я ни о чем не спрашивал, руководствуясь принципом «Если захочет – сам расскажет». Золотое правило Дикого Запада. Вернее, одно из.
– Он здесь появился примерно год назад и стал нагонять на всю округу страх, – заговорил Малыш. – Первое время с наступлением темноты каждый первый боялся выйти на улицу. Думали, как выйдут, так и не войдут. Ужасы всякие про него рассказывали… Что, мол, нападает и головы отвинчивает всем, кто не нравится… А кто ему по нраву, а кто – нет, черт его разберет… В общем, понятное дело, рисковать никто не хотел.
– И что, действительно были случаи нападений? – я на всякий случай оглянулся через плечо.
– В том-то и дело, что нет… – признал Малыш. – И постепенно боязнь стала проходить, но все испортили Айелло. Один раз Колби примчался в Бут-Хилл, надрался в салуне до потери сознания, а потом поведал всем окружающим, что их семья проклята, и отныне их преследует Черный всадник. Никто и не подумал смеяться над ним. Все поверили ему. Кажется, с тех пор единственное, чем можно довести Клинта до белого каления, так это упоминанием Черного всадника.
Я почесал затылок. Что это? Местные легенды и сказания? Верить им или нет? Где-то в подсознании я отвергал мысль о том, что это привидение. Любой человек мог переодеться во все черное, усесться на вороную лошадь, а потом носиться по всей округе и держать народ в дураках. Однако для такого поведения требовались веские основания. Чем же руководствовался таинственный незнакомец? На кой черт ему вообще подобное представление? Интересно, интересно… Однако я был настроен более чем решительно, и собирался решить эту загадку в ближайшее время. У меня тут война на носу, а они мне на уши местный фольклор вешают.
– Я вижу, вы немногого достигли в своих поисках, – скептично заметил Уолт, когда наша притихшая и поникшая кавалькада въехала во двор «Лилии».
– Смейся, смейся, негодяй. Но учти, что хорошо смеется тот, кто стреляет последним, – предупредил я его.
Фрэнк, Джен и я расседлали лошадей и завели их в конюшню. Я положил в каждый денник сена и вышел на улицу.
– Уолт, и ты, Малыш, берите упряжь и запрягите двух мулов в ту повозку, что стоит за сеновалом. Как управитесь – давайте сюда вместе с упряжкой.
Приятели похватали лассо и побежали к корралю.
– Мой тот, саврасый, с хитрой мордой! – орал Фейвор, обгоняя друга.
Я усмехнулся, наблюдая за ними:
– Да, человек живет лишь один раз.
– Верно, – рядом со мной, словно из-под земли, появилась Джен.
– Так, – я повернулся к ней, – иди и бери свой револьвер.
– Револьвер?
– Ну да, не винчестер же я тебе купил.
Она пожала плечами и, помахивая хлыстом, двинулась к дому.
– И прихвати побольше патронов! – крикнул я ей вдогонку. Потом мой взгляд остановился на бездельничавших неподалеку Ли и Оуэне. – Вы, оба! Пойдите сюда.
Они чуть ли не бегом бросились в мою сторону:
– Да, шеф?
– Шеф? – переспросил я. – Не подхалимничайте, ребята, а лучше возьмите из сарая четыре пустых мешка, набейте их соломой и завяжите. Потом веревкой затяните каждый мешок вот так…
Я присел на корточки, стянул с правой руки кожаную перчатку и нарисовал в пыли пальцем рисунок.
– Наглядное пособие, – пояснил я, выпрямившись. – Ясно?
Они усердно закивали головами.
– Давайте, за дело.
Через полчаса все было готово. Во дворе перед крыльцом стояла пара мулов, запряженных в дышавшую на ладан повозку. На козлах, сдвинув шляпу набекрень, восседал Фрэнки. За его спиной, в телеге, вертикально были привязаны набитые соломой мешки. Как я и говорил, ковбои, перевязав мешковину, увенчали каждый из них «головой». Для полноты картины не хватало только шляп.
– Хорошо, – подвел я предварительный итог.
Стоя на крыльце, я держал в левой руке чашку кофе, а правую положил на оружейный пояс. Ступенькой ниже стучала носком сапожка Дженнифер. Она уверенно сжимала тяжелую рукоятку «ремингтона». Ее указательный палец лежал на спусковом крючке.
– Палец убери с крючка, – покосился я на нее сверху вниз.
– Почему это? – она тут же глянула на меня с вызовом снизу вверх.
– Потому что это неправильно, – со вздохом объяснил я очевидное. – Дернешь еще пальцем, пристрелишь кого ненароком, а у нас сейчас все люди наперечет.
– Я что, похожа на нервную? – девушка вздернула подбородок еще выше.
– Ты похожа на человека, который редко держит в руках оружие, – я знал, что прав и не собирался с ней бессмысленно бодаться. – Положи палец на скобу. Нет смысла держать его на крючке. Занемеет. А потом, в самый нужный и важный момент ты не сможешь выстрелить. Нехорошо получится, особенно, если учитывать, что от этого твоего выстрела может зависеть чья-то жизнь. Например, твоя.
Это на нее подействовало. Она перестала препираться и немедленно убрала палец с крючка. Я же посмотрел на остальных.
У дверей конюшни возвышался Риардон, а остальные ковбои находились, где кому было удобно. У каждого из них в кобуре был револьвер, а под рукой – новая блестящая винтовка. Было заметно, что сам факт дополнительного вооружения доставляет им массу удовольствия. Ладно, ладно, еще пользоваться им научитесь…
– Значит так, ребята. Берите револьверы. Сейчас будем учиться палить по движущимся целям. В неподвижный объект может попасть любой дурак, а вы попробуйте отстрелить нашим «естествоиспытателям» головы. Только не спутайте Малыша с чучелом. Понятно?
Оказалось, что все всё поняли. Я изучил их позиции для стрельбы и оказался ими недоволен. Если бы они начали палить, то двор уже был бы полон трупов.
– Ребята, вы что, друг в друга палить собрались? Что вы встали в круг? Брэт, – обратился я к последнему ковбою, приехавшему с Дженни, – давай, иди сюда, на нашу сторону. Выстроимся в линию.
Он, подхватив свою «генри», исполнил мою просьбу. Вслед за ним под моим чутким руководством еще несколько ковбоев поменяли место дислокации.
– Вот так намного лучше, – одобрил я. Потом пристроился на перилах крыльца, отхлебнул кофе и махнул рукой: – Трогай, Фрэнки. Два круга рысью, объезжая сарай, потом галопом.
Фэйвор нахлобучил шляпу на голову, расправил вожжи и гаркнул на мулов:
– Хэй!
Вообще, конечно, все это выглядело довольно рисково, но выбора у нас не было, и Фрэнк это понимал. Банда Айелло состояла из людей Запада, опытных и метких стрелков. Я же мог противопоставить им только людей, которые когда-то там, в качестве воскресного развлечения, стреляли по тарелочкам или пару раз съездили на охоту.