Сейчас у меня была одна задача: не упускать из виду голову мустанга. Это было важнее всего, потому что потерять в данной ситуации голову, значило скакать с завязанными глазами: ты готовишься к одному толчку, а встречаешь другой. Когда мустанг останавливался, я пользовался случаем и каждый раз заставлял его идти рысью, так что вскоре лошадь почти перестала кидать вверх задними ногами. Она сделала несколько длинных скачков и остановилась, жадно глотая воздух.
Я коснулся правой ногой земли, но левую все еще держал в стремени. Рамона наблюдала за мной, а мне этого только и надо было. Я заставлял ее вспоминать все, уже почти забытые уроки, которым учил раньше. Я постоял так минуты две, а потом снова сел в седло. Раз за разом я садился и спешивался, но она стояла не шелохнувшись.
– Умница!
Я похлопал ее по шее и угостил кусочком хлеба из моего обеда. Она осторожно, – так, как только она одна и умела, – взяла с ладони лакомство. Снова я сел в седло и немного пошагал ее, внимательно прислушиваясь к ее дыханию и радуясь тому, что оно довольно быстро приходит в норму. Я привязал лошадь к кусту, распихал свои пожитки в седельные сумки и накинул на рыжего лассо. Сел верхом и развернул Рамону.
В пылу погони я и не заметил, куда меня занесла судьба. Местность вокруг была совершенно незнакомой, но я решил довериться Хулигану. Уж он-то дорогу домой точно найдет. Он направился строго на запад, а я поглядывал по сторонам, всматриваясь и прислушиваясь. Прерия была пустынна, только где-то на горизонте ветер поднимал небольшие тучки песка. Плавно покачиваясь, я ехал на запад. Ехал… ехал… ехал…
…Я проснулся от того, что Рамона остановилась. Медленно открыл глаза, и передо мной во всей красе предстал какой-то каньон. Черт знает, как он назывался, но это место мне не очень-то понравилось. Если учитывать, что солнце уже собиралось удалиться на покой, в густых тенях высоких скал он казался почти зловещим. Я выругался и обозвал себя дураком. Это ж надо было умудриться уснуть, когда за рыжим пройдохой нужен глаз да глаз! Сам виноват в случившемся, в следующий раз ушами хлопать буду меньше.
Да и вообще – слава Богу, что меня не пристрелили…
Хулиган невозмутимо щипал траву, а Рамона обрывала листики с росшего рядом куста.
– Эй, ты, Пожиратель Кактусов! – заорал я на мерина.
Мой голос гулкими скачками запрыгал от одной стенки каньона к другой и вскоре растворился где-то в бесконечных ущельях. Рыжий испуганно захрапел и прижал уши. Игреневая ударила копытом и нетерпеливо затанцевала на месте.
– Тихо, тихо, – произнес я, укорачивая повод. – Ничего же пока не произошло.
На меня самого удручающе подействовало это слово – «пока». Пока, на мой взгляд, предусматривает продолжение или что-то похожее на продолжение. Уж лучше бы его не последовало.
Я подозвал мерина поближе.
– Теперь я буду руководить операцией по возвращению домой. Хватит с меня проводников. Вот и верь таким, как ты.
Но рыжий на мое возмущение не обратил никакого внимания. Он только продолжал настороженно храпеть и смотрел куда-то или на что-то у меня за спиной. Недолго думая, я оглянулся и увидел деревянный сарай. Сарай в таком месте? Я шагом направил Рамону к постройке, уверенный на все сто, что она пуста как ореховая скорлупа без ореха. Иначе меня уже не было бы в живых. Или я был бы жив, но под чьим-то прицелом… У нас тут разговор короткий.
Мерин нехотя поплелся за мной, продолжая тревожно фыркать. Никуда не торопясь, я завернул за уступ скалы и внезапно увидел… город.
Это был самый обыкновенный городишко Запада, не хуже или не лучше того же Бут-Хилла. И он ничем не отличался бы от других поселений, если бы не был… мертвым. Когда я с опаской въехал на главную улицу, бывшие жилые дома уставились на меня как на непрошеного гостя. Ни в одном из них не горел свет, нигде не лаяли собаки, в конюшне не хрумкали сеном лошади. Здесь стояла такая оглушающая тишина, что был слышен каждый шорох, каждый скрип седла, каждый удар подковы о камень. Я скинул ременную петлю с правого револьвера, удерживающую его в кобуре, и медленно продолжил путь. С легким шелестом меня обогнал шар перекати-поля. Налетевший порыв ветра качнул вывеску с названием салуна. Она тихо, зловеще заскрипела.
Я мучил себя догадками и вопросами. Что это за город? Кто его построил? Куда делись все его жители? И почему они решили жить именно здесь, в суровом каньоне, куда с трудом проникает солнечный свет? Я не мог найти ни одного разумного, логичного ответа, и в голову стали лезть всякие мысли о призраках, неуспокоившихся душах и прочей нечисти.
Я читал все, что было написано на вывесках. Магазин Джеймса Хокса… салун «Тропа Гуднайт»… ателье мадам Винсент… Это что-то французское… Но Франция! Тонкая, изысканная Франция в сумрачном каньоне, среди голых скал?! Невероятно! Я читал про эту страну, когда учился в школе, да и после школы никогда не ленился брать в руки хорошую книгу. Книги надо уважать, это верные друзья.
Около раскрытых нараспашку дверей бара я остановил лошадь и, чуть пригнувшись, заглянул вовнутрь. Чистый песчаный пол, типичные для подобных заведений столы и стулья, на гладкой, без единой пылинки, стойке стоял стакан с недопитым виски, словно тот, кто пользовался этим стаканом, куда-то вышел на минуточку и сейчас вернется. На широких полках, рядом с которыми висело большое зеркало, стояло множество бутылок отменного «бурбона». Внезапно я понял, что у меня по спине давно бегают мурашки. И опять-таки тишина…
Но больше всего меня удивило отсутствие пыли на предметах в салуне, паутины или еще каких-то следов запущения. Снова между лопаток прополз неприятный холодок. Я мало кого боялся на этом свете, но тот свет, за гранью объяснимого и понятного, действительно меня пугал.
– Что за чертовщина?..
Эхо только насмешливо передразнило: «Чертовщина… чертовщина…» Мой взгляд соскользнул с полок со спиртным на зеркало. В нем я видел свое собственное отражение, отражение настороженной Рамоны и стоявшего рядом с ней Хулигана, нервно прядавшего ушами. И все было бы вполне нормально, если бы прямо за нами, в зеркале, я не видел несколько светящихся, бело-зеленых огоньков. Они все время двигались и перемещались, постоянно меняясь местами. Я резко обернулся, чувствуя, как первый раз в жизни меня трясет от страха. От страха перед чем-то неизвестным. Огоньки лихорадочно заметались, а потом спокойно, не торопясь, поддерживаемые туманными тенями подлетели к одному из домов и скрылись в темном дверном проеме.
Где-то ставня ударилась об стену. Хлопок прозвучал в тиши как выстрел. Рамона взвилась на дыбы и, рванувшись вперед, помчалась прочь из города. Вслед за ней припустил, что есть духу и рыжий. Лошади понесли.
Не помню, как я добрался до конюшни Тома, но, когда вернулся, было, судя по звездам, далеко за полночь. Я расседлал лошадь, в темноте растер ее пучком сена и завел вместе с Хулиганом в корраль. Ничего, сегодня она пускай переночует с остальными, под открытым небом. Прихватив седло и винчестер, я с трудом вскарабкался на сеновал.
Несмотря на то, что я очень устал и действительно был напуган, я испытывал чувство огромного удовлетворения. Ведь теперь Рамона была рядом.
V
– ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Заарканил все-таки!
Вандер стоял около корраля и никак не мог налюбоваться на мою красавицу. В его голосе слышалось сдержанное восхищение.
Сунув под мышку трензель, я стоял рядом и почти не слушал его. Все думал о том городе в каньоне. Может, мне все приснилось? Может, вовсе и не было никаких огней? Если честно, я вообще уже не знал, что было, а что – нет.
– Фокс!
– А?.. – я рассеянно посмотрел на Тома, а он, но только внимательно, на меня.
– Ты сегодня какой-то странный, – заметил он. – Что вчера произошло? У тебя какие-то неприятности?
Я отрицательно мотнул головой.
– Что-то непохоже, – засомневался Вандер. – Ну а если молчишь, значит, есть на то причины. Я говорю тебе, что вечером, когда тебя не было, Айелло устроил в салуне грандиозную попойку.
– В честь какого праздника? – поинтересовался я. Попойка у них… Я вот интересней повеселился.
– Он расширил свои владения и теперь, вдобавок к остальному, ему принадлежит еще и земля маленького ранчо «Лилия». На нем уже давно никто не живет, а старого хозяина не помнит ни один человек в Бут-Хилле. Площадь ранчо крошечная, но там столько воды и густой травы… Луга питает талая вода со снежных вершин гор.
– Мечта любого скотовода, – пробурчал я, сбивая пыль с джинсов.
– Вот именно. Это лакомый кусочек. Поэтому Айелло твой должник.
– С чего ты это взял?
– Так ведь это ты привез ему купчую.
– Да? Может, он теперь начнет в силу признательности дружить со мной семьями?
Решив, что трензель уже достаточно согрелся и что хорошее настроение Рамоны обеспечено, я зашел в корраль, взнуздал игреневую и вывел ее наружу. Потом сходил в конюшню за щетками и принялся наводить блеск на шоколадную шкурку. Рамона стояла спокойно, как подобает воспитанной лошади.
– Поедешь в город?
– Да, хочу купить новые сапоги.
– Будь осторожен, ладно?
Я затягивал подпруги, когда на дороге появился какой-то всадник. Он гнал карьером, благодаря чему подскакал к конюшне довольно быстро. Со взмыленной кобылы темно-гнедой масти с широкой белой полосой на морде соскочил парень лет 18-ти и торопливо перекинул Вандеру поводья.
– Господи, Том, мистер Менард уволит меня! Я опаздываю на работу на 15 минут! – воскликнул он. – Я пропал!
Он развернулся, бросил быстрый взгляд на Рамону и бегом побежал в город. Только пятки засверкали. Мы с Вандером переглянулись и захохотали.
– Чепуха! – усмехнулся конюх. – Менард выгоняет, если опаздываешь на 20 минут.
Сегодня я собирался завтракать в «Заходи, приятель!». Пускай все те, кто позавчера был в салуне и слышал мою перепалку с Айелло, узнают, что я не сочинял и что у меня действительно есть лошадь. По городу пойдут слухи о красивой кобыле игреневой масти, и эти слухи достигнут, рано или поздно, «Звездного». Именно поэтому просьба Тома об осторожности была весьма и весьма уместна.
Я привязал Рамону к коновязи рядом с еще двумя лошадьми и вошел в салун. Он был пуст, если не считать двух ковбоев, которые с поразительной быстротой поглощали завтрак. Я занял место у стойки и, когда огромный бармен подошел, чтобы принять заказ, весело поздоровался:
– Доброе утро, Джо!
Он ничего не ответил и только не спускал с меня глаз в ожидании заказа. Мы смотрели друг на друга. Я решил, что он меня не расслышал.
– Привет! – я хотел даже помахать ему рукой.
Опять никакой реакции.
– Джо, ты что, никогда не здороваешься?
– Он здоровался, – поправил меня один из ковбоев. Как же я его не узнал! Это был Фрэнки. – До той встречи с конокрадами он всегда говорил «Привет!» Вернее, кивал головой, давая понять, что прочел по губам. Он тогда едва шкуру свою спас и вот теперь очень редко, когда здоровается. Он глухонемой, приятель.
– Глухонемой, который потом обязательно заговорит? – не поверил я, но тут же сообразил, что чья-то беда вовсе не повод для зубоскальства. – Да, паршивая шутка… Извини, Джо.
Фрэнк неожиданно отложил нож и, медленно поднявшись из-за стола, двинулся в мою сторону.
Не понял?.. Бить, что ли, идет из-за неудачной шутки? Уже и сказать ничего нельзя… Я внутренне собрался.
Но не дойдя до меня пары шагов, Фрэнк остановился и смущенно переминулся с ноги на ногу. Тоненько звякнули шпоры.
– Кстати… – он запнулся, и я понял, что внесение изменений в мой портрет покамест откладывается. – Я хотел извиниться за тогдашнее. Я не хотел к тебе лезть. Ты… ты нормальный парень.
– Забудь, Фрэнк. Я не в обиде.
Теперь к моим блуждающим огням присоединились еще глухонемой бармен и воспитанный ковбой. Одно чудо быстро сменялось другим.
После завтрака я, как и говорил Вандеру, направился в магазин за новыми сапогами. Продавец тоже узнал меня и, протягивая мою покупку, сказал:
– Клинт не забудет того, позавчерашнего. Здесь с ним таким образом еще никто не разговаривал. Он захочет с вами поквитаться, мистер. А когда увидит вашу шоколадную красотку, так и вовсе одуреет. Берегитесь!
– Спасибо, непременно учту, – поблагодарил я и вышел.
Если честно, я сам себя не понимал… На кой черт я схлестнулся с Айелло? Что он мне, жить мешал, что ли? Или мешает?.. Спрашивается, почему бы не забрать Рамону и не убраться отсюда подальше. Таких, как Айелло, на Западе полно, всех все равно не перестреляешь. Так почему стрелять должен именно я?..
Я сунул сапоги в седельные сумки, вздохнул, так и не найдя решения нешуточной дилеммы, и оглянулся. По улице, в мою сторону направлялись три всадника. Кавалькаду возглавляла блондинка лет восемнадцати, верхом на высоком, примерно ладоней семнадцать11, вороном мерине с белым носочком на задней левой ноге. На лошади она сидела боком, в дамском седле, как полагается всем благовоспитанным леди. За девушкой ехали два парня на крепких каурых лошадях. Однако это не мешало им иметь по увесистому револьверу системы старины Кольта.
И, тем не менее, что-то, что улавливается с помощью чутья и интуиции, подсказало мне, что эти люди приехали из богатых восточных штатов. Что их сюда привело? А особенно в Бут-Хилл? Это вообще-то не место для неженки.
А на улице, как на зло, ни души. «Черт! Сейчас же она именно к тебе и привяжется…» – подумал я, старательно пытаясь спрятаться за лошадьми. Я не собирался с ней болтать, потому что после смерти Кэрол толком, по душам, не разговаривал ни с одной девушкой.
Я видел, как она растерянно остановилась посреди дороги, посмотрела по сторонам и повернула вороного по направлению ко мне. Ну конечно, с высоты-то ее мерина меня и не заметить? Я снова чертыхнулся и стиснул зубы.
– Добрый день, сэр, – у нее был спокойный, ровный голос и небесно-голубые глаза.
Я нехотя вышел из-за лошадей, низко надвинув шляпу на лоб:
– Это вы мне, мэм?
Перед тем, как ответить, она легко спрыгнула с седла, взяла вороного под уздцы и поправила складки платья.
– Больше, по-моему, здесь никого нет. Значит, вам.
– Ладно, пускай будет так, – согласился я без особой охоты.
На Западе к любой женщине относились с уважением, а того, кто этого не делал, могли повесить. Не слишком радужная перспектива. Поэтому мне сейчас главное было не перегнуть палку, не переборщить.
– Меня зовут Дженнифер Гэмбл, – представилась она. – Я хозяйка ранчо «Лилия».
– Хозяйка какого ранчо? – переспросил я, решив, что ослышался.
– «Лилия», – повторила она терпеливым тоном.
Нет, все же со слухом у меня пока что порядок…
– Если я и вам привез купчую, то, пардон, вы опоздали. Клинт Айелло уже захапал кусок пирога.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – она чуть развела ладони. – Кто такой Клинт Айелло?
– Ну уж нет, – я махнул на нее рукой. – Дудки. Я вас знакомить не стану. Сами знакомьтесь. Но он вам землю не отдаст, предложите ему хоть миллион долларов.
Надо отдать ей должное – она быстро совладала с удивлением. А совладав, все так же спокойно ввела меня в курс дела:
– Я не собираюсь покупать свое ранчо. Мой дядя, живший здесь несколько лет назад, умер, и я – его единственная наследница. Моего дядю звали Чарли Мелетт.
– А вашего дядьку в Бут-Хилле никто не помнит, – я удивился злорадству, прозвучавшему в моем голосе.
– Ошибаетесь, – кажется, ее спокойствию не было предела. – В салуне барменом должен работать некий Джо Ниброк. Он и дядя Чарли очень дружили.
Я уселся на крыльцо «Заходи, приятель!» и уставился на круглые копыта вороного.
– Ну есть тут один Джо, но он глухонемой. Идите к нему, если хотите, но не забудьте взять с собой побольше бумаги и чернил. И еще… У вас завещание при себе?
– Да, но сейчас оно в лагере. Это примерно в миле отсюда, к северо-востоку. Если надо будет, Оуэн и Ли проводят вас, – она кивнула на ковбоев.
– Не надо. Своих лошадей я пока сам объезжаю, – я в ее опеке не нуждался. И потом с чего это она решила, что я впрягусь ей помогать? – К тому же, я что, говорил, что поеду к вам в лагерь?
Она была вынуждена признать, что не говорил.
– Вот-вот, – я отвязал Рамону и основательно уселся в седле. – Adios, amigos!12
Я помахал им шляпой и галопом выехал из города.
Подъезжая к конюшне, я увидел около корраля группу всадников. Пятеро. Чего им надо? Заметив меня, один из них даже привстал на стременах. Я пустил Рамону рысью и, небрежно гарцуя, успел разглядеть клейма на их лошадях. Естественно, «Звезда маршала».
Ну вот, опять. Если бы я мог, сделал бы вид, что не узнал их. Айелло-средний, Айелло-младший и еще трое каких-то бандюг. Хороша команда.
Бесхребетный слизняк направился мне навстречу и перегородил дорогу. Когда гнедой и игреневая сошлись нос к носу, я отреагировал на его присутствие.
– О, здорово, друг! – я развел руками и мило ему заулыбался. – Все верховыми прогулками развлекаешься?
– Кончай ломать комедию, – окрысился он.
– Ну извини, друг. Я не знал, что ты такой нервный, – посочувствовал я ему.
Он тыркнул указательным пальцем в сторону Рамоны и без обиняков заявил:
– Ты украл эту лошадь!
Я имел полное право выхватить револьвер и пристрелить его на месте за нанесенное оскорбление, но вовремя сдержался. Я бы, конечно, успел избавить мир и от слизняка, и от его братца, и еще, пожалуй, от парочки его сторонников, но и у них было предостаточно времени, чтобы выхватить револьверы. И тогда пришлось бы мне мчаться на тот свет одним с ними экспрессом.
А это совершенно не входило в мои планы. Тем более, что и слова его были просто словами.
– Докажи, – потребовал я. – А то ты, поди, и веревку уже припас для моей шеи.
Он нахмурился, проехал два шага вперед и принялся искать клеймо на крупе Рамоны. Я знал, что он там ничего не найдет.
– На ней нет клейма! – заорал он спустя минуту.
– Какой ты наблюдательный, – усмехнулся я.
Может, это было глупо с моей стороны, но я не собирался портить такую чудесную шкурку. Она не была предназначена для раскаленного до вишневого цвета железа.
Со злости он дернул своего жеребца и начал буравить меня взглядом.
– Клинт Айелло – мой отец. Меня зовут Колби Айелло, а моего брата – Ларни Айелло. У нас столько силы, что мы можем раздавить тебя, как червяка. Запомнил?
Я задумался на минуту, сосредоточенно нахмурив брови, а потом медленно ответил:
– Понял. Клинт, Колби и Ларни Айелло сильны, как раздавленные червяки. Хорошо, надо постараться не забыть. Кстати… Колби… Что за дурацкое имя? Никогда такого не слыхал.
Он чуть не вывалился из седла, но успел схватиться за высокую луку.
– Ну ладно, шут гороховый, я с тобой еще разберусь. Мы все еще с тобой разберемся, – процедил Колби. – Не советую тебе больше ездить по ночам в одиночку.
– И меньше тоже, – кивнул я. – А то, действительно, слишком много раздавленных червяков сильно прилипнут к моим новым сапогам.
Он зыркнул на свою свиту, всадил шпоры в бока гнедого, и вся свора, с бестолковым и бессмысленным гиканьем, моментально умчалась. Только пыль столбом стояла.
– Господи, вот же где дурак! И имя у него как у идиота.
Я тяжело вздохнул и спешился. Из конюшни, никуда не торопясь, вышел Вандер с лассо в левой руке. Подобие улыбки искривило его тонкие губы, и, подойдя поближе, он похлопал меня по плечу.
– А у тебя, сынок, язык хорошо подвешен, – одобрил он мое поведение. – Так им, этим гадам, и надо.
– Так и надо, – передразнил я, – а сам стоял в конюшне и, небось, подглядывал в щелочку. Постоял бы рядом да поболтал с ними.
Том пожал плечами:
– Я верю в тебя, малыш.
– Ну спасибо, – хмыкнул я. – Польщен неимоверно.
Я устроился на поваленном грозой дереве и принялся натягивать купленные сапоги. Они налезали с трудом, и мне предстояло их разносить. Я перестегнул шпоры с пыльных сапог на сверкающие чистотой новые, встал и потопал по земле. Порядок.
Я помог Вандеру покормить сеном лошадей, наколоть дров, а позже – доплести несколько крепких лассо. Мы как раз были заняты этим делом, когда я спросил конюха:
– Слушай, Том, а что это за мертвый город в каком-то сумрачном каньоне?
Он выпустил из носа сигаретный дым, снова затянулся и, не глядя в мою сторону, ответил вопросом на вопрос:
– Ты уже и там побывал?
– Выходит, что побывал.
– И у тебя полно вопросов?
– Ну а как ты думаешь?
– Неудивительно. У меня тоже было много вопросов, но то, что происходит в Сумрачном каньоне, не сможет понять ни один человек. Честное слово, я никогда не верил в привидений, но тот город… Там правят бал призраки. Это город призраков, и все его так и называют – Гоуст.13 Его не строили люди, там не жили ни старатели, ни трапперы14, ни ковбои, ни кто-либо другой, – голос конюха звучал размеренно, словно он рассказывал сказку. – Он возник из ниоткуда и уйдет в никуда. Я несколько раз видел, как из каньона выезжал полностью черный всадник и, клянусь, это не было живое существо.
Том замолчал и продолжил прерванное занятие, мрачно дымя сигаретой.
– Ага, и пыль там тоже призраки вытирают, – я был настроен скептически. – Аккуратные ребята, ничего не скажешь.
– Да, и я смеялся так же, как и ты, – рассердился он. – Но, когда узнал, что Айелло боятся этого места, как черт ладана, призадумался.
Не знаю почему, но он очень хотел, чтобы я ему поверил. Однако я все еще не верил. Ни ему, ни тому, что видел собственными глазами. Но Айелло боятся города призраков… Это повод подумать или повод снова наведаться в Гоуст, но уже с детальной разведкой?
Над дорогой появилось облачко пыли. Я и Вандер заметили его одновременно, но Том не знал этих всадников, а я уже успел с ними познакомиться. Вороной с носочком на левой задней ноге шел размашистой рысью. Оуэн и Ли преданно следовали за своей хозяйкой.
– Их я не знаю, – констатировал Том.
– Хозяйка ранчо «Лилия» Дженнифер Гэмбл и ее ковбои, – представил я компанию, пока они подъезжали.
– Хозяйка какого ранчо?.. – обернулся он на меня.
– Вот-вот, – покивал я, – и я о том же.
Вандер поднялся, вытянувшись во весь свой высокий рост, и сделал шаг навстречу гостям. Я остался сидеть там же, где и сидел, ловко плетя гибкую веревку.
– Добрый день, мэм.
Она натянула поводья, поздоровалась и начала представляться, но Том вежливо прервал ее:
– Я знаю, мэм.
– Знаете? – она приподняла брови. – А ну да, конечно, у вас здесь все всё знают.
Она красноречиво стрельнула взглядом в мою сторону. Я сдвинул шляпу на затылок и принялся нахально насвистывать «Я, ковбой, бродяга шалый…»
– Вам нужна помощь, мисс Гэмбл? – Том умел красиво говорить.
– Нет… то есть, да. Я ищу человека по имени Том Вандер. Мне к нему посоветовал обратиться мистер Ниброк.
– Я вас слушаю, мэм.
– О, так это вы? – улыбнулась она. – Дело в том, что я приехала с Востока, и мои ковбои пригнали небольшое стадо породистых коров…
– Вы, оказывается, и в коровах разбираетесь? – наконец подал я голос.
Девчонка оказалась не промах и дала залп с обоих бортов:
– Я много, в чем разбираюсь. В том числе и в людях.
– О-о, да вы исключение из правил? – изумился я. – Я-то, наивный, полагал, что девчонки только в шпильках для волос да в лентах для шляпок разбираются, – и я снова засвистел.
В людях она разбирается… Интересно, откуда? Еще недавно, поди, в кукол играла.
Она, будто угадав мои мысли, недовольно фыркнула и опять повернулась к Тому, но ее ковбои – вот голову даю на отсечение! – при моих словах, хмыкнув, заулыбались.
– Проблема заключается в том, – стала объяснять девушка конюху, – что мы не знаем, как добраться до «Лилии». Нам нужен сопровождающий… проводник… или как еще называются такие люди… – на ее щеках появился совершенно очаровательный румянец, и, кажется, Вандер моментально на это купился.
– И вы хотите, чтобы я вам помог? – уточнил он.
Она кивнула, и по ее длинным волосам скользнул луч света.
– Прошу прощения, мэм, но у меня слишком много работы, я не могу оставить конюшню…
Барышня растерянно похлопала глазками.
– Зато мой друг… – и вероломный предатель широким небрежным жестом плавно указал на меня, – с удовольствием проводит вас.
Друг чуть не подпрыгнул на месте. Почти готовое лассо вывалилось из моих рук на землю, я медленно встал на ноги и, сунув большие пальцы за пояс, подошел к Вандеру.
– Пардон, мисс, – я расплылся в улыбке, но она сразу же исчезла, только я перевел взгляд на конюха. – Том, пошли, поговорим.
Я почти пропел эту фразу и толкнул его плечом. Он приподнял шляпу, слегка поклонился Джен, и мы направились к конюшне. Скрывшись в тени, подальше от глаз гостей, я затолкнул его в темное, пустое стойло и зашипел:
– Что за финт, я не понял? Ты что, Том, с ума сошел? Какого черта ты ее на меня вешаешь? Ее, ее коров и все ее грядущие проблемы?
– Фокс… – попробовал возразить он.
– «Фокс, Фокс»! – передразнил я. – Что я, нянька, что ли? Добрый самаритянин?
– Нет, – кротко согласился он. – Ты не нянька и тем более не самаритянин. Просто, – он отступил на шаг назад и окинул меня таким взглядом, будто видел впервые, – у тебя внешность подходящая.
– То есть? – его фраза действительно меня озадачила. – В смысле?
Вандер тихо засмеялся и обнял меня за плечи:
– И все же в женщинах ты не разбираешься. Несмотря на то, что они на тебя, безусловно, обращают внимание.
Он потянул меня к раскрытым воротам конюшни и аккуратненько, из-за угла, выглянул во двор. Ковбои так и сидели в седлах. Их же хозяйка, критично осмотрев испачкавшиеся светлые перчатки, с любопытством оглядывалась. Было заметно, что все ей здесь внове, все чуждо: и пейзаж, и видневшийся неподалеку город, и висевшие на изгороди корраля лассо. Это был для нее совершенно неясный мир.
– Посмотри на нее, – шепотом буквально потребовал Том. – Девчонка явно романтична. Такие читают сочинения сэра Вальтера Скотта, представляют, как на них нападают разбойники, но рыцарь на белом коне неизменно приходит им на помощь и спасает.
– Да-да, а потом женится, как последний олух, – покивал я.
– Именно так. Ты вообще заметил, как она на тебя смотрела?
– С чего бы ей на меня смотреть вдруг! – пылко засопротивлялся я. – Я ей не Айвенго!
– Ошибаешься, – возразил конюх. – Именно, что Айвенго. Только Дикого Запада и с двумя револьверами вместо меча. Думаешь, она сюда ради меня приехала? Да, разговаривала она со мной. Но смотрела в твою сторону.
– Слушай, Том, хватит мне зубы заговаривать, – возмутился я. – Если я ей понравился, то пускай не думает, что меня очень легко заарканить. Вон, она может сходить, понюхать мои старые носки…
– Опять он за свое! – вздохнул Том, хлопнув по бокам руками. – Слушай меня, глупый грубый мальчишка. Ты в ней видишь только дурочку с Востока, на пару с которой можно поупражняться в остроумии, но это – нежная, свежая роза, ее нужно беречь и охранять, как ты этого не понимаешь! Не знаю, что ты ей там наговорил при вашей первой встрече, но только твое поведение заинтриговало ее.
– Как воспитали, так я себя и веду… – буркнул я. – Что с того?
– Ох ты, Господи! – вздохнул Том. – Дело не в воспитании. Я хочу сказать, что сейчас этой девочке больше всего необходима надежная защита, потому что Айелло не оставит ее и «Лилию» в покое, а я слишком стар для подобных приключений.
Я прислонился к деревянной шершавой стене. Я понимал, что он прав на все сто, и именно поэтому, наверно, у меня возникло ощущение, будто кто-то за меня все уже решил. Ощущение было неприятным. Однако за здорово живешь я не собирался сдаваться, я привык сопротивляться до последнего, и скинул на стол свой единственный козырь:
– Я здесь ни черта не знаю. Куда я ее приведу? В город Призраков? Сомнительная альтернатива прекрасному ранчо.
– Я, – Вандер приложил руку к груди, – твоя карта этой местности. И я все тебе расскажу.
Эх! Я же с самого начала не хотел связываться с хозяином «Звездного», потому что не собирался здесь надолго оставаться. Меня всегда тянуло назад, в Техас.
И получается – связался.
Но бросать девушку на произвол судьбы…
– Черт бы ее побрал, – выругался я, – свалилась, как снег на голову! Ладно, я поеду с ней. Говори, как туда добраться.