Buch lesen: "Отражение", Seite 2

– Вот только есть один вопрос, мы эту гармонию познаем, или несем в себе? – сказал я и посмотрел на Кролика.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, смотри, – начал я, – предположим, что наши предки миллионы лет видели на фоне черных стволов желтые листья. И наши гены так пропитались этим сочетанием, что оно кажется нам уже совершенным.

– Вполне возможно, – согласился Кролик.

– Но может оказаться и так, что красота и гармония вынесены за скобки нашего опыта. Они уже как бы есть. Они уже сконструированы.

– Кем? – спросил Кролик.

– Ну, например, Творцом.

– И что?

– А то, – сказал я,– что в таком случае мы не можем на них воздействовать. Мы можем с ними только познакомиться или только к ним прикоснуться.

– Я думаю, – заключил Кролик, – что здесь, скорее всего, есть еще один вариант. Мы и красоту несем в себе, и познаем ее, как нечто внешнее, и мы же ее сами и творим!

Я хотел как-то быстро на это отреагировать, но сразу не смог подобрать слова.

Вокруг стояла тишина октябрьского вечера. Если бы я занимался цигун, то сказал бы, что стихии сейчас находятся в идеальном равновесии. Карточный домик почти готов, остались последние приготовления.

В этот момент под мостом раздался всплеск. Мы наклонились через перила, чтобы посмотреть.

– Бифуркация всегда порождает новые смыслы, – сказал вдогонку ускользающей рыбке Кролик.

Домино начало падать, увлекая в горизонтальное положение долгий и кропотливый труд.

– Да, – подумал я, и уже не мог оторвать свой взгляд от покачивающейся поверхности, в которой отражались большие глаза Кролика.

– Ладно, что стоять, пойдем уже, – весело сказал он.

– Да, конечно, – ответил я, прикладывая небольшое усилие, чтобы оторвать взгляд от пленительной глубины.

Глава 3

Граммофон

– Сегодня воскресенье, – сказал Кролик, – а значит, будем веселиться!

– Да, я и так радуюсь, – ответил я, и посмотрел в окно, за которым шел проливной октябрьский дождь.

– По тебе этого и не скажешь. Хотя, к чему эта диагностика. – Кролик потер лапки, готовясь к важному делу, и продолжал, – план у нас следующий, сейчас мы достанем самовар и патефон. Будем пить чай и слушать пластинки.

– Отличная идея! Ну, просто феерия счастья! Как же я сам-то до такого не додумался! – ответил я. А потом подумал, а почему бы, собственно говоря, и нет.

– Да! А почему бы и нет! – воскликнул Кролик.

– Ты не кролик, ты настоящий попугай.

– Кем бы я ни был, знай, мы – команда, мы – одно целое.

– Ладно, тяни свой граммофон, или как он там называется. Будем начинать.

Пока Кролик вытягивал из шкафа патефон, я в кладовке искал самовар.

– О! Смотри, что я нашел – удивленным голосом произнес Кролик, – старинный подсвечник, с канделябрами.

В лапках он держал бронзовую реликвию, позеленевшую от времени.

– А свечи?

– Будут тебе и свечи! Все будет! – успокоил меня Кролик.

Через полчаса мы сидели в зале за круглым столом, на котором горела свеча, и пили чай. Возле окна, за которым не прекращался дождь, стоял патефон, и играла музыка.

– Ну, Кролик, ты молодец! Устроил вечеринку по полной программе. Спасибо тебе.

– Это ты так говоришь, потому, что я поставил твою любимую?

– И поэтому тоже, – ответил я, – и за то, что ты, настоящий друг.

Кролик пил горячий чай с прикрытыми глазами, и было видно, как по его физиономии растекается блаженство. Но это счастье длилось всего лишь миг. Ради приличия пришлось, как говорится, взять себя в руки. Он облокотился на спинку стула и посмотрел на меня, потом в окно, на патефон, и о чем-то задумался.

– Что тебе навеивает вращающаяся пластинка? – начал он издалека.