Часть 4-я 
Мы с Фёдоровичем всё плывём вдоль берега и с большим интересом рассматриваем незнакомые места. Правду сказать, берег нас не впечатляет: захламлённый валежником, поросший осокой да непролазным кустарником, какой–то он неприветливый и диковатый. И совсем тоскливо смотреть на участки, где деревья сплошь высохли. С некоторых сухостоин облетела кора, и теперь они торчат голыми грязно белыми скелетами. Картина не весёлая. Видать, низменная болотистая местность даёт о себе знать. Деревья сохнут, пропадают. И неудивительно, что никаких признаков посещения этих мест человеком не наблюдается. Справа появляется ещё один залив – такой же небольшой, как и предыдущий. Заходить, проверять его не стали. И так всё ясно: будет всё то же – сорожка да небольшие карасики. Проходим мимо.
Так мы всё плывём и через какое – то время замечаем, что ландшафт начинает меняться. Берег, будто подрастает, становится выше, и покрыт он уже не мелколесьем, заросшим осокой и кустарником, а полноценным таёжным лесом. Здесь встречается и сосна, и лиственница, и берёза с осиной – в общем, весь положенный набор. Конечно, попадаются на глаза и сухостоины, и валежник, но того унылого настроения они не вызывают. Тайга, как тайга. Так, без особых приключений мы плывём ещё около двух часов.
И вот, в какой – то момент впереди на горизонте возникает заметно выдающийся в море мыс. Я чувствую, как в моей груди, что – то торкнуло. Так бывает в тайге на промысле, когда вдруг на снегу увидишь свежий соболиный след. Такой аккуратный, такой красивый и очень внушительный для небольшого зверька! Будто, кто толкнёт тебя изнутри, встрепенёт, взбудоражит!
– Фёдорыч, ты впереди ничего не видишь? – спрашиваю я, а сам прямо нутром чую – мыс этот неспроста перед нами явился!
– Вижу, кажется, мыс впереди, – отвечает Фёдорович и всё посматривает на меня. Пытается понять от чего это я завёлся, взбудоражился.
– Ну и что, Фёдорыч, этот мыс тебе что – нибудь говорит? Нет? – наседаю я на напарника.
– Да вроде, пока молчит. Ничего не слышу. Далековато будет.
– А мне он шепчет, Фёдорыч! Зовёт! Мне кажется, что за мысом может быть наш залив! Мне даже кажется, что я от кого – то слышал об этом мысе. И речь шла о Щучьем заливе. Ты понимаешь?
– А что, Ефимыч, очень даже возможно, вполне. И по расчётам, пора бы ему уже показаться, заливу этому, – соглашается со мной мой напарник. Я замечаю, что на воде Фёдорович стал какой – то чересчур покладистый, чего раньше, на гаражах за ним не наблюдалось. И ещё я замечаю, что он порядком устал, за мной не успевает, и мне приходится его ожидать.