Меня зовут Икотка

Перед нами литературный коктейль, в котором мифология коми-пермяков взбита с цифровым авантюризмом, криминальной сагой и экзистенциальной притчей. Автор, словно шаман с ноутбуком, пытается соединить архаику и модерн, железные дороги из советского детства с блокчейном, а бесовскую икотку — с пиксельными мирами компьютерных игр. Получается ли? Отчасти. Но главное — попытка эта настолько искренняя и бесстрашная, что даже провалы здесь оборачиваются эстетическими победами. Повесть напоминает старинное лоскутное одеяло, где каждый фрагмент — отдельная история: здесь и священник-железнодорожник из 70-х, и бандит-мемуарист Треф, и айтишники, создающие игру про «икотку» — цифрового двойника мифологической сущности. Эти лоскуты сшиты не всегда аккуратно: переходы между эпохами и жанрами порой резки, как поворот сюжета в плохом сериале. Но в этой какофонии есть своя магия — как в старинном обряде, где ритм важнее смысла.

Автор играет с читателем в прятки: то забрасывает его в советскую глубинку с её колдунами и партработниками, то переносит в офис «чудиков», обсуждающих геймдизайн за банкой пива. Это рискованно: не каждый читатель согласится прыгать между мирами, как между платформами в Mario. Но те, кто останется, обнаружат, что за хаосом стоит четкий узор — история о том, как человек становится сосудом для чужих голосов: будь то древний бес, криминальные долги или алгоритмы соцсетей.

Главная героиня здесь — сама Икотка, существо, чей голос звучит то как голос Сартра, то как чат-бот. Её монологи — лучшие страницы книги: ироничные, циничные, но вдруг прорывающиеся почти человеческой грустью. «Мы считываем все — от семантических единиц до образа мышления носителя», — заявляет она, и в этом признании слышится не только гордость паразита, но и тоска по чужой жизни, которой нельзя жить.

Второстепенные персонажи — словно вариации на тему двойничества. Треф, бандит, пишущий мемуары и ищущий спасения от рака в подселении икотки; Азя, мелкий жулик, чья жизнь — череда фарсовых встреч с потусторонним; Алиса, программистка-«ночная бабочка», мечтающая о двухуровневой квартире как о недостижимом Эльдорадо. Все они — носители, но не хозяева своей судьбы. Даже бог Альве, Светлый Мальчик, оказывается заложником собственных капризов — вечного ребенка, играющего в «войнушку» со взрослыми.

Автор ловко жонглирует регистрами: фольклорная проза («Подушку-Исповедушку вернули из краеведческого музея человеколосю») соседствует с уголовным жаргоном («Трефовы пацаны»), а технические термины геймдейверов — с поэтикой мифа. Иногда это вызывает диссонанс: сцена, где подросток-человеколось вырубает бандита, словно герой аниме, выглядит комично на фоне мрачных раздумий Икотки. Но, возможно, в этом и есть замысел — показать, что миф и реальность давно стали сиамскими близнецами.

Культурные отсылки здесь — как пасхальные яйца для искушенного читателя: «пермский звериный стиль» перекликается с «Американскими богами» Геймана, а сцена с Вольдемаром, одержимым сущностью, — с «Изгоняющим дьявола». Но автор не копирует, а переплавляет: его икотка — не демон из гримуара, а гибрид беса, вируса и криптовалюты, символ эпохи, где идентичность стала временной арендацией.

Книга страдает от избыточности: сюжетные линии о подушке-реликвии, человеколосях и краже банковского счета кажутся нагроможденными, как вещи в квартире старухи-побирушки. Некоторые метафоры (например, номер телефона на древней вышивке) напоминают неудачный стрит-арт — броско, но бессвязно.

Главная же проблема — эмоциональная дистанция. Икотка, как искусственный интеллект, наблюдает за людьми свысока, и читатель невольно заражается её холодностью. Смерти, предательства, даже история Алисы с её мечтой о квартире — все это скользит по поверхности, не цепляя за живое. Возможно, так и задумано: в мире, где человек — лишь сосуд, глубокие чувства становятся атавизмом. Но литература жива именно ими.Вместо выводов:

«Меня зовут Икотка» — книга-провокация, где смешались несмешиваемые жанры, эпохи и реальности. Она раздражает, заставляет спотыкаться о нестыковки, но и затягивает, как дурной сон, от которого не хочется просыпаться. Это не идеальный роман, но идеальных романов и не бывает. Зато это — честная попытка найти язык для разговора о том, как древние демоны учатся выживать в мире Big Data. И если после прочтения вы вдруг почувствуете спазм в горле — не пугайтесь. Возможно, это просто икота. Или первая весточка от вашей личной Икотки.

«Меня зовут Икотка» — редкий пример современной прозы, в которой фольклор оживает так естественно, что перестаешь замечать грань между мистикой и реальностью. Духонин не просто использует миф о икотке как красивую декорацию, а делает его нервом сюжета. Чтение вызывает ощущение лихорадочного бреда, сна и документального свидетельства одновременно — и в этом его сила.

Очень живые диалоги, узнаваемые типажи, тонкий, местами злой юмор, и при этом — никакой скидки на читателя: нужно быть внимательным, чтобы не пропустить, где начинается другое измерение. Понравилось, как автор работает с языком — просто, но образно, без стилизации под старину, но с уважением к культурной памяти.

Отдельный плюс — за отказ от морализаторства. Здесь нет ни героев, ни злодеев, только люди, пытающиеся справиться с тем, чего не понимают. Иногда — с помощью айтишных стартапов, иногда — с помощью обрядов. Очень рекомендую.

Много персонажей и все яркие, интересные сюжетные ходы. Мне кажется, из этого можно сделать сериал, правда, неясно, как показать духов) Из критики. Подселенный дух (икотка) никак не меняет характер носителя: этот Азя с икоткой получает только некое "ясновидение" и облегчение от болезней, но характер остается тот же уголовный. То есть непонятно, чего многие эту боятся эту икотку, от нее одни плюсы. В целом мифология веселая, одобряю))))