Buch lesen: «В поисках серебряной пыли…»

Schriftart:

В поисках серебряной пыли…

(вместо предисловия)

эссе

…Скоро поеду в Цхинвал. И в Дзау заеду, наконец. Который год собираюсь, теперь уж всё, пора. Дедовский, дзауский дом стоит весь в трещинах, еще после землетрясения 1991 года, а дом в Цхинвале давно пора приводить в божеский вид после пятидневной войны. Он еще держится молодцом, наш дом, если учесть, что ему скоро сто тридцать. Его построил, а после отдал своей дочери в приданое, мой прапрадед, Николай Карсанов, купец 2-й гильдии, бывший, по семейным преданиям, человеком весьма суровым. Я с трёхлетнего возраста, особенно во время частых приступов бронхиальной астмы, любил часами рассматривать его на толстенных, старинных фотографиях, облаченного в черкеску с кинжалом…

Предок мой жил в доме, который располагался рядом, до того момента, пока победившая новая власть не решила передать особняк народной милиции. Кстати, там и по сей день находится МВД Южной Осетии…

Дочь свою, Варвару Николаевну, прапрадед выдал за небогатого, но яркого Бидзину Кочиева, окончившего Казанскую духовную академию, а впоследствии, за свою недолгую жизнь, успевшего организовать народный театр и газету в Тифлисе, педагогическое училище и научно-исследовательский институт в Цхинвали, написать десятки пьес, сборники стихов и очерков, учебников, включая первый осетинский букварь на основе латинского алфавита, словом, стать ''выдающимся просветителем, ученым и общественным деятелем''… В ЦК Компартии Грузии латинский алфавит, в отличие от грузинского, сочли политически чуждым и прадеда в 37-ом расстреляли, а за десять лет до моего рождения, в 55-ом, реабилитировали. Смысл и взаимосвязь этих слов – «расстрелять» и «реабилитировать» мне – пятилетнему – пыталась объяснить бабушка, Вера Бидзиновна, во время наших с ней любимых прогулок от дома до медлаборатории, которой она заведовала, по бульвару, мимо здания обкома, на фоне руин которого дирижировал оркестром Валерий Гергиев в августе две тысячи восьмого…

А еще, рядом с бабушкиной лабораторией было два волшебных места – «пятачок» у киноафиши, где любила припарковывать свой голубой деревянный ящик на подшипниках мороженщица Наргиза. И, наконец, метрах в шестидесяти, вверх по бульвару, – кинотеатр «Фидиуаг» («Глашатай»)!

Если мы приходили в кино с бабушкой, она брала билеты непременно в ложу, отделанную малиновым бархатом. А вот с папой мы демократично устраивались в партере. Я довольно отчетливо помню свой первый поход в кино, – отец решил показать мне свою любимую «Великолепную семерку», это был 1969-й год, мне было четыре. На следующий же день мы с двоюродным братом Гией были пострижены и побриты наголо «под Криса»! Мама была в ужасе…

… В последний раз мы пойдем в кино с папой уже в Москве, в 1987-м. Будем смотреть «По главной улице с оркестром» Петра Тодоровского, с Олегом Борисовым. Мы досмотрим фильм, и отец неожиданно скажет: «Страна разваливается на глазах…А у Борисова глаза какие-то…Словно не жилец».

Когда начнется война, мама тяжело заболеет. Отец, как и большинство его сверстников, не сможет «вписаться в рыночные отношения» и уйдёт от повторного инфаркта в апреле 95-го, пережив нашего с ним любимого актера ровно на один нервный год.

Недавно, поминая за столом погибших, я сказал, что не уехал бы из города никуда, если бы мог предположить, во что он превратится, наш город… Но тогда шел 82-ой, и я уехал с золотой медалью в кармане в Москву, чтобы поступить на журфак.

И вот уже 39-й год я живу в Москве. И дочь давно вышла замуж, и сын закончил актерский, и скоро семь лет, как я стал дедом…

Всякий раз, когда мне удается заново пережить то былое свое состояние ни с чем не сравнимого счастья, когда я впервые, в свои 17 лет, вырвался за пределы треугольника «Цхинвал – Дзау -Тбилиси», мне без труда удается выстроить череду удивительных событий, выложить заново мозаику ощущений, переживаний и открытий!

…Репетиции и выступления в студенческом театре факультета журналистики…

…Бессонные ночи на «скорой помощи», Цирк на Цветном, и черт знает, что еще на спецсеминаре нестареющего Шаха, Владимира Владимировича Шахиджаняна…

…Фантастические месяцы на практике в газете «Молодежь Эстонии» …

…Счастливые годы стажерства в «Известиях». Лозунг – две заметки в неделю, не меньше! Телевизионная страничка, интервью со звездами советского телевидения, принципиальный разговор на повышенных тонах по телефону с «cамим» Лапиным, пораженный моей наглостью Андрей Иллеш («ты хоть понимаешь, старик, кому ты сейчас дерзил!?») …

…Военные лагеря под Ковровом, телеграмма перед строем – «родилась дочь», на сутки в Москву…

…1987-й. ЦТ, программа «Служу Советскому Союзу!» Первый эфир. Первый фильм, положенный на «полку» («по-твоему получается, у нас до сих пор сотни тысяч незахороненные с войны лежат?! И это ты хочешь народу сказать?!») …

…Уход в «Человек и закон». Первая командировка – землетрясение в Армении. Вылет военным бортом. Из-за опоздания осветителя «бочка» (Ил-76) c югославскими спасателями улетает без нас. Наутро трагическая новость – разбились при посадке в Ленинакане…

… «Горячие точки». Резня в Фергане, Оше… Фильм совместно с покойным ныне Олегом Вакуловским («боевыми друзьями можно стать и в мирное время») …

…Эфир – раз в неделю. Командировка – студия – монтаж… Программы, фильмы – из Бразилии, из Италии, из США, из Финляндии…

…Фильм о расстреле Белого дома… («мы видели страх на лицах расстреливавших нас «демократов», – животный страх!») …

…Удивительные истории людей словно сами просятся на камеру, –отснятый материал регулярно становится доказательством невиновности одних и виновности других…

…И так – 13 лет.

…Каждое утро у центрального, у 17-го подъезда в Останкино тебя встречают отчаявшиеся люди, приезжающие отовсюду, с надеждой на поддержку («Помогите, сынки, в стране беспредел») …

… И исподволь ты начинаешь думать, что ты – чуть ли не полубог…

…Через пару лет, взяв тайм-аут, ты с удивлением обнаруживаешь, что вновь можешь говорить, что думаешь, делать, что считаешь нужным. Как когда-то, совсем недавно…

…Чуть ли не на спор, в 2003-м, с коллективом в 250 человек, за два с небольшим месяца удается запустить в прямом эфире канал. Небольшой, спутниковый, но – телеканал! Это было обыкновенное чудо…

…А потом, потом, как это часто бывает, твои идеи перестают дружить с возможностями инвесторов и старших партнеров, и ты решаешься выйти в открытое море в одиночку!

…И вот, наконец, настает тот миг, когда ты понимаешь, что у тебя появляется возможность делать то, что тебе по душе, общаться с теми, кто тебе интересен. И ты снимаешь одну реальную историю, другую… И тебя с новой силой охватывает отчаяние – не успеть осуществить задуманное, подобное тому, какое испытал пятнадцатилетним мальчишкой, узнав, что строители, ремонтировавшие чердак дома в Цхинвале, по простоте своей, выбросили найденный старый портфель, набитый рукописями твоего расстрелянного прадеда…

…У меня есть два полнометражных сценария в столе. И целый – готовый – фильм. Я просматриваю его во сне – когда частями, когда полностью…

…C каждым годом, с каждым новым месяцем, все отчетливее я начинаю вспоминать запахи и звуки, которыми был населен Дом Моего Детства. Мои пальцы, оказывается, помнят на ощупь тяжеленную бордовую портьеру в гостиной, за которой я любил прятаться, вдыхая сладковатую пыль и чувствуя приближение астматического удушья. Я выбираю момент, выпрыгиваю из-за портьеры и слышу высокий бабушкин голос:

– Довольно шалить, Котик! Пойдем-ка мы с тобой лучше прогуляемся за мороженым. А потом – может быть – пойдем в кинотеатр.

– В ложе будем смотреть, ба?

– В ложе, Котик. Конечно, в ложе…

– А волшебная серебряная пыль из ложи видна, ба?

– Если она по-настоящему волшебная, она видна отовсюду, с любой точки. Это уж точно…

Запахи, воскрешающие прошлое

(эссе)

…Кажется, индейцы… Да-да, именно североамериканские индейцы имели обыкновение таким образом восстанавливать в своей памяти события многолетней давности: они носили у себя на поясе множество плотно закрытых флакончиков с сильно пахнущими травами, смолами и маслами, которые доставали в момент каких-либо событий или сильных переживаний и вдыхали тот или иной аромат. Спустя годы, вновь открыв флакончик, они как бы заново испытывали былое своё состояние, восстанавливая в памяти картины давно минувших дней.

"…ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним". Да, прав Владимир Набоков, чертовски точен…

Роза Чародейки из дома напротив

…Ха! Я давно подозревал, что бабушка Ева, живущая напротив, за калиткой с номером «12» по нашей улице Хетагурова, никто иная, как старушка-чародейка, околдовавшая Герду в своём чудесном саду!

Ведь в то время, когда наступали холода и, к примеру, наши розы, а также все цветы у того же дяди Булика Зубрицкого увядали, за забором бабушки Евы было тепло, как летом, а цветы и не думали увядать!

Я поделился своими сомнения со своей бабушкой Верой, с которой мы частенько захаживали в гости к бабушке Еве.

– Не чародейка ли она?, – бабушка с интересом посмотрела на меня. – Х-м-м, всё может быть… Хотя… Она из Гуфта, а там чародеек, насколько я знаю, отродясь не было…

– А в Тонтобет, в твоём родовом селе? В Тонтобет чародейки есть?

– Ну, разве что я!, – рассмеялась бабушка.

Шутки шутками, но я решил пойти напролом.

– А Вы знакомы с Гердой?, – тихо спросил я у бабушки Евы в очередной наш визит в её чудесный сад.

– С Гердой? А кто это, детка?, – бабушка Ева вскинула брови, глядя на меня поверх круглых маленьких очков.

– Ясное, дело – кто, – я чувствовал себя хозяином положения. – Сестра Кая, кто же ещё?!

– Нет, хъæбул, не знаю… А может, запамятовала…

Ну, теперь-то я был готов поклясться полуночным набегом на янтарную черешню математика Гавруша с улицы Карла Маркса (о, вкуснейшая и запретная черешня – Гаврушы бал!), что передо мной, среди вечного лета, в своем плетёном кресле сидела сама чародейка из сказки "Снежная Королева"! Ну, а как иначе? Даже не знать, не слышать о Кае с Гердой?! Все о них знают – бабушки Вера и Варя, и дед Григол, и мама с папой, и Гия – мой двоюродный брат, и Вале Парастаев, и Дудаев Сосик. Про лапландку с финнкой и Северного Оленя я уже и не говорю, а бабушка Ева и слыхом не слыхивала?! Просто не хочет, чтобы кто-то в городе разгадал тайну, это же ясно – как постоянное лето в её чудесном саду… А я и не думал выдавать её тайну. Наоборот! Очень скоро я понял, сколько могущества может принести мне эта тайна…

… Я не стану сейчас раскрывать её имени. Скажу только, что она жила по соседству и была самой красивой девочкой из всех, кого я видел. Да – и она была старше меня на два года. То есть ей должно было вот-вот исполниться семь.

И чёрт меня дёрнул на улице, при ребятах, пообещать ей красную розу в подарок на День рождения! Не зря бабушка Вера говорит, что у меня язык без костей: надо было, конечно, сначала добыть розу и сделать сюрприз…

Но отступать было поздно и накануне Дня рождения Самой Красивой Девочки я напросился с бабушкой Верой в гости к Чародейке из дома напротив. Я сказал, что немного побуду в чудесном саду, когда бабушка собралась на работу к себе в лабораторию, под аптекой. Ну, там, где обычно Наргиза продаёт мороженое из голубого ящика на гремящих колёсах-подшипниках. Когда бабушка ушла, а Чародейка задремала в своём плетёном кресле, я потихоньку пробрался в отдаленный уголок чудесного сада и сорвал заранее намеченную, самую красивую розу. Она была пышной и пахла малиной, мамиными духами и ещё чем-то там вкусным – аж за пять больших шагов…

…То, что происходило на Дне рождения Самой Красивой Девочки, было как в тумане: но одно знаю точно – я чувствовал себя героем. На улице была почти зима, а я подарил единственную розу в городе, пахнущую малиной, мамиными духами и – вспомнил – пломбиром в брикете из голубого ящика еврейки Наргизы…

И Самая Красивая Девочка взяла розу, погрузила в неё свой носик, покраснела и еле слышно сказала: "Спасибо, Котик…"

И я какое-то время не мог дышать.

Вот и всё.

И да, я уже сказал, что её имени не назову, и не просите: она замужем, и говорят, муж её ревнив как Отелло. Кто знает, что взбредёт в его горячую цхинвальскую голову, верно?

…Чуть не забыл. Как-то раз, уже поздней весной, мы с бабушкой Верой пришли в чудесный сад напротив. Бабушка Ева угощала нас свежесобранной клубникой. Я быстро умял целую тарелку, и Чародейка громко сказала:

– Собери себе ещё клубники, детка. И вымой под краном…

А потом добавила потише, чтобы не услышала бабушка Вера:

– А за розами, хъæбул, приходи в конце лета…

…Вся штука в том, что у меня есть «машина времени». Она находится во дворе Храма Святого Князя Владимира на улице Забелина, на Китай-городе, в Москве. Она, эта роза, растёт там и благоухает. Конечно, не сейчас, – нынче она укрыта от холодов чёрным мешком. Но настанет срок и можно будет прийти сюда, и вдохнуть её аромат, пахнущей и малиной, и мамиными духами, и мороженым моего детства… И перенестись в чудесный сад бабушки Евы.

Мунджи

… О! За свои сто двадцать лет она выросла до невероятных размеров: в три отцовских обхвата толщиной и высотой с трехэтажный дом, эта наша груша сорта "гоха"!

Каждый плод весил сильно за полкило, и когда осенью созревшие груши срывались вниз, они запросто могли покалечить любого, кому не повезёт оказаться под кроной исполинского дерева.

Вот поэтому и приехал в тот день мамин отец, дед Григол, пригнав из Тбилиси целую автовышку с «люлькой» для ремонта уличных фонарей: только так и можно было быстро и безопасно собрать урожай наших гигантских груш. Дедушка заведовал изрядным автопарком 31-го Тбилисского авиационного завода и приводил меня в восторг, приезжая на разных грузовиках с весёлыми шоферами, разрешавшими мне садиться руль в сладко пахнущих дерматином и нагретых солнцем кабинах…

…Мама до сих пор не верит, что я отчётливо помню тот сентябрьский солнечный день. И я её понимаю: мне было лишь два года и четыре месяца.

Шофёр Нико, стоя в «люльке», собирал груши, которые всё-таки время от времени срывались вниз и, оказавшись по ту сторону нашего забора, разбивались об асфальт, выложенный вокруг здания горисполкома, истекая пахучим соком и обнажив белую сахарную мякоть… Дед, посадив меня на колено, изображал бешеную скачку на коне, заставляя хохотать и визжать от удовольствия.

– Уа-а… Странно всё-таки, – в задумчивости обратился дед Григол к подошедшей маме и опустил меня на пол. – Кæд мунджи нæу ашы лæппу… Как бы немым не оказался этот парень… Странно… Пора бы ему уже заговорить, а?… Может, специалистам показать его, что ли?

Мама вздохнула и закусила губу.

– Ну, ладно, поехали мы, Жанна, матери позвони, скажи, что я выехал домой…

… Дедушка с Нико уехали, а мы с мамой пошли прогуляться в горисполкомовский сквер, как обычно, среди цветочных клумб с дурманящими ароматами… Я помню, как встретили соседа дядю Лёву со смешной фамилией Тертеров, и тётю Нелли, которая принялась, было, меня щекотать по своему обыкновению, но я вырвался и ломанулся прямиком в цветник… Вдохнул этот запах, потом ещё… И неожиданно внятно произнес первое в своей жизни слово. ««Цветок»», —сказал я, заставив маму пару минут спустя звонить бабушке в Тбилиси.

– Мама!, – кричала она в телефонную трубку. – Котик заговорил! Скажи папе: Котик за-го-во-рил!!! Он уже не будет мунджи! Он точно не немой!!!

… Сколько лет уж прошло, но запах городских цветов, всяких там колокольчиков и анютиных глазок, способен в мельчайших подробностях воскресить тот день моего раннего детства, когда я, наконец, заговорил…

… Пройдет несколько лет и Нико погибнет, заснув за рулём от усталости. Но цветочный аромат запускает механизм моей памяти, и я помню лицо, улыбку этого парня, его голос, шутки, которые звучали в нашем дворе…

Анжелика и солонджи

…Он подал мне руку, как взрослому.

– Меня зовут Котик.

– А меня зовут так же, как твоего папу – Алан! Ну, давай посмотрим твоё брюхо… О, да оно уже со шрамом! Грыжа? Карселадзе делал? Его почерк, красивый шрам… Тут болит? А тут? Ясно, катаральный аппендицит. Послезавтра вырежу аппендикс – и у тебя будет уже два шрама, для симметрии…

…Утром в палату вошла медсестра – вылитая домоправительница Фрекен Бок.

– Тæрсыс? (Боишься?), – спросила «фрекен» по-осетински и протянула мне бритву. – Ма тæрс (Не бойся). Мæнæ дын безапъас æмæ – дæхæдæг зоныс… Бери, мол, бритву, сам знаешь, что делать. Мне было уже тринадцать, и я сообразил.

…Несмотря на местную анестезию, было больно. Очень. И время операции тянулось и тянулось, как конфеты «Золотой ключик» на зубах, пока я вдруг не почувствовал чьё-то прикосновение на своём взмокшем лбу. Я посмотрел вверх и… боль тут же исчезла.

На меня смотрели глаза Анжелики из фильмов «Анжелика и король», «Анжелика, маркиза ангелов» и ещё дюжины картин с Мишель Мерсье! Моя Анжелика была в медицинской маске, но я был готов поклясться, что она нежно улыбнулась, когда промокнула мне лоб марлей:

– Потерпи, Котик, потерпи, скоро всё закончится…

Я уже не хотел, чтобы это закончилось, видит Бог…

– Как приятно пахнут Ваши руки, – неожиданно для самого себя брякнул я. И теперь я отчётливо понимаю, что, с одной стороны, это был мой первый в жизни флирт, отчаянный и безнадёжный, но – с другой стороны – я, чёрт подери, сказал правду!

– Это запах солонджи, – шепнула она, наклонившись ко мне так низко, что я чуть не потерял сознание. – Мы пекли торне вчера…

На следующий день меня навестил в палате дядя Геге.

– Вот, племяш, черешня тебе точно не помешает, – выложил он на тумбочку здоровенный кулёк. – Отец твой собирался прийти, фæлæ дядяйæ адджындæр у! Дядькина черешня всегда вкуснее!

…И тут произошло то, что отныне подняло меня в глазах дяди Геге на головокружительную высоту. Дверь палаты приоткрылась.

– Котик, как ты?, – волнующим шёпотом осведомилась моя «Анжелика» и послала воздушный поцелуй. – Не скучай!

– А ты и не скучаешь здесь, как я посмотрю, – дядя Геге выглядел несколько озадаченным. – Ешь, нажимай на черешню. И дам угощай…

…Время от времени я прошу своих одноклассников привезти или прислать мне из Цхинвала солонджи, голубой пажитник. Они и понятия не имеют, в какой сладостный и немного печальный трип сквозь года способен отправить меня его аромат…

Где ты теперь, моя «Анжелика»? Бог весть…

Der kostenlose Auszug ist beendet.

Altersbeschränkung:
16+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
10 Juni 2022
Schreibdatum:
2022
Umfang:
100 S. 1 Illustration
Rechteinhaber:
Автор
Download-Format:
Text
Durchschnittsbewertung 4,3 basierend auf 8 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 115 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,7 basierend auf 49 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,4 basierend auf 18 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,8 basierend auf 161 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 25 Bewertungen