Песня любви Хрустального Паука. Часть II. Книги Юга

5

Назойливый дождь моросил беспрестанно, ветер, не такой и сильный, дергал истрепанный парус, пока Джэйгэ и матрос ставили мачту. Капитан возился с рулем, а потом долго стоял на носу судна и разглядывал горы впереди. Лодка сидела глубоко и вяло покачивалась на волнах темного моря. Мимо бортов плыла трава, кусты, ветки и стволы деревьев, обломки кровли крестьянских домов, а однажды Сардан заметил голову животного – большой олень проплыл среди пенящихся волн и с трудом выбрался на склон горы. А еще дальше впереди покачивалась на воде потрепанная беседка – такие ставили у дорог для отдыха путников.

Капитан вернулся на корму.

– Нужно плыть на запад, – сказал он. – За тем склоном деревня, переждем ливни там.

– Это надолго? – спросил Сардан.

– Начинается время дождей, – пожал плечами капитан, а его слова взялась переводить Кюимеи. – Вода поднимется до холмов, поэтому корабли не отплывали из Кокотука. Дожди будут идти недели две или три, а потом нужно ждать, пока вода спадет. Месяц пройдет, не меньше.

– Я не буду ждать месяц! – вспылил Джэйгэ. – Вам заплатили золотом! Везите нас дальше!

Только он это сказал, как лодка поднялась на гребень небольшой волны и склонилась на левый борт. Джэйгэ схватился за мачту, чтобы не вывалиться в воду.

– Нам нужно пристать к берегу, – сказал капитан.

Джэйгэ подошел к борту, посмотрел сначала на высокие горы далеко впереди, потом на волны.

– Тогда я поплыву сам, – заявил он.

– До дна уж точно, – покачал головой Сардан. – Представляю, как плавают ооюты. В шубах подо льдом. Но я не понимаю, почему нельзя идти дальше на юг? – спросил он капитана. – Это же настоящее море, плыви куда хочешь!

– Вода грязная, всюду ветки и заторы. Глубина непостоянна и легко сесть на мель. Мало того, дождь будет усиливаться, скоро опять начнется шторм, сильнее прежнего, а сампан совсем разбит, – капитан развел руками. – Если доберемся до берега – и то хорошо. А ущелье на юге во время разливов закрывает дамба.

– У Аривади много притоков. Наверняка где-то можно обойти это ущелье.

– Нет, в горах всюду дамбы. Их построили много лет назад, в старые времена. Дамбы перекрывали реку в сезон дождей, чтобы она не выходила из берегов, как сейчас, и не портила урожай. Раньше не было голодных… Но идут годы, некоторые дамбы разломались, другие не запираются, за ними некому следить, починить их не умеют и слишком дорого. Некоторые закрыты, и их не могут открыть уже много лет… Что же, короли не едят наш урожай и не гибнут от наводнений. Дамбы не развлекают королей, и они не желают отказываться от драгоценностей и балов ради крестьян. Река теперь часто разливается такими морями по горным долинам. Вода здесь поднялась так высоко потому, что ворота позади, которые мы проплывали, не заперты, а ущелья перекрыты. И откроют их лишь когда закончатся дожди.

Сардан что-то промычал и долго смотрел на горы в отдалении. Джэйгэ злился и пыхтел.

– А если причалить и обойти дамбы по горам? – спросил Сардан.

– Это злые горы, – покачал головой капитан. – Люди там не ходят.

– Почему?

– Много лет назад в Ланхраасе жили жестокие люди. Они сунули всех королей в реку, а вместо храмов и садов строили дома, где дышали ядами, плавили камни и ковырялись в людских животах. Они поставили дамбы на Аривади и Большой Канал, по которому мы плыли, и много странных домов, куда теперь боятся заходить. Эти люди не признавали натов и богов. Они прокляли эти горы. Боги там не живут, и люди сторонятся.

Сардан задумался.

– Но по горам можно пройти мимо дамбы?

– Кто всходит на гору – назад не возвращается.

– Я и не собираюсь возвращаться, – сердито сказал Джэйгэ. – Я пойду.

– Мы, – поправил его Сардан.

Капитан пожал плечами. По просьбе музыканта он подвел сампан к горным склонам и вскоре отыскал небольшую бухту, окруженную тиковыми деревьями. Несколько дней назад никакой бухты здесь не было и деревья росли на невысоком холме. Мутная и затянутая травяным покрывалом вода засыпана была сорванными с веток листьями.

– Вы пойдете с нами? – спросил Сардан у Кюимеи.

Она посмотрела на него с саркастичной улыбкой.

– Вы предлагаете мне выбор? – поинтересовалась она.

– Да, однако если решите остаться в лодке, я всё равно заберу посох.

Кюимеи привстала, держась за планшир, и вздрогнула от метнувшейся по всему телу боли.

– Пойду, – сказала она серьезно.

Лодка причалила в зарослях. Джэйгэ первым соскочил в воду и сразу запутался в затопленной наводнением траве.

Капитан еще несколько минут рассказывал Сардану как найти дамбу и добраться по ней до деревни на другом берегу, даже что-то рисовал в грязи, скопившейся на палубе. Потом посмотрел с тревогой на перебирающуюся к деревьям Ашаяти и добавил:

– Не ходите на вершину, держитесь склона.

Сардан кивнул, помог израненной Кюимеи выбраться на берег и оттолкнул лодку от кустов.

Лес был засыпан камнями, скатывавшимися с гор вместе с землей. Первое время пришлось продираться через бурелом и стелившиеся по земле заросли липких кустов. Ашаяти царапала руки о колючки и беззвучно ругалась – она вынуждена была тащить с собой еще и бесполезную корону. Дождь то усиливался, то пропадал совсем, но в густом, непроходимом лесу его как будто не было вовсе. Кюимеи опиралась на тангыыр, а он на каждом шагу погружался в грязь, и шаманка падала раз за разом то на одно колено, то на два, и Сардану приходилось приподнимать ее, потому что вставать самой ей было тяжело и больно.

Стоило сделать пару шагов, как ноги путались в колючих кустах и траве, или путь перекрывали поваленные деревья, или кто-нибудь проваливался в лужу. Пару часов утомительной ходьбы спустя все четверо совершенно выбились из сил и устроились под раскидистым баньяном. Ашаяти поежилась от посыпавшихся за шиворот капель и оживилась только когда Сардан стал доставать из котомки еду. Девушка потянулась от редкого удовольствия и коснулась рукой ветки. И отпрянула – ветка оказалась толстущей змеей, лениво свисавшей с дерева! Ашаяти резко кувыркнулась и едва не закопалась в грязи. Змея сонно посмотрела на девушку, потом на застывшего Сардана и, не проявив особенного интереса, снова уставилась в землю. Ашаяти обернулась. Со всех окружающих деревьев свисали утомленные, равнодушные к людям змеи. Ашаяти передернуло, а Сардан запихнул еду обратно в сумку, и все вместе поспешили прочь. Еще долго ковыляли они по завалам валежника. Вскоре среди кустов вновь стали появляться камни, а через час или два лес деревьев и вовсе остался позади, а его место занял лес громадных валунов. Когда-то давно они прикатились сюда с вершины и так и остались, уткнувшись в скальные ярусы, деревья и в другие валуны. Земля под ногами перемешана была с камешками поменьше, острыми, как шипы. Идти по ним было жестокой пыткой, каждый шаг отстреливался болью по всему телу. Сардан скрипел зубами и поглядывал на далекую вершину, куда запрещал подниматься капитан лодки. А там был тихий лес…

Джэйгэ замедлил шаг и старался идти не поднимая ног, чтобы не ступать на камни, а распихивать их. Дождь, недавно почти прекратившийся, пошел опять. Кюимеи споткнулась и припала рукой к высокому валуну, с которого лил поток темной воды. Сардан поспешил на помощь, но шаманка отмахнулась от него и пошла дальше. А Джэйгэ, напротив, остановился. Склон впереди обрывался крутой стеной. Джэйгэ и Сардан подошли к краю, рискуя свалиться в пропасть от хлеставшего с вершины потока воды. А падать было далеко – деревья внизу казались не больше человеческого пальца!

Сардан оглянулся. Если спускаться – выйдешь к бушующему морю. Да там и не пройдешь – дамба перегораживает склон, а чтобы пройти на другой берег, ее нужно пересечь поверху. Кроме как к вершине идти больше некуда. Что же там такое, о чем предупреждал капитан?.. Джэйгэ снова посмотрел в пропасть и, не говоря не слова, двинулся на вершину горы.

6

Резкие порывы ветра искрили дождем. Тучи мрачнели, трещали паутинами молний и грохотали так, что метавшаяся среди сполохов птица никак не решалась спуститься к земле. Если эту груду костей можно было назвать птицей. Она даже крыльями не шевелила – на них всё равно не было перьев, гнилые кости покрывали шипы.

Птица нырнула в тучи. Ударом ветра ее швырнуло вниз и где-то рядом бахнул гром. Птица забарахталась, завертелась в падении и выровнялась над самыми деревьями. Лодка, которую она преследовала последние дни, пропала, как и сама река. В пенистых волнах серо-коричневого моря мелькали обломки деревьев, кустов, а где-то совсем далеко плыл по воде темный парус с простым орнаментом и сорванная бурей с дома на холме кровля. Молния выстрелила в море, зашипела серая пена. Птица снова поднялась к облакам – злым ветром внизу ее давило к воде. Некоторое время она скользила среди туч, а потом сложила крылья и ринулась вниз.

В этот раз она увидела мачту. Парус был убран, и крошечный сампан брезгливо болтало по волнам, казалось, море хочет сбросить его с себя, как присосавшегося паразита. Птица скользнула над водой, поднялась и налетела на одного из матросов. Тот закричал, а второй отшатнулся в ужасе, свалился на нос лодки. Когти вонзились в грудь. Другой моряк вскочил на ноги, схватил весло и замахнулся им на птицу, но ветер вырвал оружие у него из рук. Птица зашипела и с легкостью вышвырнула первого матроса в море. Второй отступил опять и сам чуть не вывалился за борт. Он рыскал взглядом в поисках какой-нибудь дубины или кинжала, но кругом валялись только веревки и канаты.

Птица уселась на навес на корме. Со сложенными крыльями размером она была больше человека. Ее черные, клубящиеся черным дымом глаза уставились на перепуганного матроса – тот остолбенел и неожиданно рухнул на палубу без чувств. Птица расправила крылья и умчалась в небо. Тех, кого она искала, в лодке уже не было.

7

В небе шевелились тучи и ожесточенно поливали землю дождем, и ночь, черная и безлунная, трепыхалась ранами молний. Сардан еле тащился сквозь мокрые джунгли на вершине горы. Под ногами что-то квакало и чавкало, ветер нахально ерошил листву, дергал ветви деревьев. Остальные следовали по пятам за музыкантом. Стоило кому-то неуверенно шагнуть в сторону, как он тонул в темноте ночи, и всем приходилось его искать. Сардан несколько раз пытался разжечь факел шипением, но ветер с дождем мигом гасили пламя.

Ближе к полуночи путники отыскали отверстие у корней темного баньяна и спрятались внутри. Дождь, как дикий зверь, беспрерывно царапал дерево, шуршал и хлюпал, над головой проносились раскаты грома, и джунгли скулили, рычали и визжали. Что-то трещало в кустах неподалеку.

Сардан первый проснулся от шороха. Он выглянул в сумрачный лес – рядом с убежищем метнулся в кусты тигр, зашлепал где-то там по лужам. Сардан второпях притянул к себе ящик с инструментами, хотя чем он мог пригодиться? Так из последних сил удерживает в руках оружие окруженный врагом воин. Лес шипел и извивался, как будто сделан был из змей.

Вскоре снова двинулись в путь. Сардан шагал впереди и поглядывал на небо виноградного цвета. Ни солнца не было наверху, ни птиц, ничего. Никаких ориентиров.

– Куда мы идем? – спросил Джэйгэ.

– На восток, – сказал Сардан не слишком уверенно. – Я слежу за ветром.

Джэйгэ не понял и пожал плечами. Он никогда не забирался так далеко на юг.

К полудню шумный лес понемногу притих, успокоился. Или затаился. Дождь нудно моросил, лился тонкими, насмешливыми струйками по большим листьям, брызгалась под ногами грязь.

Сардан обошел кругом необычайно ровный валун, весь заросший мхами, и полез через кусты. Ветки приходилось распутывать, они цеплялись за угловатый ящик на спине; музыкант без остановки чертыхался и вдруг остановился, уткнувшись в каменную стену бледно-красного цвета. Сардан прикоснулся к ней, содрал немного налипшего плюща. Стена была высоченной, этажей в пять. Музыкант прошел вдоль нее и оказался на каменной дороге. Она заросла мхом и травой, засыпана была листьями, ветками, камнями, бочками и каким-то искореженным металлическим мусором. Дорога спускалась в небольшую низину и исчезала между высокими, в три, четыре, а то и пять этажей домами, с бесчисленными балкончиками, колоннами, дверями и застекленными окнами таких размеров, какие Сардан видел разве что во дворцах южных князей.

– Непостижимо, – прошептала Кюимеи. – Какие создания жили здесь? И когда?

Изрезанная морщинами трещин дорога в глубине низины ныряла в лужи, а выбравшись обратно на возвышенность, ветвилась среди заросших мхами строений. Дома были выстроены из красных латеритных кирпичей со множеством деревянных деталей, теперь подгнивших и рассыпавшихся. Тиковые колонны подпирали балконы и террасы, широкие фризы украшены были выцветшей резьбой, мерцали блики цветастых стекол. Все дома до единого были высокими – не меньше трех этажей в высоту, и в большинстве своем сужались пирамидально кверху.

У широко распахнутых дверей, в заваленных какими-то ржавыми трубами кустах, возилось семейство маленьких обезьян. Несколько поодаль, в тени ветвистого дерева, отдыхали олени, а под ногами шуршали грызуны. Сардан прошел по замусоренной лужайке к одному из домов, встал на цыпочки и заглянул в окно с побитыми стеклами. Внутри в беспорядке валялась простая деревянная мебель, на полу рассыпаны были металлические сосуды, на столах – битые колбы и пробирки. В некоторых содержалась какая-то выцветшая труха. Сардан зашел было в дверь, но тотчас поспешил обратно – изнутри разило кислой тухлятиной.

На следующей улице стены домов закрывали свисавшие с крыш лианы, обросшие листьями размером с человека. За узкой площадью стоял невысокий дом, наверху которого приделан был металлический купол. В прорези торчала толстая металлическая труба, совсем ржавая. Кюимеи остановилась и подняла с земли растрепанную книгу. Страницы исписаны были непонятными символами.

– Как много слов, – сказала Кюимеи.

Сардан посмотрел ей через плечо.

– Похоже на аракан, – сказал он. – Южный язык, на котором говорят в Ланхраасе и соседних странах. Впрочем, я его не знаю, но буквы похожи.

Он прошел к стене и сунулся еще в одну дверь. По полу темной комнаты разбросаны были сотни, даже, наверное, тысячи книг. Книгами были заняты и огромные, до потолка, стеллажи. На полках у другой стены стояли запутанные в паутину металлические приборы с крутящимися ручками и линзами, а позади них – опять колбы. На стенах чем-то черным выведены были непонятные символы.

– Никого нет? – почему-то шепотом спросила Кюимеи.

– Кроме мышей, – сказал Сардан.

Он прошел за угол и сунулся в темный проем. Дверь, разрубленная и расцарапанная, валялась на ступеньках. Все окна трехэтажного дома были выбиты, рамы выломаны – намеренно, ожесточенно. Внутри такой же бардак, как и всюду. Мебель искромсана топорами, а посреди комнаты валялся скелет. Сардан отшатнулся и увидел на стене нарисованный углем символ – два слитых треугольника, большой сверху и под ним поменьше.

– Символы кхе, – процедил музыкант.

– Что это? – Кюимеи выглядывала из-за его плеча.

– Здешняя вера. Нет ничего губительнее невежества, этот удивительный город тому лишнее доказательство.

Чтобы обойти залитый лужами перекресток, они свернули на извилистую узкую улочку. Там, в траве, лежала поперек дороги разбитая давным-давно двухколесная повозка. Борта ее заросли красно-белыми цветами.

Ашаяти подняла голову. Тучи мчались в кавалерийском наскоке. Ашаяти заморгала и прикрылась ладонью от надоевшего до невозможности дождя. Помогла бы какая-нибудь шапка, но с каждым днем в Ланхраасе становилось всё жарче, и вместо того, чтобы надевать, хотелось что-нибудь снять.

– От этого дождя из меня сейчас грибы прорастут, – устало пожаловалась Ашаяти. – Давайте куда-нибудь под крышу залезем. Может, скоро перестанет?

– Сейчас посмотрим, – отозвался Сардан.

Он взошел по лестнице на крыльцо первого попавшегося дома и шагнул в прихожую. В полумраке видно было пыльное кресло и камин у дальней стены. Старые дрова в топке побелели от паутины.

– Можно… – сказал было Сардан и осекся, застыл.

Ашаяти нетерпеливо надавила ладонями ему на спину.

– Что ты стал? – проворчала она.

Сардан попятился.

– Здесь кто-то есть, – прошептал он.

8

– Кто там? – тихо спросила Ашаяти и украдкой сунулась к мечу.

– Давай назад, – ответил музыкант и вытеснил девушку обратно под дождь.

– Кто? – не унималась она. – Человек? Зверь?

Кюимеи прижала к груди посох и отступила.

– Ни то, ни другое, – сказал Сардан. – Не знаю, не видно в темноте. Пойдемте отсюда скорее.

В волнении они поспешили вниз по улице, а вместе с ними бежала по дороге дождевая вода. Музыкант заметил, как тихо стало в городе. Шелестел дождь да шлепали по лужам шаги – и всё. Молчали прятавшиеся птицы, ничего не шуршало, не жужжало, разве что скрипнет порой разломанное окно, а потом бухнет ветром о косяк.

Дождь стал усиливаться, как будто заторопился вместе с перепуганными людьми. Задребезжали от капель металлические пластины на кровлях.

– Уйдем из города до темноты, – сказал Сардан. – Нехорошая здесь тишина. Как будто таится перед прыжком.

Они перебежали одну улицу, вторую, пересекли заросший сквер и оказались на широком проспекте. У стены круглого дома, под металлическим фонарем, стояла большая, почти в человеческий рост, бочка – грязная и подгнившая, но закрытая крышкой. Сардан шарахнулся в сторону.

– Что ты шатаешься? – процедила Ашаяти.

– Это гроб! – воскликнул Сардан и прижался к стене у дороги. – В таких здесь хоронят людей!

– Прямо посреди улицы? – не поняла Ашаяти, но грохочущий ливень заглушил ее слова.

Капли сыпались на город огромные и теплые, как будто где-то наверху продырявился гретый тазик. По дорогам текли потоки мутной воды с мусором и листьями, а дождь обрушивался сплошной стеной, за которой ничего было не разглядеть.

Джэйгэ вырвался вперед и побежал по улице со всех ног. Остальные спешили за ним, но Кюимеи не рассчитала силы, поскользнулась и упала на колени. Сардан помог ей подняться. Вскоре наткнулись на груду обломков – несколько перевернутых телег снесло водой и навалило вокруг комья травы, кустов и веток. Поток нес по дорогам доски, тряпки, книги и бочки – как правило разбитые и пустые. Гробы были повсюду: стояли у стен, валялись во дворах, плавали в лужах, лежали раскуроченные на лестницах и в траве. Дождь свирепел, и воды в городе потихоньку прибывало, а отводные каналы были забиты мусором.

– Теперь понятно, как сюда нанесло столько гробов, – сказал Сардан.

Пробравшись через завалы, они бросились было дальше, но внезапно Джэйгэ остановился – так резко, что чуть не упал. Сардан промахнул мимо него на пару шагов и тоже замер. Дорога впереди была перегорожена камнями и резными колоннами обвалившегося здания, вокруг которых плевалась и пенилась загаженная гнильем вода. Поток уже поднялся почти до колен, пришлось спешно возвращаться к предыдущему повороту! Скользнувшая по воде доска с силой треснула Ашаяти в колено, и девушка едва не бултыхнулась в поток. Кюимеи и вовсе отпрыгнула к стене. Ей показалось, что в воде кто-то проплыл.

– Пойдемте! – сказал Сардан и схватил Кюимеи за руку. – Нужно укрыться в доме!

Они пошли против потока, свернули за угол и взбежали по крошечной лестнице в двери высокого – в четыре этажа – дома. Вода плескалась в прихожей, а где-то в сумрачных коридорах пищали крысы. Сардан потащил всех к лестнице на второй этаж, но на крошечном пролете они снова наткнулись на бочку. Запечатанная крышкой и вся обклеенная листками с заклинаниями, бочка стояла в холодном полумраке и делила лестницу пополам. Сардан остановился, Кюимеи уткнулась ему в спину.

– И как по-твоему это сюда заплыло? – спросила снизу Ашаяти.

Ветер гулял где-то наверху – в темных коридорах второго и третьего этажей.

– Еще успеем найти другой дом, – еле слышно сказала Кюимеи и потянула Сардана за рукав.

Но не успели… Вода добралась до нижних ступенек лестницы, а в коридорах ее натекло почти по пояс. И если по первому этажу еще можно было пройти, то снаружи, на улицах, – воды было по горло. Делать было нечего…

Они взошли по лестнице и боязливо протиснулись мимо зловещей бочки. На втором этаже отовсюду капало, носился с глухим ревом ветер и скрипел обломками дверей. В комнатах всё было разгромлено – мебель как будто носороги перетоптали. Кюимеи пугливо жалась к еще светлым кое-где стенам и дышала рывками, а Сардан подумал, что каждый новый шаг дается ему с усилием, как будто где-то в глубине души он противится движению вперед, как будто трусливая часть его личности толкает его назад и убедительно оправдывает свое мнение. Ашаяти и вовсе казалось, что кругом не душная южная парилка, а северный мороз, от которого бегают мурашки и леденеют волосы.

Далекий конец коридора тонул в скрипучем мраке. Ашаяти сама не поняла, когда вытащила из ножен меч. Джэйгэ сжимал в пальцах кинжал. Сардан двигался первым, воровато заглядывал в двери и наконец, после нерешительных размышлений, вошел в большой зал. В высоту он был, вероятно, на два этажа, и музыкант подумал, что тут могли бы проводить балы. Большая наружная стена, не считая узких перегородок, сделана была из цветного стекла, побитого кое-где и осыпавшегося. Внутри было пусто, разве что у стены горой навалены были переломанные столы и лавки. Сардан вышел на середину зала. Снаружи грохотал ветер, дождь брызгал в дырки окон.

– Останемся здесь, – сказал Сардан, осматривая серые стены. – В большом зале тайком не подберутся.

– Кто не подберется? – хмуро спросила Кюимеи.

– Никто.

– Зато как подберутся – потом не спрячешься, – возразила Ашаяти.

– Хоть время будет. В маленькой комнате не знаешь, кто стоит за дверью в шаге от тебя.

– Здесь узнаешь, но легче тебе от этого не станет, – парировала Ашаяти.

В центре зала сложили доски и развели костер, а обломками столов и лавок завалили дверь, соорудив целую баррикаду.

– Сторожить будем по очереди, – сказал Сардан, когда кое-как перекусили. – Сначала я, потом Джэйгэ, потом Ашаяти.

– Почему я последняя?

– Чтобы выспалась. Тяжелее всего придется Джэйгэ.

– Я не буду спать, – проворчал тот.

– А я? – спросила Кюимеи.

– Если будешь сторожить ты – не уснет и Ашаяти, – сказал музыкант.

Ашаяти фыркнула.

Когда все улеглись у костра, Сардан прошел к разбитой мебели у стен и в груде мусора нашел отломанную дверную ручку. Он вернулся к костру, достал нож и попытался вырезать из ручки шамейху – «поносный» свисток, без которого чувствовал себя как без одежды. Получалось так себе, хотя в артели обучали музыкантов мастерить примитивные инструменты самостоятельно, но в этом случае Сардан не мог даже проверить, что у него выходит – в шамейху не свистнешь без последствий для окружающих. А если говорить точнее – именно печальными последствиями можно определить удался ли свисток.

Дождь вскоре унялся и журчал теперь по карнизам и стенам. Сардан отложил нож и слушал. Снаружи шуршали капли, шлепались музыкально на стекла, и булькал на улицах внизу водный поток. И среди этого шороха что-то заскрипело, зацарапало, как будто собака когтями по полу. Сардан сжал нож и приподнялся. Скрежетало где-то близко. Ашаяти и Джэйгэ тоже встали – они и не спали почти.

– Что? – прошептала встревоженная Ашаяти.

– Звук, – еще тише ответил Сардан. – Слышите?

Проснулась Кюимеи. Все слушали. Скрежет не прекращался и нарастал.

– В углу, – шепнул Сардан.

Свет вялого костра не доставал до дальнего угла комнаты. Сардан взял из огня палку и хотел было швырнуть ее в темноту, но перепугался грохота, положил ее на пол и пихнул ногой. Палка истерично заскрипела, проехала метра два и потухла. Сардан беззвучно выругался.

– Я сделаю, – сказала Кюимеи.

Она вытащила из шкур тангыыр, поставила его лезвиями на пол и что-то проговорила. На полу медленно проступили светящиеся красные пятна и бросили легкие отсветы на стены. Таких же духов Сардан видел в артели Эрээсина и принял их поначалу за кровь. Они тускло мерцали и сонно шевелились.

В покрасневшем углу никого не оказалось. И, как в насмешку, снова заскребло – громко и совсем близко.

– Наверх! – сорвался шепот Сардана. – На потолок!

Кюимеи торопливо подняла посох и зашептала те же слова, что и прежде. Красные светлячки выступили на потолке, выхватив из темноты висящих там чудищ.