Buch lesen: «Эффект домино. Падение»
Кто сражается с чудовищами,
тому следует остерегаться, чтобы
самому при этом не стать чудовищем.
(Ф. Ницше)
Часть 1
Глава 1 Выбор
Кассандра
– Доченька, просыпайся. Будет некрасиво, если ты опоздаешь в школу в первый же день, – мама шепчет эти слова прямо в ухо и закрепляет их поцелуем в щеку.
– Мам, ну можно еще чуть-чуть? Я не спала полночи из-за папиных дружков, – канючу, уткнувшись лицом в подушку.
Услышав виноватый вздох мамы, тут же жалею о своей мелочной жалобе. Если я не спала полночи, то она и вовсе не сомкнула глаз, опасаясь, что эти алкоголики и наркоманы вынесут из дома что-нибудь ценное. Хотя все, что можно, уже и так было вынесено. Из самого ценного в этом доме – золотой зуб во рту моего папаши.
Когда я получила стипендию за первое место в Президентской олимпиаде, первым делом приобрела новый прочный замок для двери своей комнаты. Ветхий шпингалет, обеспечивавший мою защиту, однажды выломал какой-то обдолбанный кретин. С тех пор, как я его огрела тяжеленным кубком по голове, он у нас больше не появлялся.
Вторым делом я купила новую форму для элитной школы «Монтгомери», куда я перевелась благодаря достижениям в учебе. Это заведение – мой входной билет в будущее: светлое, безоблачное, без запаха перегара и канализации и… без отца. Потому что с некоторых пор я его ненавижу. Мое главное желание – увезти себя и маму подальше от того притона, на который стал похож наш дом в Южном Лос-Анджелесе.
Пока я торопливо поглощаю хлопья с молоком, мама заплетает мне французскую косу, пытаясь сотворить из меня приличную ученицу выпускного класса. В одном газетном киоске ей попалась на глаза обложка светского журнала, на которой красовалась дочь вице-президента в школьной форме, и она почему-то решила, что я должна стать ее клоном. Не то чтобы я возражала. Мои волосы длиной до поясницы все равно начали сильно мешать.
– Миранда! – из спальни раздается прокуренный голос отца. – Миранда, принеси воды!
– Мам! – Оборачиваюсь к ней и хватаю за руку, поскольку она уже ринулась к крану, чтобы исполнить его приказ. – Не ходи к нему. Пусть поднимет свою ленивую задницу и нальет себе сам.
Мама стыдливо опускает взгляд в пол.
– Милая, ты же знаешь, что будет, если я ослушаюсь.
Сжимаю губы и багровею от ярости, причем на всех сразу: на отца за то, что он катится по наклонной, на маму за то, что она позволяет превращать себя в безвольную рабыню, и на себя. За то, что я пока ничем ей не могу помочь. И защитить ее толком не могу! Один раз во время драки родителей я влезла между ними в надежде, что стану для отца тем красным знаком «Стоп», который его остановит. Вместо этого получила кулаком в глаз. Удар был такой силы, что я на какое-то время отключилась.
– Я сама отнесу ему воду. Собирайся на работу.
Беру самую большую кружку и наполняю ее холодной водой. Открыв дверь отцовской спальни, зажимаю нос двумя пальцами, чтобы меня не вытошнило от зловония, и подхожу к жалкой туше, развалившейся на неразложенном диване. Мой родитель лежит с закрытыми глазами, чуть прикрыв их локтевым сгибом, и постанывает от похмелья.
– С добрым утром, папочка. – И с садистским удовольствием выливаю на него содержимое кружки.
***
Брайан
Утро не задалось с самого начала, а все из-за новостей по ящику. В Ираке разворачиваются масштабные боевые действия, и мне пришлось отпаивать мать успокоительными, так как мой старший брат сейчас там, в адовом пекле войны. Что до меня, то я абсолютно спокоен. Уверен в Максе, как ни в ком другом. Даже больше того: мечтаю закончить колледж и пойти по его стопам. Но только после возвращения брата в мирную жизнь, не то родителей точно инфаркт хватит.
– Брайан, подбросишь меня до школы? – Младшая сестра Глория вырастает передо мной, когда до двери остается пара шагов. Успела, козявка.
Не могу не ухмыльнуться при виде ее накрашенных глаз. Опять стащила у мамы косметику, чтобы выглядеть старше своих двенадцати, ведь мы оба знаем причину, по которой она просится со мной в тачку. Имя этой причины – Дэн О’Доннелл, мой друг и одноклассник, и обычно мы вместе добираемся до «Монтгомери». Она вертит мной, как хочет, так как знает, что уступлю. А я позволяю собой вертеть только потому, что все мои друзья в курсе: я переломаю им кости, если хотя бы один притронется к мелкой.
По пути в школу у меня появляется «прицеп». Моника Круз ни в какую не оставляет попыток добиться моего внимания и прибегает к всяческим уловкам, которые наверняка считает рабочими. Правда, адресом она ошиблась. У меня есть правило: никаких отношений с одноклассницами. Я в принципе еще слишком молод для этой чепухи со свиданиями и обязательствами, а наблюдать весь выпускной класс за щенячьим взглядом брошенки – так себе удовольствие. Поэтому, если Моника дрожащим голосом сообщает о том, что проспала, и умоляет подвезти, я просто подвожу. Я же не конченый мудак, в самом деле.
Паркуюсь на привычном месте и только собираюсь вытащить ключ из замка зажигания, как слышу присвистывание Дэна:
– Вот тебе на!
Смотрю туда же, чтобы понять, что его так удивило, и мой взгляд сразу врезается в нее. Смуглую шатенку, одетую в странный костюм с юбкой такой длины, будто она боится засветить трусики, пока поднимается по лестнице. Удивиться действительно есть чему: все ученицы «Монтгомери» давно забили на форму и одеваются, кто во что горазд, лишь бы продемонстрировать толщину кошелька своих родителей, а она напоминает школьницу из женского пансиона с религиозным уклоном. Еще коса эта. В последний раз видел такую прическу у девчонок лет десять назад.
– Фу, что за нищебродка, – брезгливо фыркает Моника, сидящая за моей спиной.
– Ничего ты не понимаешь, Мон. Чем больше на девчонке одежды, тем сильнее желание ее снять, – как-то многозначительно улыбается мой друг, вызывая во мне незнакомое противоречивое чувство: с одной стороны, хочется ему поддакнуть, а с другой – врезать. С чего бы?
– Поживее вытаскивайте свои задницы из тачки! – гаркаю я чересчур грубо, удивляя самого себя.
Порываюсь выйти следом, но взгляд сам по себе возвращается к обладательнице невероятных ножек, которые не удается скрыть даже монашескому одеянию. Кто она такая, черт возьми?
Ответ я получаю уже на первом уроке, когда она заходит к нам в класс вместе с директором Фрэнсис О’Доннелл, матерью Дэна. Учитель математики мистер Джобс прерывает свой монолог, чтобы поздороваться, как я уже догадался, с нашей новой одноклассницей и представить ее нам. Занятно… Откидываюсь на спинку стула и, пользуясь тем, что сижу на заднем ряду, начинаю нагло рассматривать девушку. Идеальная осанка, гордо расправленные плечи и слегка вздернутый носик могут сказать о многом. Например, о том, что ее ни капли не волнует непохожесть на остальных.
И я бы и дальше продолжал невозмутимо оценивать внешность шатенки, если бы она не сделала то, что заставило ручку в моих пальцах зависнуть в воздухе, так и не коснувшись поверхности стола: она улыбнулась. Она просто, мать его, улыбнулась! Более того, не мне. Это, вообще, нормально, что у меня чувство, будто я увидел тройную радугу после затяжного дождя? А я никогда ее и не видел. Глория всю дорогу до своей школы жужжала мне в ухо про это чудо природы, которое она вчера наблюдала из окна своей комнаты. «Брайан, если бы ты ее увидел, ты бы охренел!»
Я охренел, вот уж правда. Нервно сглатываю, пугаясь своих спутанных мыслей. Дерьмовое состояние. Я с новенькой даже не говорил. Может, у нее скрипучий голос, или от нее разит потом, а я думаю о каких-то радугах. Мысленно перекрещиваюсь, надеясь, что эта девчонка сядет подальше.
– … Кассандра Агилар, – доносится до меня конец речи Фрэнсис, потому что я прослушал все, о чем она говорила до этого.
Отлично. Она еще и мексиканка? С виду не скажешь. Разве что смуглый цвет кожи и темные брови. На этом все.
– Садись рядом с Кроу, – указывает на меня математик.
Это что, сраная насмешка судьбы?
– Нет-нет, мистер Джобс. Я всегда сижу один, – предпринимаю попытку отвертеться от незваной соседки, но, когда встречаюсь с ее прищуренным взглядом, вся моя бравада куда-то улетучивается, вынуждая поерзать на стуле.
Улыбка вмиг сходит с лица Кассандры. Повернувшись к учителю, она смело спрашивает (как назло) мелодичным голосом:
– Можно я сяду туда? – И показывает пальцем на место рядом с Дэном.
Мы оба – негласные лидеры класса, и сидеть в одиночестве, избавляя себя от трения плечом о плечо – привилегия, а не отшельничество.
– Я передумал, – мой речевой аппарат, похоже, решил жить собственной жизнью, не совещаясь с мозгом. – О’Доннелл – мой друг. Так и быть, принесу себя в жертву.
Что я несу? Я дебил?
В ответ заслуженно получаю гневный выстрел из-под ресниц.
– Пусть она сама выберет, – добивает меня Дэн.
Весь класс сворачивает к нам головы, недоумевая. Да, ребят, я сам выпал в осадок. Девчонка, тем временем, уверенной походкой направляется в нашу сторону, не откладывая свой выбор в долгий ящик.
Кого она выберет: меня или его, его или меня? Наши столы разделены проходом, поэтому я не понимаю, к кому она идет. За пару футов до нас Кассандра вперивает в меня колючий карий взгляд. Я и отсюда рассмотрел цвет ее лисьих глаз. Колдовской, манящий. Не могу оторваться от них, как привороженный. Почему она так смотрит? Все-таки выбрала меня? Торжествующе улыбаюсь, в мыслях напяливая на себя лавровый венок победителя. Вот только, поравнявшись со мной, она дерзко ухмыляется и садится рядом с Дэном.
М-да, Брайан, тебя уделала девчонка.
И что я вякал про голос и запах? И тут она не оправдала моих ожиданий. Теплая корица. Именно ее я почувствовал вместе с дуновением воздуха от взмаха косы, которую эта колдунья перекинула через плечо, едва не хлестнув ей по моему лицу.
Кажется, я попал.
Глава 2 Линия судьбы
Брайан
– Брайан, ты хотя бы слушаешь меня?
Последние десять минут вездесущая Моника что-то щебетала мне на ухо, но эти звуки пролетали через мою голову сквозняком и благополучно рассеивались в окружающем пространстве. Все, на чем я сосредоточился сейчас, находится через три стола от меня.
– М? – все, что могу выдавить из себя для поддержания диалога, сделав вид, что жую круассан. Я даже вкуса его не чувствую. Что за чертовщина со мной творится?
– Я спросила, какие у тебя планы на вечер?
Планирую последить за своим «наваждением». Но вслух, само собой, произношу не это:
– Буду готовиться к проекту.
– В пятницу вечером? – Моника прикладывает прохладную ладонь к моему лбу. – Ты не заболел?
В этот момент «наваждение» бросает взгляд на нас и, увидев, что я смотрю на нее, тут же снова утыкается в книжку. Действительно, чем еще заниматься, пока остальные одноклассники уминают деликатесы со своих тарелок.
Я заметил, что на обед Кассандра неизменно берет овощной салат и яблочный сок. Самые дешевые позиции в меню школьной столовки. И я не могу понять, от чего внутри так сильно корежит. От того, что она каждый раз несет полупустой поднос с таким видом, будто на нем каре из ягненка, или от того, что мне безумно хочется ее накормить?
А может, от того, что мой дружище Дэн в эту самую секунду подкатывает к ней свои репродуктивные органы? Уже две недели я сам на себя не похож, и меня это чертовски бесит!
– Тебе тоже не мешало бы вспомнить, что голова нужна не только для того, чтобы наращивать на нее волосы, – хамлю ей вполне осознанно. Надоела!
Все надоели!
Нервно подхватываю рюкзак с пола и марширую на выход специально мимо проклятого столика, откуда с минуту назад раздавался каркающий смех моего одноклассника. Лучше бы едой ее угостил. Почему он стал меня так раздражать?
– Дэн, я сваливаю. Ты со мной или на автобусе поедешь? – первая часть моего вопроса намеренно звучит в утвердительной интонации. Мне нужно, чтобы он отказал.
Парень прищуривается, явно чуя подвох в моем петушином поведении. На Агилар я не смотрю. Она точно меня околдовала или сглазила. Больше ничем не объяснить то мистическое притяжение, которое я испытываю рядом с ней. Глория как-то рассказывала об этой херне, а я не верил. Дурак!
– Нет, сегодня, пожалуй, прокачусь с Сандрой.
Ухмыляющийся придурок подмигивает ей, и я все же не выдерживаю. Смотрю на девушку, оценивая ее реакцию на Дэна.
Кассандра удивленно взирает на него, откладывая книгу, на потрепанной обложке которой узнаю название: «451 градус по Фаренгейту». Она решила меня добить? Да ну на хрен! Наверняка у нее просто нет смартфона, иначе листала бы сейчас ленту в соцсети или читала бесконечные комментарии в женских чатиках. Чтение классики в моей школе, кажется, вымерло вместе с динозаврами.
– О’Доннелл, я после школы не домой, – улавливаю в ее голосе легкое раздражение.
Или мне хочется в это верить?
– Так я тоже не спешу, – упорство друга меня поражает.
Чувствую себя третьим лишним в этой чертовой голубятне с воркующими голубками, поэтому прощаюсь с ними, небрежно махнув рукой, и отчаливаю на парковку.
Хочу как можно скорее покончить с этой дьявольщиной. Мне надо узнать о Кассандре что-нибудь неприглядное. Хоть что-то, что отвернет меня от нее. Не знаю, что это может быть. Участие в секте? Проституция? Торговля наркотиками? Курение? Да, думаю, такие вещи смогли бы отрезвить меня.
Незаметно следую за школьным автобусом, сканируя всех выходящих из него людей. Наконец, Кассандра с неугомонным Дэном выходят в районе Калвер-Сити недалеко от Южного Лос-Анджелеса. Что ей понадобилось в этом районе? Поговаривают, здесь выстрелы слышны чаще, чем пение птиц.
Они несколько минут стоят на тротуаре и о чем-то говорят. Агилар, при этом, то и дело озирается по сторонам, словно боится, что ее кто-то увидит. Или увидит в компании парня. Дэн, в конце концов, ловит такси и проваливает. Да неужели!
Девушка сразу ускоряет шаг и скрывается за углом, а я продолжаю сталкерить, как одержимый маньяк. Кто узнал бы, оборжался. Сворачиваю вслед за ней, но нигде не вижу ее хрупкую фигуру. Неужели упустил? Торможу в ближайшем кармане и осматриваюсь. Довольно убогий переулок с многоквартирными домами тусклой расцветки, на первых этажах которых расположены такие же убогие парикмахерские, тату-салоны и пара кофеен.
В глаза бросается мигающая вывеска «Сладкие булочки». Рядом с ней висит плакат, на котором запечатлены аппетитные булки, не имеющие никакого отношения к выпечке. Но интересно даже не это. Через стекло кофейни замечаю Кассандру, беседующую с каким-то грузным мужиком прямо на пороге. Он интенсивно машет руками, явно выражая свое возмущение, а она спокойно смотрит на него без тени смущения или боязни.
В голове каруселью вертятся десятки вариантов присутствия здесь девчонки, но, как только этот шакал начинает по-хамски дергать за лямку рюкзака, висящего на ее плече, выхожу из машины и двигаю в их направлении, не раздумывая о возможных последствиях. Когда приближаюсь к стеклянной двери, недоумок уже хватает Кассандру за длинную косу, дергая так, что ее голова резко поворачивается под неестественным углом.
Уже через секунду мой тяжелый кулак врезается в нос мужика. Слышу характерный хруст сломанной носовой перегородки, сопровождаемый сдавленным не то хрипом, не то стоном этого упыря. Загораживаю собой Кассандру, успев заметить, как при моем нежданном появлении ее розовые губки сложились в безмолвную букву «О».
– Ты… ты… – от неожиданности потливый жирдяй, наверное, забыл английский. – Да ты что себе позволяешь, щенок? – прогундосив сомнительную угрозу, он достает из кармана носовой платок и принимается подтирать кровь, хлещущую из ноздрей.
Мы стоим в тамбуре заведения, и никто из немногих посетителей не обращает на нас никакого внимания.
– Еще хоть раз притронешься к ней своими конечностями… – Толкаю мужика в грудь, вынуждая его отступить подальше от девчонки. – Вырву их к чертям собачьим! – последнее цежу сквозь зубы, грозно нависая над ним.
– Брайан, остановись! – Кассандра хватает меня за руку.
Кажется, она впервые назвала меня по имени. Не реагирую на ее попытки влезть в мужские разборки. Вместо этого хватаю козла за воротник рубашки и с силой дергаю вверх так, что он привстает на носки, несмотря на приличную разницу в весовой категории. И это, без всяких сомнений, возымело на него нужный эффект.
– Не притронусь, – выдавливает из себя, пугливо озираясь глазенками в поисках помощи. – Пусть отдает мне двести баксов и катится на все четыре стороны! – Выглянув из-за моего плеча, добавляет уже Кассандре: – Ты уволена, сука!
Ну не дебил, а? Я только-только планировал отпустить его с миром. За оскорбление он получает от меня удар под дых, вынуждающий его скрючиться от боли и нехватки воздуха. Отшвыриваю тушу к стене, достаю портмоне и, отсчитав две зеленые купюры с изображением Бенджамина Франклина, швыряю бумажки в него.
Оборачиваюсь, предвкушая, как одноклассница начнет рассыпаться в благодарностях, но напарываюсь на гневный взгляд. Не благодарный, не растерянный, а гневный. И гнев этот направлен определенно на меня. Моя бровь взлетает от удивления. Это все, что я заслужил? Беру ее под локоть и молча вывожу на улицу под проклятия, летящие нам в спину.
***
Кассандра
Чуть ранее…
Куда скрыться от преследующего меня О’Доннелла? Может, он поспорил со своим другом в духе «кто первый угадает цвет ее лифчика?» Что за интерес к моей личности, не понимаю?
Я и так за последнюю неделю вся измучилась, заставляя себя концентрироваться на получении знаний, а не на том, что в паре футов от меня сидит парень, без стеснения испепеляющий мой профиль. Изо всех сил делаю вид, что меня не колышет его внимание, но не получается. Есть в нем что-то такое… Противоречивое? Неоднозначное? Поразительно, но я не могу найти в своем далеко небедном лексиконе подходящего слова, чтобы описать Брайана.
На первый взгляд, типичный мажор, к которому одноклассницы липнут, как мошкара к мухоловке. Его не по годам мускулистое тело наводит на мысль, что он профессионально занимается каким-то спортом. Модная стрижка с выбритыми полосками, мужественные черты лица, сильные руки… Господи, да у него даже пальцы и те красивые! Сегодня не могла оторваться от доски, пока они играючи выписывали решение уравнения с тремя неизвестными. Брайан не только крайне хорош собой, но еще и очень умный. Краем уха слышала от Моники, что он едет в какой-то город представлять нашу школу на масштабном конкурсе проектов в области прикладных наук и информатики.
Он – гений. В то время как мои познания компьютера ограничиваются набором букв в текстовом редакторе, Кроу вовсю создает разные сайты и что-то программирует. Неудивительно, что эта кладезь ума в обертке сексуального красавчика, привлекает почти все женское сообщество класса. Если не школы.
Я уже миллион раз пожалела о выборе соседа. О’Доннелл мешает учиться, отвлекая бесконечными расспросами и нырянием своего носа в мои записи. Сидела бы сейчас с его другом и набиралась ума… Хотя вряд ли. Он с первого дня дал понять, что не особо рад моему появлению в классе. И это еще один довод в пользу его противоречивого характера. Если я не нравлюсь Брайану, какого черта он постоянно на меня так странно смотрит? Я периодически ловлю на себе изучающе-недоверчивые взгляды этого притягательного брюнета. Скорее всего, это из-за нашего общения с его другом. Да ради Бога! Пусть забирает себе Дэна. И чем скорее, тем лучше. Я не собиралась рушить их дружбу своим появлением, если Кроу беспокоится об этом.
Атмосфера в «Монтгомери» тоже добавляет красок в мою черно-белую жизнь. Ходила бы себе в обычную школу, но нет, мне подавай помажористее. Сама так решила, поэтому винить здесь некого.
Брезгливые взгляды Моники и ее подружек ясно дали понять, кем они меня считают. Почти все одноклассницы – дети богатых родителей, приученные к роскоши, дорогим вещам и общению с равными себе, а мой социальный статус был определен на первой же перемене, когда я услышала чье-то восклицание: «У нее туфли из секонд-хэнда?». Если они думают, что унизили меня, то ошибаются. Я не для этого рвалась в такую школу, чтобы заострять внимание на людях, которые дружат со шмотками, а не с людьми, в них одетых.
Но, несмотря на всю свою храбрость, я постеснялась сказать О’Доннеллу о том, что еду после школы на работу. А причина до ужаса примитивна: я не хотела, чтобы об этом знал его друг.
Вот только пока я отделывалась от назойливого Дэна, катастрофически опоздала на работу, за что и получаю сейчас порцию дерьма от босса, изо всех сил стараясь держать лицо:
– Вместо тебя уже вышла Клэр. Можешь идти туда, откуда шла! – Рокфор завершает свою тираду и хватает меня за лямку рюкзака, собираясь вышвырнуть, как бездомную кошку.
Конечно, Рокфор – это не его настоящее имя. Мы с девочками так прозвали начальника за поразительное сходство с толстой крысой из мультфильма про бурундуков-спасателей.
Как бы то ни было, увольнение смерти подобно. Мне позарез нужны деньги.
– Обещаю, этого больше не повторится! – предпринимаю попытку вежливо уговорить этого брюзгу. – Вы же знаете, что мне нужно отработать ту разбитую посуду.
– Ты можешь отработать, да, – на лице с жирным блеском появляется масленая улыбка, заставляющая меня поежиться. – Я тебе говорил, каким образом это можно сделать. – Рокфор зажимает в кулаке кончик моей косы, многозначительно перетирая его пухлыми пальцами.
Бросив короткий взгляд на мясистую руку, смотрю в ехидные глаза напротив и понимаю, что не буду работать здесь больше ни минуты. Костьми лягу, но найду деньги и верну, а напоследок все же скажу:
– Если вас не смутит блевотина на вашей роже, когда начнете спускать штаны, то могу отработать хоть сейчас.
Выпучив глаза, босс гневно дергает косичку вниз, едва не награждая вывихом шейных позвонков. В затылке появляется адская простреливающая боль, но я не подаю вида, чтобы не радовать этого мерзавца, а в следующую секунду происходит то, чего я никак не ожидаю: на него набрасывается Брайан.
Первые мгновения я оторопело наблюдаю за происходящим, но, когда одноклассник начинает сыпать угрозами, не на шутку пугаюсь. Что он может против человека со связями? Тот его раздавит, как насекомое, если захочет. И меня в придачу. Именно поэтому пытаюсь расцепить их, но куда там! Кроу шикает на меня, давая понять, чтобы не лезла, куда не просят, и продолжает напирать на взрослого мужчину, совсем не боясь последствий.
Да нас обоих загребут в участок! Брайана отмажут, а что будет со мной? Пока я перевариваю всевозможные варианты, он кидает в хрипящего Рокфора деньги. А вот это уже крайняя степень наглости! Из моих ноздрей наверняка валит дым. Делаю этот вывод по тому, как одноклассник удивленно всматривается в мое лицо. Но спустя мгновение он без лишних слов выводит меня на улицу, подталкивая вперед. Выдергиваю свой локоть из стального захвата, когда мы доходим до его машины.
– Ты спятил, Кроу?
– Не понял. Это «спасибо» по-мексикански? – Брайан недовольно скрещивает руки на груди.
– Мексиканского языка не существует1.
– Тогда как понимать твою реакцию? Или я прервал вашу своеобразную ролевую игру?
– Я не просила отдавать за меня деньги! В ближайшее время я все равно не смогу их тебе вернуть. Чего непонятного? – я вся киплю от негодования, а он так вообще в ярости, судя по раздувающимся крыльям носа.
– Считай это подарком судьбы, – небрежно хмыкает Брайан. – Можешь не возвращать.
– Мне не нужны от тебя подачки. Я обязательно отдам все до единого цента!
– Какие мы гордые, твою мать!
Парень проводит рукой по волосам, раздраженно вздыхая, и я начинаю чувствовать себя глупо.
Мне становится до такой степени стыдно за то, что он ввязался из-за меня в драку. Как мне теперь учиться с ним в одном классе? Наверняка растреплет всем, насколько ущербная у меня жизнь.
– Спасибо, – нахожу в себе смелость поблагодарить.
Кроу отвечает недоверчивым прищуром. Кстати, что он тут забыл?
– Как ты здесь оказался? – интересуюсь я уже вслух.
Брайан приосанивается, явно пытаясь скрыть растерянность, а потом сочиняет, как мне кажется, на ходу:
– Искал репетитора по испанскому языку.
Его красивые губы растягиваются в самоуверенной ухмылке, а я хмурюсь, не зная, как реагировать на уход от ответа. Он подкалывает меня из-за фамилии или из-за того, что на самом деле знает о моем увлечении? В ответ на мое обескураженное выражение лица Брайан продолжает:
– Это моя любимая кофейня. Мимо проезжал, – врет и не краснеет. – Слушай, Кассандра… – парень присаживается на капот своей Toyota, опершись на него обеими руками. – Мне нужно подтянуть испанский, а раз ты – его непосредственный носитель, можешь оказать взаимную услугу.
Все-таки он в курсе, что в Мексике говорят на испанском. Шутник. Настороженно вглядываюсь в янтарные глаза, силясь рассмотреть в них издевку, но вижу только неподдельную серьезность.
– В чем подвох?
– Никаких подвохов! Плачу полсотни за занятие.
Я не ослышалась? Пятьдесят долларов? Да за эти деньги он может посещать курсы в частных языковых школах! Святые небеса, что же делать? Соглашаться или нет? Другой возможности может и не быть. Не дав как следует обдумать предложение, Брайан протягивает ладонь. Крепкую, покрытую множеством загадочных линий и отчего-то вызывающую доверие к ее владельцу.
– По рукам?
Все во мне бунтует и просит не поддаваться, но соблазн узнать Брайана поближе, а заодно и вернуть ему долг перевешивает. Слегка помедлив для порядка, вкладываю свою ладошку в его, невольно наслаждаясь теплом, исходящим от кожи. И, черт возьми, никогда не верила в мистику и подобную сверхъестественную чушь, но, пока смотрю в зеленые глаза Брайана, меня окутывает чувство, будто я давным-давно знаю этого человека. Словно когда-то не в этом мире наши линии судеб были связаны немыслимым образом, а теперь они снова соединились с касанием ладоней, чтобы испытать на прочность.
