Buch lesen: «Дьявольское воскрешение»

Плейлист

2high – Jaiden Stylez & Luna

Frozen – 2Scratch

Different – Chris Grey

Arres – Serhat Durmus (ft. Melanie Fontana)

Infected (Barren Gates Remix) – Sickick

Eyes Don't Lie – ICEYR0$EMANE, WALRIDER

Here Without You – 3 Doors Down

You're special – NF

Beautiful Mess – Kristian Kostov

Fantasy – Black Atlass

Renegade (speed up) – Aryan Shah

AirplaneMode – BONES

Dirty Mind – Boy Epic

Señorita – Shawn Mendes, Camila Cabello

Escapism – Raye, 070 Shake

Scars To Your Beautiful – Alessia Cara

We found love – Rihanna, Calvin Harris

I Found – Amber Run

So It Goes… – Taylor Swift

Wildest Dream – Taylor Swift

Lover – Taylor Swift

Shake It Off – Taylor Swift

Sugar – Maroon 5

Wow – Post Malone

Всем для тебя – ASAMMUELL

Движение – Елена Темникова

***

Когда из-под ног исчезнет почва,

Я клянусь парить ради тебя, Демиен!

Я отращу крылья ради нас.

Обещаю быть сильной

В минуты твоей слабости.

На линии огня, когда весь мир против,

Я обещаю стоять позади, Каррас,

И подавать патроны.

Клянусь быть верной тебе.

Клянусь быть твоей.

Твоя К.

Доверься мне, сахарок,

Когда будешь лететь в пропасть.

Я не дам упасть, твой мужчина верен тебе.

Обещаю служить опорой

В минуты твоей слабости.

Пока против нас разворачивается война,

Я обещаю стоять на линии огня

И оберегать тебя, Катрина.

Клянусь быть верным тебе.

Клянусь быть твоим.

Твой Д.

Глава 1

Демиен

– Мистер Каррас, вы же понимаете, что совершенное нападение на Дэйсона Карраса не гарантирует вам полную свободу? – Задает вопрос судья, пристально вглядываясь в черты моего лица.

Он, будто ищет нашу схожесть с отцом, но как бы не так…

Да, внешне мы похожи. Волосы цвета черной ночи, дикие карие глаза, если вывести нас на эмоции. Острые скулы, густые брови. Однако наш внутренний мир? Два отдельных измерения, не иначе. Круглая оправа очков пожилого «человек и закон» криво сидит на курносом носу, демонстрируя тот факт, что мы зависаем здесь уже не первый час.

Сегодня все решится. Если повезет, мне даруют кусочек свободы. А, если судьба-злодейка окажется на стороне чокнутого папашки, я сделаю два вывода. Первый и самый очевидный – мне придется вернуться в клетку, второй – Бог не милостив к влюбленным.

– Семейный кодекс для него не писан. – Нагло ухмыляется мне отец.

Я перевожу взгляд с судьи на Дэйсона. Ни один мускул на моем лице не подает признаков жизни. Что бы я не чувствовал, какая бы лава внутри меня не закипала, я не подам виду. Сегодня в зале суда Демиен Каррас – человек без чувств.

Внешне я не показываю эмоций. На данный момент они будут стоить мне жизни. От них зависит мое будущее. Несмотря на наигранную хладнокровность, внутри я выхожу из себя. Хочется вскочить со скамьи и разъебать все к чертям собачьим. В том числе и собственного отца. Какого хера и с каких пор он возомнил себя Всевышним? Дэйсон думает, раз наделен властью, то может провозглашать себя кем пожелает?

Таким, как мой отец, нельзя давать в руки скипетр господства. Такие, как он, своим могуществом не помогают миру, а рушат судьбы.

Как же я раньше не замечал твоей порочности, отец?

Мне так и хочется спросить после вылетевшего из его уст слова «не писан»: «Ты еще по воде не ходишь, Дэйсон?». Я ношу и буду носить твою фамилию, но называть тебя папой у меня язык не повернется, Дэйсон Каррас. Моя фамилия – часть меня, моего рода и моих предков. Что поделать, в семье не без урода.

Клянусь, если бы не образ Катрины в голове, я бы давно сорвался с цепи, как бешеный доберман. Но я держусь. Держусь ради того, чтобы сегодня запустить пальцы в кудрявые шоколадные волосы. Ради сумасводящих карих глаз с отливом зеленого. Хрупкой талии, на которую обрушатся стальные цепи – мои ладони, скованные все эти шесть месяцев наручниками.

– Он убил своего сына. – Отвечаю я, пытаясь не выдать той поножовщины, не на шутку разыгравшейся внутри.

«Думай о Катрине, Каррас!», – вновь одергиваю себя, чтобы не натворить глупостей. Хеймсон держалась ради нас эти месяцы. Не хочу быть тем придурком, который ломает на эмоциях карточный домик.

Она ждет меня. Я жду встречи.

Я проживу этот день скупым на чувства. Проживу ради нее. Ради нас.

– Мистер Каррас, вы же понимаете, что совершенное нападение на Дэйсона Карраса не гарантирует вам полную свободу? – вновь повторяет вопрос судья.

– Понимаю. Вы уже определили границы моей свободы? – Склоняя голову набок, спрашиваю и вглядываюсь в судью.

До жути знакомая рожа с самого начала судебного процесса не дает мне покоя. Очкастый кажется очень знакомым. Но где мы пересекались, не помню. В моей жизни было сотни тысяч лиц, возможно, причина в этом. А, может, мы тесно общались когда-то, но из-за диссоциативной амнезии я забыл.

– Да, Демиен. – Отвечает стальной голос.

Полгода назад мне вынесли приговор, объявили шесть месяцев тюремного заключения. Как я и ожидал, этим все не ограничится. Дэйсон Каррас не может вот так просто позволить мне выйти на волю.

Скажу больше, я уверен, что отцу не составило труда подкупить суд. На протяжении нескольких часов знакомая рожа не сводит с меня глаз. Понимаю, это часть его работы – обращать на меня внимание. Но уж точно не стоит играть надзирателя, как это делает пожилой мужчина. Дальше железных прутьев я никуда не убегу. Сжимаю челюсти и стараюсь не обращать на мудака внимания.

Хладнокровие – все, чем я озабочен в этих стенах.

Алекс. Я всегда подозревал, что отношения отца с моим братом куда более, чем просто натянутые. Как и любой подросток, Алекс бунтовал, сбегал из дома, делал что-то наперекор родителям. Но однажды я стал свидетелем одной «картины», из-за которой закрались сомнения в нормальности взаимоотношений ролевой модели отцы и сына, отца и моего брата – Алекса Карраса.

– Папа, пусти меня! – слышится рев Алекса на весь дом.

В ушах стоит истошный крик брата, доносящийся с первого этажа. Я замираю посреди комнаты. Меня охватывает ужас, потому что ничего подобного в нашей семье никогда не происходило. Сегодня я пропустил занятия в школе, и понятия не имею, знали ли отец и старший брат, что в доме не одни.

План по разведке ситуации так и не приходит в голову. Но сидеть на месте, пока что-то происходит между моими родными, это верх трусости. Я решаю хоть как-то действовать. На цыпочках пробираюсь к лестнице, ведущей на первый этаж, и прячусь за одной из колон. Мне страшно. Но Алексу наверняка еще хуже. Я не рискую сразу показаться отцу, поскольку впервые вижу его таким взбешенным. Трусость ли это, когда тебе целых двенадцать? Почти пятнадцатилетний брат определенно сказал бы «да».

– Папа, мне больно. Пожалуйста, пусти меня. – Молит Алекс в то время, как отец зверски сверлит его глазами.

Справа слышатся шорохи, на крики прибегает Ольфина – женщина, которая каждое утро, день и вечер готовит для всей нашей семьи. Лучше всего у нее удается лимонный кекс, однако кулинарные способности не приходят ей на выручку. Отец в грубой форме кидает ей, чтобы та скрылась с глаз долой. В силу своего возраста я смекаю, что он не хочет, чтобы Ольфина стала свидетелем семейной драмы. Мало ли, кому она может рассказать о разладе.

Я воедино связываю нити происходящего в прошлом и вспоминаю, что через пару дней после ссоры брата и отца женщина покидала наш дом в слезах, а после… Она и вовсе не возвращалась. Совпадение? Я тоже так не думаю.

– Сколько раз тебе повторять одно и тоже? Ты не можешь делать то, что тебе вздумается! Ты не можешь быть связан с нашими врагами!

– Но Алика… Мы просто дружим.

Старший брат хватается за голову от бессилия. Наш отец – упертый баран, не принимающий никакую правду, кроме своей.

– Я прикончу твою Алику голыми руками, если еще раз увижу тебя с ней! – отец так громко рявкает, что я чуть не ловлю микроинсульт.

Твою мать! Кажется, мой братец вляпался в неприятную историю, связанную с какой-то Аликой. Это уже интересно. Мы никогда не обсуждали с ним девчонок, на это у меня были ровесники. По всей видимости, папе девочка не нравится, и теперь он сильно зол на то, что не может повлиять на распущенного сына.

– Штраф.

В отрыве от настоящего я пропускаю мимо ушей все, о чем говорит судья. Люди вокруг мельтешатся, отец недовольно смотрит на меня и я смекаю: кажется, только что у меня появился шанс обрести свободу.

Глава 2

Катрина

Три месяца назад

В городе давно наступила зима. Она окончательно заморозила мое и без того ледяное сердце, которое стало таковым после ухода того, чье имя я боюсь произносить вслух. Боюсь? Да, потому что не хочу травмировать себя еще больше. Обычно мысли о нем заканчиваются рыданиями на полу, разбитой посудой и выброшенными за порог цветами. Это оказалось совсем непросто. Самая сложная разлука с человеком, к кому потянулось мое сердце.

С Каррасом хоть и было сложно, но без Демиена моя жизнь совсем потеряла смысл.

После того, как ему огласили срок – шесть месяцев заключения – я утратила живость в себе, закрылась от близких и все чаще мое времяпрепровождение ограничивалось одиночеством. Еще я перестала ходить на занятия, хотя о поступлении в Колумбийский грезила три года. Ровно столько же я грезила о Демиене – том двадцатилетнем парне, подарившим самый незабываемый поцелуй в жизни… А после разбившим вдребезги мое хрупкое сердце. Конец нашей истории.

С его уходом, ушла и я. Знаю, что это утопия.

Не помню уже, сколько суток пролежала в постели, пока однажды не пришла Лайла и хоть немного оживила меня. Сейчас я продолжаю жить в квартире, которую арендовал на полгода вперед для нас Каррас, прежде чем вляпался в неприятности. Наверное, это особый способ мазохизма: оставаться там, где все напоминает о нем, о нас…

Не скажу, что мои будни проходят как-то радужно. Обычно утро начинается со слез. Я плачу каждый раз, когда вижу у порога свежий букет с запиской, содержащей всего одну букву. Эта буква ежедневно доводит до слез, до дрожи в теле. Обычная буква «Д» разрушает меня.

«Пока я присылаю тебе цветы, будь уверена – я люблю тебя. Д.»

На глаза наворачиваются слезы счастья. Я забываю, как дышать. Если он присылает мне букеты, значит, любит. Как только цветы в моем доме исчезнут, растворится вместе с ними и его любовь. Вот, значит, как… Надо бы взять на заметку.

Я прижимаю записку к сердцу и прикрываю веки. За последние сутки любви и нежности было больше, чем в любых моих отношениях. Его искренность чувствуется даже на расстоянии. Мне давно не было столь приятно от таких, казалось бы, простых жестов.

Однажды меня так достают его цветы, что я не выдерживаю и ловлю курьера у двери квартиры. От него я добиваюсь правды. Оказывается, Демиен оплатил ежедневную доставку букетов на полгода вперед. Идиот! Я ненавижу его всем сердцем и при этом больше всех на свете я люблю именно его. Часы и дни пролетают, недели идут, а живущая всеобъемлющая любовь к Каррасу никак не улепетывает из меня. Может, мой организм дал сбой? Я заболела?

Несколько недель я совсем не выхожу из дома, изредка наблюдая из окна за происходящим. Картинки меняются, а вот в моей жизни все остается по-прежнему. Существование становится похоже на День сурка.

Таким образом, я три месяца вычеркиваю из жизни, сидя дома наедине со своими чувствами и мыслями. Изредка меня навещают Алика, Селена, Чарльз, а Лайла так вообще угрожает переехать ко мне, чтобы я не захлебнулась в собственном горе. Мать и отец находят мой адрес, но видеть их не хочется. Мне сложно дается общение. Я настолько погружена в себя, что, кажется, разучилась болтать на отвлеченные темы.

В прошлом месяце на последние деньги я заказала пианино, теперь вечера занимала творчеством. Музыка помогала мне не умереть. Сутками напролет в доме играли разные треки из колонки (ее когда-то подарили мне родители). Наверное, они единственные живут в этой квартире, заполняя собой пространство.

Понятия не имею, сколько бы еще просидела взаперти со своим израненным сердцем. Но жизнь иногда подкидывает неожиданные сюрпризы. Какой мой? Лучший друга Карраса – Асмодей, заявляющийся со словами:

– Нам срочно нужно поговорить!

– И тебе привет. – Я пытаюсь выдавить из себя хотя бы слабую улыбку, но выходит с трудом что-то похожее на нее.

После неудачной попытки прохожу в комнату и сажусь за пианино, оставляя Сатклиффа на пороге квартиры. Из колонок звучит знакомый голос, это один из участников британской рок-группы Amber Run с песней «I Found».

Я продвинулся намного дальше, чем ожидал,

Но я не думал, что так сильно буду по тебе скучать.

И я буду использовать тебя как предупреждающий знак.

Если будешь говорить разумно, то сойдешь с ума.

Под звуки мелодии отключаюсь от внешнего мира, гляжу в одну точку и погружаюсь в воспоминания далеких от настоящего дней.

***

– Я сказала, что до безумия влюблена в океан. Что рядом с ним я чувствую свободу и могу быть такой, какая я есть на самом деле.

– Да. – Каррас крепче прижимает меня к себе и обволакивает мужским теплом.

– Не так давно у меня появилось еще одно место, где я могу испытывать подобное, – от ощущения разливающегося по телу тепла я замираю и произношу то, что давно хотела сказать. – Здесь. Это место рядом с тобой. Я люблю тебя, Каррас.

***

Демиен Каррас для меня все. Ни один человек на этой планете не способен касаться меня так, как он. Только Демиен пробуждает во мне подобные ощущения.

– Ты – хаос, – рычит мужчина, стискивая меня в объятиях.

***

– Катрина.

Когда я возвращаюсь к реальности и поворачиваю голову, замечаю, что на краю дивана сидит Асмодей. Мой взгляд невольно скользит по его потертым черным джинсам, после задерживается на белой футболке, скрывающей мужское рельефное тело, к которому я давно не прикасалась. С трудом отрываясь от ткани и своих фантазий, я смотрю в лицо Асма. Кажется, он чем-то обеспокоен.

Только сейчас я замечаю, что Сатклифф выключил музыку. Интересно, как давно?

– Асмодей… – Тихий голос застывает воздухе.

– Конфетка?

– Можно я кое о чем попрошу тебя? – Мне страшно. Очень страшно.

– Конечно. – Замечая мои дрожащие руки, Асм подходит ближе и садится передо мной на корточки. – Что случилось?

В голове стоит звон, мысли мешаются в кучу. Что случилось? Я не знаю, что случилось. Ощущение потерянности в пространстве не дает сконцентрироваться. Так и не получая ответ, мужчина обнимает меня и целует в макушку. Я прикрываю глаза и чуть не плачу от его милого действия. Мой эмоциональный фон подкосился за последние месяцы. Я стала чересчур чувствительна и остро реагирую на любые проявления в мою сторону. Сейчас тоже отдаю этому отчет.

– Отнеси меня в спальню. – Выдыхаю я, поднимая на Сатклиффа глаза.

Асм застывает, не понимая, что происходит. Мои попытки прийти в себя не венчаются успехом. Голова по-прежнему кружится, поэтому, чтобы произнести следующее, мне приходится приложить усилия.

– У меня нет никаких сил идти. Пожалуйста.

Асмодей не задает вопросы, просто подхватывает меня на руки. Его щека касается моих волос. Банальное движение вызывает прилив теплых чувств. Я склоняю голову на плечо мужчины и прикрываю глаза, забываясь в ощущениях. Вероятно, я брежу, раз чувствую запах Карраса. И дело тут не в парфюме, а естественном запахе человека, от которого тебе кружит голову.

«Но Асмодей – не Демиен, Катрина», – напоминает мне голос внутри, будь он проклят! Всегда так невовремя.

– Расскажешь, что случилось? – звучит вопрос от Асма. Я открываю глаза и сталкиваюсь с его серыми. Они кажутся невероятно добрыми. После замечаю, что мы стоим около кровати, но Сатклифф не планирует меня ставить на ноги, по-прежнему удерживает на руках.

– Ты никому не скажешь?

– Никому, конфетка.

Я делаю глубокий вдох, когда мужчина отпускает меня и садится рядом на постель. В воздухе все так же витает запах Карраса. Почему? Что со мной не так?

– И еще просьба. – Для меня несвойственно просить о таком, но эмоции берут верх. – Останься сегодня со мной.

Мужчина стискивает зубы и прищуривает глаза. Кажется, он догадывается, что дела мои совсем плохи.

– Мне страшно, – шепчу я, – мне кажется, что от одиночества я схожу с ума. Асм, пожалуйста. – По щеке катятся слезы, и я прикрываю лицо ладонями, скрываясь от мужчины.

Не знаю человека, кто сможет вынести одиночество и не сойти с ума. Естественно, это был мой выбор никого к себе не подпускать, но теперь я не на шутку переживаю из-за происходящего. Я больше не хочу быть одна.

Сатклифф резко встает с кровати и нервничая потирает костяшки пальцев, подходя к источнику света. Он распахивает окно и достает из кармана джинсов пачку сигарет. Асмодей закуривает прямо в комнате и молча выдыхает дым, высовываясь на улицу. Поворачиваясь ко мне, мужчина взъерошивает черную копну волос и облокачивается на подоконник.

– Хеймсон…

Асм обрывает свою речь, толком не успевая начать. Сатклифф пытается подобрать слова, но ничего не может придумать.

Я поднимаюсь с кровати и на носочках ступаю по полу. Из одежды на мне только белоснежное ночное платье, длина которого доходит до щиколоток. Последние месяцы я редко наряжаюсь, потому что не вижу в этом смысла.

– Катрина! – возмущенно окликает мое имя лучший друг Дема, когда я краду сигарету из его пальцев.

Я неспеша закуриваю, поправляю балдахин, окутывающий кровать, и присаживаюсь на край мебели. В отличие от Асма я веду себя по-варварски, позволяя въедливому дыму распространяться по комнате.

Последний раз я наряжалась в ноябре – в прошлом месяце. Тогда я до жути напилась вина и решила устроить ужин при свечах наедине с собой. Я кое-как приготовила утку и засунула в духовку, благополучно забыв про нее. Ангелом-спасителем от пожара стала Лайла, спонтанно решившая меня навестить, потому что я не отвечала на звонки, уснув возле открытой входной двери. Кажется, тогда я ждала Демиена. Все думала, что он вернется.

– Будь осторожен, Сатклифф. Не облокачивайся так на окно.

– Меня больше тревожит твое состояние, а не несчастный случай, который может произойти со мной.

– Романтично. Ты же в курсе, что если выпадешь, то не спасешь меня?

Асмодей закрывает окно, переживая за то, что я могу простудиться. Глупости. Мертвому внутри человеку уже ничего не страшно.

– Ты останешься со мной на ночь, Асм?

– Останусь. – Серые глаза задерживаются на мне. – Только я не понимаю, чего ты хочешь.

– Не понимаешь? – Я прохожусь языком по нижней губе и закусываю ее. – Или не хочешь понимать?

– Я не смогу оставаться с тобой постоянно. Я не смогу спасать тебя каждую ночь, Катрина. Это не поможет нам.

– Ты даже не пробовал. – Я ухмыляюсь, заигрывая с ним.

Дым, проникающий внутрь, быстро пьянит меня. Голова наполняется знакомым расслаблением и туманом. Сатклифф улыбается в ответ на мои слова. Снимает с себя футболку и бросает ее на пол, наблюдая за моей реакцией. Я облизываюсь, тушу сигарету об пол и на негнущихся ногах приподнимаюсь с кровати. Остро-очерченный пресс стирает рамки приличия и позволяет мне забыть о девушке Асма – Ириде.

Я порываюсь снять летящее платье, но мужчина меня останавливает.

– Не торопись. Дай мне сделать это самому. – Он целует меня в макушку. А, когда я тянусь к его губам, Сатклифф ловко уворачивается. Я хмурюсь и чувствую, как постепенно прихожу в себя после едкого дыма.

Кладу руку на ремень и растягиваю его, притягивая Асма к себе.

– Давно мечтала это сделать, конфетка? – Одурманивающе шепчет он.

– Поможешь раздеться?

Сатклифф возвращает меня на землю:

– Ты не ответила на мой вопрос.

Давно ли я хотела заняться сексом с Асмодеем?

– Можно я не буду врать?

– А мне нужна только правда.

Я отхожу от него и к горлу подступает тошнота.

– Никогда. Ты никогда не был мне интересен, как мужчина, Асм. Прости… – мне стыдно повернуться к лучшему другу Демиена, потому что я чуть не совершила ужаснейшую ошибку.

Я так изголодалась по мужчине, что чуть не переспала с Сатклиффом, черт возьми! Но правда еще хуже: на месте Асма я представляла Карраса. Запах, который я учуяла от Асмодея, буквально сбил с ног и затуманил сознание.

– Ты был сегодня у Демиена? – сломленным голосом спрашиваю я, догадываясь, что могло послужить причиной моего порыва.

– Насчет этого я и пришел поговорить, Хеймсон. Но пока это бесполезно, ты не в себе из-за того, что круглыми сутками сидишь здесь.

– Я не знаю, что на меня нашло. Случившемуся сейчас нет оправдания, но на месте тебя я представляла Карраса. Прости.

– Не извиняйся. Я не собирался с тобой спать. Это была проверка: насколько легко ты могла бы предать моего друга.

У меня отвисает челюсть от того, что я слышу.

– Прости, – шепчет Асм, вкладывая в свой взгляд извинения. – Ты очень красивая, сексуальная, умная, сильная, сногсшибательная. Ты очень классная девчонка, но я уже отдал свое сердце Ириде. Она для меня все. А ты все для Демиена. Ты принадлежишь Каррасу, а он принадлежит тебе. И это нерушимо, как бы ты не пыталась от это сбежать.

Черт дери, впервые за три месяца я искренне улыбаюсь! Я даже не могу злиться на Асма, потому что его слова стали причиной моей улыбки после затяжной апатии.

– Ты для меня, как сестренка, Хеймсон. – Сатклифф прижимает меня к своей груди и гладит по волосам, накручивая локоны на пальцы. Также делал Каррас. И я не могу отвязаться от этой мысли.

– А ты для меня, как брат. Очень сексуальный брат с классными кубиками. – Смеюсь я, легонько шлепая его по животу.

– Месяц назад я приходил к тебе. Ты помнишь тот разговор?

Я прикрываю глаза и все более отчетливо вспоминаю день, когда мы с Асмодеем впервые заговорили о Демиене после всего случившегося.

– Он ждет тебя, Хеймсон.

Мой взгляд тревожно застывает на клавишах.

«Кто меня ждет?», – мысленно спрашиваю себя, но так и не решаюсь озвучить вопрос вслух.

Так и не дождавшись от меня реакции, Сатклифф продолжает:

– Каррас мне все уши прожужжал про тебя, Катрина. Собирайся, вы оба мне надоели!

Я прикрываю глаза и медленно втягиваю воздух через ноздри. Выдох через рот.

– Прости, что? Я ослышалась?

– Конфетка, Демиен хочет тебя видеть.

В груди что-то до боли сжимается, но я не подаю виду. Исключением становится слеза, которая скатывается по щеке. Я отворачиваюсь к окну, чтобы дружок Карраса не заметил моей слабины.

После ухода Демиена я надела бронированный жилет и стала бездушным солдатом по отношению к другим. Я больше не позволяла себе быть девочкой. Новый вывод из жизни: «Девочкам делают больно. Это небезопасно. Нужно держаться от всех подальше, так никто не дотянется до меня и не заставит страдать».

– Асм, – разворачиваюсь к мужчине с равнодушным видом, – я не хочу его видеть. Он бросил меня. Оставил на пороге квартире и ушел. Я пыталась поговорить с ним.

Последние слова Карраса мой мозг запомнил наизусть, как будто это код спасения. Но на деле…

«Мне не о чем с тобой говорить. Все, что было между нами – грандиознейшая ошибка», – своими словами он сбросил меня с обрыва и, даже не дав опомниться, ускользнул за дверь.

Слишком много боли.

Если бы ты только знал, сколько всего у меня внутри при упоминании твоего друга, Асм.

– Кому ты врешь? – Сатклифф делает шаг и садится у меня в ногах. Он пытается просканировать меня взглядом. Надеюсь, я хорошо овладела за эти месяцы маской стервы.

– Я не вру. – Ровно отвечаю я. – Мы поиграли, вспомнили ту молодость, когда мне было восемнадцать, а ему двадцать. Игры кончились. Теперь у каждого своя жизнь.

– Конфетка, – рука Сатклиффа ложится на мое колено, – в следующий раз подбери более подходящий тон для своего выступления. Не убедила!

– Я помню тот разговор.

– Сегодня я пришел к тебе с этим же. Но сейчас, видя в каком ты состоянии, никакого Карраса. Будем спасать тебя, Хеймсон! И да, с сегодняшнего дня я переезжаю к тебе! – чеширская улыбка Асмодея вызывает у меня раздражение.

Какой еще переезд? Он спятил?