Zitate aus dem Buch «День смерти»

Меня пугают люди, считающие себя представителями Бога и его ближайших родственников, и беспокоят те, что интерпретируют Евангелие в согласии со своими политическими взглядами.

У страха есть подкупающая черта. Он прогоняет усталость.

Я слушала и наблюдала, как на стене моего сада собирается шапка снега. Новые снежинки ложились поверх серых предшественниц, как новорожденная невинность на прошлогодние грехи.

Я выключила лампу и смотрела, как языки пламени извиваются и лижут поленья. По комнате танцевали тени. Я чувствовала запах сосны и слышала, как шипит и щелкает влага, выкипавшая из дерева. Вот почему огонь такой притягательный. Он захватывает столько органов чувств.

Я вернулась назад, в детство, Рождество и летние лагеря. Такой опасный, но благословенный огонь. Он дарует утешение, разжигает нежные воспоминания.

Чтобы понять, когда и где можно оставить машину в Монреале, надо обладать аналитическим умом, достойным степени по гражданскому строительству.

– Я имела в виду расследование. Ужинать будешь сам с собой. Я пойду домой, приму душ и сделаю себе восхитительную тарелку макарон. Именно в таком порядке.

– Боже, Бреннан, там консервантов больше, чем в трупе Ленина.

– Я читала этикетку.

– С тем же успехом можно глотать отходы производства. Ты испортишь, – он изобразил Катрин, – свой генетический потенциал.

Как я смогу просмотреть дневники до понедельника? Самолет в пять вечера. Смогу ли я закончить отчет по Николе сегодня, написать заключения на младенцев завтра и прочитать дневники в воскресенье? Неудивительно, что у меня нет никакой личной жизни.

Сиюминутное садоводство – один из моих многочисленных талантов.

Шарлотт отличается от Монреаля так же, как Бостон от Бомбея. Город, страдающий множественным расстройством личности, он одновременно и изящный древний Юг, и второй по величине финансовый центр страны.

Мы обменялись опытом – две женщины-профессора в мужском мире университета.