Buch lesen: «Научи меня жить. Книга 2», Seite 4

Глава 7

Дмитрий

Я сидел в своем кабинете уже часа четыре, и мои глаза начинали болеть от долгого смотрения в экран ноутбука. Саня скинул мне всю информацию, которая у него была. Я пытался обнаружить зацепки, но не мог найти связи между данными. Мы проверяли во всех местах, которые принадлежали Новикову. Когда на меня было совершено покушение, мои друзья перевернули все вверх дном еще раз, но ничего не нашли. Старый ублюдок как сквозь землю провалился вместе со своим выродком. Со слов Сани Макс вылетел из России по своему паспорту сразу после того, как меня подстрелили. Я знал, что у придурка недоставало мозгов, но его отец был умен. Он мог вылететь под другими документами, но все же я тешил себя надеждой, что он остался в стране и затаился. Гнида хотел мой порт. Наверняка он точил зуб и на моего отца. Я был уверен, что именно Новиков заказал его. А как только почувствовал, что запахло жаренным, ловко подставил своего друга. Савин наверняка знал это, но как дурак молчал. За это поплатился жизнью. Я не верю в его случайную смерть в СИЗО.

Неожиданно мой телефон зазвонил. Это был Никита.

– Как там Илья? – сразу спросил я.

– Передает тебе привет, – ответил он радостным голосом. – Сожалеет, что я прилетел один.

На заднем плане доносился счастливый голос мальчишки:

– Дядя Дима, приезжай скорее. У нас тут море. Оно не такое, как дома.

– Передай, что я приеду к нему в следующий раз, – сказал я, впервые улыбаясь за долгое время.

Я был рад за них обоих.

– Как он себя чувствует?

– Носится, как конь. Температура спала через час после моего приезда.

– Может быть, ребенку просто тебя не хватало? Дети сверхчувствительны к таким вещам.

Никита молчал, и я услышал в трубке какое-то движение.

– Я ушел в другую комнату, – пояснил мой друг. – В Сочи все в порядке?

– Пришлось заявиться к Сане домой. Он опять не выходил на связь.

– Говнюк был все это время дома? – возмутился он.

– Ты просто не представляешь, что там было.

Я устало потер лоб, потому что сам до конца не осознал то, с чем я столкнулся.

– Саня – теперь семейный человек. Ты можешь в это поверить?

– Что ты несешь? Объясни нормально, – раздраженно ответил Никита.

– Теперь в квартире нашего друга живет девушка и ее дочь. Он нашел их в квартире, куда они приехали с обыском.

– И что он от них хочет?

– Со слов Сани он хочет воспитывать ребенка. Насчет девушки я не понял. Но она не была похожа на пленницу, которая не хочет там находиться, – пояснил я.

– Еще бы! – воскликнул он. – Кто не захочет жить в его пентхаусе. Сане нужно быть осторожным. Неизвестно, кто она и какими мотивами движет. Она может быть связана с людьми, на которых мы ведем охоту, а ребенок – лишь прикрытие. Кто знает, ее это дочь или нет.

– Не думаю, что это так. Мне хватило одного взгляда на эту девушку. Думаю, Саня для нее больше шанс на спасение, чем цель по уничтожению или слежке.

– А что с ней не так? – поинтересовался он.

– Она выглядела… – я сделал паузу, – слегка помятой.

– Я не пробуду здесь слишком долго. Постараюсь поскорей вернуться, – ответил он спустя мгновение.

– Не торопись. Побудь с семьей, – успокоил его я.

– Папа. Папа, иди сюда, – донесся голос Ильи на заднем плане. – Ты еще не видел, как я прохожу тот уровень, который мы так долго не могли пройти.

Я рассмеялся, вновь услышав его голос.

– Передай от меня привет своей маме. И проведи с ними столько времени, сколько нужно.

Отключившись, я вновь посмотрел на экран. Ничего из того, что здесь было, не помогло бы решить наш вопрос. Я устало раскинулся в кресле и взглянул в потолок. «Что теперь делать?». Можно просто сидеть и ждать нападения, но это было слишком опасно. Я не боялся за свою жизнь, но меня окружали невинные люди. Они ожидали от меня защиты и безопасности. Тем более, Никита не мог долго прятать семью за границей. Жить на две страны невозможно. Илюха слишком привязан к отцу. Его случайная болезнь это доказывает. В свое время я читал книги по психосоматике, когда готовился к поступлению в медицинский.

Захлопнув ноутбук, я встал из-за стола и покинул кабинет. Закрыв его магнитным ключом, я отправился вдоль по коридору, встретив охранников по пути, которые кивнули в знак приветствия, проходя мимо. В отдалении доносился гул музыки, и я вспомнил, что сегодня была суббота. Клуб, должно быть, забит до отказа.

Выйдя на парковку, я увидел, что уже была глубокая ночь. Подойдя к своему мерседесу, я устало вздохнул. Мой Гелендваген все еще был в ремонте и пробудет там еще долго. Лобовое стекло поменять нетрудно, но кузов нужно собирать заново, так как он был весь изрешечен после той перестрелки. Даже не смотря на мое долгое пребывание в отключке после покушения машина все еще не была сделана. Мой автопарк насчитывал около десятка машин. Большинство из них принадлежали отцу. Он любил дорогие тачки, но я предпочитал практичность, поэтому ездил исключительно на бронированном Гелендвагене своего отца. Еще был мой старенький бумер, который я купил еще подростком. Остальными пользовались охрана или были вовсе накрыты брезентом.

Вернувшись домой, я встретил Михаила, сидящего на ступенях перед входом в особняк. Он курил и задумчиво глядел на небо.

– Ты решил больше не появляться дома? – спросил он, делая еще одну затяжку. – Твоя мать переживала. Мог бы и позвонить ей. Тебя не было три дня.

Он всегда называл свою жену так при разговоре со мной, но я сам так и не набрался смелости назвать ее мамой. Хотя, по сути, так оно и было. Галина Анатольевна вырастила меня с младенчества.

– Я получу за это утром, – ответил я, плюхаясь рядом с ним.

– Пришлось отмазать тебя, – сказал он. – Моя жена – умная женщина, но все равно знает, чем ты занимаешься, но она по-матерински волнуется за тебя. Постарайся не пропадать раньше утра. Дай ей тебя просто увидеть, чтобы она успокоилась.

Я кивнул в знак согласия и протянул руку, чтобы взять у него сигарету. Михаил молча дал мне пачку и зажигалку. Я затянулся и выдохнул густой дым в небо. Мы оба молчали, но спустя мгновение я спросил его.

– Что ты знаешь о Новикове?

Он вопросительно посмотрел на меня. Михаил знал, что я продолжил работать с ним после смерти отца.

– Только то, что ты и так знаешь, – ответил он. – Он пользовался услугами по перевозке своих товаров через порт. Больше их ничто не связывало.

– Точно? Важна любая деталь.

Он задумался на мгновение и покачал головой.

– Слишком много воды утекло. Не могу так сразу сказать. Если я что-то вспомню, то сообщу тебе.

– Спасибо, – ответил я и потушил сигарету. – Спокойной ночи.

Я хлопнул его по плечу и встал, чтобы направиться внутрь. У дверей меня остановил его голос:

– В сейфе твоего отца есть документы. Знаю, ты смотрел их, когда вернулся пять лет назад, но с тех пор много всего произошло. Возможно, сейчас какие-то бумаги помогут тебе, потому что ты стал владеть большей информацией спустя годы.

– Спасибо, – поблагодарил его я и вошел внутрь.

Меня встретила мертвая тишина. Огромный особняк был наполнен ночной тьмой. Казалось, он был совсем безлюден. Я не любил его. Никогда. А сейчас тем более. Он съедал своих обитателей одного за другим, и мне не хотелось жить в нем все больше и больше.

Пройдя в сторону кабинета своего отца, я остановился возле спальни Галины Анатольевны и тяжело вздохнул. Если я найду в его документах какие-то зацепки, то не буду ждать утра. Мне нужно побыть дома, чтобы успокоить сердце женщины, которая волновалась за меня.

Упав на свою кровать, я уставился в потолок. Сна не было ни в одном глазу. Сейчас я почувствовал одиночество, как никогда раньше. Брат умер, Аня уехала. Мои друзья были семейными людьми. Я не тот, кто упивался бы жалостью к себе, но само осознание того, что жизнь продолжалась у всех, кроме меня, невыносима. Как будто мой путь остановился. Я не развивался. У меня не было целей и планов на будущее, кроме как найти и уничтожить ублюдков.

Проснувшись утром, я спустился вниз и увидел Галину Анатольевну, которая готовила завтрак. Она всегда стряпала как на свадьбу, потому что в этом доме было много голодных ртов, но охрана никогда не заходила в дом, кроме Михаила. У них было отдельное жилье на территории.

– Доброе утро, – поприветствовал я ее и поцеловал женщину щеку.

– Доброе утро, мой хороший, – ответила она. – Как твои дела?

– Голоден, как волк, – ответил я и попытался стащить блинчик с тарелки.

– Помой руки и сядь за стол, – воскликнула она, хлопая меня по запястью.

Я ухмыльнулся и отошел, чтобы сделать себе кофе.

– Ты снова уедешь?

– Мне нужно немного поработать, но, да, достаточно много дел. Я слишком долго отсутствовал.

– Помнишь, что через неделю день рождения Ромы? – неожиданно спросила она.

Я замер, держа кружку.

Конечно, как я мог забыть этот день.

– Ты пойдешь к нему?

Молча кивнув головой в знак согласия, я сел за стол, чтобы позавтракать. Никто из нас больше не произнес ни слова. Галина Анатольевна искоса поглядывала в мою сторону, пока готовила блины, но тоже молчала. Никто из нас не говорил о Роме. Не потому, что нам хотелось его забыть, просто это было тяжелее, чем казалось.

Закончив с завтраком, я отправился в кабинет своего отца. Сколько его помнил, он всегда работал здесь. Я не чувствовал себя хозяином в этом доме, поэтому не занимал его место. Прошло пять лет, а казалось, что он все еще здесь. Заполонил пространство своей энергией и живет здесь до сих пор.

Закрыв дверь в кабинет отца, я взглянул на портрет, висящий на стене. На нем изображены мой отец и мачеха. Их рисовал какой-то известный итальянский художник. Папа привез картину из их очередной поездки в Европу.

Я не хотел здесь долго находиться и сразу принялся за дело. Сняв портрет со стены, я ввел код и открыл сейф. Достав все документы, я сел на диван и разложил бумаги на журнальном столе. Никогда не садился в кресло отца, и сейчас не собирался.

Многие из этих бумаг я помнил. В основном это были старые документы о праве собственности на его имя. Я вступил в наследство после гибели отца. Большую часть активов занимал порт. Еще были различные бизнесы в сфере услуг: рестораны, отели. За эти пять лет я расширил сферу влияния не только в городе, но и по всему югу страны. Интересно, гордился бы мной отец, зная это?

На мгновение меня привлек лист передачи в собственность частного владения в одну из дочерних компаний моего отца. Я аннулировал ее, потому что через нее он выводил средства за границу. Схема была устаревшей, поэтому я закрыл компанию и создал новую. Но зачем на нее было оформлено старое владение в дачном кооперативе? Как я мог пропустить эту информацию?

Пять лет назад мне пришлось перелопатить кучу бумаг и к тому же решать вопросы с людьми, которые хотели прибрать активы отца в свои руки. Неудивительно, что я пропустил такую маленькую деталь.

Я пробежал взглядом по документам и остолбенел. Дом принадлежал ранее Соколовой Татьяне Викторовне. Я знал это имя. Это теща Новикова. Саня нарыл информацию не только на ублюдка, но и на всю его семью. Женщины уже давно не было в живых, но он не вступил в наследство. Это был факт дарения еще при жизни. Мне показалось это странным. Нужно проверить адрес. Там мы еще не были. Я отложил лист и перешел к другим бумагам.

Спустя мгновение я наткнулся на папку с именем той, которой не ожидал встретить ни при каких обстоятельствах, особенно в документах отца.

Савина Анна Николаевна.

Что за черт?

Я открыл папку и увидел, что это был инвестиционный фонд. Проверив дату, я обнаружил, что он был открыт, когда Ане исполнилось три года. Суммы исчислялись несколькими десятками тысяч долларов. Спустя почти двадцать лет, они наверняка превратились в миллионы.

Смотря неотрывно в документы, я начинал понимать, зачем он это сделал. Отец хотел откупиться. Возможно, он предлагал Савину деньги, но тот ушел в отказ. Поэтому он положил на счет Ани круглую сумму, чтобы наверняка отдать ей деньги, когда ей исполнится восемнадцать, но не дожил до этого момента. Теперь многое стало ясно.

Я взял телефон, чтобы набрать Сане и рассказать о том, что нашел. Мой друг ответил спустя мгновение, но я почти ничего не слышал из-за плача ребенка.

– Я плохо тебя слышу, – крикнул Саня. – Что-то случилось?

– Все в порядке, – ответил я. – Занимайся.

Отключившись, я понял, что все делал правильно. Нельзя втягивать друзей в опасные авантюры. Особенно сейчас, когда они нужны тем, кто от них зависел.

Я спустился в подвал и надел на себя привычную экипировку: бронежилет, патроны, ножи, пару пистолетов и винтовку. Ездить так на личном автомобиле по городу было не проблемой. Все гаишники в городе знали номера моих автомобилей. Они имели определенный код. Тем более, полная тонировка скрывала собой тех, кто ехал в автомобиле.

Выйдя на улицу, я встретил Артема.

– Доброе утро, Дмитрий Сергеевич, – поприветствовал он. – Нужна помощь?

Я сунул ему листок с адресом.

– Если не позвоню до вечера, выезжайте туда.

– Вы отправитесь один? Это слишком опасно, раз вы так говорите. Дайте нам пару минут. Мы соберем команду и поедем вместе.

– Нет, вы остаетесь здесь и охраняете дом.

– Но… – стал протестовать он.

– Это приказ, – зарычал я на него и сел в автомобиль.

У меня было дикое ощущение, что эта поездка принесет свои плоды. У меня руки начинались чесаться от желания замарать их кровью ублюдков.

Глава 8

Дмитрий

Я вбил адрес в навигатор. Дачный кооператив находился недалеко от Сочи, в Дагомысе. До него было чуть больше часа езды. Кинув винтовку на заднее сиденье, я откинулся в кресле и отправился в путь.

Подъезжая к месту назначения, я заметил, что кооператив был почти заброшен. Мой внутренний бизнесмен стал ломать голову с вопросом о том, почему это место еще никто не выкупил или не отжал? Столько курортной земли пропадало.

Дом, который я искал, находился в самом конце улицы. Какого черта я поперся туда в светлое время суток? «Старею», – подумал я.

Припарковав автомобиль в роще неподалеку, я оглянулся и не увидел ни одного дома, в котором бы жили люди. Дорога, по которой я ехал, сильно заросла. Выйдя из автомобиля, я двинулся к соседнему строению. Трава с меня ростом выглядывала через ржавый забор. Со скрипом открыв калитку, я прошел ближе к дому. Дверь была снесена с петель, окна разбиты. Наверняка его облюбовали бомжи. Пройдя внутрь, я понял, что так оно и было. Решив остаться здесь и дождаться темноты, я достал телефон и позвонил Михаилу.

– Я не буду ничего объяснять твоей матери, когда ты погибнешь! Чем ты думал, когда поехал туда один? – сразу же стал отсчитывать меня он.

– У вас есть задание – охранять дом. Мои дела в бизнесе вас не касаются.

– Ты хоть позвонил парням?

– Я решу это дело без них. Успокойся. Не в первый раз.

– Дима, ты идиот! Слышал бы это твой отец, он бы с тебя три шкуры спустил. Нельзя ездить на такие дела одному. Ты забыл, что одно покушение на тебя уже было? – не унимался Михаил.

– У меня есть преимущество. Никто не знает, что я туда заявлюсь. Это играет мне на руку. Тем более, не факт, что в этом доме кто-то есть, – спокойно ответил я, продолжая медленно расхаживать по заброшенному дому, заглядывая в каждую комнату.

– Не мне тебя учить, но я волнуюсь за тебя. Ты же знаешь. Если с тобой что-то случится, твоя мать умрет от горя. Она до сих пор не пережила смерть Ромы.

Я проглотил ком в горле от упоминания брата.

– Я дождусь темноты и пойду на разведку. Если не выйду на связь до полуночи, выдвигайтесь.

Не дав ему ответить, я отключился. Обойдя дом и найдя более выгодную позицию для наблюдения, я достал бинокль и стал наблюдать за объектом. Дом находился недалеко от того места, где я находился. С виду это было ничем не примечательное строение. Двор зарос травой, как и другие. Увидев это, я потерял всякую надежду на то, что смогу там кого-нибудь найти, но проверить, я все же должен.

Дождавшись сумерек, я стал выдвигаться. Заброшенные дворы с высокой травой помогали мне двигаться незаметно, но все-таки в этом был минус. Бесшумно это делать было невозможно. Подойдя ближе к дому, я закинул винтовку за спину и взял в руки два пистолета. С ними было проще. Медленно шагая вдоль стены, я заглянул за угол и с тяжелым вздохом опустил руки. Дверь была выбита с петель и валялась в коридоре. Черт. Здесь уж точно, кроме бомжей, никто не обитал. Твою мать. Это была последняя надежда. Решив все же заглянуть внутрь, я прошел в дом. Интерьер не был таким разграбленным, как там, где я был до этого. Все стояло на своих местах, но все же эффект присутствия сохранялся: смятая постель, пропавшая еда в холодильнике. Судя по ее состоянию, ей пару месяцев, не больше.

Я нагнулся над мусорным ведром и увидел в нем использованные шприцы. Они могли принадлежать наркоманам, которые жили тут, но меня стали терзать сомнения. Здесь мог обитать Макс до того, как вылететь из страны. Взяв один, я увидел на игле кровь. Закрыв ее колпачком, я сунул шприц в карман, чтобы проверить, был ли тут Макс. Можно поискать его биологические следы в квартире, где он жил, чтобы сверить ДНК. Эта информация мало бы что нам дала, кроме того, что ублюдок перешел на героин вместо кокса. Но это бы дало нам шанс, что если молокосос вернется в страну, это место будет первым, куда мы отправимся его искать.

Покинув дом, мой взгляд упал на гараж. Решив проверить и его, я ударил ногой по запертой двери, и она с грохотом прогнулась там, где был замок, потому что прогнила полностью. Войдя внутрь, я увидел автомобиль, накрытый брезентом. Ничего интересного. Я хотел развернуться и уйти, но что-то подтолкнуло меня. Скинув брезент, я уставился на автомобиль. Он был мне смутно знаком. Отец менял их как перчатки, но именно эта машина запечатлелась в моей памяти. На ней Михаил учил меня водить. Мне было восемь, я с трудом доставал до педалей. Отец, узнав об этом, был в ярости. Все потому, что автомобиль был дороже родного сына.

Я обошел машину спереди и замер, глядя на номера. Их я помнил наизусть. Мое сердце пропустило удар, увидев вмятину на капоте. Именно эта машина унесла жизнь матери Ани.

Черт.

Какого хрена этот автомобиль стоял здесь? Если отец не хотел, чтобы его обвинили в наезде на женщину, почему он не избавился от машины? Можно было ее сжечь. В крайнем случае разобрать на детали. Я открыл дверь в салон и сел на водительское сиденье. Решив открыть бардачок, мой взгляд упал на засохшее кровавое пятно на пассажирском сидении. Салон был светло-бежевого цвета, поэтому след был четко виден. Не нужно проводить экспертизу, чтобы понять кровь это была или нет.

Я достал нож и вырезал кусок из сиденья. Положив ткань в карман, я вышел из машины. Но не успев захлопнуть дверь, я услышал позади себя голос:

– Нехорошо ходить в подобные места одному, Дмитрий Сергеевич.

Сразу же узнав человека, я обернулся.

– Не знал, что мне вшили маячок, когда я был в коме. Как вы меня нашли?

– Нам давно было известно о данном адресе, поэтому мы установили здесь инфракрасные датчики движения и камеры на случай возвращения кого-нибудь из объектов, – пояснил он.

– Могли бы и предупредить меня, – фыркнул я. – О каких адресах вы еще умалчали?

Я строго посмотрел на человека, с которым был знаком уже много лет. Он курировал мою нелегальную деятельность через порт. Я отстегивал им немалые суммы денег за это.

– Что непонятного было в моих словах, чтобы вы держались от этого подальше? Я обещал, что мы попробуем разыскать Новиковых и преподнесем их вам на блюдечке с голубой каемочкой. А вы опять устраиваете самодеятельность. Нехорошо, Дмитрий Сергеевич.

– И ждать еще пять лет? Именно столько вы искали заказчика моего отца, – гневно ответил я.

– Пять часов.

– Что «пять часов»? – переспросил я.

– Пять часов отсюда до места, где спрятался Новиков-старший. Поедем?

Я замер на месте. Неужели они нашли его?

– Где? – с нетерпением спросил я.

– Мезмай.

– Где это?

– В районе Гуамского ущелья. Это северная часть Кавказских гор. Дорога долгая и сложная.

– Как вы его нашли?

– У нас свои методы, о которых вам знать не нужно.

Я фыркнул, слушая его слова. В этот момент мой телефон зазвонил. Номер был неизвестен. Я с настороженностью ответил, ожидая в глубине души, что это была Аня.

– Алло. Это Дмитрий? – послышался женский голос, который мне был совершенно незнаком.

Мой личный телефон знал ограниченный круг людей, особенно женщин. Ни на один из них голос не был похож.

– Да. Кто это? – спросил я.

– Это… Это Вера, – ответила девушка дрожащим голосом.

– Какая еще Вера? – начинал я злиться.

– Саша… Он сказал, чтобы я позвонила вам, на случай если…

И тут я обомлел. Твою мать. Что случилось с моим другом?

– Где он? Что произошло? – закричал я.

– Я… Я не знаю, – девушка плакала и заикалась. – Он отправился в квартиру, откуда забрал нас с дочерью. Саша сказал, что скоро вернется, но он не берет трубку уже несколько часов. Я боюсь, что с ним могло… Могло что-то случиться. Особенно после того, что там произошло.

Я услышал плач ребенка на заднем фоне. Девушка пыталась успокоить дочь, но и сама всхлипывала.

– Я найду его. Скажи мне адрес.

Вбив его в навигатор, я понял, что если там произошла какая-то заварушка, то я приеду позже моих людей, которые находились в городе.

– Какие-то проблемы? – спросил мой собеседник.

– Я сообщу тебе, как только найду его, – сказал я девушке и отключился.

– Мой друг пропал, – ответил я.

Сразу же набрав Михаилу, я стал кричать в трубку:

– Срочно бери людей, и выезжайте на адрес. Я пришлю его в смс.

– Что произошло? Ты в порядке?

– Саня уехал туда и не выходит на связь. Я слишком далеко от того места. Вы приедете быстрее меня.

Я услышал шорох на том конце провода.

– Выдвигаемся. Я позвоню тебе сразу же.

Отключившись, я бросил взгляд на своего собеседника.

– Новиков подождет. Пусть еще день наслаждается своей жалкой, никчемной жизнью, – с презрением сказал я.

– Помощь нужна? – спросил он.

– Пока нет, – я покачал головой и захлопнул дверь автомобиля. – Жди звонка.

Добравшись до своей машины, я прыгнул внутрь и завел мотор. Выехав из дачного кооператива, я вдавил педаль в пол и помчался обратно в Сочи, нарушая все правила дорожного движения, которые мог. Благо была глубокая ночь, и автомобилей на дороге было немного.

Пришлось сбавить скорость на перевале, чтобы не вылететь с трассы. Телефон снова зазвонил. Это был Михаил.

– Мы нашли его, – закричал он в трубку. – Ножевое ранение в живот.

– Черт, – заорал я и с силой ударил по рулю, отчего я чуть не потерял управление и не вылетел с дороги. – Он жив?

– Да, – ответил он. – Прижимай сильнее.

Я слышал какую-то возню и крики.

– Мы везем его в больницу, куда отвезли тебя, – пояснил он. – Гони быстрее!

– Я скоро буду.

Твою мать.

Какого хрена Саня отправился туда один? Хотя я тоже был хорош. Ножевое ранение – это серьезно. Моему другу чудом удалось не истечь кровью. Вера сказала, что он уехал несколько часов назад. Я обещал перезвонить девушке, но не буду этого делать, пока не узнаю, что случилось и не поговорю с врачом.

Добравшись до больницы, я резко затормозил, и машина с визгом остановилась. Вбежав вверх по ступенькам, я встретил Артема, который ожидал меня.

– Дмитрий Сергеевич, пойдемте. Нам сюда.

Мы поднялись на лифте на четвертый этаж в отделение хирургии. В приемном покое я встретил Михаила, держащего в руках окровавленную мягкую игрушку.

– Как он? – тут же спросил я.

– Его увезли в операционную. Врач пока еще не выходил.

Я присел в кресло и сложил руки перед лицом. Черт. Я не мог его потерять. Мы не могли его потерять.

– Что это у тебя в руке?

– Он подложил игрушку под себя. Это помогло остановить кровь. Мы нашли его на полу, лежащим на животе. Думаю, она спасла ему жизнь, – сказал он, протягивая окровавленного плюшевого динозавра мне.

Я взял игрушку в руки и крепко сжал ее в руках. Достав телефон, я набрал Никите.

– Возвращайся. Ты нужен нам здесь.

– Что произошло? – спросил он сонным голосом.

– Саню прирезали, – сказал я и сильнее сжал игрушку в руке.

– Что? – крикнул Никита. – Как это произошло? Он жив?

– Его оперируют. Я перезвоню, когда к нам выйдет врач.

– Я вылетаю ближайшим рейсом.

Подняв голову, я уставился в потолок, продолжая сжимать мягкую игрушку в руке. Вмиг я ощутил внутри себя пустоту. Как будто снова осиротел. Наверняка те же чувства испытывал Саня, когда доставил обоих своих друзей в больницу после той перестрелки. О чем он думал в этот момент? Я боялся на мгновение представить, что потеряю друга. Саня не мог умереть. Он просто не имел на это право. Особенно сейчас, когда взял под крыло девушку и ребенка.

Не знаю, сколько прошло времени, когда дверь в операционный блок распахнулась, и из нее появился хирург. На нем все еще был окровавленный фартук. Я вскочил со своего места и направился к врачу.

– Все нормально, – сразу же успокоил он. – Парень будет жить, но сейчас к нему нельзя. Он в реанимации. Стабилен.

Я тяжело выдохнул и с грохотом плюхнулся обратно на место, чувствуя облегчение.

– Он чудом выжил, – продолжил врач. – Эта игрушка спасла ему жизнь.

Бросив взгляд на плюшевого динозавра, я крепче сжал его в руке.

– Спасибо, доктор, – тихо ответил я, не находя других слов.

– А теперь расходитесь, – скомандовал он. – Я все равно до утра не пущу вас к нему. Вы и так всполошили мне все отделение, Дмитрий Сергеевич. Уж больно часто вы тут появляетесь.

Я бросил на него убийственный взгляд, но промолчал и не ответил на его дерзость. Этот хирург спас и мою жизнь, и жизнь Никиты пару месяцев назад.

Встав со своего места, я двинулся с Михаилом к лифту. Мы молча вошли в него. Никто из нас не проронил ни слова. Выйдя на улицу, я вдохнул свежий воздух полной грудью. Вдали уже начинало всходить солнце.

– Поехали домой, – сказал Михаил, хлопая меня по плечу.

– Нет. У меня есть еще одно незаконченное дело, – устало ответил я.

– Не глупи, сынок. Вы попадаете каждый раз в беду, как только оказываетесь поодиночке. Дождись хотя бы возвращения Никиты.

– Это неопасное дело, – пояснил я и сел в свою машину.

Бросив игрушку на сиденье, я завел автомобиль и направился в пентхаус, где жил Саня. Я обещал Вере выйти на связь, но сообщать по телефону о таких вещах я не мог. Дорога была пустынной. Город еще спал, поэтому много времени это не заняло.

По пути я набрал Никиту.

– Он жив? – сразу же спросил он.

– Да. Саня в реанимации. Врач сказал, что он стабилен, но пока никого к нему не пустит, – пояснил я.

– Черт. Как это произошло? Я уже в аэропорту, но ближайший рейс только на девять утра.

– Я сам пока ничего не знаю. Мне позвонила девушка, которую Саня забрал из той квартиры. Она сказала, что он уехал туда пару часов назад и после не брал трубку. Кто-то пырнул его в живот.

– Твою мать, – заорал он. – Я предупреждал, что с этой женщиной что-то не так. Она специально послала его туда.

– Саня придет в себя и сам нам все расскажет.

– И все же подумай над моими словами, – предупредил он.

– Поговорим, когда ты вернешься.

Я отключился и продолжил путь в жилой комплекс, где жил Саня. Спустя десять минут я уже был на месте.

Поднявшись на нужный этаж, я сделал глубокий вдох и открыл дверь. Тихо войдя в квартиру, я прошел вдоль длинного коридора и увидел девушку на диване в гостиной. Услышав шаги, она подскочила и взвизгнула.

– Тише, – успокоил ее я, поднимая руки перед собой. – Не стал звонить в дверь, чтобы не разбудить ребенка. Тем более, у меня есть ключи.

Девушка смотрела на меня испуганными глазами и молчала. Я понял почему. Мои ладони были все в крови. Я совсем забыл об этом.

– Саня жив, – тихо сказал я и плюхнулся на диван напротив нее.

Вера молча заплакала и села обратно на свое место.

– Что… Что случилось? – заикающимся голосом спросила она.

– Его ранили в живот. Он пролежал там несколько часов. Саня подсунул под себя мягкую игрушку, до которой успел дотянуться. Это помогло остановить кровотечение. Врач сказал, что он чудом выжил, – честно ответил я.

– К-какую игрушку?

– Разве это важно?

– Важно, – прошептала она и заплакала еще сильнее.

– Плюшевый динозавр, – ответил я.

Девушка округлила глаза и перестала плакать.

– Где она? – тихо спросила она и встала со своего места.

Я последовал ее примеру и подошел к ней ближе.

– Где она? – повторяла Вера.

– В машине. Зачем она тебе?

– Принеси мне ее.

– Зачем? Не понимаю.

– Принеси! Ее! Мне! – закричала она и стала плакать еще сильнее.

Я сжал челюсти от злости, и тут же развернувшись, вышел из квартиры. Женские слезы всегда выводили меня из себя. С девушками гораздо проще договориться, когда делаешь то, о чем они тебя просили, нежели спорить с ними.

Вернувшись в квартиру спустя пару минут, я увидел Веру, которая ждала меня в коридоре. Она нервничала, потирая ладонями хрупкие плечи. Заметив, что я стою на пороге, она бросилась ко мне и протянула дрожащую руку к игрушке. Отдав ей плюшевого динозавра, Вера прижала ее к себе и тихо заплакала.

– Почему он вернулся туда? – спросил я.

– Ксюша плохо спала эти дни. Ей трудно было уснуть без этой игрушки, она много плакала. Я сказала Саше об этом, и поэтому… Он поехал за ней на ту квартиру.

– Ты теперь отдашь ее ребенку? Она ведь вся в крови.

Я не понимал мотивов этой женщины.

– Кровь хорошо отстирывается, – прошептала она и шмыгнула носом. – Знаю, не понаслышке.

Вера провела дрожащими пальцами по своему синяку на скуле и крепче прижала игрушку к себе, оставляя кровавые пятна на своей белой футболке.

– Я могу его увидеть?

– Не думаю, что это хорошая идея. Ведь ты поедешь с ребенком. Пока он находится в реанимации, к нему лучше не приезжать.

– Ты прав…

– Я что-нибудь придумаю. Не переживай, – я сделал шаг ближе к девушке и мягко обнял ее. – Саня не умрет. Даю тебе слово.

Она продолжала тихо всхлипывать, уткнувшись в мою грудь, чем вызвала тоску внутри меня по другой девушке. В этот момент раздался детский плач. Вера оторвалась от меня и быстро вытерла слезы.

– Ксюша проснулась, – пояснила она очевидное и побежала вглубь квартиры, направляясь в спальню.

– Я позвоню, когда он придет в себя, – крикнул я ей вслед.