Buch lesen: «Спаси меня…»

ГЛАВА 1

*** Неделю назад***

Ночь. Высотка. Одиннадцатый этаж.

Я чувствую порывы ветра кожей лица. Мои волосы развиваются, несколько прядей ложатся мне на глаза. Я смахиваю их. Открываю плейлист. Ария – «Ангельская пыль». Включаю звук на полную.

Песня, которая отражает моё текущее состояние, наполняет мой разум, давая мне возможность освободиться от мыслей, что так гнетут меня. Каждое слово в этой песне, словно про меня, она, будто написана о моей жизни. Короткой и неудавшейся.

Я вслушиваюсь с особой внимательностью в каждое слово и каждый аккорд, зная, что это последнее, что я услышу. Мои чувства и обострены и затуманены одновременно. Обострены от того, что я стою так близко к краю, и знаю, на что я решилась. Я предвкушаю скорое освобождение, и от этого мне становится так спокойно, как не было уже очень долгое время. Наверное, мне должно быть страшно, потому что я у черты, за которой моя жизнь закончится, но я не чувствую страха. Наверное, это из-за принятого не так давно наркотика. Я смотрю в черную даль, впереди только ночь. Эта безграничная пустота манит меня. Я встаю на край парапета. Перед глазами туман, то ли от одурманивания, то ли от слез, которые, к моему удивлению, выступили мне на глаза.

«От ветра» – думаю я. Моргаю, чтобы они сошли, и снова всматриваюсь в ночь. Чувствую невероятное спокойствие и свободу.

А в наушниках, тем временем, звучит:

«Ты устал быть птицей и сорвался камнем

Рухнул с высоты, спасаясь от судьбы

На краю обрыва вновь летят на пламя

Сотни мотыльков-самоубийц…»

Я понимаю, что время пришло, и я готова. Я закрываю глаза. Расправляю руки в стороны. И падаю…

Несколько секунд свободного полёта, а потом чувство удара. Но не спереди, а сбоку. Открываю глаза. Я движусь в воздухе. Чувствую, что моё тело в чьих-то руках. Наклоняю голову, меня обвивают руки, но вместо кожи, они в чешуе.

Раз хлопок. Два… Мы взмываем выше в небо.

Поворачиваю голову. Вижу боковым зрением – полу-человек, полу-рептилия. Огромные крылья взмахивают и мы летим. Приходит мысль: «Я всё-таки умерла и попала в ад… Да, так и есть» –убеждаю себя я. «Тогда можно расслабиться. Я добилась того, чего хотела».

Не сопротивляюсь. Закрываю глаза и повинуюсь чудищу.

Я или уснула или отключилась. Чувствую сквозь пелену, как чудище кладёт меня.

– Тут пока побудешь.

«Голос? Человеческий?» – озадачиваюсь я. «Очень грубый и хриплый».

Открываю глаза. Это существо делает быстрый шаг назад. В темноту. Я вижу только два синих, горящих в темноте, глаза и слышу глубокое дыхание.

Резко сажусь. Я на кровати.

– Ты кто? – спрашиваю я, и пытаюсь всмотреться в темноту.

– Это неважно… – отвечает он грубым голосом, и, как мне кажется, специально пытается мне не показываться.

– Где я? – не успокаиваюсь я.

– У меня в гостях.

– Я умерла? – делаю я логичный для себя вывод.

– Нет.

«Быть не может…»

– А, значит, глюки от наркоты, – заключаю я, хоть и вслух, но больше для себя, чем для него.

– Нет.

– Я летела вниз с одиннадцатого этажа. Ты схватил меня в воздухе? Или я умерла, и ты чудовище из ада, пришедший за мной, или я так обдолбалась, что всё мне чудится.

– Ты жива, и ты не галлюцинируешь.

Меня что-то утомил этот мыслительный процесс. Я раздражённо вздыхаю.

– То есть ты меня спас? Кто бы ты там ни был…

– Да.

– Зачем? – уже с явным раздражением спрашиваю я.

Он начинает дышать ещё глубже. А глаза светятся ещё ярче.

– Зачем ты прыгнула? – почти рычит он.

– Тебе какое дело? – огрызаюсь в ответ я.

– Отвечай!!! – это был звериный рёв. Такой громкий, что я зажмурилась от боли в ушах.

– Кончают с жизнью, когда не хотят жить. Что за дурацкий вопрос? И не ори так, уши больно.

– Почему ты хотела покончить с собой?

– Иди к черту.

Я почувствовала, как волоски на моей коже поднялись. Это чудище пыхтел все чаще и стал увеличиваться в размерах. В голове промелькнула мысль сейчас он меня убьёт.

И эта идея мне не понравилась.

«Почему? Я же хотела умереть. Но на моих условиях, а не на его…» – размышляю я.

Я закрыла глаза. И почувствовала, как он приблизился. Вздёрнула подбородок, оголяя шею.

«Давай…» – подумала я.

– Даже не надейся. Я не стану тебе помогать.

Я открыла глаза. На меня вплотную смотрели синие глаза рептилии.

– Что ты? – прошептала я.

Он отошёл назад в темноту.

– Я не что, а кто, – констатировал он, кажется, с обидой. – На сегодня хватит. Ты останешься здесь, – начинает выходить, и через дверь на него падает свет.

Ростом он с человека, хотя, рост выше среднего. И лицо сейчас больше напоминает человеческое. Но его кожа… Она блестит на свету. Чешуя больше не просматривается так явно, как раньше, но она всё равно есть.

«Я точно сильно обдолбалась…» – нахожу я логичное объяснение всему происходящему.

Теперь он меньше похож на рептилию, чем раньше. Больше проглядывается человеческое обличье. И, кажется, облик человека мне знаком…

«Но куда делись крылья? И эти синие глаза рептилии…»

Он закрывает дверь и только сейчас до меня доходят его слова: «…останешься здесь».

«Что???»

ГЛАВА 2

Я подскочила к двери, но засов снаружи уже лязгнул. Я начала орать и колотить в дверь:

– Эй!!! Выпусти меня!!!

Я стучала и орала, но никто не пришёл и не ответил. Я села на кровать и осмотрелась. Окон нет. Освещение совсем тусклое – полумрак. Помещение похоже на железную коробку, стены и потолок железные, пол бетонный. В одном углу кровать. В другом туалет и раковина. И больше ничего.

Через какое-то время начался озноб.

– Начинается ломка… Дерьмо! – пробормотала я самой себе.

Решила попробовать привлечь внимание этого чудища еще раз. И проорала в дверь:

– У меня ломка! Выпусти меня!!! – в ответ – тишина.

Перспектива валяться с ломкой взаперти меня напугала. Мой рюкзак остался на крыше, с которой я прыгнула. При себе у меня вообще ничего.

Не знаю сколько прошло времени… Меня знобило. Бросало то в смех, то в слёзы. Когда казалось, что я тут сдохну, я пробовала орать и бить в дверь. Но никто не приходил. Я разбила руки в кровь. Но мне было плевать. Мысль о предстоящем ввергла меня в панический ужас. Я ходила туда сюда. Садилась, вставала. Орала. Кидалась на дверь. Потом меня стало рвать. Пока было чем, было сносно, а потом стало совсем невыносимо. Я просто легла на унитаз и не уходила от него.

Когда силы стали оставлять меня, я упала на пол рядом с унитазом. Последней мыслью было: «Лучше бы я сдохла».

Я почувствовала невесомость, что тело отрывается от пола. Почти в беспамятстве была мысль: «Я умерла и покидаю своё тело».

– Всё будет хорошо… Вот так… – звучали чьи-то слова сквозь пелену безсознания.

Моего лица коснулось что-то прохладное. Потом шеи и груди. И рук.

«Кажется, он обрабатывает мои руки. Больно…» – выдал мой затуманенный мозг.

Я застонала.

– Чш-ш-ш-ш…

От этого звука я провалилась в забытье.

Очнулась. Лежу на кровати. Стала переворачиваться, сил нет.

Сначала на спину. Глаза открываются с трудом. Железный потолок.

«Всё еще тут…» – промелькнуло в мыслях.

На другой бок. Передо мной на стуле поднос с графином и стаканом. И что-то в тарелке. При мысли о еде, снова затошнило.

Еле-еле нашла силы налить воды. Сделала пару глотков. Стало дурно, но не вырвало. Упала назад на кровать.

– Выпусти меня, – прошептала я, и отключилась.

Проснулась снова. От того, что сердце стучало, как бешеное. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Перед глазами все плыло и кружилось. А потом появилась боль…

Тело ломало, будто каждая кость сломана, а суставы вывихнуты. Я почувствовала, как по щекам потекли слёзы. И услышала свой стон. А за этим чужие голоса:

– Что с ней?

– Абстинентный синдром.

– Сделайте так, чтобы это прекратилось.

Кажется, первый собеседник – это тот, кто меня сюда посадил, а второй – врач, потому что манера разговора врачебная, и появился запах медикаментов.

Я почувствовала, как кровать прогнулась. Потом мои щеки стали вытирать.

– Что это?

– Капельницы. Они помогут ей.

– Хорошо… И надо на руках ей повязки поменять. Она руки до крови разбила.

– Хорошо. Давно она тут?

– Три дня.

Снова прикосновения к лицу. Я открыла глаза. Надо мной нависло лицо. Почему оно мне знакомо?

Я закрыла глаза и перед ними всплыла картинка. Столовая. Он сидит за самым дальним столом. Один. И смотрит на меня. Как и все. Но только он один не смеётся. Наоборот, выглядит злым. Глаза будто светятся… Не знаю как его зовут. Он, кажется, из выпускного класса. Резко всё исчезло.

А дальше…

Белый свет. Такой яркий. Это похоже на эйфорию. Я движусь. Очень быстро. И также быстро врываюсь в темноту. И снова эти кошмары…

ГЛАВА 3

*** Год назад ***

Меня зовут Катя Меньшова. Мне семнадцать лет. Я родилась и выросла в Сочи. Моя мама умерла при родах. Меня растил отец. Год назад он умер от рака.

Сначала я ухаживала за отцом, а потом организовывала его похороны.

Он предупредил меня, что у нас нет родственников, кто сможет взять меня. Не знаю, что было видеть тяжелее. Что он умирает или боль в его глазах от того, что он оставляет меня одну.

На похоронах были коллеги отца. И я. Слёз не было, пока земля не стала ударяться о крышку гроба. В этот момент пришло понимание, что я осталась одна, больше у меня никого нет…

После похорон опека стала заниматься моим устройством. На мои возражения, что я справлюсь сама, конечно, никто не реагировал. Они пытались отдать меня единственной бабушке – матери моего отца. Но она отказалась. Они с отцом не ладили и никогда не общались, сколько я себя помню.

Бабуля оказалась с сюрпризом. Узнав, что отец завещал квартиру и небольшие сбережения мне, а её исключил из наследников, она попыталась оспорить завещание. Но у неё ничего не вышло.

Я попала в детский дом. Надеялась, что продержусь два года, а потом буду жить сама по себе. Год я прожила в детдоме. А потом приехали какие-то американцы и решили удочерить меня. Все вокруг так радовались. Я еду в Америку. Уж теперь-то заживу…

Но сказка рухнула прямо в день приезда в Америку…

Снаружи обычный дом. Видно, что не дом богатых, но и не развалина. Внутри пыль и бардак, мрачная и угрюмая обстановка. Мебель только основная. На стенах облупившаяся краска или выцветшие и порванные обои.

– Эй, ты?! – смотрит на меня с недовольством. – Да, ты! Иди сюда!

Это Фрэнк Донаван, мой приёмный отец. Среднего роста, среднего телосложения. Длинные, грязные волосы, делают его облик неряшливым. И даже приличного вида одежда не компенсирует это. Плюс усы и борода, такие же неухоженные, как волосы, делают его похожим на бомжа.

Я с трудом понимаю, что он от меня хочет. Говорит он очень быстро. И с таким акцентом, что все слова сливаются воедино.

– Иди на свалку и помогай другим… – я его не поняла. За что получила толчок, из-за которого упала.

– Иди, – сказал он, указывая на дверь. И добавил: – Тупая, – это я поняла.

Вышла на улицу. Огромная стоянка сломанных машин. Вижу четверых людей. Три парня, примерно, моего возраста, может старше. И девочка, младше – лет пятнадцати.

– Тебе лучше заняться чем-то. Иначе, он выйдет и тебе попадёт, – обратился ко мне один из парней.

В этот раз я поняла всё. Он говорил медленнее. И произношение у него понятное. Пошла таскать разные железяки, какие-то детали машин.

– Я – Денис. Но здесь все зовут меня Дэн. Я из Беларуси, Минск. А ты?

– Катя, Сочи, Россия, – ответила я на русском.

– Лёша, Украина, Львов.

Все стали подходить ко мне знакомиться.

– Я – Али, Костанай, Казахстан.

– А это Аня, твоя землячка. Из Новосибирска, – представил Денис девочку, которая на меня вообще никак не отреагировала.

– Привет, – поздоровалась я с ней. Но она с холодом посмотрела на меня, ничего не ответила, отвернулась и ушла.

– Давно вы тут? – спросила я.

– По-разному. Я первый, уже год тут, – ответил Денис.

– Я три месяца, – сказал Лёша .

– А я пол года, – уточнил Али, одновременно поднимая какую-то железяку.

– А она? – мотнула я головой в сторону, куда ушла Аня.

– Девять месяцев, – ответил мне Денис. – Мы тут – бесплатная рабочая сила. Нас почти не кормят. Хочешь есть – заработай где-нибудь или укради, – он резко замолчал, будто решая стоит ли продолжать. – Аня украла и попалась. Фрэнк забрал её из полиции. А потом посадил в подвал на три дня. Без еды и воды.

У меня отвисла челюсть.

– Но как…

– Как она выжила? – закончил он мой вопрос, – Пила ржавую воду, что капала из протекающей трубы, – у меня внутри всё похолодело от его рассказа. – После этого она изменилась. Раньше она не была такой…

А дальше он перешёл на шёпот:

– У Фрэнка родственники в опеке. Если решишь, что тебе кто-то там поможет… – он не договорил, вышел Фрэнк и стал орать на нас:

– Что встали?! Живо работать!!!

Ребята быстро пошли кто куда. Я стала поднимать шину. Фрэнк подошёл ко мне.

– Ты тут новенькая. Но поблажек не жди.

Я почти ничего не поняла, сориентировалась только по его тону. Кивнула.

Мы работали на автосвалке до вечера. Денис вынес воды. Еды нам никто не предложил.

Уже начало темнеть, когда нас загнали домой. Всех в одну комнату. Ребята стали доставать еду. У кого, что было. Аня села на свой матрас и отвернулась к стене.

Я осмотрелась вокруг. В комнате пять матрасов и один стол со стулом.

– Твой матрас там. Ночью лучше не ходить по дому, – обратился ко мне Денис.

Я села на свой матрас. Комната маленькая, поэтому мы были почти вплотную друг к другу. Всё тело ныло от тяжёлой физической работы. А руки покрылись мозолями. Он протянул мне шоколадный батончик.

– Держи, у тебя же нет еды.

– А ты?

– У меня есть запас.

Лёша и Али тоже протянули мне еду: печеньку и хлебец.

– Спасибо. А где взять воды?

Денис встал, взял с окна графин и вышел. Я почувствовала, как ребята напряглись. Он вернулся через пару минут:

– Не видели…

Все заметно расслабились.

В голове не укладывалось все происходящее.

Какое-то время все молчали. Было только шуршание упаковок от еды.

– Может нам всем сбежать? – предложила я самое очевидное в этом абсурде, происходящем с нами. Все уставились на меня и даже Аня повернулась.

ГЛАВА 4

Денис стал говорить шёпотом, еле слышно:

– Я сбегал… Но меня нашли.

Он замолчал. Вид у него был грустный. Стало понятно, что ему тяжело об этом вспоминать.

– Мы официально усыновлены или удочерены. Нас будут искать. Чтобы жить, нужны деньги. Как их нам заработать? – он замолчал и посмотрел на нас, ожидая, что кто-то ответит. – Я много думал об этом… Если не будем болванами, то, возможно, сможем получить и высшее образование. И, в конце концов, мы повзрослеем. Они не смогут нас контролировать вечно.

Он вздохнул, а потом добавил совсем тихо:

– Здесь ужасно. Это рабство… Сбежим, если станет совсем невыносимо…

Я, из всего сказанного, уцепилась за возраст:

– Нам всем скоро по восемнадцать. Мы станем совершеннолетними и сможем уйти, – воодушевлённо предложила я. От этой мысли я даже испытала внутренний подъём. Но ребята наоборот как-то поникли. И Лёша сказал:

– Мы в Миссисипи. Тут совершеннолетие с двадцать одного года.

Сказать, что это меня шокировало, ничего не сказать. Я будто получила удар по голове чем-то тяжёлым.

– Двадцати одного? – протянула я шокировано.

– Да… – с горестью ответил Денис.

От мысли, что придётся жить тут четыре года, стало страшно.

В коридоре послышались шаги. Лёша выключил лампу и все быстро легли по матрасам. Я последовала их примеру. Напротив двери шаги остановились. Мне стало не по себе. Через минуту шаги продолжились и стали удаляться.

– Давайте спать. Завтра в школу, – сказал Денис.

Я закрыла глаза и стала проваливаться в сон. Еще не подозревая, что меня ждёт в школе.

Утро прошло в суматохе. Мы собирались в школу, но так тихо, чтобы не побеспокоить Фрэнка и Меган.

Меган – наша приёмная мать. Она не под стать Фрэнку, что меня очень удивляло. Она выглядела ухоженной. Длинные, тёмные волосы, всегда чистые. Всегда длинные ногти со свежим маникюром. Но у неё были какие-то хамоватые манеры. Она ещё в детдоме смотрела на меня свысока.

Пока мы собирались, Лёша наставлял меня:

– Воду надо экономить, электричество тоже. Если они видят, что расход увеличился, нас наказывают… – и добавил, будто самому себе: – Мы должны много работать, но ничего не потреблять… Словно, нас и нет.

Как ни странно, у всех нас были рюкзаки со школьными принадлежностями. Одежда, которую дали в добавок к моей, была простая, поношенная, но чистая.

Лёша заметил мою задумчивость.

– Мы ходим в школу, чтобы не было вопросов у соседей. Тут другие люди, если заметят что-то или заподозрят, сообщат в полицию. За одеждой будешь следить сама. Если что-то порвётся, нужно будет сказать Фрэнку. Я не уверен, но, думаю, они получают деньги – пособие на нас. Мы, конечно, этих денег не видим. Но чтобы не было вопросов, выглядеть на людях мы должны прилично.

До школы мы доехали на школьном автобусе.

– Думаю, тебе нужно пойти к директору. Чтобы узнать какой у тебя класс и прочее, – обратился ко мне Денис и показал мне где кабинет директора, а затем пошёл на уроки.

Я зашла в нужную дверь. Женщина за столом указала мне на лавочку, рядом со следующей дверью. Минут через десять вышла женщина.

– Вы Кейт Донаван? – обратилась она ко мне.

Я кивнула.

– Я – Шерон Рейдер, директор школы. Идёмте со мной.

Я прошла за ней, в её кабинет.

– Садитесь. Сначала мы поговорим.

Я села.

– Вы из России?

– Да.

– Я прочитала ваше дело. Чтобы оценить уровень вашего английского и ваших знаний, вам нужно будет пройти тест и собеседование с преподавателем. И уже на основании результатов, мы определим вас в нужный класс, – она смотрела на меня в ожидании.

– Хорошо, – ответила я.

– Мы обсудили это с вашим приёмным отцом. Смена страны, языка, места обучения – это огромный стресс. Наша задача помочь вам.

Я кивнула.

После этого меня отвели в другой кабинет. Дали тест. Потом мы общались с преподавателем. По результатам меня определили в восьмой класс. К четырнадцатилетним.

«Что сказать… Я определенно буду выглядеть как переросток среди них» – размышляла я, следуя за учителем.

Мне объяснили, что на более старший класс я пока не тяну. Но, возможно, в процессе обучения, я нагоню и тогда меня переведут. Мне выдали учебники и расписание. И повели в класс. Когда меня представляли, все уставились на меня. Мне предложили занять место и я была очень рада, что парты на одного человека. Села в самый конец. Было трудно.

Урок биологии. Мой любимы предмет. Но было очень тяжело. Не всё было понятно, писать на английском было вообще непривычно. А еще мы рисовали. Я поняла, что нужно рисовать вместе с учителем, только посмотрев на других. Рисунок я перерисовала. А объяснения пропустила. Рисовать и воспринимать информацию на чужом языке оказалось для меня невыполнимо. Решила после урока спросить у учителя.

Когда урок закончился, все стали выходить. Преподаватель сказала, что сейчас большая перемена и мне нужно идти в столовую. Я была очень голодная, поэтому обрадовалась. И решила, что попрошу объяснить мне урок Дениса или Лёшу. Пошла за всеми. Взяла еду и стала искать свободный стол. Не знаю что оказалось у меня под ногами, но я запнулась и полетела вперёд, вместе с подносом.

ГЛАВА 5

Почувствовала, как кто-то схватил меня за руку и потянул назад. С подноса всё полетело на пол. Все стали оборачиваться на грохот бьющейся посуды. Я оказалась в вертикальном положении, ничего не понимая. Повернула голову. Уверенный взгляд молодого парня, с лёгкой улыбкой на губах. Он, кажется, изучал меня.

– Ты в порядке?

Собираюсь ответить. Слышу голос из-за его спины:

– Что там, милый?

Он всё еще смотрит на меня. Девушка выходит из-за его спины. Крашенная блондинка. По лицу видно, та ещё стерва. Перевожу взгляд с неё на него и отвечаю:

– Я в порядке. Спасибо большое.

Они оба уставились на меня.

– Русская? – спросил парень с интересом.

До меня начинает доходить, что я ответила ему на русском. Отвечаю на английском:

– Да. Спасибо большое за помощь. Я в порядке.

Девушка недовольно фыркнула. Но не ушла.

– Ты можешь пойти взять еду снова, – с лёгкой улыбкой сказал парень.

– Ладно. Спасибо.

Стою, не двигаюсь. А в голове мысли: «А кто это всё уберёт?»

– Ник, пойдём, – говорит девица и тянет его за собой. И, переведя взгляд на меня, добавляет: – А ты, смотри куда идёшь.

Её тон мне не понравился.

– Ты в порядке? – обратился ко мне Денис на русском. Оказалось ребята вместе пришли в столовую, и уже стояли рядом.

Девушка потянула Ника. А я ответила Денису:

– Да. Я чуть не упала, он мне помог, – кивнула я в сторону парня, которого тащила девица, а он всё таращился на меня.

– Меня зовут Ник Питерсон, – успел представиться он, пока девица его не утянула за собой.

– Иди возьми еще еды. Мы нормально едим только в столовой. Пропустишь обед и останешься голодная на сутки, – сказал мне Лёша.

Боковым зрением я заметила, что парень обернулся. Девушка продолжала его тащить.

– Я думала о том, кто это уберёт? – показала я на пол, на разбитую посуду и разбросанную еду.

– Пойду позову уборщика, – сказал Али и ушёл.

А мы пошли за едой. Потом вместе сели за стол. Я рассказала, что меня определили в восьмой класс.

– Нормально. Нагонишь, – успокоил меня Денис.

– Старайся запоминать всё на уроках. Потому что дома время на уроки будет только ночью, – пояснил мне Лёша.

– Да уж… – согласилась я с ним, с пониманием.

– А вы в каких классах? – продолжила я разговор.

– В предпоследнем – одиннадцатом. Сначала был в девятом. Нагнал за год, – ответил первым Денис.

– В десятом, – присоединился Лёша.

– В девятом, – сказал Али.

Аня ела и, кажется, отвечать не собиралась.

– А ты, Аня? – обратилась я к ней.

Она даже не посмотрела на меня, продолжая есть. Все молчали.

– В шестом, – наконец ответила она.

Снова повисло молчание.

– Мы можем вместе ходить на обед? – поинтересовалась я с надеждой.

Мне ответил Денис:

– Да. Мы встречаемся в вестибюле и идём вместе.

– Хорошо…

Мы все стали есть.

Я почувствовала какой-то дискомфорт. Будто мурашки побежали по спине. Повернула голову, девушка Ника сидела и сверлила меня глазами. Много раз после, я думала, что лучше бы Ник мне не помогал тогда…

Уроки закончились. И мы поехали домой.

– Переодевайтесь и работать, – нас встретила Меган. Без особой теплоты.

Мы переоделись и вышли. Нам сказали загружать железо и запчасти в кузов грузовика. Денис и Лёша принимали сверху, мы втроём подавали снизу.

Аня несла что-то тяжёлое. Не удержала и выронила. Я обернулась на её крик. Она сидела на земле и держалась за ногу. Меган пошла к ней. Я тоже пошла к ней.

– Вставай! – неожиданно громко для меня сказала Меган.

– Не могу… – ответила ей Аня.

– Не придуривайся!

– Я ногу ударила.

– Мне плевать. Я сказала вставай! – не унималась Меган.

Аня не вставала.

Я не поняла, как всё произошло. Меган замахнулась на Аню. Меня никогда не били. Я видела в детском доме, как били других. Всегда вмешивалась. И тут машинально встала между Меган и Аней. В глазах Меган сверкнула ярость.

– Ах, ты дрянь! – взревела Меган уже на меня.

Я услышала голоса ребят на перебой:

– Она новенькая… – крикнул Денис

– Она не знает… – торопился Лёша, говоря на ходу.

– Катя, не надо! – Али даже вытянул руку в мою сторону, словно пытаясь остановить меня.

Всё происходило очень быстро. Я видела, как ребята бежали в нашу сторону. Потом я увидела что-то чёрное в руках Меган. Прежде, чем почувствовать, я услышала громкий треск. Меня шебануло волной. Дыхание перехватило. По телу побежали волны, мышцы стянуло от судорог.

Пришла в себя, надо мной лицо Дениса.

– Можешь сесть?

Пробую, но тело не очень то поддаётся контролю.

– Идите работать. Или тоже получите по разряду, – с надменным взглядом произнесла Меган, и потрясла какой-то палкой в руке.

Денис помог мне сесть. Прислонил меня к чему-то и ушёл.

– Очухивайся давай и вперёд работать.

– Что это было? – еле ворочая языком, спросила я.

– Электропогонялка. Ею скот гоняют. Чем вы, в принципе, и являетесь, – с отвращением проговорила Меган.

Я повернулась и посмотрела на неё. Столько презрения в её глазах.