Весь мир – театр

В нём женщины, мужчины – все актёры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

Семь действий в пьесе той.

Посвящения

Для Алвери
Марлин
Дианы
и
Эми

Прелюдия: в небе разлились молоко и мёд

С рассветом выгляни в окно, душа моя ты светлая,
И ты найдёшь тепло, и свет, цветы и аромат их золотой.
Тогда же, упиваяся пыльцой, оденься в платье летнее
Да с распростёртыми объятьями встречай меня скорей.

Я покажу тебе места, где все мечты рождаются:
Вдвоём отправимся мы к морю и в мягких водах искупаемся,
Ночами долго и беспечно мы будем звёзды яркие ловить;
А поутру тебя оставлю я, и ненадолго мы расстанемся.

Ах лето! До чего ж прекрасно, как с каждого угла украдкой
Я слышу солнца горячей признания в любви.
Так не тяни же, ночью поскорее беги на тихие поляны ты
Да сердце подари тому, кому оно дороже собственной души.

Увертюра: перья

Сколько я себя помню на улице Йем стояло небольшое кафе. Маленький чёрный домик незаметно втиснулся между гигантов из фресок и эркеров. Он прекрасно виднелся из моего окна за тонким тюлем занавесок.

Внутри, среди тёмной древесины, было уютно и стоял густой аромат кофе. Народу там водилось немного, да обитало там какое-то волшебство, так что для всякого захожего кафе становилось что второй дом. Туда часто приходили двое – мама с дочкой. Обе всегда держались за руки, одетые в пальто бурого цвета, вязаные тёмно-фиалковые шапочки и обвёрнутые зелёными шарфами. Их одежда пахла разогретым мягким пластилином. Из-под берета мамы падали каштановые волосы, а у девочки на голове творился беспорядок из огненных кудрей.

Каждый раз, когда у двери звенел колокольчик, кофевар поднимал глаза с надеждой встретить их. Они брали кофе со сливками и корицей и частенько засиживались в самом укромном уголке в уюте и тепле допоздна.

На вязаном диване мама с дочкой рассматривали большой альбом с рисунками. На них рядом с мамой часто появлялся какой-то дядя. Они выглядели так молодо вместе и оба счастливо улыбались. Мама называла этого человека папой. Она подолгу глядела на рисунки, и иногда из её глаз начинали течь слёзы. Мама запивала их кофе и крепко обнимала девочку. Лишь затем на её лицо вновь возвращалась улыбка.

Шло время, и маленькая девочка росла. Кафе ветшало и из раза в раз залатывало себя – от этого оно становилось как будто прекраснее. Время красило его. Девочка по-прежнему заглядывала туда, только теперь без мамы. В кафе она улыбалась за книгами с кофе да дымила из тонкой длинной трубки. За собой она оставляла лёгкий аромат вишни и белого шоколада.

Мама не знала, что девочка курит. Она слегла с тяжёлой болезнью, бледнела с каждым днём, а тело её холодело. Мама едва говорила и только изредка просила принести ей альбом. Она проводила пальцами по старой бумаге и нежно улыбалась. Мама увядала на глазах. Девочка волновалась, и больше всего ей хотелось увидеть папу рядом. Ей становилось интересно, кем был папа и куда он исчез. Почему его не было рядом в такое важное время? Она не могла вернуть его для мамы, поэтому согревала сердце мамы любимым кофе из кафе.

Не прошло много времени как девочка вовсе перестала появляться в кафе. В далёком поместье с бабушкой-графиней при слезах они простились с мамой и положили её в скромный семейный склеп.

Девочка ужасно скорбела. На первую пору она остановилась у бабушки. Молча они сидели в саду, вязали, смотрели на старые рисунки, пили чай и вспоминали любимую дочь и мать. Потом девочка вернулась домой и долго не появлялась в свет. Бывало она садилась на мамин диван с трубкой в руках и рассматривала альбом. Пусть она обещала себе не плакать, при виде маминой улыбки слёз ей было не сдержать.

Спустя некоторое время она заглянула в кафе. Девочка взяла кофе со сливками и думала направиться в свой уголок, как приметила там юношу. Он внимательно читал книжку с чашкой кофе в руке. Девочка хотела было занять другое место, как он поднял глаза и улыбнулся ей. Она присела супротив, закурив трубку, и стала пить кофе. Незнакомец молча рассматривал её украдкой. Волей-неволей их взгляды встречались, и девочка ненароком принялась разглядывать его. Оттого она и не чуралась ответить на его вопрос.

– Меня зовут Лорелеи, – тихо сказала она.

– Какое красивое имя, – ответил незнакомец. – Я Скайт. С детства обожал мечтать и забираться на высокие места, чтобы видеть всё вокруг, вот родители назвали так. А у твоего имени есть история?

– Да. Так зовут водяных духов с прекрасными голосами, которые посылают моряков на верную гибель к утёсам своими напевами. Но моя мама считала Лорелеи добрым лесным духом с одеждой из листьев и шляпкой из птичьего гнезда. Своим ангельским голосом она чарует всех лесных жителей. А так уж вышло, что петь я совсем не умею.

Скайт улыбнулся. Невольно Лорелеи позволила уголкам губ подняться. Через запах кофе до неё долетели исходящие от Скайта ароматы моря и смолы.

– Ты здесь в первый раз? – спросила Лорелеи. – Я никогда раньше не видела тебя здесь.

– Так бывает, – мягко отвечал он. – Иногда глазам видно только то, чего хочет сердце.

– Значит ли это, что сейчас ты нужен мне?

– Возможно, – пожал плечами Скайт. – Только сердце может знать наверняка.

Оба продолжили знакомство молча. Лорелеи стала распускать в воздухе клубы вишнёвого дыма, а Скайт вернулся к желтоватым страницам книги. Когда кофе между ними закончился, Лорелеи подняла взор и попрощалась со Скайтом.

– Была крайне рада нашему знакомству!

А его уже и след простыл – на столе осталась только его книжка в бордовой обложке. Лорелеи положила томик в вязаную сумку и вышла из кафе. Дома она уселась на мамин диван и бережно и медленно перелистывала страницы за чтением, неспособная оторваться. Перед сном Лорелеи открыла последнюю страничку и тепло улыбнулась маленькой подписи.

«Мне тоже невероятно повезло встретить тебя здесь!»

Антракт

Первым золотом в году мы осветим все грядущие надежды и часы, я заберу тебя в страну безвременных полётов, как это же однажды сотворила ты.

ДЕЙСТВИЕ 1: золотая роса

Картина 1 – вишня

Лорелеи изо дня в день захаживала в кафе и проводила время в их с мамой уголке рядом со странным человеком по имени Скайт. Мама была как якорь, за который она держалась в бескрайнем океане, и когда он исчез, Скайт стал её спасением. Он рассказывал ей невероятные истории и оставлял за собой книжки, в чьих страницах она узнавала больше себя, чем могла вообразить. Они могли говорить днями напролёт, и никогда им не хватало друг друга.

В детстве Скайт был неугомонным мальчишкой. Его семья жила в большом доме посреди леса, который Скайт знал вдоль и поперёк. Он резвился в чаще, собирал ягоды да грибы и забирался на верхушки самых высоких деревьев, чтоб послушать, как они трещат и качаются от ветра. Животные любили его: белки без страха взбегали ему на плечи, а на голову то и дело садились воробьи. У Скайта была сестра. Её густые чёрные волосы стелились за ней дорожкой, а тонкие руки и длинная шея напоминали эльфов. Босиком она обходила лес в тонких как морской ветер одеждах, собирала ягоды в большую корзину, чтобы дома приготовить варенье на всю длинную, холодную зиму, какая приходит в те места.

Родители Скайта пекли пироги с начинкой из её варенья. Папа растил злаки на небольшом поле, молол их в муку на своей мельнице, а там вместе с мамой месил тесто. Тесто они раскатывали, укладывали начинку и на лопате засовывали пироги в самое пекло раскалённой печи. И какой тогда запах стоял на весь дом! Часть выпечки они приберегали для себя, а часть относили в пекарни неподалёку, где жители мигом раскупали все до едина пирога. Они оживляли нежность в сердце и напоминали детство, когда никто ещё не умел запирать душевные тайники на засовы и не просто верил, а знал, что самое важное в мире глазом не увидишь и руками не потрогаешь.

Скайт как будто пришёл из другого мира. Изо дня в день он тихо появлялся и незаметно исчезал. Казалось, одна Лорелеи видела его. С каждой встречей её сердце всё больше открывалось ему. Девочку от души удивляли его рассказы. Ей думалось, что её обычное детство нисколько не удивит его, но впервые кто-то слушал о нём с таким блеском в глазах, как он.

Лорелеи родилась в диковинной усадьбе бабушки-графини прямиком из прошлого века. Росла и играла она с воображаемыми друзьями в благоуханном саду. Розы, камелии, лилии, пионы, гладиолусы и тюльпаны окружали девочку с детства, как и бабушкины истории о знакомстве со своим мужем – дедушкой. В усадьбе девочка собирала цветы и раскладывала их по старинным столикам рядом с книгами о прекрасных рыцарях, странниках, мудрых волшебниках и чувственных встречах. Цветы наполняли усадьбу внутри и окружали её снаружи. Такая была и душа бабушки: она не принимала людей, которые не относились к своей душе как с самому ценному цветку на свете.

Когда Лорелеи исполнилось шесть, мама забрала её в свой небольшой дом в прибрежном городе. Сперва девочка терпеть не могла выходящие на узкие улицы маленькие высокие оконца, стоящие повсюду свечи, но со временем полюбила их всем сердцем, как походы в кафе. Людской говор, тихие улочки, ярмарки, побережье, розарии – словом, вся городская жизнь приглянулась ей.

Шло время, и телом девочка росла, хотя в душе её мало что менялось. Рядом со Скайтом она оставляла все манеры в стороне. Она хохотала, читала ему любимые книжки, сочиняла любившиеся ему поэмы. Некоторые дни Лорелеи целиком проводила дома и разбирала мамины вещи. Она вклеивала собранные ею со всего света марки в альбомы, раскладывала чай по жестяным коробочкам, латала и развешивала по шкафам старые платья, заменяла огарки свечей на новые свечи. На место скорби приходили тёплые воспоминания. Девочка делилась переживаниями со Скайтом, и он помогал ей справляться с ними.

Случилось, что он сказал ей:

– Мы ведь уходим все. Но никогда не теряем тех, кто однажды поселился в сердце. Такие люди навсегда с нами. Больше всего счастья им в нашей улыбке. Им бы не хотелось, чтоб ты всю жизнь провела в слезах даже после их ухода. Улыбайся, ради них, Лорелеи.

Мало-помалу она прислушалась к его словам. В город приходило лето. Каждое утро Лорелеи открывала окно и улыбалась навстречу теплу. С атласной шалью на плечах она заваривала травяной чай и пила его, ловя летящий с улицы цветочный аромат и слушая песни воробьёв да чаек. Яркое солнце и шум моря наполняли её нутро теплом. А по вечерам она слушала цикад и наполняла трубку вишней при закате. Лорели смотрела на подсвеченные свечами окна и вспоминала Скайта. Она пела ему песни, шептала стихи и заклинала ветер донести её слова ему.

Во сне девочка мечтала о нём. Жар поднимался из её груди и занимался румянцем на щеках. Ей снился сон. Она резвилась на ярком летнем лугу, рядом стояли мама с папой, держась за руки. Над многими цветами порхали бабочки и жужжали шмели. Лорелеи играла с таким же маленьким мальчиком, как она. С ним была его длинноволосая сестра и родители-пекари. Девочка играла с ними тремя, пока родители сидели на скрипучих качелях и с улыбкой обсуждали детей. Они были счастливы.

Лорелеи хотелось навсегда остаться на поляне рядом со Скайтом, его сестрой, их родителями и своими. Но яркие лучи утреннего солнца прогнали дремоту, и ей пришлось отпустить его. Лорелеи выглянула в окно, на пустынную улицу. Совсем скоро по ней полетит тополиный пух и вновь побегут дети.

Так пришло лето.

Картина 2 – дыня

Лорелеи вышла из дома ранним утром, направившись в театр. Старый, с широкими видавшими виды сценами, тяжёлыми портерами и высокими люстрами. Девочка присела в коридоре и стала ждать своего череда. Она разглаживала волосы любимой маминой расчёской с изображением улыбающейся русалки.

Мама без памяти любила море. Особенно ей приходилось по душе гулять по миром забытым маякам. По длинным винтовым лестницам и прямиком в смотровую кабину, где она смахивала пыль со ржавых запылённых кресел и высматривала все до единой лодочки вдали. Мама всем сердцем надеялась, чей б корабль ни шёл, что команда вернётся домой в сохранности, где моряков встретят счастливые дети и возлюбленные. А по другую руку лежал лес: средь густых деревьев примостились лесорубы и ютилось бог знает сколько диковинных творений природы вдали от луча света. Мама обращалась то к воде, то к деревьям, и не сыскалось место в мире для неё роднее маяка между лесом и морем.

Девочка расчесала волосы и прижала сумку поближе к груди. Она никогда раньше не пробовала себя в актёрском деле и представляла, как это должно быть сложно. Через театр Лорелеи надеялась сблизиться с мамой. На сцене она смогла бы снова и снова переживать дорогие моменты и чувства, расставаться не пришлось бы никогда. Ей хотелось вернуться в лучшие места своей жизни и посетить те, где она мечтала побывать.

Вскоре Лорелеи приняли. Она волновалась, но выступила хорошо. Её попросили сыграть домохозяйку, которая прибиралась на кухне под простенькую песенку. Ей прекрасно удалось передать образ, правда песня показалась ей никудышной. В итоге Лорелеи назначили учителя по вокалу и фортепиано и решили отпустить с богом. Девочку поразило, как прохладно эти люди принимают артистов. Они казались такими далёкими от мира, им будто едва удавалось разглядеть происходящее на сцене. Сами они вовсе не были прекрасными актёрами. В их действиях не было жизни. Что-то в их глазах и нескладных движениях выдавало игру. Актёры словно боялись зайти слишком далеко и сердцем прочувствовать эмоции другого человека. Поэтому даже вне сцены они чувствовали пугающе мало. Наверно, им до сих пор невдомёк, что в жизни не бывает счастья без печали и обид, и всё они бегут. Вот и вся жизнь становится сплошной игрой в чужие сердца и жизни.

После приёма Лорелеи зашла в кафе. Когда она распахнула дверь, с самого низа её живота в грудь поднялось ярое тепло. Сегодня кофевар обязался приготовить ей особенный кофе. В её укромном уголке в одиночестве колыхались свечи, однако ж Лорелеи взяла два кофе и присела за стол. Первый глоток, от удовольствия она закрыла глаза: карамель и ваниль нежно сошлись на языке. Девочка медленно открыла глаза. Скайт сидел напротив со своим кофе в руках. Он улыбнулся ей. Лорелеи как зачарованная смотрела, как Скайт подносит чашку ко рту и делает первый глоток.

– Я никогда не пробовал такого вкусного кофе, – промычал он.

– Я тоже, – призналась Лорелеи. – Скайт, мне приснился сон с тобой. Мы вдвоём были на поляне, ещё совсем детьми, играли с твоей сестрой, пока родители сидели на качелях и смотрели на нас. Они были так счастливы. Я скучаю по маме и всему, что было прежде. А во сне я отчётливо видела отца, хотя его я помню слишком плохо. Уверена лишь, что мама без ума любила его. Он был моряком, и сошлись они из-за своей любви к морю. Папа уплывал в далёкие плавания, а мама подолгу высматривала его корабль из самого высокого маяка. В кабине она молилась за него и чувствовала себя ближе к нему, где бы на свете он ни был… Её было сложно вернуть домой оттуда.

– Я проснулась со странным чувством во всём теле. Мне вспомнились твои слова. Ты сказал, что пришёл, потому что сейчас ты нужен мне. Я всю жизнь провела рядом с кем-то, кто заботился обо мне. Впервые я узнаю новые чувства, и людей, и места, и мечты – всё сама. Я впервые чувствую, как мне хочется заботиться о ком-то не только родном. Всё это тепло подарил мне ты. Мне хочется быть ближе к тебе, Скайт.

Его глаза заблестели. Он осторожно протянул руку к ней. Тёплой и мягкой ладонью он прильнул к щеке Лорелеи и подушечками пальцев утёр её слёзы. Он искренне улыбнулся девочке и оставил едва ощутимый поцелуй на лбу.

– Ты знай, что никогда не останешься одна, – руками Скайт покрыл её сердце. – Вот здесь живут все родные и любимые, с ними ты всегда можешь говорить. Сюда слетаются письма от всех душ, с которыми тебе довелось жить. Ты делишься частичками своего сердца с другими людьми, а взамен они отдают тебе свои. И выходит, ты по кусочкам собираешь их и начинаешь звать своим сердцем частички всех самых важных тебе людей. Даже сейчас, как моя рука лежит на твоём сердце, я хочу отдать ему себя и навсегда остаться рядом, если ты позволишь мне.

– Я хочу сохранить всего тебя, Скайт, – Лорелеи обняла его руку. – Ты вдруг появился и рассказал мне, полной незнакомке, всё о себе. Я с первого часа полюбила твои истории. Они полны домашнего тепла. Я хочу получать письма от тебя прямиком в своё сердце. Твоя душа согревает меня. Я лишь надеюсь, что однажды смогу понять её, как свою собственную. Прошу, только оставайся рядом…

Несколько минут они сидели рука в руку. Их глаза были закрыты, а на лице застыла мечтательная улыбка. Лорелеи первой распахнула очи и осторожно уложила руки Скайта на стол.

– Я с детства мечтала быть актрисой. Сегодня я наконец сходила на приём. Меня встретили такие странные люди. Они зовутся актёрами. Их лица похожи на готовые вот-вот лопнуть воздушные шарики, как будто в них так много эмоций, и им некуда деваться. Они играли роли, а я хотела жить, но это они судили, насколько я была хороша. Я хочу быть настоящей актрисой и жить каждым из лоскутков своей души. Представь, выходить на сцену и отживать чью-то неповторимую полную эмоций жизнь за пару часов, но так что вся она остаётся в тебе. Мне хочется все свои годы отдать театру, потому что я жажду жить.

– Я обязательно буду рядом, – улыбнулся Скайт. – Обещаю, что не оставлю тебя. Рядом с тобой моя жизнь – мечта наяву, и я не знаю чувства лучше.

Лорелеи отпила кофе, прикрыв глаза. Моментом позже мальчик исчез, но девочка знала, что каждый день он будет ждать тут. За ними осталось ещё много кофе и нерасказанных историй.

Девочка убрала оставшуюся на столе книжку в сумку. Вернувшись домой, она наполнила комнаты дынным дымом. Она села на диван и распахнула новую книгу. Всю ночь на тихой улице Йем в единственном окне мерцала тонкая свеча. При её свете на лице Лорелеи всю ночь проносились от мала до большого чувства.

В этот день сердцами сошлись два неисправимых мечтателя.

Картина 3 – бергамот

С первыми лучами солнца её окна распахнулись навстречу возгласам бегущих к побережью детей. Наступило время, когда впрок сутки напролёт держать окна открытыми без боязни простыть и впускать мягкий ветер в тело. Девочка заварила чёрного чаю. По всему дому разошёлся аромат бергамота. Она достала пишущую машинку из шкафа и с полной кружкой села за стол.

У неё в голове ни с с того ни с сего родилась настоящая людская жизнь. Это была пьеса об одиноком ангеле в большом городе, которая спустилась с небес и искала счастья среди людей. Девушка любила шум моря и тёплые ночи. Днём она в одиночестве ходила по библиотекам и читала романы с запашком философии; с заходом солнца она спускалась в скверы в поисках незнакомцев, которые покажут ей город. Всю ночь они ходили по улицам, обнажали друг другу душу, а под утро навсегда расставались. На утёсе у побережья они вместе встречали рассвет, пока город ещё спит, и обнимали друг друга так, как не обнимали ещё никого. Но с последней звездой на небе момент проходил с объятиями ночи: незнакомец исчезал, а ангел опускалась на колени в огромных полях пшеницы и вспоминала дом. Всё совершённое ночью навсегда оставалось в темноте. С людьми ангел узнала любовь, отвагу, страсть, набрала много воспоминаний, собрала по кусочкам своё сердце и осталась во многих сердцах. Она была свободна, ведь что ни случись, она помнила, что небеса ждут её. А там все поступки и чудеса людского мира станутся баснями, которые впору сказывать на ночь детям.

Лорелеи писала весь день. Щёлканье клавиш ласкало её слух. Когда места для пустых чашек на столе не осталось, а у машинки сложилась стопка листов, пальцы Леи опустились на стол. Девочка вздохнула с облегчением. Вскоре она оделась, выбежала на освещённую фонарями улицу, спешно пересёкши её, и скрылась за дверцей кафе. Она поздоровалась с кофеваром, взяла два кофе со сливками, с чашками подошла к вязаному дивану и улыбнулась Скайту.

– Здравствуй, – он отложил книгу в сторону. – Я думал, ты не придёшь сегодня.

– Разве я могла? Я писала весь день напролёт. Скайт, это замечательное чувство! Люди на бумаге ведут свою настоящую жизнь. Я словно видела их наяву и записывала чью-то правдивую историю как свидетель. Есть столько чернил, которые не попадают на бумагу, и иногда мне кажется, что самые красивые истории всегда останутся нерасказанными. Книги – это как окно в чью-то большую жизнь, что и за тысячу страниц нельзя передать во всей полноте. Я уверена, что Богу не важно, сделаны люди из чернил или воды, он всех любит как мы есть и доверяет нам самим рисовать свою неповторимую жизнь.

– Я мало думал о боге. Я всю жизнь жил в лесах, любил семью, говорил с животными и верил, что нет ничего лучше. Я не знал бога, а счастье всегда было у меня под носом, так зачем мне верить в него, когда я мог верить в себя и нас?

– Все верят во что-то. Ведь всякому бывает страшно. Столько неясных чувств иногда накрывают сердце, отчего жизнь становится чужой и пугающей. Мы в семье искали бесстрашия у Бога.

– Мама как-то рассказала, как однажды она чуть не утонула. Она купалась в море и не заметила, как заплыла слишком далеко. Её охватила паника, а рядом не было ни души, чтобы помочь. В один момент она поняла, что не сможет выплыть. Мама закрыла глаза и отдалась надежде. Она рассказывала, как её спины словно коснулась большая тёплая ладонь, а проснулась она уже на берегу. После этого случая мама влюбилась в море и всё связанное с ним. Она верит, что под водой творятся чудеса, и из морей они выходят на землю к людям.

– Если так, я буду верить в тебя, – сказал Скайт. – Я был свободен, пока не встретил тебя, но теперь я понял, что принадлежать куда приятнее, чем быть беспризорником. Я не хочу свободы без тебя. Мне хочется всегда оставаться рядом. Ты как огромная вселенная для меня: дом в любой части света, только бы рядом с тобой.

– А я так полюбила твой зачарованный мир. Мне хочется сделать из этих двух сказок одну большую историю.

– На это у нас есть целая жизнь. Давай начнём с малого? Скоро придёт жаркое лето. Представь, вместе отправимся на побережье, будем ходить босиком по песку, смотреть на мальков на отмели и золотистые лучи в воде. Море потеплеет, и всяк день мы сможем искать волшебства под водой.

– Я люблю моря, как мама. В них моё сердце дома.

– Мне по душе горы… Когда-нибудь я мечтаю построить домик на альпийской поляне и зажить там вместе со всеми своими животными.

– Ты бы взял меня с собой? – спросила Лорелеи.

– Конечно! Однажды, мы непременно построим свой большой деревянный дом средь горных цветов, я обещаю, и мы навсегда поселимся в нём.

Некоторое время девочка молча сидела, погружаясь в фантазию. Как пришло время прощаться, Лорелеи оставила лёгкий поцелуй на щеке Скайта. С каждой их встречей она всё больше пропитывалась лёгкостью. От мальчика исходил запах альпийских цветов, и аромат уносил высоко-высоко в горы, где воздух мягок как вата и свеж как роса, под ногами качаются цветы-травы, а меж гор белым солнцем блестит малое озерцо.

Лорелеи впервые испытывала любовь. Ей показалось, что точнее всего её описывает полный маленьких цветочков луг – букет из мелких радостей. Как и говорила мама, ей хотелось обнять Скайта, поделиться с ним заботой и сердцем, построить для него дом, тёплый и уютный, и никогда не отпускать. В её мечтах они уже строили домик в горах у берега солнечного озера. Посреди высился старый маяк, а вдали качался и трещал лес с высокими деревьями, аромат долетал аж настолько далеко. Вдвоём они жили там, вместе со всеми его животными и её цветами.

Лорелеи целую ночь перечитывала написанную пьесу. Только к утру она упала в постель, обессиленная. Девочка улыбалась утренней тишине и прохладному ветерку из окна. В её сердце разливались океаны нежности и тепла. Она обрела дом.

12 Weiter

Медовый месяц

Афиша