Самый любимый ребенок в мире сводит меня с ума. Как пережить фазу упрямства без стресса и драм

В 2012 году исследовательница когнитивных способностей Селеста Кидд расширила эксперимент, включив в него дополнительный фактор. Она хотела узнать, является ли способность контролировать импульсивные желания врожденной или приобретенной. Детям от двух до пяти лет раздавали по два цветных карандаша, чтобы они могли нарисовать картинку. Карандаши можно было использовать немедленно, но участникам сказали, что они получат больше карандашей, если подождут две минуты. Затем перед ними положили красивую наклейку. Здесь дети также могли сами решать, использовать ли им карандаши сразу или же подождать – может, им дадут больше красивых наклеек.

Детей разделили на две группы: в первой группе руководитель приходил, как и было оговорено, через установленное время и приносил обещанные карандаши. Во второй группе он, хоть и приходил вовремя, но разочаровывал детей, говоря, что все карандаши или наклейки закончились. Таким образом, они должны были удовлетвориться теми предметами, которые получили изначально. На последнем этапе исследования всем детям дали по кусочку зефира и снова предоставили им выбор: подождать, пока взрослый принесет второй кусочек или съесть уже полученную сладость немедленно, лишаясь права на добавку. Результаты никого не удивили: дети из группы «разочарованных» съедали зефир в среднем в течение трех минут, и только один из четырнадцати человек прождал положенные 15 минут. В группе «обнадеженных» время ожидания, напротив, составило в среднем 12 минут. В общей сложности, 9 из 14 детей прождали необходимые 15 минут. Если вспомнить, что среднее время ожидания при проведении эксперимента с зефиром в 60-е годы составляло всего 6 минут, можно убедиться, что доброжелательное окружение и внушающие уверенность обстоятельства удваивают способность детей откладывать удовольствие, а атмосфера недоверия уменьшает ее вдвое. Так что дети способны лучше держать свои импульсы под контролем, если они верят, что ожидание в конечном итоге будет оправдано, а время потрачено не зря. Это так же важно и для родителей: чем чаще мы даем обещания, которые потом не выполняем, тем неохотнее будут наши дети откладывать удовлетворение своих потребностей.

Вернемся к Маре и ее матери. Теперь нам ясно, что маленький ребенок дерется или кусается не потому, что он злой или получает удовольствие, причиняя другим боль, – он пока не умеет контролировать свои импульсивные порывы. Это, конечно, очень непросто для окружающих и прежде всего для родителей, которые должны пресекать конфликты между детьми. Мать Мары вынуждена постоянно находиться рядом с детьми, чтобы защитить маленького Эмиля и дать дочери возможность попытаться обуздать свои желания.

Импульсивная агрессивность Мары не говорит о том, что ребенку нравится насилие, что ее дома бьют или что она в будущем сама станет драчуньей. Спонтанные конфликты, укусы или плевки – нормальные составляющие детства и не должны считаться патологиями или отклонениями. Поэтому мы считаем, что родителям не стоит ругать маленьких детей и тем более наказывать их за импульсивное поведение, так как это бесполезно и ни к чему не ведет. Полноценное созревание префронтальной коры, которая делает возможным контролирование импульсивных порывов, – важный этап развития нейрологической сети. Он должен стать следующей вехой в развитии после обретения ребенком способности представить себя на месте другого. Давайте дадим детям время созреть, прежде чем начнем их воспитывать.

Когда малыш не понимает слов «нет» и «нельзя»

Контролирование импульсивных порывов, о котором мы только что говорили, тесно связано с развитием коммуникативных способностей. Чем лучше ребенок умеет говорить, тем быстрее он учится удерживаться от применения силы, ведя внутренний диалог с самим собой (этот метод также называется вербальной медитацией).

Девочка, у которой младший брат постоянно отнимает игрушки, может прошептать себе: «Спокойно, Мара. Твой брат не хочет сделать что-то плохое. Он еще маленький и не понимает многих вещей…» Однако для этого уровень развития коммуникативных способностей ребенка должен быть достаточно высок, что редко встречается в первой трети этапа самостоятельности.

Между первым и третьим годом жизни дети делают невероятные успехи в овладении речевыми навыками и осваивают язык необычайно быстро, однако по ходу дела часто возникают недоразумения и недопонимания. Это неудивительно, учитывая, что у нас, собственно говоря, не учат детей родному языку активно, специально и намеренно; их мозг просто впитывает его мимоходом.

Общаясь с родителями, ребенок расшифровывает значения слов и с необычайной точностью подмечает, в каком контексте и при каких обстоятельствах они используются. Сабина и Свен (27 и 37 лет) описывают, с какими коммуникативными проблемами им приходится сталкиваться при общении со своим годовалым сыном:

«Я и подумать не мог, что это начнется так рано, но наш Ганс, которому всего лишь 14 месяцев от роду, уже проявляет невероятное упрямство. Мы не хотим, чтобы он подходил к розеткам или к телевизору, так как это опасно. Когда мальчик хватается за розетку, мы громко кричим ему: «Нет!» Чаще всего он прислушивается и смотрит на нас какое-то время. Мы качаем головой и объясняем, что нельзя хвататься за розетку. И что же? Он просто смотрит на нас и продолжает делать по-своему! Как будто он хочет сказать: «Я делаю, что хочу!» Это просто выводит меня из себя. Мы ругаемся с ним, потому что он не реагирует на «нет», и уносим его от греха подальше. Тогда он начинает недовольно плакать, как будто мы поступаем несправедливо, а иногда приходит в ярость и бьется у нас в руках. Я не понимаю, почему он так сердится. Ему же нужно просто слушаться, когда мы говорим «нет». Ничего другого не требуется».

Для ребенка, который только учится говорить, слово «нет» – просто одно из многих слов. Он не улавливает разницы в звукосочетаниях, которые употребляют родители. Вместо «нет», они с таким же успехом могли бы сказать, например: «Цветок!» или «Солнце!». В любом случае, услышав громко сказанное слово, ребенок сначала замрет и посмотрит на кричащего, чей тон предполагает предупреждение, – ведь интонацию мозг воспринимает с самого рождения^[10]. Однако семантическое значение слова «нет» еще непостижимо для ребенка. Он узнает его из общего коммуникативного контекста, по мере того как выясняет значение других слов.

Конфликтная ситуация почти во всех семьях одна и та же: ребенок ползает или бегает по квартире и обнаруживает интересную розетку, красивый провод, заходящий в телевизор, или раскаленную конфорку плиты, которая так красиво рдеет на кухне. Ему хочется потрогать заинтересовавший его предмет, он протягивает руку и слышит громкий крик: «Нет!» Он в удивлении отдергивает руку и озадаченно смотрит на родителей, спрашивая себя, почему они так громко кричат.

Если родители хотят, чтобы ребенок воспринимал слово «нет» как запрет, то после него должно следовать соответствующее понятное действие. Например, отец подходит к нему, оттаскивает его от розетки и объясняет: «Я говорю «нет», и ты перестаешь это делать!» Тогда у ребенка в сознании отложится нужная связь между еще не известным словом «нет», уходом от определенного предмета и радостным подтверждением со стороны отца.

Понемногу из таких повторяющихся ситуаций он делает вывод: слово «нет» подразумевает, что он должен прекратить совершать какое-то действие, и его родители будут рады этому поступку. Таким образом происходит успешная расшифровка значения слова «нет» и прорисовывается четкая линия поведения для ситуаций, в которых оно звучит.

При этом важно убрать ребенка от опасного предмета, так как из-за плохо развитого умения контролировать импульсы он непременно рано или поздно потянется к проводу или розетке. Малыш любопытен и должен удовлетворять свое желание познавать все новое и интересное. Просто произнести слово «нет» и одобрительно кивнуть, когда он прекращает свое рискованное занятие, недостаточно. Ребенка нужно удалить с опасной территории, чтобы он не попробовал снова схватиться за провод, розетку или конфорку плиты.

Однако в семье Ганса все происходит по-другому, поскольку Сабина и Свен полагают, что их маленький сын уже знает значение слова «нет». Ганс хватается за провод, ведущий к розетке, родители кричат: «Нет!» Он сначала отдергивает руку, заинтересованно смотрит на них, но поскольку больше ничего не происходит, малыш снова берется за провод. Родители снова повторяют: «Нет». Возможно, Ганс опять отдернет руку, но при этом он не знает, что именно надо сделать по-другому. Он не получил от своих родителей подкрепления относительно своих действий – ему не сказали, как поступить правильно.

Чем лучше ребенок умеет говорить, тем быстрее он учится удерживаться от применения силы, ведя внутренний диалог с самим собой.

Родители, со своей стороны, разгневаны непослушанием ребенка. Они оттаскивают его от опасного предмета и ругают. Из-за этого у ребенка смещается фокус внимания. Акцент делается не на удалении от источника опасности, а на недовольстве родителей, потому что произносимые громким голосом слова вызвали у него неприятное чувство.

Таким образом, в мозге ребенка выстроилась связь между словом «нет» и гневом взрослых, а смысл слова так и остался непонятным. Кроме того, реакция близкого объекта связи на его действия была ему неприятна, поэтому он начал плакать. Вероятно, он воспринял факт своего удаления от провода как чрезвычайно несправедливый поступок, поэтому рассердился и начал дрыгать ногами. Он не понял, что Свен и Сабина хотели уберечь его от опасности.

Младенец или маленький ребенок изначально не знают, что означает слово «нет». Если родители постоянно будут говорить ему «нет» и ждать, чтобы тот прекратил нежелательное занятие, то малыш сделает следующий вывод: «Когда я хватаюсь за этот предмет, папа громко говорит какое-то слово – как интересно! Я сделаю это снова, и он опять произнесет непонятное слово». Несмотря на то что ребенок устанавливает связь и зависимость между причиной и следствием, ему остается непонятным, что «нет» – это призыв прекратить делать что-либо. Поэтому он снова и снова будет искать ситуации, в которых ему говорят «нет», чтобы методом проб и ошибок расшифровать его значение. Своими действиями родители непреднамеренно добиваются обратного результата, а не желаемого поведения. Им приходится все чаще повторять «нет», что провоцирует ребенка снова и снова выполнять определенную программу.

Это может привести к тому, что слово «нет» потеряет свою ценность как сигнал прекратить делать что-либо. Если ребенок будет слышать его постоянно, он привыкнет воспринимать «нет» как неважную, не имеющую значения частицу и станет к нему глух.

Мы попытались устроить у себя дома все таким образом, чтобы ребенок мог беспрепятственно исследовать квартиру, не рискуя пораниться или ушибиться. Поэтому мы довольно редко говорим своим детям «нет». Ребенку нужно расти в условиях, где можно делать и пробовать все или почти все. Целесообразнее убрать опасные или хрупкие предметы наверх, чем ежедневно вступать в борьбу с его естественным стремлением удовлетворять свое любопытство и познавать мир. Чаще всего мы терпим поражение в этой неравной схватке. О том, когда нужно и важно говорить «нет», мы поговорим в предпоследней главе нашей книги.

Сегодня многие родители знают, что дети должны испытать многое на собственном опыте, чтобы лучше понять жизнь, поэтому стараются обеспечить им достаточно места для игр и исследования. Между тем остаются вещи, которые наши дети ни в коем случае не должны делать, например что-то опасное для них или для окружающих. Даже самые терпеливые родители приходят в ярость, когда ребенок игнорирует повторяющиеся предупреждения. В любом случае, у нас больше жизненного опыта, поэтому мы знаем, что раскаленной конфоркой можно обжечься, а канализация засорится, если бросать туда что попало.

Сабина (43 года) столкнулась именно с этой проблемой. Ее годовалая дочь, похоже, хочет делать именно то, что запрещает ей мать.

«Ида просто выводит меня из себя. Она такая упрямая, что все время делает то, что я ей запрещаю. Это невероятно. Я говорю ей: «Пожалуйста, не бросай свою куклу в туалет», но что она делает? Бежит в туалет и бросает куклу в унитаз. Я говорю: «Пожалуйста, не переворачивай мусорное ведро», и что? В тот же миг она мчится на кухню и разбрасывает мусор по всему полу. Когда я говорю ей, что она не должна хвататься за конфорку, то мне сразу же приходится доставать пакет со льдом из холодильника, потому что Ида побежала проверять, действительно ли плита такая горячая. Между тем ей всего лишь год. А что будет дальше? Она совершенно не слушает меня».

Хорошо бы эволюция устроила все так, чтобы дети слепо доверяли нам, взрослым, и держались подальше от опасных предприятий, правда? Но ведь так оно и есть. В нормальной ситуации дети испытывают естественный страх перед предметами, которые родители называют опасными. К сожалению, мы усложняем им жизнь, не давая им принять во внимание наши советы.

Возьмем для примера предупреждение Сабины, которое она повторяет своей дочери Иде. Мать говорит ей: «Не подходи к плите! Она горячая». Взрослый человек поймет, что имеется в виду, и будет держаться подальше от плиты, так как он предупрежден об опасности. С детьми же все обстоит иначе – их мозг еще не научился анализировать, обрабатывать и понимать роль слова «нет» в предложении. Дети сначала выделяют из фразы существительные и сильные глаголы. Частица «не» с трудом воспринимается детским слухом, но если даже сознание ее улавливает, то тут же отфильтровывает как ненужную. Только с течением времени, примерно после двух лет, речевой центр начинает понимать, что в частице «не» заключена важная добавочная информация, которую нужно проанализировать и обработать.

Когда такому маленькому ребенку, как Ида, говорят, что она не должна приближаться к плите, ее детский мозг не в состоянии услышать и понять короткое «не». Частица просто выпадает, выбрасывается из предложения. Остается: «Иди к плите!», что ребенок и делает немедленно. Фраза «Не опрокидывай мусорное ведро» обрабатывается и понимается еще не очень развитым речевым центром как требование: «Опрокинь ведро!». А приказ «Не дергай за провод» переводится детским мозгом как «Дергай за провод!».

Наши дети ничего не могут поделать с этой «ошибкой» в матрице их мозга, который на самом деле выполняет полезную функцию – предохраняет их от слишком большого потока впечатлений и информации. Детский мозг отфильтровывает все ненужное и неважное, чтобы концентрироваться на значимом. Поэтому дети переворачивают мусорное ведро и дергают за провод – они думают, что именно это мы им и велим сделать. Родителей такое непослушание выводит из себя; они уверены, что отпрыски нарочно поступают наперекор, садятся нам на шею и играют на нервах. Часто мы повторяем приказ еще более настойчиво: «Ты не должен туда подходить!», не зная, что слово «не» теряется для ребенка. Он еще раз получает подтверждение: «Иди туда» (слово «должен» также отфильтровывается мозгом) и с удивлением наблюдает гнев родителей. Поскольку он еще не умеет поставить себя на место другого человека, то не связывает этот гнев со своими действиями и, соответственно, не может осознать, что именно его поведение заставило родителей рассердиться. Он будет беззаботно продолжать делать то, что делал, и доводить взрослых до белого каления, так как мы усматриваем умысел там, где его нет.

Из такого недоразумения вырастает настоящий заколдованный круг. Поскольку дети с трех лет коллекционируют различные эмоции, они с величайшим интересом смотрят на лица разгневанных родителей. Как уже было сказано, они не связывают гнев со своим поведением и полностью дистанцируются от него. Однако они от природы наделены любопытством и желанием расшифровывать эмоции, мимику и жесты. Поэтому им захочется снова и снова вызывать ситуации, в которых родители выказывают определенные эмоции, – просто для того, чтобы посредством таких экспериментов получить представление о человеческих чувствах и классифицировать их.

Дети сначала выделяют из фразы существительные и сильные глаголы. Частица «не» с трудом воспринимается детским слухом.

Однако можно найти выход из этого порочного круга. Как мы уже упоминали, дети от природы готовы серьезно воспринимать предупреждения, поступающие от близких людей. Просто мы, взрослые, разучились высказывать эти предупреждения так, чтобы они были понятны детям. На самом деле все очень просто: нужно как можно старательней избегать слова «нет». Фраза Сабины: «Не подходи к плите! Она горячая», была бы лучше понята Идой, если бы мать сказала: «Держись подальше от плиты! Она горячая». Вместо «Не высыпай мусор из ведра!», было бы лучше сказать: «Оставь мусор в ведре», а вместо «Не дергай за провод!» – «Прекрати! Оставь провод в покое!». Предупреждение: «Не урони стакан!», дети поймут скорее, если оно будет иметь форму: «Держи стакан крепче!» Это ясные высказывания, которые дети сразу же усваивают, обрабатывают и выполняют нужные действия.

Даже дети старшего возраста, вплоть до школы, более восприимчивы к таким ясным указаниям, которые укрепляют их уверенность. Однако взрослым следует поупражняться, чтобы научиться переводить отрицательные высказывания в положительные. Если вы овладеете этим умением, то потом нужные слова будут срываться с губ сами собой. В экстренных случаях, когда ничего не приходит на ум, можно использовать фразы: «Стой! Это опасно!» или «Стой! Это запрещено!». Когда ребенок прекратит нежелательное действие на короткое время, можно подойти к нему и увести от источника опасности, чтобы отвлечь какой-нибудь интересной игрой. Потом в спокойной обстановке обдумайте, какую фразу произнести в следующий раз в подобной ситуации.

Почему ребенок кусается?

Дети начинают понимать человеческую речь гораздо раньше, чем у них развивается способность объясняться самим. Задолго до того как ребенок научится синхронизировать необходимые органы артикуляции и речевого аппарата таким образом, чтобы произносить звуки правильно, у него в анналах памяти уже собран необходимый вокабуляр. Это помогает ему распознавать значения многих слов и их эмоциональную окраску. Примерно между первым и вторым годом жизни, а иногда и раньше, моторные способности детей развиты достаточно для первых слов и жестикуляции. Пользуясь приобретенными знаниями, они начинают активно выражать свои представления и желания, предпочтения или страхи. Не всегда это выражение соответствует нормам, принятым в обществе, как можно увидеть на примере Каролы (23 года) и ее сына Якоба.

«Моему Якобу три года. По мнению нашего врача, он принадлежит к так называемым «поздним говорунам». Недавно также выяснилось, что мальчик не очень хорошо слышит, и мы предполагаем, что именно по этой причине он еще не начал говорить. Вскоре ему предстоит операция на ушах. Но нас беспокоит одна вещь: Якоб сильно кусается. Он кусает меня, когда мы лежим в постели или когда он счастлив и доволен. Он кусает других детей в детском саду. Почему это происходит, я не знаю. Иногда это случается, когда они забирают у него что-то, но воспитательница говорит, что он кусается и просто так, без всякой причины. Он просто подходит к ребенку, который играет рядом с ним, и впивается зубами ему в голову или в плечо. Каждый день я иду забирать сына и боюсь, что он снова натворил что-нибудь и мне придется извиняться перед другими родителями и пострадавшими детьми. Я, конечно, говорила об этом с Якобом, но он все равно продолжает кусаться. Я в полном отчаянии и не знаю, что мне делать».

Когда уровень коммуникативных способностей не позволяет выполнить поставленных задач, ребенок автоматически обращается к невербальным средствам коммуникации, чтобы сообщить другим о своих чувствах или желаниях. Укусы, удары, толчки, щипки или плевки – к таким способам общения ребенок прибегает в сложных психологических ситуациях, которые часто связаны с интенсивными чувствами, например с гневом. Мы уже говорили, что во время вспышек ярости эмоциональный мозг блокирует речевой центр в когнитивном мозге. Тогда даже дети, которые в обычных условиях говорят достаточно хорошо, с трудом подбирают нужные слова. Они просто не могут сказать, что им нужно или чего хочется.

Дети, в отличие от взрослых, еще не умеют сдерживать свои импульсивные желания. Они реагируют на ситуации, в которых не могут выразить себя при помощи речевых навыков, прибегая к укусам, щипкам или ударам. На примере Якоба мы рассмотрим причины кусания, хотя они относятся и к другим случаям внешне агрессивного поведения.

Когда ребенок начинает кусать других детей, для этого всегда есть веская – по крайней мере, для него самого – причина. Чаще всего это происходит в защитных ситуациях или когда другой ребенок что-то отнимает у него. Иногда дети пускают в ход зубы, чтобы подать кому-то сигнал, что тот подошел слишком близко и нарушил их личное безопасное пространство. Время от времени, от случая к случаю родители и братья с сестрами бывают покусанными из-за любви и избытка энергии. Но чаще всего такое агрессивное поведение – неприемлемая в обществе попытка наладить контакт с окружающими.

Укусы как попытка наладить контакт

Трехлетний Якоб прибегает к укусам почти во всех перечисленных выше ситуациях. Иногда его атаки случаются как гром среди ясного неба, то есть он просто подходит к другому ребенку и, как кажется, без всякой причины кусает его в голову или в плечо. Это воспринимается его матерью и (предположительно) другими родителями как проявление недружелюбия. К сожалению, это неправильная интерпретация ситуации взрослыми. Якоб использует такую неудачную стратегию, чтобы пообщаться с другими детьми! Ведь когда он подходит к ребенку, который играет с железной дорогой, и впивается зубами ему в руку, тем самым он просто хочет спросить: «Можно мне поиграть с тобой?» Может быть, он также хочет сказать: «Эй, друг! Я сам хотел поиграть с этой железной дорогой. Дай ее мне!»

Поскольку укусы воспринимаются другими детьми не как самый дружелюбный жест, то такая попытка наладить связь с самого начала обречена на провал. Якоба не поймут, и он вряд ли найдет себе товарища, который согласится с ним играть. Такое отношение повергает мальчика в грусть, и его охватывает фрустрация. Однако эту проблему коммуникации можно решить. В ситуации, когда один ребенок приближается к другому, занятому игрушкой, родители или воспитательница должны тотчас подойти и сказать: «Ты хочешь поиграть с Тимом в железную дорогу, милый? Смотри, как нужно обратиться к нему по-дружески». Потом взрослый может поговорить с другим ребенком: «Можно Якобу поиграть с тобой? Эта железная дорога такая классная». Так ребенок осваивает данную ему природой способность говорить и одновременно учится налаживать контакт с окружающими. Кроме того, взрослые в этом случае находятся рядом с детьми и могут предотвратить причинение травмы.

Конечно, при всем понимании мотивов нужно соблюдать следующее правило: никто не должен терпеть, когда его кусают, даже если какой-то ребенок не умеет объясняться словами. В то же время важно не навешивать на кусающегося ребенка ярлык испорченного или агрессивного. Слишком уж легко рассерженные родители приписывают ему намеренную агрессию, обвиняя его в том, в чем он не виноват. Это неправильно. Такие дети требуют прежде всего повышенного внимания до тех пор, пока не научатся достаточно хорошо говорить.

Укусы и гнев

Если ребенок кусает другого, когда тот хочет забрать у него какую-то вещь, то это происходит чаще всего от гнева. Либо «кусака» не может выразить словами, что ему хотелось бы оставить игрушку у себя, либо гнев так ослепляет его, что ребенок пускает в ход зубы, повинуясь импульсу. В таких ситуациях родители могут громко крикнуть ему «Стоп!» или «Нет!», сопровождая слова соответствующим жестом. Впрочем, не стоит надеяться на то, что ребенок в стрессовых ситуациях сумеет совершить какие-то альтернативные действия. Для этого его импульсы еще слишком сильны. Но в напряженные моменты стоит вспомнить об этом и потренировать мирные методы общения.

Так же как и Карола, многие родители пытаются удержать ребенка от кусания, снова и снова повторяя ему, что укусы причиняют боль другим. Они надеются, что такое объяснение дойдет до ребенка и он прекратит кусаться. На самом деле малыш в таком возрасте не может постичь, как чувствует себя покусанный им товарищ, потому что у него, как мы убедились, еще отсутствует способность поставить себя на место другого. Так что это не особенно эффективная стратегия. Было бы лучше помочь ребенку направить его импульсивное желание укусить кого-то в альтернативное русло. К методам, которые безопасно помогают снизить фрустрацию и оградить других от травм, относятся, например, такие: побить мешок с песком, покричать в подушку, потопать ногами что есть силы, хлопнуть дверью, сделать три глубоких выдоха, посчитать до десяти, пробежать два круга вокруг дома или же попинать мячик в пустые ворота, после чего прошептать себе самому: «Спокойствие!» Можно и просто целенаправленно выйти из стрессовой ситуации.

Чем старше ребенок, тем реже будут применяться эти альтернативные методы. Причина в том, что базовые средства выражения чувств образуются в мозге сами собой – за это нам следует благодарить свою животную природу, – в то время как общественно приемлемые альтернативы (техники успокоения) нужно осваивать целенаправленно, прикладывая усилия. Для этого в мозге должны образоваться нужные нервные пути. Можно представить, что эти пути подобны улицам, среди которых встречаются и широкие скоростные магистрали, и маленькие переулки. Чтобы переулки превратились в скоростные шоссе, по ним нужно ездить как можно чаще, то есть упражняться в нужном виде деятельности при каждом удобном случае. Только тогда ребенок сможет уверенно применять другие техники успокоения и перестанет кусаться. Обычно это умение формируется примерно к школьному возрасту.

Когда дети кусают себя

Есть дети, которые в приступе гнева кусают себя за руку, бьются головой об пол или причиняют себе травмы другими способами. Со стороны такое поведение выглядит довольно пугающе, однако эти выходки обычно проходят для ребенка безболезненно, так как человеческий организм оснащен прекрасным механизмом защиты под названием инстинкт самосохранения. Поэтому дети никогда не укусят себя достаточно серьезно и не ударятся головой изо всех сил, даже если на коже остаются отметины от зубов, а на голове появляются шишки^[11]. Такой способ членовредительства представляет собой неудачную попытку выпустить пар, сбросить напряжение посредством физической активности. Родители могут попробовать найти альтернативу, например, дать ребенку покусать подушку, однако не стоит позволять ему заходить слишком далеко.

Важно не навешивать на кусающегося ребенка ярлык испорченного или агрессивного. Слишком уж легко рассерженные родители приписывают ему намеренную агрессию, обвиняя его в том, в чем он не виноват.

Любовные укусы

Укусы в спокойные моменты жизни, во время валяния в кровати перед сном, о которых упоминает мать Якоба, тоже представляют собой неуклюжую попытку войти в контакт с близким человеком, пообщаться. Часто в эти моменты ребенок так счастлив и внутри у него бурлит такая сильная любовь, что телу требуется какое-нибудь отвлекающее избыточное занятие, чтобы выдержать наплыв чувств. Поэтому мозг посылает сигнал в челюсти, они кусают, и внутреннее напряжение спадает. Такой тип укусов называется любовным. В переводе с детского языка это означает: «Я люблю тебя так сильно, что не могу удержаться, чтобы тебя не укусить».

Дело обстоит почти трагически, потому что большинство родителей, когда ребенок на своем языке говорит им: «Я тебя люблю!», реагируют на это сообщение резко негативно. Большинство громко кричат, говорят в гневе «Нет!» и ссаживают детей с колен. Это вполне понятная реакция, так как даже любовные укусы причиняют чертовскую боль. Но такие действия не помогают устранить проблему. В худших случаях они только закрепляют нежелательное поведение, потому что дети следуют распространенному в этом возрасте способу обучения по принципу «стимул-реакция». Если ребенок кусает родителя, а тот громко кричит «Нет!» или «Ай!», то малыш отмечает, что при укусе происходит что-то интересное, новое и громкое. Он делает вывод: за укусом (стимул) тут же следует крик (реакция). Так же, как дети в этом возрасте по десять раз на дню сбрасывают тарелки со стола, чтобы посмотреть, действительно ли они полетят вниз и красиво задребезжат, они кусают родителей все чаще, чтобы посмотреть, будут ли те и на этот раз также бурно реагировать на их действия. Иными словами, дети замечают только то, что посредством укусов могут разрядить напряженную ситуацию, а не то, что они причиняют боль другому человеку.

Чтобы выбраться из этого порочного круга, мать Якоба должна реагировать на укусы сына как можно спокойнее. Конечно, легче сказать, чем сделать, это нам известно. Кроме того, подобная рекомендация противоречит основному принципу воспитания, о котором мы будем постоянно напоминать читателям: очень важно реагировать на поведение ребенка с искреннем чувством, используя соответствующие мимику и жесты. Благодаря этому детский мозг будет входить в нужное состояние, отмечать и сохранять в памяти информацию о том, какую реакцию вызывают его поступки у других людей. Что же касается укусов, то тут дело обстоит по-другому: родители должны отвечать на них менее болезненной мимикой или криками, то есть притворяться и действовать наоборот.

Почему мы рекомендуем вести себя именно так? Причина в особенностях развития еще не созревшей префронтальной коры мозга детей. В том возрасте, когда дети используют укусы как средство коммуникации, то есть в 1–3 года, мозг прежде всего занят сбором и расшифровкой информации о выражениях лиц и пониманием принципа «стимул-реакция». Нервные пути префронтальной коры еще недостаточно разработаны, чтобы сохранять аутентичные реакции взрослых. Громкие крики и ругань, таким образом, не только будут означать бесплодные усилия любви, но и приведут к более частым укусам, поскольку мозг находит интересным причину/стимул и реакцию всего процесса.

Дети в этом возрасте никогда ничего не делают нарочно, чтобы досадить родителям. Поскольку они не могут прочитать мысли взрослых и влезть в их шкуру, это совершенно невозможно.

Мать Якоба должна как можно четче дать сыну понять: «Твои укусы причиняют мне боль. Прошу тебе, перестань!» Хорошо бы при этом серьезно посмотреть на него, однако относиться с упреком к действиям сына не следует. Мальчик не поймет ее и еще не сможет управлять своими импульсивными желаниями. Вместо этого мать должна предложить сыну альтернативные способы выражения любви и нежности. Например, сказать ему: «Послушай, ты можешь меня крепко обнять. Как можно крепче. Это мне понравится». Тогда сброс напряжения от положительного стресса, вызванного избытком чувств, произойдет через мышцы рук. Но прежде всего мать Якоба должна защитить себя. Это можно сделать, держа сына таким образом, чтобы он не смог ее кусать, или же надев ночную рубашку из толстого материала. В целом, она должна уделять укусам как можно меньше внимания, даже если ей будет очень больно. Когда от родителей не поступает ответа, нежелательное поведение прекращается гораздо быстрее, потому что после стимула не следует никакой реакции.