Buch lesen: «Звездная дочка. История одной фанатки»

Глава 1

Крадусь на цыпочках, чтобы никого не разбудить, прижимая к груди туфли на высоком каблуке. И вот, до желанной свободы остается рукой подать, как меня выхватывает полоска света, и я замираю, как кошка под прицелом фар несущегося автомобиля.

В проеме стоит Толик, поставив руки на пояс, гордо выпятив пивное пузо, сканирует меня с ног до головы.

Попалась. Как он услышал то меня? Эх, а так хотела уйти по-тихому.

Отношения у нас, мягко говоря, не очень. Я его терпеть не могу, но он делает мою сестру счастливой, поэтому приходится мириться с его появлением в нашем доме.

– Ты куда это собралась на ночь глядя? Нина! – гремит голос мужа сестры.

Нина появляется в дверях в махровом халате, на голове бигуди, а в руках очки. Опять весь вечер проверяла тетрадки учеников.

– Юль?.. – вопросительно смотрит на меня.

– Я к Светке. С ночевкой.

– В таком виде? – бросаю взгляд в зеркало.

Короткое голубенькое платье, открывает длинные ножки, светлые прядки гладким шелком лежат по спине. Еще бы! Я полчаса их утюжила.

– Да, Юль. Толя прав, – соглашается сестра. – Никуда не пойдешь так поздно и в таком виде.

– Я на такси поеду.

– А платье?

– Ну когда его еще носить? Не в тридцать же! И это подарок Светы. Нин, – кидаю на пол туфли и обвиваю ее шею. – Я просто переночую у подруги. Будем смотреть всю ночь киношку и есть много попкорна. День рождения же! Отпустиии, – молитвенно тяну. Вижу как трещит по швам вся оборона сестры.

– А мальчики будут?

– Какие мальчики? Девчонки только. Света, Таня и я.

– Ну, ладно, – смилостивилась моя строгая сестренка.

– Иии! Спасибо, спасибо! – часто целую ее.

– И ты ей веришь? – взвизгивает Толик.

– Угомонись, – Нина стукает его по животу ладошкой. – Что такого? День рождения все же. Восемнадцать!

– Да делай ты что хочешь! Но смотри! – грозит пальцем. – Принесет тебе в подоле, я воспитывать и содержать не буду! – вот же засранец! Знает куда надавить.

– Точно без мальчиков? – начинает сомневаться Нина, пока я прыгая, пытаюсь влезть в туфли. Жмут, заразы! Разнашивать надо.

– Точно-точно! – хватаю сумку и выбегаю в подъезд. Пока сестра не передумала и не заперла дома.

Возле подъезда мне сигналит знакомая восьмерка Арсена – парня Светы.

Подруга выходит, обнимает меня, но тут же отодвигается. Рассматривает.

– Ого! Какая ты, Юла! Это же то самое платье, что я подарила тебе на прошлое день рождения! Ну-ка, – покрутись, – кручусь, под довольный вопль и улюлюканье Тани с заднего сиденья.

– Огонь, Юла! – комментирует Таня, показывая «класс» двумя руками.

– Садись, – Света отодвигает сиденье, чтобы я могла забраться на заднее сиденье восьмерки.

– Привет, – обнимаю Танюшу. – Ты тоже при полном параде? Я вот не понимаю. Зачем было так расфуфыриваться для ночевки с подругами? – разблокировав телефон, смотрю на время. 21:00. На заставке фото моего любимого певца Жени Райса. Провожу пальцем по зачесанным назад волосам до плеч. Улыбаюсь как идиотка. Любуюсь жестким взглядом, пробирающим до мурашек на коже.

Подружки говорят, что я маньячка. Настоящая фанатка. Вся моя комната увешана его фотографиями. Знаю абсолютно все про него: что Женя ест, где любит отдыхать, его увлечения и т.д. Знаю даже больше, чем все остальные поклонницы. Но главный мой секрет не рассказываю. Я знала его еще раньше. В детстве.

Машина выезжает со двора.

– А мы не будем ночевать, – заговорщицким тоном сообщает Света. – И мы не едем ко мне.

– А куда? – сердце бухается в желудок, а пятая точка так и чувствует грозящие неприятности.

Таня смотрит на меня не моргая, как и Света, повернувшаяся на пол корпуса. И обе улыбаются шире, чем Джокер.

– Девчонки! Черт! Нина меня убьёт! Что вы задумали?

– Время то детское! У тебя не сестра, а тюремщик! – недовольно бурчит Таня. – Туда не ходи, то не носи! – передразнивает голос Нины. – Я уж не говорю о том, чтобы завести парня, начать встречаться с кем-то. Это сразу смертная казнь! Что ты вообще видела в этой жизни? Одна зубрежка и вечный плен.

– Вы же знаете, что она сделала для меня? – заступаюсь за сестру. – Когда наши родители сгорели в бане, Нина, наплевав на личную жизнь, забрала меня из приюта! А получается, я соврала ей? Я домой! – бью по водительскому сиденью. – Арс! Останови!

– Да погоди ты, дуреха! Ты же еще не знаешь куда мы едем! – Таня сует мне в руки бумажки.

– Что это? – мой голос звучит глухо, когда я смотрю на лицо любимого певца. И на цену билета. Это ж целое состояние! – Вы достали билеты на концерт Жени Райса?! – видимость пропадает от накативших слез радости и дикой благодарности.

– С днем рождения! – в унисон визжат подруги.

– Но как? Его же билеты раскупили три месяца назад.

– Мы готовились! Как только узнали, что твой кумир едет в наше захолустье, да еще так вовремя, на твою днюху – так сразу и купили их.

– Спасибо, девчонки, – расстроившись, обнимаю Таню, потом Свету вместе с сиденьем.

– Всё для тебя! – хлопает меня по руке Света.

– Спасиииибо! – протяжно тяну, вытирая рукой слезы. – Я вас так люблю! – сразу забываю о том, что обманула сестру. Пусть и не нарочно.

Успокаиваю совесть, что я уже взрослая, вряд ли когда-нибудь появится такая возможность побывать на его концерте.

Боже, я увижу Женю! Снова!

***

Концерт, это, конечно, громко сказано. Огромное помещение, забитое под завязку. Прожекторы накалили помещение до предела. Стулья убраны, с портеров свешиваются люди. Мы стоим внизу тесно прижаты друг к другу, как сельди в бочке. От навязчивого дешёвого парфюма, вперемешку с потом начинает кружиться голова. Девушки, видимо вылили на себя ни один флакон.

– Ну-ка! Пропустите! – Таня тянет меня за руку, поближе к сцене под дружное ворчание народа.

– Куда лезите, курицы? – слышится позади.

– Не кудахчи, – грубо обрывает Таня. – Да что вам жалко что ли? У подруги день рождение! К сцене мы идем.

– Ты еще плакат нарисуй. А то не все в курсе, – бурчу я, послушно цокая за ней.

Все мое внимание обращено к сцене, где устанавливают аппаратуру. Доходим до сцены. Сердце беспрерывно качает кровь, я с нетерпением жду, когда выйдет на сцену Женя.

Не волнуют туфли, натершие мозоли, ни то, что меня все время кто-то пихает в бок.

Позади начинается волнение. Женя опаздывает на полчаса. Света с Таней поддерживают всеобщее возмещение. Переговариваются друг с другом. Света подкрашивает губы, успевает позвонить Арсену, который наотрез отказался идти на концерт, боясь, что уведут его «ласточку».

Наконец, гаснет свет, под радостный вой на сцену выходит он. Я с жадностью рассматриваю его, как и тысячи людей в зале.

В черной обычной борцовке, открывающей накаченные руки. Браслеты на запястьях. Тот что поуже – подарок бас-гитариста Джема. Настраивает микрофон.

– Ну что? Зажжем? – зал взрывается дружным «да». Я кричу вместе со всеми, прыгая и обнимая девочек.

Ощущение, что меня сейчас разорвет, как эти колонки от битов. Я подпеваю ему, подняв руки вверх. Запечатлевая каждый момент.

Сотни лазерных лучей, дым, столбом вырывающийся рядом с Женей и кадры из фильма позади него, с Ником Звездным. Он мне абсолютно не понравился. Не мой жанр. Я и фильм то смотрела только потому, что Женя специально для этого блокбастера написал трек.

После нескольких песен он запыхался, пьет воду, обещая, что скоро продолжат. Слежу как капельки скользят по шее.

– Для следующей песни мне нужна партнерша, – подходит к самому краю. Толпа прижимает меня к сцене.

– Меня! Выбери меня! – вопят девушки и тянут руки.

– Песня очень важная. Личная. Я впервые исполню ее для вас. Как вы знаете, я некоторое время был в приюте, после того, как… – его голос дрожит, он сжимает микрофон сильнее, – мои родители погибли в автокатастрофе. И это был ад.

Вытираю слезы с щек. Да, я помню. Как ему устраивали темную. Потому что слишком гордый и не признавал лидеров. Как избивали ночами, а воспитатели закрывали глаза. Как подставили, обвинив в краже. Его побеги, возвращения.

– И в том аду светлым лучиком для меня стала девочка Юля.

Я не дышу. Глохну от шума крови в ушах и дикого сердцебиения. Он помнит!

– И эта песня для нее. Так кого выбрать?

– Ее! – неожиданно вопит Света, тыча указательными пальцами на меня.

Женя садится на корточки напротив нас. Смотрит пристально на меня.

Неужели узнал?

– У моей подруги сегодня день рождение, – продолжает Света.

– Как тебя зовут? – он протягивает мне микрофон. Мое тело переполнилось адреналином. Он так близко. И он помнит девочку из приюта.

Даже в самых смелых мечтах не могла представить, что вот так запросто буду стоять напротив него. Дико волнуюсь.

Непослушный язык прилипает к небу. Я сплю! Или это моя буйная фантазия вышла из-под контроля. Это просто не может быть в реальности!

Светка пихает меня в бок, позади кричат: «скажи имя, тормоз!». А я неотрывно смотрю на глаза цвета карамели.

– Юля! – кричит за меня Таня.

– Ого! Юля, это судьба, – он протягивает руку, и я, как загипнотизированная вкладываю свою в его горячую ладошку.

Он тянет меня вверх, перехватывая за талию. Спотыкаюсь и оказываюсь прижатой к его телу. У меня сейчас микроинсульт случится.

– С днем рождения, Юля! Ну-ка! Поддержите, – машет руками и все кричат поздравления. – Ты красивая, Юля, – хриплый голос, его запах парфюма древесный с пряными нотками, цепкий взгляд, я теряю связь с реальностью.

Пропадает весь фоновый шум, вопли восторга, на грани истерики.

– И так похожа на нее, – он отходит и обращается к зрителям. – Я учил французский. До всей этой трагедии, мы собирались с родителями во Францию. Я называл ее на французский манер: моя Жужу.

Не узнал. Стучит в голове.

Звучит музыка, он поет, смотрит только на меня. Про наше тайное место, мечты. Первую влюбленность.

«Где ты моя Жужу?».

Хочется кричать: здесь я! Как ты мог меня не узнать?

Но все равно, это самый волнительный момент в моей жизни. Особенно, когда в конце он прижимает меня к себе. Смотрит проникновенно, словно в душу и ощущение, что хочет поцеловать. Я облизываю губы.

Если он это сделает, я просто умру от счастья. Итак, сердце работает с перебоями. Но Райс отодвигается, таким привычным родным движением зачесывает волосы назад. Провожает меня до вопящих подруг, помогает спуститься со сцены.

Света и Таня обнимают меня и скачут на месте. А я стою столбом. Как контуженная.

– Это так круто! Но почему ты столбом стояла? – упрекает Таня. – Покрутила бы бедрами, глазки состроила. Глядишь и понравилась бы ему.

– Да отстань ты от нее, – защищает Света, разглаживая мои волосы. – Не видишь, Юлька в шоке.

Я все еще чувствую его прикосновения, дыхание почти в губы.

Ну почему не поцеловал?

Его песня пробудила во мне воспоминания, я мысленно возвращаюсь в самый ужасный и самый прекрасный период моей жизни. В приют. Где я встретила Женю.

***

«Дурман цветущей яблони, легкий ветерок дарит прохладу. Наблюдаю как на соседнюю березу прилетела ворона. Свесившийся, серый птенец раскрывает клюв, прося пищи. Мама ворона кормит его, укрывает своим крылом. Счастливчик. У него есть родители, в отличие от меня.

Боль от яркой вспышки переросла в ноющую. Но ужасы самого страшного дня то и дело проносятся передо мной. Дым, жар огня от бани, которую отец построил своими собственными руками. Нина валит меня на землю. Я пытаюсь вырваться, ринуться в самое пекло. И мой крик вперемешку с всхлипами.

– Пусти! Там же мама с папой!

А потом женщина из опеки, полицейский, который уводит меня. И обещание Нины, что она меня заберет. В чем я сильно сомневаюсь. Она студентка педагогического института, работает по вечерам. Мужа нет. Денег тоже. Я пока в приюте, но скоро нас распределят по детдомам.

– Чё борзый такой, Жека? – доносится до меня крики нашего местного лидера Ромки Селиванова. – Что хочешь делай, но чтобы бабки были. Бутылки сдавай, милостыню проси, воруй. Все платят и ты будешь.

– Пусть платят, а я не буду!

Ромка свистит и к диссиденту направляется толпа ребят с палками и битами.

Я начинаю переживать за малознакомого человека.

Парень, которого как я помню зовут Женя, отступает, а потом бежит. Подняв с асфальта бутылку, кидает в толпу, та разбивается на осколки, а шантрапа разбегается в разные стороны.

Женя бежит прямо в мою сторону. Я, обняв ствол ногами, мартышкой свешиваюсь вниз головой.

– Сюда! Быстрее! – он карабкается по стволу, буркнув: я сам, отвергает протянутую руку. – Пригнись! – притаившись пережидаем, когда мимо нас пронесется шайка Ромки.

– Вроде ушли, – сажусь, свесив ноги. Женя смотрит на меня изучающе.

– Я тебя знаю. Ты из нашего приюта.

– Ага. Классно ты метнул в них бутылкой, – от его улыбки солнце начинает припекать изнутри. – Я Юля. А это мое тайное место. Но ты можешь приходить сюда.»

– Куда мы? Еще же одна песня, – Таня ледоколом прокладывает путь к выходу.

– Женя не дает автографов. Но мы достанем. А если будем ждать, то нас просто растопчут.

Пока мы обходим здание, Света звонит Арсу.

– Вот служебный вход, – Таня показывает на железную лестницу и белый джип.

– Куда вы, девушки, – тормозят нас два охранника.

– К Жене Райсу. У нашей подруги день рождения…

– Это неважно, – обрывает ее бугай и прикладывает палец к уху. – Понял. Безопасность обеспечу.

Таню и Свету отодвигают в сторону.

– Эй! Вы не имеете права! – вопит Таня, брыкается и бьет его. На меня, как на самую спокойную не обращают внимания.

По ступеням спускается Женя. Набрав в легкие кислорода, выпалила на одном дыхании:

– Можно попросить у тебя автограф?

– А, моя партнерша. Ну давай. Только быстро.

Я протягиваю ему блокнот с его изображением и ручку. Он кладет ее на крышу машины. Резко чиркает.

– Не пишет, – засада. Кусаю щеку изнутри. Неужели у меня не будет ничего кроме воспоминаний.

– Значит я останусь без автографа? – до нас долетает дружный визг и топот стада бегемотов. Так мне кажется. На самом деле всё хуже. На нас несется толпа фанаток.

Невозмутимые охранники бросают моих подруг и скрепив руки, перекрывают дорогу к машине. Цепи кованные.

– Женя! Я тебя люблю! – тянут руки. Скоро они прорвутся и затопчут нас. Становится реально страшно.

– Садись в машину! – командует Женя, открывая мне дверь. – Быстро!

Машина с визгом срывается с места. Бугаев не видно, зато беснующаяся толпа со скоростью ягуара несется за нами. Охранники едва успевают открыть ворота. Я сворачиваю себе шею, смотрю как самые упертые девчонки скидывают туфли и бегут за нами босиком.

– Так бывает всегда? – веселясь, спрашиваю Женю.

– Это еще повезло! Сколько раз я не успевал скрыться – знают только мои порванные футболки. Наконец и самые стойкие отстали.

– Останови здесь, дальше я сама доберусь, – говорю с разочарованием в голосе. Не хочу уходить, но и быть похожей на тех чокнутых нет никакого желания.

– Ты торопишься?

– Нет, – тут же слетает с языка, хотя я уверена, что Нина сейчас не спит, ждет моего звонка, переживает.

– Поедем ко мне в гостиницу? Обещаю, что не буду приставать.

– Я не знаю.

– Будет суши и пицца, – я уже мысленно рисую его номер, что общаюсь с ним, как со старым знакомым и горло спирает от эйфории от этой дерзкой мысли.

– Весомые доводы. Как я могу отказаться?

Женя просит ключ от номера, администратор с нескрываемой завистью смотрит на меня.

– Пошли, – берет меня за руку. Я чувствую тепло его руки с тонкими красивыми пальцами. Смотрю на красивый профиль. Не верю в то что происходит. Сказка. Самый чудесный сон. Это просто лучший мой день рождения!

– Проходи, – пропускает меня в номер. Чувствую себя скованно. Неловко топчусь на месте. – Не бойся, я не кусаюсь.

Снимаю туфли и к своему ужасу узнаю, что порвались колготки. Предательская стрелка ползет вверх. Поджимаю пальцы. Надеюсь Женя не заметил. Стыдоба то какая

– Проходи в гостиную, – на деревянных ногах следую за ним. – Сейчас принесут еду, – убирает с дивана гитару. – Садись.

Пока Женя делает заказ я быстро печатаю Нине. Потом Свете, что со мной все в порядке. Тут же получаю миллион сообщений с вопросами от подруг где я. Быстро выключаю звук.

– Ну, Юля. Расскажи о себе, – так и не узнал. Рассказываю ему, что живу с Ниной, избегая тему приюта, что учусь на медсестру. В дверь деликатно стучат. Женя приносит сет на черной тарелке и обещанную пиццу. Садится рядом со мной, подвернув ногу под себя. Щеки пылают адским огнем.

– Можно руки помыть? – подскакиваю с дивана.

– Да, конечно.

Захожу в ванну. Умываюсь холодной водой.

Я просто не могу поверить, что это все происходит со мной. Буквально несколько часов назад я млела над его фотографией. А сейчас я в его номере. Беру с полки красивую бутылочку парфюма, сняв крышечку нюхаю. Тот самый пряный запах, только на нем он лучше. Брызгаю себе на запястье и вдыхаю, как токсикоманка. Мне нравится, что я пахну им.

Раздается стук в дверь. Со страху роняю бутылочку. Ругаюсь шепотом.

– Ты скоро?

– Я сейчас!

Возвращаюсь в гостиную и сажусь рядом с ним.

– Расскажи мне лучше о себе. Фамилия Райс это придумал Сергей, твой продюсер?

– Да, он говорил что Костров не подходящая фамилия. Слишком просто, – смотрю как он ест. – Ты не любишь роллы?

– Я, признаться так и не познала великую мудрость, как справиться с этими проклятыми палочками.

– Тогда давай так, – берет их руками. Я смеюсь, следую его примеру, макаю в соевый соус. Женя смотрит на меня странно. Пристально, изучающе.

– Что?

– Ты совсем не похожа на других девушек. Простая, открытая. Смущаешься. Так мило краснеешь. И я никак не могу отделаться от навязчивой мысли.

– Какой? – с трудом глотаю, он придвигается ближе и поводит по губе большим пальцем. Мой пульс зашкаливает, а сердце дико стучит в груди. Я тону в глазах карамельного цвета.

– Хочу тебя поцеловать.

– Так сделай, – хриплым шепотом отвечаю.

Он подается вперед и целует. Его губы такие нежные, а руки уверенно держат меня за шею, не позволяя отодвинуться. Неловко отвечаю, захвачена неизвестным новым чувством.

Мы падаем на диван, Женя, опираясь на руки, нависает надо мной.

Почему он остановился? Было же так хорошо. Я сделала что-то не так?

– Ты не передумаешь?

– Нет, – обвиваю его ногами и тяну футболку вверх, возвращаюсь к поцелуям.

Глава 2

Со счастливой улыбкой просыпаюсь, переворачиваюсь на бок, хочу полюбоваться Женей. В живую. Но кровать оказывается пустой.

Завернувшись в простынь, иду-брожу по люксовому номеру. Его нигде нет.

Легкая тревога царапает все внутри, но я усилием воли ее гашу.

Мой Женя не такой, чтобы проведя самую чудесную ночь, сбежал как последний трус.

«Мой Женя».

Как это сладко звучит. Хочется скакать и прыгать от радости.

В душе, подставляю лицо под струи воды, вспоминая как все это было. Его поцелуи, ласки и тело вновь вспыхивает огнём. Он открыл мне новый взрослый мир.

С облаков меня спускает мелодия телефона, установленная на Нину. Завернувшись в полотенце, бегу на звук. Высыпаю все содержимое из сумки на пол, чтобы быстрее найти телефон и отвечаю дребезжащим от волнения голосом.

– Да, Нин?

– Как дела? Как вечер провела? – голос у сестры пугающий. Тихий, как море перед бурей. Напрягаюсь. Отвечаю настороженно, пытаюсь понять, что сестре известно.

– Да ничего особенного. Ели суши, смотрели с девчонками телевизор, – и не вру. После нашей близости, лежали с Женей в обнимку, много целовались и пытались смотреть телевизор.

Вообще все было просто волшебно. Сегодня же осторожно спрошу о своем статусе. И можно ли считать его своим парнем.

А может Женя меня в столицу заберет, поселит в своем огромном шикарном доме. Будем много купаться в его бассейне, вместе заниматься на тренажерах и есть на веранде, в окружении величественных сосен.

От восторга внутри взрывается маленькая бомбочка, падаю на кровать, перебирая мокрые прядки.

Я – девушка Жени Райса! Умереть не встать!

В чувство приводит истеричный крик сестры.

– Какое суши? Какое кино? Наглая лгунья!

– Да чё случилось то? – с тревогой сажусь на кровать.

– Мне с утра человек десять прислали видео, где моя «послушная сестренка» отплясывает на сцене, обжимается с этим маргиналом, плакатами которого обклеена вся твоя комната.

– Кто прислал? – поджимаю ноги под себя и грызу ногти на руке.

– Учителя, завуч, ученики.

– Нин, это просто концерт. Я совсем не знала, что мы туда пойдем.

– Домой, – тихо, угрожающе. Так что волоски на затылке зашевелились.

– Сейчас Свету предупрежу.

– Врешь! Звонила я Светкиной маме и Таниной. Они спят по своим домам. А про то, что ты должна была ночевать у них, никто и не слышал.

Это конец. Катастрофа!

Боже, так страшно и стыдно, мне никогда не было.

– Я такого позора натерпелась. Где ты, мелкая дрянь? Ну, если узнаю, что у парня! – слышу как на заднем фоне Толик говорит, что я в отеле.

– Вы что?! Следилку поставили на мой телефон? – в гневе ору на сестру.

– Юля, – упавшим голосом спрашивает сестра. – Ты что провела ночь у этого звездуна?! Отвечай немедленно! Как потаскушка?! – взвизгивает она.

– Нин, все не так. Я люблю его.

– Ты отдалась первому встречному? Да я его по судам затаскаю! Такой ему черный пиар устрою!

– Нет. Мы не спали, – вру, пытаясь защитить Женю. – То есть спали, но не в том смысле, – стыдливо краснею. Поздно.

– Домой я сказала!

– Ну, Нин! – жалобно тяну.

– Если через пять минут, тебя не будет, через десять я приеду в отель и наведу там такого шороху! Мало не покажется, – угроза сестры срабатывает. Нина совсем не шутит. Что будет, если Женя все это увидит? Пошлет меня и мою семейку далеко и надолго.

– Я поняла. Сейчас приеду.

Подбираю с пола свои вещи, стираю с щеки гадкие слезы. Специально медлю, надеюсь, что придет мой Женечка.

Мы же ничего, по-сути, друг другу не сказали. Я хочу его увидеть, сказать, что приду позже. Я туда и обратно. Успокою Нину и вернусь.

Пишу на салфетке письмо Жене. Что мне нужно ненадолго съездить домой. Что люблю его уже давно и ни о чем не жалею. Что я и есть та самая Жужу.

Оставляю послание на подушке, быстро провожу по ней рукой, вспоминая, как сладко засыпала в его объятьях с поцелуем в висок и нежным: «маленькая моя».

С трудом запихиваю голые ноги в туфли. Колготки беспощадно порваны. На ресепшене меня тормозит знакомая администраторша и с гадким:

– Уже уходите? – провожает меня подлой улыбочкой. Стерва. Я то помню каким взглядом она смотрела на Женю, а каким на меня.

Сажусь в припаркованное возле гостиницы такси, называю свой адрес.

Так тошно, не хочется ехать. Хочу остаться, но не могу ослушаться Нину.

Наш маленький городок можно весь объехать за десять минут. Поэтому уже спустя пять минут, выхожу из такси. Поднимаю голову вверх. Нина стоит на балконе, скрестив руки на груди, и взглядом цербера следит за мной.

Я дрожу от страха, стыда и предстоящей беседы. Так сильно я никогда не косячила. Да я всю жизнь была примерной. Но не сейчас.

Я готова бороться за свое право на свободу.

С растущей решимостью поднимаюсь, лишь у звонка моя рука медлит и дрожит. Дверь распахивается. Нина, схватив меня за руку, затаскивает в квартиру.

– Нагулялась? – стоящий сзади Толик перефразирует слова Нины ужасным матерным словом. Мы не это делали, мы любили друг друга! Хочется сказать. Но я не хочу, чтобы плохо думали о Жене.

– Вы не имеете права так говорить со мной. Я взрослая, совершеннолетняя. И вас это не касается! И не было ничего такого!

– Да кого ты слушаешь, Нин? – вмешивается в разговор вездесущий, «в каждой дырке затычка» – Толик. – Она вся помятая, без колготок. Ясно понятно, чем она всю ночь занималась.

– Заткнись! – шиплю с ненавистью. – Я пришла лишь переодеться и сказать, что со мной все хорошо. Я сейчас же возвращаюсь к Жене.

– Ты переодеваешься и мы немедленно едем к гинекологу! Пусть он подтвердит, что ты еще невинная девушка.

– Вы не посмеете!

– Уверена? – довольно оскалился Толик, хватая меня за локоть и тащит в мою комнату.

– Я никуда не пойду! Вы не сможете меня заставить!

– Хорошо. Ты наказана, Юля! На две недели! И никаких телефонов! – за мной закрывается дверь. Я барабаню по ней, ору, но все бесполезно.

– Ты рушишь мою жизнь! – кричу в отчаянии.

– Юль, это для твоего блага. Я не позволю какому-то звездуну играть с моей глупой сестренкой, – ласково говорит Нина.

Я здесь взаперти. Без телефона, на который непременно позвонит Женя. Сколько он в нашем городе? День? Два? Он поищет меня и уедет. Я больше никогда его не увижу.

– Ненавижу! – кричу в сердцах, скатываясь по двери. – Лучше бы ты оставила меня в приюте! И не донимала своей гиперопекой.

Меня глушит тишина. Я сразу жалею о сказанных словах, но уже поздно.

Шаги удаляются.

– Нин, прости, – шепчу в замочную скважину. – Я не это хотела сказать.

***

Весь день меня съедало чувство вины за то что сказала Нине. Как я могла? Меня так взбесило, что они обращаются со мной как с ребенком. Указывают на пару с Толиком.

Я проревела весь день, уткнувшись в подушку, кляня свой поганый язык.

Щелчок замка. Нина с неприступным лицом входит в комнату.

– Прости. Я так не считаю, на самом деле. Я тебе очень благодарна, – Нина вытирает очки платком. Не смотрит на меня. Не простила.

– Еда на столе. У меня вторая смена. Приду поздно. Дверь будет закрыта. Толик тебя не выпустит.

– Считаешь это нормальным? Нин, – продолжила примирительным тоном, пытаясь достучаться, – ты не сможешь держать вечно взаперти взрослого человека.

– А ты разве взрослая? – смотрит сердито. – Я тебе поверила, отпустила, а что в итоге я получила? Вранье. Ты пошла в номер к незнакомому мужчине. С тобой могло случиться что угодно! Это просто верх безрассудства!

– Не случилось же. Я знаю Женю. Он хороший.

– Хороший, – фыркает. – Сколько таких поклонниц у него? Я тоже про него читала. Перебрал кучу таких дурех как ты. Поигрался и выкинул, – ударяет словами под дых.

– Я сама ушла, потому что ты устроила истерику. Он меня не выкидывал. Пусть за ним бегают толпы обезумевших фанаток, со мной все по-другому.

– Ой, какая же ты дурочка, Юля. Придумала себе невесть что. В этом и есть моя вина. Я пыталась оградить тебя от грязи, берегла. Ты не готова к реальной жизни и совсем не знаешь людей, – смотрит на часы.

– Я знаю Женю!

– Я на работу опаздываю. Вечером поговорим.

В сердце закрадывается сомнение. Что если Нина права? Что Женя только рад будет, что не обнаружит меня в номере. Нет. Не верю. Я видела его глаза, он смотрел с такой страстью, шептал столько ласковых слов, целовал. Это все было по-настоящему!

Волнуюсь. Мне нужно убедиться в своей правоте. Снова грызу ногти. Дурацкая привычка.

Нужно действовать, а не сопли жевать. Нужно увидеть Женю. Но дверь закрыта на второй замок. Открыть ее можно только ключом.

Переодевшись в джинсы, иду на цыпочках, осторожно открываю ящик комода. Тут где-то должен быть запасной ключ.

– Не это ищешь? – вздрагиваю от голоса. Толика. Он трясет ключом на черном шнурке и тут же надевает на шею, прячет под борцовку.

– Я хотела с подружками повидаться. Отпусти.

– Ага, конечно! Так я тебе и поверил. К мужику ты собралась. Зачесалось в одном месте, – я вспыхиваю до кончиков ушей. Мне так хочется придушить этого слизняка. Все опошлил. – Мне на тебя, так-то плевать. Но мелкого орущего спиногрыза я здесь не потерплю. Нина, конечно же, примет его с распростертыми объятиями.

– Откуда такие выводу о моей ранней беременности? Я с мальчиками не встречаюсь. Учусь на втором курсе.

– Так по тебе видно какая ты, – козлина. Ненавижу! Как Нина его терпит? – А после твоего ночного загула в этом убедилась и Нина.

– Дай сюда! – хочу сдернуть шнурок с его шеи. Толик заламывает руки назад и прижимает меня лицом к стене, навалившись всем телом.

– Понравилось быть с сопляком, маленькая дрянь? Представь, какого это быть с настоящим мужиком, – проводит по шее языком, хватает за бедра.

– Пусти! – меня бросает в холод, начинает трясти от страха. – Не смей ко мне приставать!

– Да кому ты нужна! И даже не пытайся рассказывать сестре о том что было.

– Боишься, что вылетишь отсюда пробкой?

– Дура. Кому ты думаешь она поверит? Своей безалаберной сестре или любимому мужчине, – отодвигается в сторону.

Я бегу в комнату, свирепея от ярости, потому что он прав. Как так получилось, что ему Нина стала верить больше, чем мне?

После часа скитаний у меня созревает план. В ванной нахожу баночку со снотворным, которые выписывали Нине. Быстро грею обед и расставляю два прибора.

– Есть будешь? – обращаюсь к застывшему в проходе Толику.

– Что на тебя нашло? – смотрит недоверчиво.

– Решила, что вы с Ниной абсолютно правы. И ни к чему нам ссориться. Мы ведь одна семья, – давлю из себя улыбку.

– Вот так бы сразу. Подавай ужин, крошка, – шлепает меня по попе. Я сжимаю турку со свежесваренным кофе белыми пальцами. Меня трясет от мерзости. Он никогда себе такого не позволял.

Ничего. Сбегу, расскажу все Жене. Я уверена он мне поможет. И никогда в своей жизни не увижу поганую рожу Толика.

Бросаю в кружку снотворное и тщательно перемешиваю. Толик наворачивает суп, запивая кофе. Поставив руки на стол, начинает клевать носом.

– Красивая ты девка, Юлька. И совсем не похожа на свою сестру. Молоденькая, в самом соку, – меня выворачивает от сомнительных комплиментов Толика.

– Может спать пойдешь?

– Да. Чё то меня вырубает.

Толик уходит, держась за стенки. Подождав для верности несколько минут, захожу в спальню. Он храпит, лежа на животе. Переворачиваю его на спину. Не дыша, снимаю шнурок с ключом. Сердце бьется как бешеное. Переживаю, что снотворное не успело подействовать, что сейчас Толик проснется и я не смогу сбежать. Что Женя уедет и я никогда его больше не увижу.

Все получается, ключ у меня, но Толик хватает меня за руку, резко распахнув глаза.

– Куда собралась, воровка? Вот я тебе… – веки закрываются и он снова засыпает.

Освободившись, нахожу в тумбочке Нины свой телефон. Куча сообщений и звонков от подруг. Но нет ни одного с незнакомого номера. Он не звонил.

Вызываю такси, дорога до знакомого отеля кажется вечностью. Я не хочу даже думать, что мне все показалось, что сестра была права. Салфетка с моим номером эта коза могла потерять или не передать.

Пулей проношусь мимо знакомой администраторши.

– Девушка! Вы куда? – бежит стуча каблуками. – Вы к кому? – разворачиваюсь. По ехидному взгляду понимаю, что узнала.

– Я к Жене.

– Вы имеете в виду Женю Райса?

– Да. Только не говорите, что меня не помните и не пустите. Я пройду!

– Не пущу. Его нет. Он сегодня утром выехал из нашего отеля, – внутри с громким хлопком ухает надежда.

– Куда?

– Не могу знать. Лишь слышала как он разговаривал со своим продюсером об утреннем рейсе, – он уехал. Даже не попрощался и не позвонил.

– А записка, что я оставляла утром? Вы ее передали?

– Конечно.

– И что?

– Он прочитал и выкинул ее в урну, – довольно скалится, сложив ладони вместе. – Я могу вам еще чем-нибудь помочь? – качаю головой. Направляясь к выходу.