Buch lesen: «Принцесса Бугудонии. Во имя короля!»
Глава I
Вода кипела, и пельмени, весело толкаясь, наконец-то, начали всплывать, как вдруг среди них явственно проступило женское лицо:
– Да чтоб тебя, – громко чертыхнулась я, – никак не привыкну.
– Здравствуй, Стамина, – невозмутимо сказало лицо.
– И тебе не хворать, Валенсия. Какими судьбами? Извини…
И я тут же быстренько перемешала пельмени, пока некоторые из них напрочь не сроднились со стенками кастрюли. После того, как рябь бурлящей воды пришла в равновесие, лицо кротко сказало:
– Беда, Стамина!
– Да поняла уже, – тяжело выдохнула я, – просто поболтать ты не являешься. Что там? Аскольд потерял свой любимый меч?
– Хуже, Стамина. Твой отец…
А вот это уже было несмешно.
– Что с ним? – предательски сдавленным голосом просипела я.
– Его обратили в статую…
– Сука… Кто?
– Враги, принцесса… а их немало. Ты нужна нам, Стамина.
– Наташ, – нетерпеливо раздалось из комнаты, – пельмедосы скоро будут?
– Скоро! – рявкнула я, – пять минут обожди. Сколько у меня времени? – вернулась я к Валенсии.
– Снизу, от самых стоп, он начал постепенно превращаться в мрамор, и с каждой минутой камень вытесняет из него все живое, а значит… время, которое есть у тебя – это время, которого нет у него…
Ситуация вырисовывалась совсем поганая, и хотя отца я знала не так давно, но уже успела воскресить к нему всю ту любовь, что отобрали у меня в детстве. А потому все, что могло с ним произойти – касалось меня напрямую и отзывалось во мне неподдельными тревожными вибрациями.
И да, я бы с радостью вернулась в Бугудонию на пару дней, если бы это предвещало время, не обремененное неудобствами, трудностями и опасностями. А коль уж отец в беде и за мной пришли, значит неприятности там самые настоящие и, более того, довольно проблематичные, раз уж сами они не справились. И разгребать эти опасности именно мне. Это ладно, но знать бы еще как… а то все смотрят на меня, как на спасительницу, а спасительница ни сном, ни духом, как это все решать и что конкретно делать.
Отец, Бугудония… и – да, не самое подходящее время для преступного вожделения – Давид, этот красивучий начальник королевской дружины. Увидать бы его сейчас хоть на мгновение…
– Натали, – капризно донеслось из комнаты, – жрать охота…
– Да жди ты, Господи, – нервно огрызнулась я.
Давид Давидом – продолжала размышлять я с приятным томлением, но до него ли там будет? Отец в беде и нужна моя сакральная сила – без ведома мне данная и совершенно мне не подконтрольная. А ну как не справлюсь? Или, еще того хуже, зацеплю кого из близких этой хаотичной и довольно разрушительной силой… Да и вообще как-то это опрометчиво вступать в открытое противостояние с неведомыми врагами… которые всю жизнь только и делали, что готовились к битвам, а я даже собаку палкой отогнать не могу. Хм…
Я вернулась к Валенсии:
– Слуууушай… а только я могу помочь? У вас же там целый штат магов, дружинников и прочих. Я, конечно, сегодня же примчу, но мне как-то боязно брать ответственность за спасение исключительно на себя. Я могла бы быть на подхвате, если что. Ну там, меч подать… или лук. Или, скажем, помахать белоснежным батистовым платочком, провожая дружину в поход.
Валенсия неприятно усмехнулась:
– Если в деле замешан лорд Дельвиг, то только ты сможешь противостоять ему, принцесса Стамина, только ты.
«Вот же ж», – пронеслось в голове и я тут же снова быстренько перемешала пельмени, на этот раз уже без извинений.
– Просто мы хотели съездить на дачу, теплицу поставить, – жалобно начала я.
– Твой отец в беде! Он погибнет! Какая, к черту, теплица?! – не выдержала обычно совершенно невозмутимая Валенсия.
– Ладно-ладно, – я тоже перешла на крик, – все! Сегодня буду. Не истери.
– Во сколько? – мгновенно вернулась к привычной торжественности Валенсия.
– Мужа покормлю и примчу.
– Мы ждем тебя, принцесса Стамина, – почтительно закончила Валенсия и лицо растворилось в беспечно веселящихся пельменях…
– Ты че орешь? – в дверях появился дражайший супруг Анатоль в футболке и трусах, с бутылочкой пива в руке.
О, боги… дай мне сил. Интересно, а Давид в бытовом плане так же расхаживал бы по дому в трусах? Хотя с его фигурой я бы категорически запретила ему одеваться. Как это несправедливо, что, скорее всего, я никогда этого не увижу. А может, и хорошо, что не все мечты сбываются. Ведь пока они только в голове они безупречно прекрасны, ничто не испортит их взбалмошной реальностью.
– Да палец обожгла, – ответила я своему несостоявшемуся Аполлону, – иди в зал, сейчас соблаговолю все принести в трапезную.
– Чееего? – округлил глаза Толик.
– Штаны надень, – рявкнула я.
– Да ну, пусть там все дышит…
Что там, интересно, дышит… Так, вернемся к насущному. Ситуация была откровенно патовая. Я безумно хотела помочь отцу, спасти его и в то же время еще более безумнее не хотела встречаться с темным магом – лордом Дельвигом. Это сильная и могущественная тварь, которая может, в сущности, погубить любого. И почему-то так уготовано было Вселенной, что только я – хрупкая женщ… девушка 35 лет – могла противостоять столь опасному врагу. Это ладно. Раз кому-то там наверху такой расклад дел жизненно необходим, то пусть. Но я по-прежнему не знаю как.
Что ж, покормлю мужа и в Бугудонию – надеюсь, там подскажут, что к чему.
Выключив пельмени, я начала накладывать их в тарелку, как в дверь настойчиво позвонили. Какое-то неприятное предчувствие кольнуло сердечко.
– Я сама, – крикнула в зал, услышав оттуда тяжелое мужское сопение поднимающегося человека.
Посмотрела в глазок. На лестничной площадке стояли двое полицейских – повыше и пониже. Хорошенькое начало дня.
– Взрослых дома нет, – сказала я тоненьким голоском через дверь.
– Супрунова Наталья Владимировна? – в свою очередь, уточнили с той стороны.
– Да, это я, – пришлось сознаться.
– Откройте дверь.
Ага, конечно – пронеслось в голове.
– А в чем, собственно, дело?
– Мы так и будем разговаривать через дверь?
– А что не так? Я вас слышу, вы меня тоже – для диалога вполне подходящий формат.
Явно озадаченные, полицейские перекинулись невнятными фразами.
– Дело в том, что Вас вызывает следователь, – довольно серьезно сказал полицейский повыше. – У вас на работе выявлена недостача, и Вы нам нужны просто как свидетель.
И снова предательски сжалось сердце. Да что ж я за трусиха такая? Так и до пенсии не дотяну, сердечко не сдюжит. Так, спокойно. Будучи педантом и перфекционистом, я за всю свою 15-летнюю бухгалтерскую карьеру не пропустила ни единой циферки, ни единой буковки, ни единой запятой… А значит никакой недостачи там просто не может быть. Тогда что им нужно?
– Наталья Владимировна, – поторопили с той стороны.
– Наташ, че происходит? – в коридор выполз Анатоль.
– Пельмени твои остывают, вот что происходит, – буркнула я.
Так, они могут меня забрать и что? И продержать несколько дней – вот что!!! А пока я буду здесь, время безвозвратно будет упущено, и мой дорогой отец просто погибнет. А прямо сейчас уйти в Бугудонию я тоже не могу, потому что мое физическое тело без присмотра совершенно безынициативно и не умеет размышлять – в таком состоянии на него можно повесить вообще что угодно. Оно тупо со всем согласится, везде распишется. И когда я вернусь, то могу оказаться в ситуации еще более неприятной – возможно, связанной с лишением свободы.
В дверь настойчиво постучали.
Как говорил, в свое время Винни Пух, эти полицейские здесь неспроста. Как так удачно сложилось – и отца парализовало, и за дочерью пришли. Нет, будем считать, что это не настоящие полицейские, а значит можно и нужно им не повиноваться. Но что делать?
– Гражданка Супрунова, откройте дверь, – полицейские явно начинали нервничать.
– Значит так, – постаралась придать своему голосу никогда не достающей твердости, – если следователю от меня что-то нужно, то пусть присылает повестку, как полагается в подобных случаях. А забирать меня как преступницу вы не имеете права, как я потом буду соседям в глаза смотреть.
– Женщина, – неприветливо сказал уже полицейский поменьше, – мы сейчас просто вынесем эту дверь, и вы проследуете с нами в еще более неприглядном виде, чем могли бы… оно вам надо?
– Я жду повестку, – потребовала я, чувствуя, как начинает предательски подрагивать правая нога.
– Дверь открыла, сука! – сказали некогда вежливые полицейские.
– Нет, – твердо ответила я. – Сам сука!
Надо бежать, но куда? Пятый этаж…
– Да что за крики, – вышел в коридор недовольный супруг с початой тарелкой пельменей, – я могу спокойно поесть в этом доме?
Точно, муж! У меня же есть свой собственный мужчина, который по всем канонам супружеской жизни обязан не только пресловутый долг регулярно исполнять, но еще и защищать свою женщину. А то что ж я за зря его кормлю, улыбки ему раздаю.
– Толик, – бросилась я к нему. – К нам ломятся бандиты.
– Какие на хрен бандиты? – он посмотрел на меня, как на умалишенную.
Наша хрупкая деревянная дверь издала первый неприятный глухой толчок надвигающейся опасности. Полицейские все же принялись ее ломать. Вот же целеустремленные.
– Че, реально бандиты? – муж посмотрел уже на меня более заискивающим взглядом. – Наташ, звони в полицию.
– Да это и есть полицейские!
Толик посмотрел еще более вопросительно:
– Наташ, открой им дверь, это же полицейские, они все равно ее вынесут.
– Это не полицейские.
Озадаченный муж окончательно перестал потреблять пельмени:
– Так это полицейские или не полицейские?
– Это ненастоящие полицейские, тупица!
– Да откуда ты знаешь?
Он подошел к двери и решительно потребовал:
– Господа, покажите ваши документы.
– Щас, дверь выломаем и все покажем – и тебе, и бабе твоей.
Толик посмотрел на меня:
– А, да, не полицейские…
Мы стали беспомощно озираться по сторонам, совершенно не представляя, что делать. Иногда наши взгляды с надеждой пересекались и, убедившись, что выход не найден, продолжали шарить по скудным окрестностям коридора.
– Толь, может у тебя бита есть или травмат?
– Да какой травмат, Наташа, я сисадмин. Максимум могу вирус наслать на их компьютеры.
– Полезный навык, – выдохнула я…
Дверь, между тем, уже не просто отдавалась неприятными глухими ударами, но и начала подавать пугающие скрипы в районе замка и петель. Судя по всему, времени оставалось совсем мало. Я метнулась в зал – но что там можно было взять? Да и вообще, я что, реально буду драться с полицейскими? Прям сражаться? Но зашкаливающий адреналин тут же пресек неуместную рефлексию сознания и обратил всю мощь на насущное. На кухню. Решительно взяла нож, но тут же смекнув, что его могут использовать против меня же самой, кинула его обратно в ящик, от греха подальше.
Страшный грохот в коридоре поверг меня в состояние откровенной паники. Дверь все-таки рухнула. А я говорила, что ее давно пора было поменять на металлическую. Как загнанный зверь, металась я по маленькой кухне, но потом все же бросилась в коридор – Анатоль, мой храбрый рыцарь, бросился на полицейских, но те двумя-тремя хорошо поставленными ударами моментально охладили его решимость и с яростными, перекошенными лицами бросились уже ко мне. Я попятилась обратно в кухню. Окно? Нет, высоко. Ножи, ложки, вилки – ничего из этого не пригодится, я даже не могу запустить в них стулом.
Я вжалась в стену, и вот тут-то, в момент отчаянной безысходности, я почувствовала приближение того, что однажды уже испытала и то, что мне совершенно не понравилось. Нарастающие вибрации в руках.
Первый полицейский уже пересек вход в кухню, я инстинктивно выставила перед собой ладони, как бы пытаясь остановить нападающего, и руки вдруг налились чем-то тяжелым и горячим. Еще мгновение и между ладонями вдруг образовался ослепительный белый шар, который молниеносно расширился до невообразимых размеров и буквально взорвался, разлетевшись на тысячи мельчайших световых частиц. Я зажмурилась. Воцарилась тишина.
Когда через несколько секунд я все же приоткрыла глаза, то увидала, что частицы немного осели, а прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки был застывший полицейский. Не мигая, он смотрел прямо мне в лицо, но был абсолютно недвижим. За ним, в дверях стоял его окаменевший коллега.
И тут же, как уже бывало после применения силы, внутри меня что-то изменилось, появилось какое-то хищное настроение, в этот момент я уже не могла контролировать себя – тело жило своей, необъяснимой мне жизнью. У меня возникло два желания, ни одно из которых мне не нравилось, но их это не волновало… Первое – мне захотелось все же взять нож и что есть силы всадить его в живот ближайшего мне служителя закона, коим он, скорее всего, не являлся, а второе, совсем уж несуразное, но явно лучше первого… Я приблизилась к полицейскому совсем близко, заглянула в глаза, которые были в сантиметре от моих и, приложив руку к его щеке, поцеловала неподвижные губы. Меня обдало волной возбуждения, абсолютное торжество и власть над еще минуту назад опасным преследователем моментально опьянили меня. Никогда в жизни я не позволяла себе подобных дерзостей, но сейчас… последствия использованной силы диктовали свои условия.
Однако! Не стоит забывать о волшебном похмельи – когда организм использует свои непостижимые ресурсы, то ему нужно время на восстановление. И я почувствовала приближающуюся слабость, которая со временем станет тотальной. И бог весть – сколько они пробудут в таком замороженном состоянии. Как бы ни вышло так, что они «отомрут», когда я бессильная и априори согласная на все буду валяться на полу в коридоре. Вот уж подарочек будет. Сука, почему нет инструкции к сакральной силе Бугудонии…
Я выскочила в коридор и тут же споткнулась об Анатоля, неподвижно валяющегося на полу, обреченно смотрящего перед собой. Я помогу тебе, о, мой бесстрашный воин, но попозже. Нужно как можно скорее покинуть квартиру и где-нибудь затаиться, чтобы беспроблемно умчать в Бугудонию.
Я проковыляла в кладовую, нашла велосипедный замок. С трудом вытащилась в подъезд, спустилась вниз. Силы уходили. Господи, как же холодно на улице, гребанный промерзлый март. С большим трудом я забрела за дом, потом еще в подворотню, за гаражи. И уже там, подошла к трубе, обмотала себя велосипедным замком и пристегнула к трубе. Ключ выбросила подальше в сторону.
Теперь даже когда меня найдут у меня будет достаточно времени в запасе. Пока освободят, пока то да се – я успею вернуться из Бугудонии и прийти в сознание.
Так, сколько там? Один день Бугудонии – это одна минута реальной жизни… Ну, дней-то за десять я должна управиться. Как же я тогда промахнулась в расчетах.
С недавних пор мое обручальное кольцо претерпело некоторые изменения – оно стало, во-первых, более массивным, а, во-вторых, его украшал милый драгоценный камушек желтого цвета, прямиком от щедрот Бугудонии. Это было не просто кольцо – а полноценный проводник в загадочный мир Бугудонии. Только с его помощью я могла отправиться как туда, так и обратно.
Оглянувшись, я хорошенько потерла кольцо Бу и когда оно засветилось, нарисовала прямо под собой прямоугольник в определенной последовательности. В то же мгновение на мерзлой весенней земле, загаженной бычками и пластиковыми стаканчиками, проступила золотая дверная арка, и я просто провалилась. Как сквозь землю.
Глава II
Первое, что всегда неизменно радует при возвращении в Бугудонию – это лето! Здесь всегда лето… точнее, в этой части страны, где располагается столица королевства – город Верона. В других отдаленных уголках Бугудонии могла быть и вечная зима, и даже вечная ночь… Страна была устроена по неведомым мне законам и влиять на это многовековое благоустройство не было никакой возможности, да и желания тоже. Второе, что тоже не могло не радовать – каждый раз при возвращении силы Бугудонии автоматически облачали меня в какое-нибудь изысканное платье, в соответствии с моим королевским статусом. И каждый раз наряды были непохожи на предыдущие, и каждый раз сидели на мне великолепно.
Поэтому, всласть полюбовавшись собой и пощурясь немного на приветливое, по-настоящему летнее солнышко, я огляделась.
Портал выкинул меня недалеко от главных ворот, наверное километров пять-шесть. Он всегда выкидывает рандомно, но обычно ближе к родовому камню Бугудонии, а тот располагается на центральной площади Вероны, в городе, где жил и откуда правил отец…
Отец… еще три недели назад у меня не было никакого отца. Ни отца, ни матери, на братьев, ни сестер, я жила вдвоем с бабушкой. Потом институт, экономический факультет, встретила Анатоля – моя первая и единственная любовь. Толик звезд с неба не хватал, но выглядел убедительно, надежно, непьющий, работящий – а раз так, чего бы замуж поскорей не выскочить, пока всех не разобрали. Подумано – сделано. Молодец, Наташа, не прогадала… не прогадала ли? Да вроде бы нет. Вон каких чудных ребятишек настрогали – Светку и Димку. Папина гордость, мамина отрада. В общем, семья есть. И пусть я была лишена полноценней ячейки общества в детстве, зато сколько накопившейся, нереализованной в свое время любви я смогла передать детям и… частично мужу. Да, Толик, прости, но дети есть дети… к ним как-то больше всего отдается, потому как ребенок это часть тебя, продолжение твоей жизни и это навсегда. В отличие от мужа.
О чем это я? Ах да, отец.
И пока я шла в сторону Вероны, то невольно вспоминала как все случилось.
Три недели назад мы собрались на весенние школьные каникулы съездить в Питер, развеяться. В последний день перед поездкой я немного задержалась на работе, чтобы закончить незаконченное. Анатоль даже хотел меня встретить, но нет – я сама. Все сама, да сама. Завершив планируемое, вышла на улицу и пошла в сторону дома. Я уже почти дошла, как на последнем перекрестке, перед самым домом, меня остановил какой-то дедуля обычной гражданской наружности, в очках. Сказал, что слеповат на оба глаза и попросил перевести через дорогу. И, не дожидаясь моего согласия, цепко взял меня под локоток. Впрочем, согласия и не требовалась – святое дело помочь старичку.
Пошли мы, значит, через перекресток и когда уже почти дошли до тротуара, когда за нами вспыхнул уже красный свет – дед шальной вдруг возьми и как дерни меня с силой назад, на дорогу, а тут камаз… Гугух! Спи спокойно, Наташа, вечная память. Интересно, билеты в Питер можно вернуть?
И ничего. Ничего перед глазами не пронеслось – ни детства, ни школы… просто выключили свет. Темнота и спокойствие.
Впрочем, продолжалось это недолго. Прихожу я в себя на поляне в каком-то невероятно красивом – да что там, сказочном – лесу. Все эти вверх тянущиеся стволы с бурной зеленью. Березы, сосны, деревьев уйма. Открываю глаза – небо голубое, солнышко приветливо подпекает, птички поют. Пахнет цветами. В общем, красота неописуемая. Совершенно нереальный мир.
Я тогда еще подумала – все правильно, в сущности, я заслужила рай. Это я, конечно, не совсем скромно подумала, но когда думаешь – вообще все равно: скромно или нет. Твоя голова – что хочешь, то и думай. Никому не ведомо что там, никто туда не залезет…
– Да не в раю ты, не в раю, – вдруг раздался рядом старческий голос.
Я как вздрогнула, повернулась – дедуля этот стоит, что жизнь мою так скоропалительно оборвал на самом интересном месте… Ладно, просто оборвал. И главное – стоит, улыбается, радуется чему-то. Денег, что ли, ему за это платят, чтоб побольше убивал или это сама смерть так и выглядит…
– И не смерть я, – ответил дед.
Интересно, думаю, нужно ли переходить на голос или с мыслями удобнее.
– Голосом приятнее, – ответил всезнающий чертов дед… ой, прости Господи, это я случайно так сказала, сорвалось. А хотя нет, не случайно. Надо бы броситься на него и вытрясти его слабую душонку за свершенное, но, на удивление, злости не было – какое-то всеобъемлющее спокойствие.
А старик, между тем, протянул руку, чтобы помочь подняться. Но нет, дедушка, спасибо, в прошлый раз я так уже позволила ухватиться за себя – известно чем кончилось. Встала сама. Осмотрелась – вроде все на месте, платье на мне чье-то чужое красивое, тело в порядке, в первозданном виде, и на земле стою прочно, прижимаюсь ступнями, как положено. Не парю, не порхаю.
– Да живая ты, – сказал старик.
– Здравствуйте, – сочла нужным поздороваться.
– Здравствуй, Наташа.
Принципиально не стала спрашивать его как в фильмах – ой, а откуда Вы знаете как меня зовут, как я здесь оказалась, что происходит? Пусть сам помается этой очевидной недосказанностью.
И еще подумала – раз мы здесь, то все это не случайно. Видно, что дед знает свое дело. Как-то все так же совершенно спокойно подумала, без паники, без страха. Ну а раз не случайно, то будем конструктивны:
– Куда? – спросила я по возможности безразлично.
Дед улыбнулся:
– Туда, – показал рукой в требуемом направлении.
Пошла. Причем, пошла с таким видом, будто бы так и должно быть, как будто у меня самая обыкновенная прогулка. Ты мне попомнишь это, старичок-лесовичок. Истерикой тебя не обрадую, как, небось, другие закатываются, тетя Наташа хоть и в ахере, но достоинство имеет.
– Вот она, королевская кровь, – восхитился дед.
Я молча шла, попутно жадно глотая лето вокруг. Господи, как же хорошо когда тепло. Даже если это и не рай, то что бы это ни было – это было прекрасно.
– Это королевство Бугудония, – сказал семенящий рядом старик. – И да, выбесить меня не получится, потому что у меня не стоит задача тебе понравится. Мое дело телячье – доставить из точки А в точку Б.
Тут уж я сама немного выбесилась – вот же, старый, переиграл меня.
– Нам тут шагать километра три, а поскольку в тишине это будет не так занятно, как в отсутствии оной, то я все же поговорю. С Вашего немого позволения… Ваше величество, – добавил он.
Я бросила на него короткий скептический взгляд.
– Да, девонька, никакая ты не Наташа Супрунова из Таганрога. Ты принцесса Стамина – единственная и бесконечно любимая дочь короля Бугудонии великого Бурденвиля.
Невольно вспомнив все киношные шаблоны для подобных ситуаций, когда герой открыто усмехается над откровенно психически нездоровым человеком, я сдержалась. Быстрее бы добрести до мест, где будут еще люди, а там поглядим – что это за королевство и какого лешего я здесь.
Все время пока мы пошли, я упорно сдерживала любые мысли по поводу происходящего, ибо дай им волю – так и с ума сойти можно. Я всего лишь в 19 часов вечера вышла с работы в промерзлом мартовском городе и здрасти, пожалуйста – меня сбил камаз, вокруг солнечный день, лето, сказка и я принцесса какого-то королевства. Да что тут такое, сука, происходит?!!! Может я в коме…
– Ты не в коме, – невозмутимо продолжал старик, – просто для обычного человека, без обладания должного огня родового камня, попасть в Бугудонию просто так невозможно. Необходимо было разделить твой привычный человеческий мир и подлинную твою личность. А это только через шок.
– Я тут навсегда? – наконец, удостоила старика прямым вопросом.
Видно было, что он очень обрадовался налаживающемуся диалогу:
– Нет, что ты, – поспешно ответил тот, стараясь удержать нерв разговора, – ты вольна вернуться в свой привычный мир, когда тебе заблагорассудится.
Я остановилась:
– Хочу сейчас, немедленно!
– Нет, девонька, так не пойдет, – улыбнулся заискивающе старичок, – тебе надобно побыть здесь, узнать кой-чего. Время пришло.
И замолчал, гад. Ох уж эти интриги! Ну да ладно, дед все равно сильнее, его не обыграешь, ничего ему не докажешь.
– Время пришло для чего? – ожидаемо спросила я.
– Время пришло узнать – кто ты есть на самом деле, откуда ты, кто твои родители и какой силой ты наделена, о, светлая принцесса Стамина.
Ого, я еще и силой наделена… Но позвольте!
– Почему время пришло только сейчас?
– Ты нужна своему отцу…
А вот это нечестно – бить меня по больному. Ни отца, ни матери я никогда не знала, потому что они погибли в авиакатастрофе, когда я была еще совсем маленькой. И тут нате, новости. Хотя если мы в раю, то очень может быть, что они и вправду здесь. Но что-то мне подсказывало, что это все-таки не рай. Я живой человек. А значит, никакого отца тут быть не может. Ок, хочешь подшутить надо мной, старичок – я составлю тебе компанию.
– Нужна ему, значит. Зачем? Моему так называемому отцу от меня что-то понадобилось – почка или еще что…
– Нет, что ты, – тут же постарался успокоить дед. – Просто ты сейчас в том возрасте, чтобы вернуть себе былую силу, чтобы суметь постоять за себя… выходит, больше ничего тебе не угрожает и можно смело показать тебя всем, явить публике. Если бы вернули раньше, тебе грозила бы смертельная опасность…
– Но почему? Кому какое до меня дело, если я здесь никогда не была и никого не знаю?
– Ты была здесь, Стамина. Это твоя родина. И у тебя много врагов…
Очень хорошо, подумалось мне. Не успела толком обжиться в неизвестном месте, как уже обнаружились какие-то враги, которые непременно хотят убить меня…
– Дедушка…
– Зови меня Пахом Евграфович.
– Дедушка Пахом, зачем. Меня. Хотят. Убить?
Дед откровенно смутился:
– Об этом тебе расскажет твой отец, я не уполномочен.
– А почему не мать?
– Все вопросы к отцу, к великому Бурденвилю.
Осознав, что от деда ничего больше не добиться, мы молча прошли остаток пути, пока не дошли до высоченных массивных ворот, искуссно расписанных резьбой по дереву.
Еще даже не дойдя до ворот, они сами собой распахнулись. Как в привычном супермаркете. И вдоль всей улицы от ворот – видимо, самой главной – уже стояли какие-то люди с цветами, с детьми, с яркими платками и корзинами с едой. Откуда-то доносилась торжественная музыка и, судя по вспыхнувшей реакции в толпе при моем появлении, встречали именно меня. Я оказалась в таком сильнейшем смятении, что невольно остановилась, но дед Пахом услужливо подтолкнул меня сзади. Неужели это все мне? Неужели ради меня… вот же, черти, я по ходу все-таки умерла… или в коме… какой-то странный и на редкость убедительный сон… Но, с другой стороны, как бы то ни было – хорошо, что так. Гораздо хуже было бы, если меня встречали здесь как преступницу и вели на эшафот, не побрезговав хорошенько попытать в застенках какой-нибудь инквизиции. Я, конечно, не философ, но вроде как незаслуженное добро все же приятнее принимать, чем незаслуженное зло.
Люди так радовались и так ликовали при виде меня, что я окончательно утратила понимание происходящего. Просто шла и сдержанно махала в ответ рукой, как в свое время на стене мавзолея генсеки приветствовали трудящихся.
Пока мы шли, я пытливо рассматривала город – чистые аккуратные домики, как в лучших традициях старинных европейских городов. Много зелени, мостики – через город текла река. Люди одеты просто, но довольно элегантно. И видно было, что они радуются совершенно искренне – вот что меня поразило больше всего. Чего вы радуетесь, дурашки? Я вас не знаю и ничего хорошего сделать вам не успела… И тут же насторожилась. Может, меня ведут на закланье какому-то местному божеству, я просто жертва, приведенная для спасения незнакомых мне людей? Поэтому столько счастья на лицах… Непохоже, но ухо нужно держать востро. Как будто моя собранность реально поможет на алтаре. Ты, конечно, Наташа стратег.
И так постепенно дошли мы до огромного дворца, на крыльце которого стоял самый настоящий король – мужчина в стильной мантии, в короне, лет шестидесяти – в руках у него был каравай, на лице невообразимо счастливая улыбка, на глазах слезы… Я снова остановилась, чувствуя торжественность момента, и снова дедуля подтолкнул меня. Я стиснула зубы, стареньких обижать нехорошо, но при случае я тоже как-нибудь пихну его в ответ.
А король, не в силах терпеть более накал происходящего, передал каравай стоящему рядом парню и, презрев этикет, бросился ко мне с распростертыми объятиями:
– Стамина! Стамина, доченька моя дорогая, радость моя, карамелька моя ненаглядная.
Он обнял меня и – что? – зарыдал на плече. Совершенно не представляя, что делать и, пока еще не испытывая никаких подобающих случаю чувств, я утешающе хлопала его по плечу – мол, успокойтесь, гражданин, все будет хорошо. В крайнем случае, нет. Но ситуация складывалась драматичная. Не будь я такой напряженной, может быть тоже проронила слезу из солидарности неведомому горю рыдающего. Никогда в жизни ни один мужчина не плакал у меня на плече… И уж тем более – целый король.
Периодически он отстранялся и рассматривал меня:
– Как же ты хороша, как прекрасна и… как же ты похожа на свою мать.
После чего, снова крепко сжимал меня в объятиях, уткнувшись мокрым носом мне в плечо.
– Кстати, где она? – спросила я, давно распираемая любопытством. Может, моя новая матушка будет более вменяемой, чем человек, играющий в короля.
Родитель помрачнел и опустил голову:
– Ее больше нет с нами. И благодаря ей ты жива до сих пор.
Но он тут же собрался и, взяв меня за руку, обратился к ликующему народу:
– Друзья мои, люди, моя кровинушка, наше счастье, моя родная и бесконечно обожаемая доченька, наконец-то, вернулась к родным пенатам. Принцесса Стамина снова с нами!
Народ еще больше закричал, неистово радуясь. Я же смущенно кивала головой – да, это я, очень приятно, можно просто Наташа… «Интересно, когда домой?» крутилось в голове, меня все-таки будут искать, нервничать.
Я вдруг окончательно убедилась, что это какая-то секта. Ребята сколотили себе городок, продумали мифологию, каким-то удивительным образом приплели меня сюда и пока их не разгонит полиция, я каким-то лешим буду их принцессой… Миссия вроде несложная, но мои родные. Может есть хоть какая-то возможность позвонить домой, предупредить.
Между тем, сияющий король подвел меня к высокому статному юноше, безучастно стоящему с застывшем в руках караваем.
– Стамина, дочка, – торжественно произнес эммм… отец. – Познакомься, это твой родной брат Аскольд.
– Очень приятно, принцесса – ответила я и, памятуя фильмы про рыцарей, протянула руку для поцелуя.
– Мне тоже очень приятно, – сдержанно сказал Аскольд и вместо ожидаемого поцелуя крепко, почти до боли, пожал мою руку.
И по его лицу, интонации и силе пожатия я вдруг отчетливо поняла, что ему на самом деле не очень приятно, а может быть и вовсе не приятно. Что ж, мне, в сущности, нет никакого до этого дела, я здесь проездом, наследство с ним не делить… хотя… Нет, речь вообще не об этом.
– А это Карнелия, моя супруга, – вернул меня в реальность король, презентуя невероятно красивой даме лет пятидесяти с невероятными, почти горящими, рубиновыми серьгами в ушах. Высокая, статная, со жгучими черными глазами и такими же волосами. Я тут же вспомнила как давеча нашла у себя пару седых волос, в свои-то неполные тридцать пять, и вдруг устыдилась. И как же ей шли эти пылающие красными переливами серьги к совершенно темным глазам, волосам.
