Buch lesen: «Ромашки против гвоздик»

Сон № 1
Поющий ветер

Глава 1.

Пена морская и клубничная

Сколько лет тебе было, когда ты родился? Странный вопрос, не правда ли?

Не для меня.

Я родилась, когда мне было двадцать пять лет. Не в том смысле, что я вдруг переосмыслила свою жизнь и начала все с чистого листа.

И не в том, что я уже взрослой девушкой вышла из пены морской. Или меня клонировали. Или собрали из частей чужих мертвых тел, как Невесту Франкенштейна. Нет.

Я пришла в себя во время того, как мое нынешнее тело принимало ванну с клубничной пеной. Знаешь, бывает у дешевых пен такой резкий химический запах. Так вот, это было первым, с чем я столкнулась в этой жизни.

Вначале в глазах было темно, потом я увидела эту пену, желтый от старости кафель и сразу «вспомнила», где нахожусь. То есть тело вспомнило. Знало, что за дверью ванной – коридор, в квартире три комнаты. Знало, что одна из них моя, а в двух других живут соседки. Такие же официантки, как я. Точнее, нет, это же была не я. Ну ты понял. Просто я бы не смогла работать официанткой. Но моему телу надо же было на что-то жить. Поэтому я не могла винить его за то, что оно выбрало работу, которая мне не по душе.

Немного позже, примерно через пару месяцев, когда мы сдружились с Вэлом и он перестал считать меня сумасшедшей, он мне сказал:

– Ну хорошо, допустим, как ты говоришь, ты родилась в двадцать пять лет. Ну а кто до этого жил? Она же ходила в садик, в школу, работала, говорила, готовила, что-то делала. Кто это был тогда?

– Вэл, я не могу знать ответ на твой вопрос. Потому что, когда она была, меня еще не было. А когда появилась я, ее уже не было.

Потом, подумав, я добавила:

– А может, и не было никого. Жила пустота в теле человека, представляешь?

– Нет, – честно признался Вэл.

– Ну ты не представляешь, а она жила. Вот, кстати, ты же общался с ней, какой она была?

Вэл задумался на пару секунд и ответил:

– Ну вообще мы с ней редко разговаривали. Но как-то раз репетиция поздно закончилась, я решил проводить ее до дома. И мы говорили. То есть больше говорил я, а она слушала. Но знаешь, слушать тоже надо уметь. Она умела это делать. И с ней было комфортно. Как будто я не с девушкой общаюсь, а… даже не знаю.

Я подсказала:

– Сам с собой.

– Ну да, а ты откуда знаешь?

– Поверь, я очень много думала о судьбе своей предшественницы. И было много разных мыслей. Конечно, мне неприятно было думать, что я ее убила. И хотелось верить, что я, как рак-отшельник, заняла пустующую квартирку. Но ведь как-то она жила до этого. И я подумала, что это вполне могло быть Зеркало. То есть она просто отражала других людей. И после твоего рассказа я убедилась в своей правоте. И даже не пытайся меня переубедить. С этой мыслью мне жить гораздо легче.

***

К слову, Вэл тоже знал ее не так давно. Просто как-то бывшая девушка потащила его в караоке. А там была она, Каролина. Я, кстати, решила оставить ее имя: ну не менять же документы, в конце концов.

Так вот, и она очень красиво пела, техника была идеальной, как утверждал Вэл.

И он пригласил Каролину на репетицию их группы. Они как раз давно искали вокалистку. И она согласилась. Она будто и не умела отказывать: звали – она и шла. Как только дожила до двадцати пяти лет с таким мировоззрением – не понятно.

Причем если ты думаешь, что эту историю мне Вэл рассказал, то нет. Это я сама знала, как и все, чем жила эта дамочка. Ну как жила? Существовала.

По наследству от нее мне достались довольно милая мордашка, красивый голос, не совсем запущенная фигура. А также диплом об окончании музыкальной школы по классу фортепиано, разумеется, вместе с умением играть на этом инструменте. И ещё диплом социального работника. Это она пошла учиться с подружками за компанию.

И, как финансовый бонус, своеобразная «подушка безопасности» – десять тысяч рублей на карте, двенадцать из которых мне надо было через неделю отдать за квартиру.

Не густо, но жить можно.

Я решила сразу не увольняться из официанток. На дворе был февраль, и жить на улице мне совсем не хотелось. Но ресторан, в котором я работала, возненавидела заочно, даже еще не успев выйти в смену.

Что ж, пока так, потом видно будет.

Глава 2. Танцы с ветрами

Прошло чуть больше месяца с моего неофициального рождения. Я возвращалась домой. Было раннее утро. Я отпахала ночную смену, за которую (о, аллилуйя!) получила пять тысяч чаевых: клиенты сегодня проявляли невиданную щедрость. А это значило, что мне не придется унижаться перед хозяйкой квартиры, прося отсрочки. Сегодня же и отдам ей деньги, чтобы руку не жгли.

От этих мыслей меня отвлек звук приближающегося сзади мопеда. Я обернулась, чтобы убедиться, что все нормально, водитель не пьян и моей жизни ничего не угрожает.

А потом почувствовала, как ремешок от моей сумки соскальзывает с плеча. И кошелек с 5-ю тысячами и 115-ю рублями, а вместе с ними банковская карта, паспорт и пудра уезжают на мопеде. Все было сделано очень технично. Не к чему придраться. Пока я сообразила, что произошло, мопед скрылся за одним из домов, бежать за ним было бесполезно.

Я аж зарычала от беспомощности. Искрясь от злобы, шла домой пешком, ведь мои деньги на трамвай укатили в закат. Точнее, в рассвет. Но это сути дела не меняло.

Пока шла, прокручивала ситуацию вперед, назад и по диагонали, представляла, как этот засранец хватает сумку, а я такая сильная, словно из индийского боевика, дергаю эту сумку, и он падает с мопеда, бороздя своим носом асфальт.

Короче, как ты уже понял, милосердием я не отличаюсь и всепрощение – не мой конек.

Но потом я вспомнила, что мне досталось довольно хлипкое тельце. И даже разозлилась на ту дамочку, что была тут до меня. Могла бы и спортом заниматься. Но, видно, не было перед глазами достойного примера, который можно отзеркалить.

Придя домой, я ещё долго не могла успокоиться. И продолжала думать о том, что бы я сделала, попадись он мне на глаза. Хотя стоп. Даже если б он мне попался, я б его не узнала: видела только его затылок, и то «обутый» в пошарпанный шлем.

Ах да, мне теперь еще за квартиру платить нечем. Ну прекрасно.

Ладно, надо бы выспаться, сейчас все равно своим уставшим и перевозбужденным мозгом ничего толкового не решу.

Спать, спать, спать…

Я начала увязать в бархатном и одновременно липком одеяле сна. А потом проснулась. «О боже, спи уже» – сказала я себе и поняла, что сплю. И проснулась я во сне. Я находилась в зале, у которого вместо стен была сгущающаяся уютная тьма, а вместо пола – прозрачный кафель. Хм, совсем как в ванной в моей съемной квартире.

Этот кафель помог мне вспомнить, кто я. А еще у меня сегодня украли сумку. И я прямо сейчас ненавижу того, кто это сделал. И очень хочу его увидеть и сказать ему, какой он засранец. Появилось странное ощущение того, что это возможно, надо только сказать о своем желании. Я глубоко вдохнула воздух вседозволенности. И крикнула: «Эй, ублюдок, я к тебе обращаюсь, верни мою сумку!»

В этот момент пространство под ногами почтительно расползлось в стороны. И что-то потянуло меня вниз и нежно начало засасывать. Впрочем, длились эти незабываемые ощущения не дольше секунды. Я обнаружила себя стоящей на обочине дороги. Гладкой, идеальной, такой, на которой не грех было разогнаться 250 километров в час, а то и все 300.

С той и с другой стороны от дороги были потрескавшаяся земля и много-много кактусов. Тех самых, которые состоят из небольших колючих лепешек. Во сне было предзакатное время. Красивое, романтичное, таинственное. И солнечный красно-розовый свет отражался в блестящих шарах, похожих на сгустки энергии, они висели в пяти метрах над дорогой. Вероятно, здесь это было аналогом нашего придорожного освещения.

Повсюду играла музыка, она бежала легко, не касаясь земли, а потом превратилась в птицу и запела мелодичным, высоким женским голосом. Ее песня через мгновение стала золотой мягкой пылью, которая окружила меня. И я жадно ее вдохнула. Кроме прилива нежной бархатной энергии, почувствовала запах весеннего ветра. И поняла, что музыка и стала этим ветром.

Мимо меня кто-то пронесся, восседая на черном облаке, совсем бесшумно, только оставив после себя прохладную волну, пахнущую незабудками.

Как именно выглядел проезжающий, я не увидела, но знала наверняка, что это был мой сегодняшний знакомый.

От моего гнева не осталось и следа, но я собрала где-то в середине себя ошметки обиды вперемешку с вновь появившимся воодушевлением. И побежала за ним.

И этот бег был, пожалуй, самым прекрасным, что случалось со мной. Незаметно для меня этот бег вдруг стал полетом. И я, растворяясь в музыке, как сладкая вата в стакане с водой, стала совсем прозрачной. А потом поняла, что звучит не музыка, это я звучу и несусь над растрескавшейся землей со скоростью звука. Но это не было быстро. Это было прекрасно, будто я после долгой немощи вырвалась из лап болезни и жадно, радостно дышу, наполняя легкие свободой, сколько хватит в них места.

А потом я стала ветром. И наконец-то начала осознавать, что теряю контроль. Я уже забыла, зачем сюда пришла. Вспомнила – мотоциклист. И тут же коснулась подолом своей ветреной туники его уха. И почувствовала его счастье. Он в эту секунду был счастлив и тоже захотел стать ветром. И, конечно, тут же им стал. Ветром и музыкой. Только голос его был более низким и звучал ближе к земле.

А потом мы вместе оказались на высокой скале, серой с белыми прожилками. Мы танцевали прямо у обрыва на колючих камнях, но эти камни не ранили наши ноги. Потому что у ветра нет ног, зато есть сердце, способное вместить все.

Мы были не людьми, а иными существами, танцующими в лучах закатного солнца под музыку, которая раздавалась будто из-под земли и с неба одновременно. Мы были настоящими.

Как же это? На секунду эта мысль вцепилась в меня, умоляя не отпускать. Но я смахнула ее поворотом вокруг своей оси.

Этот сон не был похож ни на один из моих снов. «Но что же это?» – бормотала я, просыпаясь. Постепенно этот вопрос рассеялся вместе с воспоминаниями о сюжете сна. В памяти осталась только музыка.

Первым делом, только открыв глаза, я намурлыкала в диктофон мелодию из своего сна. Потом еще одну, потом еще.

Трясущимися руками я достала синтезатор. Настроила. И начала играть мелодии из сна. Удивительно! С первого раза. Будто я играла их минимум двадцать раз до этого. Тут же в голову пришли словосочетания. Они не имели никакого смысла, значение им придавала мелодика голоса.

Я записала песни. Это было три завершенных произведения. Да, мы еще поищем звучание гитары, барабанов, может, добавим флейты или скрипки. Но это формальности. Песни готовы.

На всякий случай я их скинула на флешку и загрузила на телефон. Как будто так, в нескольких копиях, их место в этом мире становилось прочнее.

***

Рабочая смена не задалась. Я была абсолютно счастлива. А счастливый человек – посредственный работник. Или это только со мной так. Я не могла думать ни о клиентах, ни об их заказах, забыла надеть бейджик, заставила постоянных посетителей ждать их счет двадцать минут. А ведь в планах было повторить вчерашний подвиг и заработать пять тысяч чаевыми за смену. Но заработала я только строгий выговор от начальника и возможность уйти за час до конца смены. «Толку от тебя сегодня совсем никакого, так хоть мешать не будешь. И что с тобой только случилось? Влюбилась что ли?”

Пока я шла домой, в моей голове звучало это его «Влюбилась что ли?» Да вроде нет. В кого? В этого чувака, который вначале украл мою сумку, а потом приснился мне ветром? Это что-то неправдоподобное. Так не бывает. Хотя, честно говоря, я даже толком не знала, как бывает, и мне только предстояло это узнать.

«Полет», Мария Иоаниди, Instagram: ioanidi_mariia

«Танец», Екатерина Дроздова, Instagram: kotdushi

«Танец», Мария Иоаниди, Instagram: ioanidi_mariia

Глава 3. Поцелуи ветра

Снова темный зал, пределы которого скрывала тьма. Снова вспоминание себя. А потом желание: я хочу увидеть его только один раз. Но врать себе во сне не получалось. Хочу. Но не один раз.

Желание не спешило сбываться. Видно, здесь были свои правила. Надо позвать. Снова называть его «ублюдком» не хотелось. А кто же он для меня? Он Поющий ветер. Как поэтично. Точно влюбилась. Впрочем, пару-тройку раз попробовав докричаться до «поющего ветра», я отставила всю романтику в сторону и назвала его тем именем, на которое он откликался.

Ожидала, что меня снова начнет затягивать бархатистая трясина. Но вместо этого я увидела дверной проем, из-за которого выглядывало заходящее розовое солнце и дул уже знакомый ветер с запахом весны. Поток воздуха вздымал нежные молочного цвета занавески, отделявшие меня от нового мира.

Я шагнула в сон незнакомца. И попала на берег моря. «Здесь никого не было» – так принято говорить, если не видишь людей. Но я не смотрела, а чувствовала: теплую заботу лучей розового солнца, нежные прикосновения-поцелуи ветра, мурлыканье почти неслышной музыки. А песок под ногами был, как мягкая шерсть лабрадора. Оглядевшись, увидела, что пляж обрамляет сосновый бор. Силуэты деревьев были будто сошедшими с китайских гравюр. Я уже не скрывала от себя, что люблю обитателя этого мира. А увиденное мною добавило несколько капель кисло-сладкого наслаждения в теплое пространство в груди, где хранились мои чувства.

– Я думал, в прошлый раз ты попала сюда случайно. А ты снова… – услышала я.

Его низкий голос пробежался разрядом где-то между лопатками и ложбинкой на затылке. Не оборачиваясь, я ответила:

– Если ты не хочешь меня видеть, я могу уйти.

– Зачем же? Это даже интересно. Ты первая гостья в моем мире. Приятно думать, что кто-то еще кроме меня может увидеть все, что я создал. К тому же я не хотел бы попасть в твой мир: там живет чудовище, и знакомство с ним не входит в мои планы.

– Какое еще чудовище?

– Я только чувствую, что оно есть. И знаю, что опасно. С удовольствием бы спас тебя от него. Как рыцарь из средневековых романов вызволяет прекрасную леди из лап дракона. Но вот прямо сейчас я этого сделать не смогу. Поэтому предлагаю заняться чем-то более приятным. Чем бы ты хотела? На правах гостьи выбирай любое развлечение.

– В прошлый раз мне хотелось летать и танцевать. В этот раз я хочу тебя просто слушать.

– И даже не взглянешь на меня?

– Сегодня нет. Буду слушать твой голос.

– А что тебе рассказать?

– Сказки.

И он стал рассказывать сказки. Как назло, только о любви. И так подробно описывал местность, костюмы, чувства героев, что мне казалось, он побывал в шкуре каждого из них.

Это могло продолжаться вечно, ведь с ним я была абсолютно счастлива. Но поняла, что скоро придется проснуться.

Я вспомнила, что мне надо узнать его имя, каждый раз кричать в бесконечность зала «Эй, ублюдок!» не хотелось. Я спросила.

Но имя свое он мне не назвал:

– Неужто ты еще не придумала мне имя? Если скажешь мне, я буду на него откликаться. Как твой верный пес.

***

Через пару ночей, когда ему надоело читать мне сказки, он признался, что любит меня. Я знала, что он не врет. Во сне почти невозможно врать и очень сложно сдержать то, о чем тебе хочется кричать. Поэтому я тоже призналась в любви. А еще я впервые взглянула на него. И с облегчением выдохнула. Он не был смазливым мачо. Лицо его было таким, которое ни за что не запомнишь, увидев во сне, хотя черты лица правильные. Глаза серые, почти бесцветные, зато бездонно глубокие. Он был жилистый, невысокого роста. Я подумала: «Ну да, именно так и должен выглядеть карманник».

«Боже, – подумала я, – влюбилась в мелкого воришку».

Но мои мысли разбились о важность момента: наш первый поцелуй.

***

Обычно из сна я сразу возвращалась к себе, просыпаясь в кровати. Но в этот раз меня почему-то потянуло в зал, который я уже ласково в своей голове именовала предбанником.

Зал-предбанник преобразился. Здесь будто включили свет.

А еще из нового – теперь я была не одна. Посреди зала в белоснежном кресле сидел симпатичный бородатый паренек в джинсах и футболке, на которой была изображена группа Metallica

– Ну неужели, мне удалось тебя перехватить. Прости, к себе не зову, в моем мире не прибрано. В твой я даже пока соваться не хочу, хотя придется, не сейчас, так потом. Но время еще есть. В любом случае вначале нам с тобой надо решить один насущный вопрос.

Я была ошарашена его внезапным появлением. До сего момента меня не покидала уверенность, что здесь, в предбаннике, могу находится только я одна:

– Парень, ты кто такой?

– Тот, кто поможет тебе, но только если ты сама этого захочешь. Я стараюсь ничего не делать через силу, только по обоюдному согласию.

– У меня все хорошо. Мне помощь не нужна.

– Как только поймешь, что нуждаешься во мне, зови. Меня зовут Борода.

Любопытно.

– А настоящее имя у тебя есть?

Он пропустил мою реплику мимо ушей. Не дождавшись его реакции, я добавила:

– Меня зовут Каролина.

– Отлично, теперь в случае чего мне будет легче тебя найти.

– Это еще почему?

– Ну раз уж ты выразила готовность обучаться. Начнем прямо сейчас.

Когда ты знаешь имя человека, тебе гораздо легче его найти, разумеется, если он не против, или он настолько слабее тебя, что против он или нет уже не имеет никакого значения.

У каждого человека много имен. Самую большую власть мы имеем над человеком, если знаем его детское имя или прозвище, под которым он значился в школе или во дворе. Против власти этого имени большинству людей нечего поставить. А самые неуязвимые те, чьи имена скрыты под псевдонимами.

– Поэтому ты придумал себе это «Борода»?

Он улыбнулся:

– И поэтому тоже.

***

Проснулась я в самом препаршивом настроении. Самочувствие было такое, будто не спала, а всю ночь в составе бригады грузчиков таскала рояль на 15-ый этаж и обратно, и так раз пятьдесят.

Неужели это результат разговора с Бородой? Что это за парень вообще? И в чем это он мне, интересно, хочет помочь? Опасности от него будто не исходило. Но, блин, почему мне так паршиво? Пожалуй, сделаю все возможное, чтобы больше с ним никогда не встречаться. И даром, что он теперь знает мое имя.

Глава 4. Отражение

Следующая встреча с Поющим Ветром проходила в уютном ресторане в стиле барокко. Высокие потолки с грандиозными люстрами, белые колонны и не менее белый рояль посреди зала, стулья с резными ножками, и все, что можно было позолотить, – обильно позолочено; даже официанты ходят в жилетах соответствующего цвета. Приятно было осознавать, что это великолепие Ветер создал специально для меня.

Сам он выглядел подобающе месту и моменту: Ветер, которого я до этого видела только в пляжной одежде или в мотоциклетной амуниции, теперь был одет в белую рубашку и черный костюм-тройку. Мне стало любопытно, как выгляжу я. Благо, рядом с нашим столиком было зеркало чуть ли не во всю стену. Я была в красном облегающем платье с открытыми плечами и в черных перчатках до локтя, волосы собраны в улитку. Кажется, моя фигура стала чересчур уж идеальной, не такой, как в жизни. Интересно, это желание Ветра так повлияло на мой образ или мое собственное?

Мы сделали заказ. Я подумала: здорово будет попробовать еду во сне. Кажется, еще ни разу этого не делала.

Ветер завел непринужденную беседу и спросил, как у меня дела.

– Знаешь, – вспомнила я, – я тут познакомилась с одним странным парнем.

Ветер нахмурился:

– А этот парень сказал, что ему от тебя надо?

– Да, говорит, что хочет помочь.

– Не верь ему, – почти в приказном тоне заявил мой возлюбленный.

– А я и не верю никому. Пока мне некому верить. Нет ни друзей, ни врагов – не успела нажить.

– И мне не веришь? – он лукаво улыбнулся.

– Надеюсь, что начну верить, как только узнаю тебя получше, – я взяла его за руку.

Он притянул мою руку и через перчатку поцеловал. А потом потянулся через стол, чтобы поцеловать меня в губы.

В этот момент я краешком глаза взглянула в зеркало. И зажмурилась, потому что не поверила тому, что увидела. Из моего рта вылетали молочно-белые искорки, которые Ветер всасывал, как сверхмощный пылесос. Поняв, что происходит, я тут же отпрянула от него. И вытолкнула себя из этого сна сразу в реальный мир.

Проснувшись, я еще долго пребывала в шоке. Я не могла поверить: он питался моей энергией. Но как же? Ведь он любит меня. Почему же он так со мной?

Мне нужно было с кем-то этим поделиться. И я решила довериться симпатичному бородатому пареньку. Можно было рассказать все Вэлу, но он только недавно перестал считать меня сумасшедшей. Было бы обидно так быстро переубедить его в обратном.

На то, чтобы вернуться, у меня ушло часа три. Сознание, перевозбужденное из-за предательства Ветра, никак не давало мне уснуть, подсовывая новые оправдательные мотивы. Но я отмахивалась от них, как от назойливых мух.

Когда мне все же удалось попасть в предбанник, я прошептала: «Борода». Но никто не появился. Возможно, он бодрствует. В три-то ночи? Хотя кто его знает, из какого он города и сколько там сейчас времени.

Можно было попробовать поговорить с ним позже, или вообще завтра. Но я поняла, что мне надо сделать это, нет, не сегодня, прямо сейчас. И я заорала во все горло: «Борода!»

«Зеркало», Мария Иоаниди, Instagram: ioanidi_mariia